Не все олигархи пляшут краковяк
Максим Шевченко
С ЛЮДЬМИ ПО ТУ СТОРОНУ ФРОНТА НУЖНО РАБОТАТЬ
Владислав ШУРЫГИН. Несколько дней назад эксперт Евгений Сатановский в телепрограмме Владимира Соловьёва заявил, что вы высказались в поддержку участия наёмников из России в войне в Сирии на стороне исламистов, что это люди, которые выполняют свой гражданский долг, что это их право, и мы не можем им мешать. Что это означает?
Максим ШЕВЧЕНКО. Это означает бред Сатановского, которому соврать проще, чем вздохнуть. Не могу даже предположить, где он мог подобное услышать. Может быть, он имел в виду, что на записи одной программы (она ещё не вышла в эфир), где участвовал Жириновский, я сказал следующее: «Надо трезво смотреть на ситуацию, и описывать этих людей, исключительно как наёмников, которых гонит куда-то жажда денег, – значит совершать серьёзную ошибку».
Речь идёт об идеологической идентификации тех, кто туда едет. Очень многие люди, в том числе с Кавказа, едут в Сирию не за деньги. Им кажется, что они едут воевать за справедливость. Им кажется, что они будут делать джихад, священную войну за освобождение мусульман от угнетения, от западной колонизации. Конечно, среди них есть совершенно отмороженные люди, которым абсолютно всё равно, за что и за какие деньги воевать. Это настоящее отребье. Но с вменяемыми людьми, которые находятся по другую сторону фронта, мы должны работать, разговаривать, потенциально это наш ресурс, российской стратегической политики.
Моя идея, против которой всегда выступает Сатановский, заключается в том, что все силы антизападного сопротивления, которые стравливаются сегодня между собой при помощи изощрённой пропаганды Западного мира, должны прекратить войну между собой и понять, где их подлинный враг и куда надо направлять удар.
Можно ли назвать наёмником восемнадцатилетнего спортсмена, движимого идеалистической идеей и желающего умереть за то, что он считает справедливостью? Нет.
В. Ш. Его можно назвать экстремистом…
М. Ш. Экстремистами можно назвать и тех, кто стоит по другую сторону фронта. Конечно, мы находимся на стороне Башара Асада и защищаем демократическую свободную Сирию. Но мы должны смотреть в будущее. Сирия в скором времени изменится. Не за горами выборы, и я почти уверен, что Башар, добившись успехов на поле боя, приведёт страну к ситуации, при которой власть будет сменяемой.
Россию сегодня хотят втянуть в болото, из которого мы не выберемся. Все вокруг: Израиль, США, Евросоюз, Китай – все будут хорошими, будут друзьями мусульман. Душителем же всякого свободного человеческого порыва будет только Россия.
Я смотрю на три хода вперёд. Сатановский и стоящие за его спиной израильские спецслужбы хотят, чтобы российская кровь и российское мясо постоянно решали бы их проблемы. Им с их системами защиты ваххабитские банды совершенно не опасны. Опасность для них представляет системное исламское пространство, в котором существует классический мусульманский мир, в том числе братья-мусульмане, а не какие-то банды вооруженных людей.
Я уверен, что с ребятами, едущими в Сирию, необходимо работать, а отдавать их в лапы террористам и западным спецслужбам нельзя. Сказать «давайте всех убьём» и будет означать бесконечность войны, в которую пытаются втянуть Россию. При этом, безусловно, что все те, кто совершает военные преступления на территории Сирии, должны быть наказаны.
В. Ш. Максим, вы были человеком, который в своё время приветствовал освобождение части узников Гуантанамо…
М. Ш. Я и сейчас приветствую…
В. Ш. Некоторые из них вернулись в Россию, вы с ними встречались. А потом выяснилось, что один из них был уничтожен в ходе антитеррористической операции.
М. Ш. Полагаю, что у вас искажённая информация. Я знаю не только всех семерых по именам, но и их дальнейшую судьбу. Двое находятся в тюрьмах, один, Тимур Ишмуратов, освободился…
В. Ш. Можете озвучить, за что сидят?
М. Ш. Двоих сотрудники ФСБ Набережных Челнов обвинили в том, что они хотели взорвать газопровод, который оказался трубой обычного бытового газа. На самом же деле вся их вина заключалась в том, что они пытались поддержать сидящих в тюрьмах мусульман. Один из них, Равиль Гумеров, в прошлом был уголовником, затем покаялся и принял ислам. Во время пресс-конференции в РИА «Новости» они заявили, что татарские ФСБшники на допросах применяли пытки, стараясь добиться показаний, что сотрудники Московского ФСБ дали им задание взорвать Набережные Челны. Я считаю, что эти двое совершенно не виноваты. Третий же, которому дали больше всех, интеллигент, не имеющий никакого отношения ни к боевым отрядам, ни к Гуантанамо.
В. Ш. Вера Фигнер тоже была образованной интеллигенткой…
М. Ш. Татарские силовики периодически оказываются замешанными в очень нелицеприятных историях. То они издеваются над кем-то, то грабят на больших дорогах автомобильные караваны и т. д.
МИР БЕДНЫХ ПРОТИВ ГАЙДАРА
В. Ш. С другой стороны, именно в Татарстане начались убийства религиозных деятелей.
М. Ш. Это разные вещи, и давайте их не смешивать. Мы говорим про гуантанамовцев, один из которых, Ишмуратов, сейчас освободился. Я слежу за его судьбой, он очень боится и считает, что жизни в России ему не будет.
Третий, Расул Кудаев, был тяжело ранен во время мятежа в афганской крепости Калай-Джанги, поднятого, между прочим, нашими ребятами, чем я очень горжусь. Когда двое офицеров ЦРУ начали пытать заключенных, а трупы выбрасывать, наши ребята голыми руками перебили охрану и захватили пулемёты. Они держали Калай-Джанги восемь дней, против них бросили американский и британский спецназ, даже авиацию. И только, когда подвалы залили нефтью и подожгли, только тогда смогли сломить сопротивление. Расул тогда получил три пули; одну, в районе позвоночника, так и не извлекли.
Во время мятежа в Нальчике Кудаев ходил на костылях, но следствие уверено, что он в маске руководил нападением на блок-пост (его легко притянуть, он же гуантанамовец!), и прокурор требует ему пожизненного заключения. Хотя показаниями десятков людей подтверждается, что во время этого боя он находился совершенно в других местах. Обвинение основывается на его показаниях, данных во время следствия. Сам же обвиняемый заявил, что показания были получены под пытками. Нам удалось раздобыть через честных сотрудников тогда ещё милиции фотографии, сделанные во время следствия, и опубликовать их. Там изображён страшно избитый и изувеченный человек (хотя при задержании он не был вооружен и не оказывал сопротивления), который подпишет, что угодно. Человек, давший на него показания, также заявил на суде, что сделал это под пыткой.
Остальные четверо из семи гуантанамовцев находятся неизвестно где. Может ли кто-то из них находиться в Сирии? Скажу честно – не знаю, но не исключаю такой возможности.
Простите, но все гуантанамовцы, вернувшись оттуда, полгода просидели в пятигорском «Белом лебеде». С ними работали лучшие сотрудники ФСБ, занимавшиеся контртеррористическими операциями, и всех впоследствии освободили.
В. Ш. Вы недавно были в Сирии? Что там увидели?
М. Ш. Мне кажется, что нас затягивают в какую-то иллюзию. Я бывал в Сирии много раз до войны. Режим Башара Асада мне никогда не казался каким-то античеловечным. Наоборот, Башар был реформатором. И именно его реформы начали приводить к таким результатам, как перераспределение капитала внутри Сирии. Главной его ошибкой было решение пойти по пути сотрудничества с Международным валютным банком, что мгновенно привело к обнищанию сельского населения и резкому обогащению городов, где сразу же стали оставаться большие деньги.
Здесь нельзя забывать о близости Ливана с его развитой банковской спекулятивной системой. Сирия не существует отдельно от Ливана, равно как она и не существовала отдельно от Турции. Дамаск, Халеб, Хомс стали очень богатыми городами, а деревня, которая до этого дотировалась государством, вдруг резко обнищала. Рентабельность сельскохозяйственного труда, в котором было задействовано порядка 70 процентов суннитского населения страны, мгновенно стала низкой.
В 2004 году я делал интервью с вице-премьером Дардари – «сирийским Гайдаром», который рассказывал, какое волшебное будущее их ожидает. Я тогда поймал себя на мысли, что вернулся в 1992-й год, не удержался и спросил, знает он про Егора Гайдара и о том, что, то, о чём он говорит, в России привело к гражданской войне? Он тогда уклонился от ответа.
В определённой мере можно сказать, что детонатором сирийской гражданской войны стал массовый протест против местных гайдаровских реформ. Сирия восстала, и вину, естественно, переложили на Башара. Этим не преминул воспользоваться Израиль, главной задачей которого было уничтожение Сирии как главной опоры палестинского движения сопротивления. И ХАМАС, и Демократический фронт освобождения, и Народный фронт освобождения Палестины опирались на Сирию. Это было последнее арабское государство, не продавшееся Западу, поэтому его хотят уничтожить, как уничтожили Югославию и Ирак.
НЕ ВСЕ ОЛИГАРХИ ПЛЯШУТ КРАКОВЯК
В. Ш. Вернёмся к сегодняшней ситуации в России. Внешне страна богатеет. Но нет ощущения, что ситуация стабилизируется – наоборот, нарастает ощущение, что «нитка всё утончается». Что же происходит в России?
М. Ш. Главным злом и проклятием России является либеральный капитализм, монетаризм и отсутствие каких-либо начал социального капитализма. В принципе, это олигархическое государство, в котором зарабатывает деньги офшорная аристократия. Бюрократия здесь слилась с олигархией. При этом часть олигархов, как говорил Горбачёв, «пляшет краковяк», некоторые, типа Ходорковского и Березовского, отрезаны, кто-то, например Гусинский, смиряясь и придя на поклон, оказались разрешены, другие, как Прохоров, стали своими, стали брендом. Но мы знаем нескольких, а их, сделавших себе миллиарды и живущих в Лондоне и Ницце, тысячи. Они вытягивают из страны деньги, не развивая её силы.
В регионах, где есть сильные губернаторы, ориентированные на развитие народа, – например, в Белгородской области, мы видим, что капиталист ведёт себя, как цивилизованный европейский бизнесмен, вкладываясь в развитие инфраструктуры. Потому что в этой области – капиталистический социализм. Там есть свободный капитал, но государство чётко регулирует те ресурсы, которые направляются на развитие народа, на строительство школ и детсадов, церквей, которые являются центрами развития русского народа и его воскрешения. И тут же, по соседству – разорённая Курская область, где тот же капитал ведёт себя совершенно по-другому, поскольку губернатор занимается исключительно самопиаром. В Льгове, который Лесков описывал, как древний богатейший русский город, – обнищавшие и разорённые улицы, по которым, как тени, бродят люди.
Я считаю, что в России необходимо восстановление национально ориентированных сил, которые выдвинут задачу социального развития народа, восстановление элементов социализма. Я выступаю за то, чтобы капитал подчинялся интересам развития народа.
Я поддерживаю Путина – как человека, который в каких-то сферах делает очень правильные вещи, выстраивает верную международную политику, восстанавливая статус и суверенитет России. Но в экономике никаких перемен не происходит. По-прежнему господствуют те, кто сильнее, наглее, кто находится под защитой спецслужб.
Возник симбиоз наглых, развратных, порочных олигархов, вытягивающих из страны деньги, и крышующих их силовых подразделений самых разных структур высокого уровня, плюс бюрократии и откровенного криминала. Кавказ и Дагестан, которыми я занимаюсь, являются просто моделями этого распада. Всё, что наблюдается в стране, здесь доведено до абсурда. Но на Дальнем Востоке, где некоторыми чиновниками бывали даже ребята с «синими пальцами», ситуация ничуть не лучше, чем в Дагестане.
В. Ш. Например, знаменитый губернатор с Дальнего Востока…
М. Ш. Если вы имеете в виду Дарькина, то это ещё приличный человек.
В. Ш. В 90-е годы шутили, что страной правят бывшее ЦК и бывшие зэка…
М. Ш. Сокращается количество школ, реформа образования – антинародна, равно как и реформа РАН. Я не помню ни одной реформы, которую нельзя было бы описать, как антинародную. Регионы, подобные Белгородской и Липецкой областям, сопротивляются, но как-то молча. Вы слышали где-нибудь в информационном пространстве популяризацию опыта успешной Белгородской области?
Для меня губернаторы сегодня делятся на две категории: на тех, кто любит и не любит Савченко. Например, недавно летел вместе с главой Карачаево-Черкессии Рашидом Темрезовым, который рассказал, что он пять раз ездил к нему, посылал к нему своих ребят, которые учатся у него. И я понимаю, что рядом со мной – созидатель. Или сидишь рядом с губернатором, заговоришь о Белгороде. А он кривится – это всё ерунда. И понимаешь, что перед тобой – недалёкий временщик и хапуга.
ПОРА СОБИРАТЬ СВОЙ КОНГРЕСС
В. Ш. Какова, на ваш взгляд, роль СМИ в современной России?
М. Ш. Вопрос в лоб, что называется…
Это оружие в войне, СМИ не бывают над схваткой. Консенсус либеральных СМИ, даже если между ними есть конкуренция, создаёт ситуацию либерального тоталитаризма, сквозь которую не прорваться. Они считают себя неким «малым народом» (я вспоминаю Игоря Шафаревича и его книгу «Русофобия»), который имеет особые права. Это народ не этнического и не религиозного происхождения. В нём присутствуют представители разных национальностей. Это некая социальная группа, которая в силу исторических обстоятельств получила преимущественное господство над экономическими, социальными, человеческими, финансовыми, историческими ресурсами страны. При этом они являются агентами Запада. Медведев – их символ.
Большевизм, по крайней мере, был нацелен на развитие человека. Эти же нацелены только на одно – на сохранение себя как сверхпривилегированной группы, этакой элиты при элите.
Патриотические СМИ, при всех имеющихся разногласиях (я, например, не во всём согласен с Делягиным и Калашниковым), должны создать единый фронт национально ориентированной прессы, работающей на развитие страны. Может быть, нам нужно специально создать конгресс патриотических СМИ. Вас приглашали на какие-нибудь конгрессы Союза журналистов? Нет? Вот и меня не звали, и Проханова. Потому что, по большому счёту, мы их враги. Значит, мы должны создать свои союзы. Время для консолидации пришло.
Журналистская правда 15.10.2013
