Медийный эффект первой информации по стамбульским переговорам был, конечно, шокирующим, но, как представляется, шумные упреки в адрес интервью Мединского все же малообоснованны. То, что сказал он, само по себе было нормальным и состоявшим из трех пунктов: «1. Они внесли нам предложение. 2. Оно заключается в том-то. 3. Наша позиция, разумеется, иная. Но мы доложим обо всем президенту. Впервые они хоть что-то внятное изложили на бумаге», — здесь все было адекватно.
На самом деле, шокировало другое: зачитанное следом от имени Генштаба заявление генерала Фомина о кардинальном сокращении активности российских вооруженных сил на Киевском и Черниговском направлениях.
Потому что именно в такой конфигурации заявление Фомина выглядело как объявление об отводе войск в ответ на внесенное противником предложение, которое нашу сторону явно не могло устроить. Если бы спич Мединского был оглашен сам по себе – он и воспринимался бы сам по себе, а именно: «Впервые они на бумаге зафиксировали хоть что-то цельное, и это цельное нас не устраивает». Но когда к этой ясной позиции было добавлено заявление военных – впечатление создавалось чуть ли не противоположное: «Враг внес нам свои предложения, и мы так рады, что отводим войска».
Что и вызвало шок в обществе.
Потому что, как и сказал, собственно, Мединский – их предложение с нашей позицией расходится и нас не устраивает. Почему расходится – можно, наверное, подробно не объяснять. Достаточно уже одного момента: вхождение в состав гарантов соглашения всех тех стран, которые восемь лет и разжигали конфликт, в том числе таких гарантов Минского соглашения, как Франция и Германия – как и что они могут гарантировать, можно было наблюдать восемь лет. То есть будь такой вариант принят, нынешняя киевская власть не исполняла бы ни строчки из принятых обязательств, а судить о том. как она их соблюдает, получали бы право те, кто в этом пространстве себя уже проявил.
На этом фоне заявление Фомина выглядело тем более нелепым, что было обозначено как жест доброй воли ради «создания благоприятной для переговоров атмосферы». Вот это сочетание шокировало: отвод войск в ответ на более чем спорное предложение. Кстати, если присмотреться к записи, создается впечатление, что Мединский, передав слово Фомину, попытался от него отстраниться и своим видом явно не демонстрировал энтузиазма. Хотя и то, как Фомин читал текст, производило впечатление, что он удивляется тому, что читает.
Вообще, нужно учитывать, что в психологическом восприятии заявления: «Мы можем сокрушить врага одним ударом, но во избежание лишних жертв делать этого не будем» или «В качестве жеста доброй воли мы приняли решение о прекращении огня и отводе войск на расстояние, гарантирующее…» — вне зависимости от того, что на деле имеется в виду, воспринимаются как лицемерно камуфлируемое признание неудачи.
На деле все может быть наоборот, на деле действительно дело может быть в устремлениях гуманитарного характера – восприниматься будет все равно так, как было сказано выше. Правда, есть и точка зрения, что в ходе боевых действий за подобные «гуманитарные устремления» нужно как минимум предавать суду военного трибунала. Может быть, она и неверна…
Так что шок вызвало именно военное заявление.
Правда, в последующие дни не менее странно выглядело и заявление Лаврова о том, что согласие киевского режима с признанием нового статуса Крыма, ДНР и ЛНР, а также своей внеблоковости и нейтралитета – прогресс на переговорах. Это примерно то же самое, как если бы в марте 1945 года представители Рейха предложили Советскому Союзу признать границу 1941 года и вернуться к соблюдению Договора о Дружбе 1939 года, причем при сохранении политического режима Рейха и власти НСДАП. Кстати, на фоне нынешних украинских нацистов гитлеровские начинают выглядеть чуть ли не шаловливыми подростками.
Строго говоря, из объявленного Путиным перечня целей-требований:
- признание суверенитета России над Крымом,
- признание независимости Донецкой и Луганской Республик,
- нейтральный и внеблоковый статус Украины,
- демилитаризация Украины,
- денацификация Украины
первые четыре, при всей своей звучащей важности, сами по себе не столь уж значимы. Самое значимое — пятое: денацификация.
Потому что будь на Украине нормальный народно-демократический и дружественный России режим, и Крым мог никуда не уходить, и Донбасс не был бы вынужден начать антифашистское восстание, и вооруженные силы вместе с российскими были бы оплотом защиты суверенитета братских стран, ну, а нейтральный статус вообще не был бы нужен, потому что он просто был бы союзническим.
И наоборот, при сохранении нынешнего нацистского режима и власти на Украине никакие другие договоренности – ни по Крыму и Донбассу, ни по нейтральности, ни по демилитаризации — не будут иметь смысла. Потому что не будут соблюдаться, и нынешний либо подобный ему режим откажется от них, как только избежит непосредственной военной угрозы.
Он даже объявит единственным государственным языком русский – и примет закон, утверждающий, что единственный «подлинно русский язык» – «западенская мова».
Он скажет, что на решения по Крыму и Донбассу его вынудили – но время прошло и все изменилось, и он от этих признаний отказывается.
Он скажет, отправив на слом старую технику и получив от своих хозяев новую, что это и есть демилитаризация, он скажет, получая помощь от Запада и обучая с его помощью новую армию, что его армия – не армия, а «силы самообороны», имеющие целью поддержание прочного нейтралитета, и что именно теперь у него и есть подлинно нейтральный статус.
Он все признает, все подпишет – и ничего не исполнит.
Необходимо простое: это уничтожение вооружения и военной промышленности Украины. Это смена нынешнего нацистского режима и проведение процесса денацификации по образцу Германии после Второй мировой войны. Это запрет всех националистических организаций, привлечение к ответственности всех, кто принимал участие в преступлениях и боевых действиях нацистского режима, запрет для них принимать участие в государственной и политической деятельности.
Полномасштабное расследование обстоятельств государственного переворота февраля 2014 года.
Объявление преступными и роспуск всех политических и военизированных организаций, причастных к преступлениям нацизма. Запрет деятельности общественных организаций, принимавших участие в осуществлении политики нацистского режима с февраля 2014 года по настоящее время.
Смена состава правоохранительных органов, кадров сферы культуры, профессорско-преподавательского состава. Изменение программ школ и вузов, денацифицированные методические рекомендации в сфере культуры, пересмотр экспозиций музеев, выставок, фондов библиотек.
Создание мемориалов в местах массовых захоронений жертв нацизма, местах совершения преступлений. Денацификация репертуаров театров, киносетей, концертных залов. Отстранение от профессиональной деятельности актеров, режиссеров, журналистов и сценаристов, принимавших участие в нацистской пропаганде.
Наконец – привлечение лиц, оказавшихся вовлеченными в те или иные виды поддержки нацистского режима, к исправительным видам труда на восстановлении объектов жилой и промышленной инфраструктуры, разрушенных в ходе борьбы за освобождение Украины от нацизма.
И ни в коем случае не сохранение за теми или иными остатками нацистского режима какой-либо, пусть урезанной, территории, сохраняющей элементы отдельной государственности.
В целом Украине и украинскому народу должно быть гарантировано сохранение государственности в будущем на тех территориях, которые сохранят желание на обладание такой государственностью – и это должно быть исполнено после проведения в течение 5-10 лет политики режима денацифицирующей реконструкции, когда управление повседневной жизнью страны будет осуществляться комитетами реконструкции, состоящими из представителей заведомо антинацистских общественных организаций Украины и представителями России, Белоруссии, ЛНР, ДНР и, возможно, других стран СНГ.
Ведущее звено: денацификация. Будет она последовательно осуществлена – будут решены все иные проблемы. Не будет, будет сохранен любой остаток нынешней государственности Украины – он с неизбежностью станет плацдармом подготовки Запада и украинских и европейских нацистов к новой войне.
