— Александр, доброго дня! Приветствуем Вас на страницах «Аргументов недели». Вы журналист, историк и публицист из Донецка. Расскажите нашим читателям, что мы пропустили в послужном списке?
— Я думаю, что всё вышеперечисленное вполне меня характеризует. Но не думаю, что уважаемым читателям были бы интересны мои хобби…
— Почему же? Давайте познакомим и с ними.
— Скажу так, многие хобби остались давно в прошлом. В своё время я увлекался автостопом, путешествовал таким образом на попутных средствах передвижения по Крайнему Северу. Это было у меня. Могу сказать, что у нас в Донецке был свой Клуб автостопа «Магистраль», проводились автостопные фестивали, которые мы сами и организовывали. К сожалению, всё это уже далеко в прошлом, потому что в 2014 году пришлось заниматься куда более серьёзными вещами.
— Чем занимались до начала исторических переломных событий в Донбассе?
— До начала исторических событий основным моим занятием была должность собственного корреспондента газеты «Донецкий Кряж» в Российской Федерации. В этой должности я проработал семь лет: с 2007 по 2014 годы, пока существовала сама газета. В самом издании я работал с 2005 года.
До этого я занимался преподаванием и научными разработками в Донецком институте туристического бизнеса, тоже уже ныне несуществующем. Кстати, благодаря этим самым разработкам и своей любви к путешествиям автостопом, я и попал в «Донецкий Кряж». Во время научных разработок появляется много интересного материала, который в научную монографию не попадёт. Разработки касались как раз краеведческой проблематики. А в редакцию сдать такой текст, отчего нет – гонорар всё же платили. (смеётся) Таким образом, получалась обоюдная выгода.
Помимо этого, я тогда был очень лёгок на подъём. Узнали, что я собираюсь на Новый год в Абхазию и попросили написать путевые заметки. Потом предложили съездить в Южную Осетию. И после пары-тройки таких путешествий мне просто предложили перейти к ним на работу. Так началась моя работа в «Донецком Кряже».
Потом уже я освоил тонкости международной журналистики. Это сейчас все знают, что такое аккредитация, как её получать, куда надо обращаться, а тогда, до событий 2014 года, про это знали единицы. Я это освоил и, как я помню, 20 марта 2007 года, в стенах Министерства иностранных дел России мне выдали такую ядовито-зелёного цвета аккредитационную карточку собственного корреспондента газеты «Донецкий Кряж» в РФ…
— А сейчас газета «Донецкий Кряж» выпускается?
— В Донбассе нет прежних печатных изданий, кроме муниципальных, которые пережили 2014 год. Городские и районные, как раз, сохранились, а вот региональные – увы. Но на смену им пришли новые издания, как те, которые мне приходится возглавлять сейчас — «Донецк вечерний» и «Приазовский рабочий»: последний мы недавно возродили уже в освобождённом Мариуполе.
— Ветеран русского движения Донбасса – звучное звание. За что такое присваивают? Как в него влилось Интердвижение Донбасса, в которым Вы тоже состояли? Это была единая идея такая? Расскажите подробнее нам, пожалуйста. Вы очевидец, свидетель и участник тех событий.
— Вынужден согласиться со столь громким, хотя и неофициальным, титулом «ветеран Русского движения Донбасса» хотя бы потому что тех из нас, кто начинал борьбу в 1991 году, осталось совсем немного…
— Самые стойкие остались…
— Просто годы берут своё: прошло уже более 30 лет. Я пришёл в Интердвижение Донбасса, будучи первокурсником тогда ещё Донецкого государственного университета. И я в тот момент был самым молодым его участником, остальные были старше меня…
Это был октябрь 1991 года, когда всё рушилось, всё разваливалось. Я пришёл на лекции, вхожу в холл главного корпуса. Там все стены были завешаны яркими плакатами, призывающими голосовать за всяких там бандеровцев Левка Лукьяненко и Вячеслава Черновила. И среди всей этой разноцветной бандеровской печатной чепухи висело скромное такое, отпечатанное на машинке объявление о том, что Интердвижение Донбасса призывает в свои ряды неравнодушных людей. Я позвонил по указанному номеру, мне ответил человек, который представился Дмитрием Владимировичем. Это был Дмитрий Корнилов ныне покойный, основатель Интердвижения. С этого момента началось моё сотрудничество с этим движением, началось моё участие в Русском движении. Потому что Интердвижение Донбасса было по сути дела Русским движением. Русский фактор для Донбасса – это фактор прежде всего цементирующий его огромную многонациональную сущность. Это объединительный момент.
Интердвижение Донбасса – было одной из немногочисленных групп, которые противостояли бандеровщине. Дело в том, что Русское движение в 1990-е годы было маргинальным даже в самой России. Даже в России редко какая русско-патриотическая организация насчитывала более полусотни человек. У меня, например, членский билет Интердвижения Донбасса с №20.
— Вот как, значит Вы в начале всего движения были.
— Скажу так, нас вряд ли было больше полусотни. Тогда вообще была популярной тема «Стыдно быть русским». Русские были превращены в «козлов отпущения» за всё и вся. Понятное дело, что русско-патриотические организации не могли быть многочисленными. Их, с одной стороны, не преследовали в те времена, но и не поддерживали.
— Никто не был заинтересован в них?
— Абсолютно никто. Тем не менее эта вроде бы совершенно немногочисленная группа энтузиастов сделала очень мощный посев, который два с половиной десятилетия спустя пророс в могучую Русскую весну.
Интердвижение Донбасса, несмотря на свою малочисленность, сумело сгенерировать целый ряд проектов, причём и политических, и общественных, и информационных проектов. Оно сгенерировало те смыслы, с которыми народ Донбасса поднялся на защиту своих прав в 2014 году.
Оно не перестало существовать и никогда не было распущено официально. Просто трансформировалось в другие политические проекты — политические, культурные, информационные. Достаточно вспомнить, что из Интердвижения Донбасса выросли две политические партии – Гражданский конгресс, который возглавлял ныне покойный Александр Базилюк и Партия славянского единства, которую возглавлял Игорь Карпенко.
Опять же мы должны вспомнить Исторический проект братьев Корниловых посвящённый Донецко-Криворожской Республике. Это же тоже был проект Интердвижения Донбасса, исторический, публицистический.
— Который потом вылился в книгу Владимира Корнилова?
— Да. И она стала по сути одним из краеугольных идеологических камней Русской весны.
— Вторым таким краеугольным камнем стала газета «Донецкий кряж»?
— Да, из Интердвижения Донбасса выросла газета «Донецкий Кряж», в которой сам отработал многие годы, и в которой работали многие, кто был в объединении: те же Дмитрий Корнилов и Игорь Сычёв. У газеты был тираж 80 тысяч экземпляров. Когда я работал собкором в Москве, то от украинских изданий там была всего дюжина собкоров. И «Донецкий Кряж» был единственным изданием, чья редакция находилась не в Киеве.
В каждом номере мы обязательно что-то писали о России. Помню, даже были такие моменты, когда кто-то из кандидатов в президенты Украины во время выборов, по-моему, 2010 или 2011 года, как бы даже не Яценюк, потребовал, чтобы «Донецкий Кряж» прекратил писать о России в положительном ключе и отослал собкора из Москвы. На что ему редакцией было попросту указано на дверь…
— Невежливо отказано, да?
— Ну да, и он ничего не смог поделать. На что ещё стоит обратить внимание – газету «Донецкий Кряж» продолжают активно изучать бандеровцы.
— А им это зачем?
— Сколько смотришь научных работ, посвящённых событиям 2014 года, очень много где они анализируют публикации «Донецкого кряжа»: издание заложило серьёзную информационную и идейную духовную основу Русской весны. Также важно обратить внимание на аналитические обзоры прессы, которые делали многочисленные грантоедские институты массовой информации и прочие прав-журналисты, то «Донецкий Кряж» в почти каждом обзоре подвергался жесточайшим нападкам, как самое неполиткорректное издание на всей территории Украины.
— Что запомнилось из работы в должности московского собкора?
— Хорошо помню, когда различные солидные и маститые российские эксперты тогда достаточно часто и откровенно говорили мне: «Почему это такой непорядок? Почему такая мощная русская газета издаётся в каком-то там (!) Донецке, а не в Севастополе, Одессе или Харькове? Вам что, больше всех в Россию надо?» До сих пор помню это пренебрежительное: «В каком-то там Донецке…» В те годы Донецк вообще никто не хотел рассматривать всерьёз…
— А почему, на Ваш взгляд?
— Все рассматривали Одессу, Днепропетровск, Харьков, где были яркие, красивые лидеры. А на Донецк как-то все смотрели сверху вниз. Помните, как у Высоцкого: «Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков…»? Но, опять же у Высоцкого есть и другая песня на эту тему, но про «тихих и неизлечимых». (улыбается)
— Это да!
— Вот именно таким «тихим и неизлечимым» оказался Донбасс. Да, настоящие яркие лидеры, на которых делали ставку, были не у нас: те же братья Марковы в Одессе, тот же Олег Царёв в Днепропетровске, целая плеяда харьковчан была. А выстоял в конечном итоге Донецк. И Луганск выстоял…
Насчёт, кстати, «тихих и неизлечимых» в Донбассе. Я не знаю почему до сих пор не прихлопнули сайт Центризбиркома Украины. Там же такая статистика находится, которая очень хорошо отражает электоральные настроения в украинских регионах, включая бывшие. Когда ещё до войны общался в России с экспертами, то их шокировала статистика, которую я приводил. А статистика была такая: в Крыму за всевозможных украинских националистических политиков, начиная от мягкой Юлии Тимошенко и заканчивая ничего не скрывающим Тягнибоком, а также возглавляемые ими политические силы, голосовал 21% избирателей, в Севастополе 10% Для сравнения: 20% — это Одесса и Харьков, а в Донецке и Луганске эти же самые пробандеровские политические силы никогда не набирали даже 3%. Вот такая интересная статистика.
— Все годы перемирия чем вы занимались? В кавычках, конечно, перемирия, выезжали из Донецка, чем себя занимали?
— Все годы начиная с 2014 и по нынешний момент я безвылазно нахожусь в Донецкой Народной Республике, за исключением некоторого количества деловых поездок. Журналистская работа немыслима без них, хотя сейчас с редакторской должностью у меня куда-то ездить, и уж тем более – в своё удовольствие, просто возможности нет. А ради того, чтобы спасти свою шкуру я никогда из Донецка не выезжал…
— Расскажите об Изборском клубе, в котором Вы состоите.
— Изборский клуб — это первое, экспертное сообщество и, по сути дела, единственное, которое открыло свое представительство в Донецке в 2014 г. В мае после референдума, тогда сразу же открылся Изборский клуб, он собрал самых ярких интеллектуалов Донецка. И сейчас его участники работают на интересы Донбасса — кто на государственных должностях, кто в науке, кто в публицистике, кто общественной деятельностью занимается. Меня сразу пригласили в него, и наше сотрудничество продолжается и поныне…
— Можно ли к вам попасть на собрание?
— Здесь мне хочется провести параллель из бардовского движения: все бардовские клубы делятся на две больших группы. Первая группа – это клубы-студии. И вторая группа – это клубы-тусовки. Клубы-студии – это те, где каждый чем-то занят, все над чем-то работают, а собираются по мере необходимости. А тусовки – это где никто ни над чем не работает, но все заняты тем, что регулярно собираются. У нас это типичная такая «студия»: наше отделение прославилось такими яркими проектами, журнал «Новая земля» и «Словарь патриота Отечества».
Я был долгое время заместителем главного редактора журнала «Новая Земля». Это первый журнал, который начал выходить в ДНР, сейчас он уже принадлежит истории как выполнивший свою задачу…
«Словарь патриота Отечества» тоже родился в Донецке, и вашему покорному слуге приходилось участвовать в его написании. Смысл его создания был в том, что очень много противоречий в русско-патриотическом движении вызывает, как это ни странно, понятийный аппарат. Это когда один говорит про Фому, а другой про Ерему. Поэтому, чтобы убрать такие недоразумения, именно среди наших донецких интеллектуалов родилась идея написания словаря. Подобрали группу терминов, каждый из нас разрабатывал своё видение формулировки, в определенный день мы договаривались, собирались все вместе для обсуждения идей и предложений каждого. Окончательная формулировка термина принималась только общим консенсусом.
— Как оцениваете успехи и реалии спецоперации? В Донецке стало шумно, как думаете люди не ропщут на это?
— Давайте, я не буду оценивать реалии глазами других… Понятное дело, что стало труднее, в разы труднее чем было в эпоху перемирия. Как говорят, лечение приятным не бывает, а всю эту бандеровскую опухоль нужно уничтожать. Есть в жизни ситуации, которые ты можешь изменить, повлиять, а есть, которые можешь просто перетерпеть, переждать.
— Сейчас многие возмущены отсутствием воды…
— Вопрос в том, что в Донецке своей воды – нет. Вся вода подавалась из Северского Донца. Для того чтобы появилась, необходимо освободить Славянск. А освободить Славянск – это, как мы понимаем, достаточно сложная военная задача.
— А что можете сказать про временные неудачи СВО на Слобожанщине в начале сентября?
— Любая военная операция идёт по плану буквально первые 2-3 минуты, а потом жизнь иногда вносит такие коррективы, что все планы нужно переделывать. Еще много отвлекло сил обещание беглых украинских функционеров о том, что украинский народ поднимется против бандеровцев. Наивная вера в братство украинского и русского народа, наивная вера в то что украинский народ сбросит бандеровщину — это все от лукавого.
— Тридцать лет пропаганды антироссийской…
— Нет это не жертва пропаганды: Украина сделала свой геополитический выбор. Выбор был сделан еще до 2013 года, иначе бы не случился Евромайдан.
Надо понимать, что Евромайдан — это результат геополитического выбора большинства украинского народа. Примерно в 2008 – 2010 годах большинство граждан Украины так или иначе сделали выбор не в пользу России, а в пользу Европы. Они выбрали такое бюргерское общество хуторских куркулей и мелких городских лавочников. Это стало их идеалом, а те великие проекты сверхдержавы, которые предлагала Россия, им оказались не нужны.
Из-за чего возник конфликт между Украиной и Донбассом? Донбасс сам по себе – это имперский проект, Донбасс не может существовать вне имперского проекта. И даже находясь в составе Украины, Донбасс пытался хотя бы в сильно урезанной форме восстановить имперский проект, ту среду, в которой он оказывался жизнеспособным. А вот хуторянско-бюргерской Украине этот проект был категорически не нужен. Вот поэтому начался Евромайдан…
— Как считает, когда состоит референдумы о вступлении ЛНР и ДНР в Россию?
— Я могу сказать только одно, что референдумы — это вопрос времени. Да, они состоятся. Когда? Давайте не будем гадать на кофейной гуще и не будем спешить.
— И в завершение вопрос. После победы чем займетесь? Вы продолжите журналистскую карьеру либо…?
— Давайте доживем до победы. Это первое. Второе, на чем я хочу остановиться, то что происходит сейчас — это прелюдия нового передела мира, новых больших потрясений на планете. Давайте будем настраиваться не на спринтерскую дистанцию, а на марафонскую…
