Тагил. Тугое, грозное, крепкое слово. Словно корень, который углубился в камень Уральского хребта, в самую глубину России. Тагил — всем городам город, известный на всю Россию, родина русских танков, повивальная бабка русских танковых побед.
«Уралвагонзавод». Звенит, как наковальня. Здесь куётся громадный, мощный, прекрасный русский танк. Завод не окинуть взглядом. Дымят трубы теплоэлектростанций. Гудят мартены, из которых днём и ночью изливается сталь. Грохочут пневматические молоты, вгоняющие удары в красные, раскалённые болванки. Главный цех завода — его сердцевина, средоточие военных секретов, людских трудов и умений, скопление огня и металла. Из этого цеха виден украинский фронт, танковые атаки, удары «Джавелинов», взрывы, сметающие с танков башни, горы горящей брони, падающие под натиском танков укрепрайоны врага. Здесь, по главному конвейеру, проходит линия фронта. Танки, сходящие с конвейера, сияющие бронёй, в звонком рокоте дизелей, с пушкой, отливающей сталью, идут прямо в бой. Их ждут удары гранатомётов, бронебойные снаряды.
Цех — в синей дымке выхлопов, пахнет танковыми маслами. На конвейере горбятся танки. Танк на цепях проплывает под сводами, окружённый лучами солнца. Танковая башня с пушкой возникает из неба, медленно садится на танк, словно ему надевают шляпу. Среди тёмного железа в люках, проёмах, среди гусеничных лент — люди в комбинезонах, касках. Один оседлал броню и опускает в нутро танка крупнокалиберный пулемёт. Двое других громадным накидным ключом натягивают гусеницы. Третий стоит по пояс в люке, и кажется, что это чудовищный кентавр — с головой человека в белой пластмассовой каске и громадным, непомерным туловом многотонного танка.
В стальную махину вживляют множество тонких изысканных приборов. Танк — ясновидящий: видит в чёрной ночи, чувствует приближение вражеского вертолёта, летящие гранаты, его лазерные дальномеры находят противника среди развалин горящих городов.
В танке каждый сантиметр брони — плод людских изобретений. Танк — живой, чуткий, осторожный, хрупкий, нежный, и вдруг — чудовищно страшный, рвущий гусеницами бетон стратегических дорог, проламывающий корпусом стены строений. Танк для танкиста — место работы, его поле боя, домашний чертог, а в час беды — последнее убежище.
С конвейера завода сходят танки «Армата» с угловатыми башнями. Тут рождаются бесподобные Т-90. Сюда приходят танки из старых советских хранилищ. В поля под открытым небом после крушения Советской армии свозились из гарнизонов остатки танковых армий, тех, что когда-то наводили ужас на стратегов НАТО. Танки, готовые за несколько дней выйти на берег Ла-Манша или к Пиренеям, с бронёй, способной выдержать ядерный удар.
После разгрома Советского Союза эти танки копились на огромных — до горизонта — унылых кладбищах, стояли, нацелив бессмысленные пушки в пустое небо. Их засыпала пыль, ветер приносил на их броню крупицы почвы, на танках вырастала трава, из люков поднимались берёзы. Танки зарастали лесами, уходили в землю, чтобы когда-нибудь пугать своим видом будущих археологов.
Сегодня эти танки привозят на завод. Из них изымается всё истлевшее, ненужное, устаревшее, их моют, драят, в стальные корпуса опускают новые двигатели, оснащают новыми торсионами, вооружают новыми пушками, насыщают множеством утончённых, драгоценных, неведомых в советское время приборов. Танк начинает свою вторую жизнь. Одному Богу известно, сколь долго продлится эта жизнь, и не настигнет ли его на Харьковском или Донецком фронтах коварный удар «Джавелинов».
Завод, как и многие советские заводы, пережил трагедию девяностых годов. Создатель тысяч советских танков, гордость советской индустрии, смертельная угроза для НАТО, завод во времена Гайдара и Ельцина умер. В цехах стояла гробовая тишина. На конвейере уныло торчал одинокий недостроенный танк. Враги пришли на завод и уничтожили всю оснастку, все чертежи, сделали всё, чтобы в этих цехах никогда не рождались грозные русские машины.
Заводчане спасли завод. Сберегли чертежи в КБ, сохранили рабочий класс и инженерный корпус. Завод пережил возрождение. И сегодня, «гремя огнём, сверкая блеском стали, идут машины в яростный поход».
Современная война — это огромное конструкторское бюро, где возникают новые системы оружия, где на поле сражения в огне и взрывах рождаются в умах инженеров новые системы узлов, рецепты брони, виды электронных приборов.
Для военных стратегов каждый день войны — это новая тактика, осмысление форм современного боя. Насыщенность армий противотанковыми средствами резко усложняет действия танка на фронте, заставляет по-новому учить экипажи, по-новому использовать танки в бою. Война — это жестокая школа, где рождается современный танкист, современный генерал, современный военный конструктор.
«Уралвагонзавод» — это университет, где преподают выдающиеся военные инженеры и конструкторы. Там трудится современный рабочий, для которого труд является священным, рабочий, создающий священный танк — танк Победы. Танк Т-34 на постаменте — как драгоценная церковная чаша, участвует в вековечном русском богослужении, где Россия поклоняется богу Победы.
Два замечательных сооружения высятся у стен завода. Чудесный Дворец культуры, построенный сразу после войны — подарок Сталина заводу, сотворившему танк Победы. Дворец сложен из уральских самоцветов — яшмы, лазурита, из драгоценных древесных пород, сияет хрустальными люстрами.
Здесь играет музыка, поют, танцуют дети, рисуют юные художники. Здесь нежность, красота и добро. А за пределами — завод, где рычат двигатели, сползает с конвейера танк, мчится на полигон и грохочет пушкой.
У проходной высится храм, так не похожий своими нежными контурами и золочёной главой на сумрачное железо танкового конвейера. В этом храме чувствуешь божественность русского танка. На удивительной, небывалой фреске начертана колонна «тридцатьчетвёрок», громящих рейхстаг. Несётся в небесах победный ангел. Падают в окопы чёрные эсэсовцы. Русский воин в краснозвёздном шлеме ведёт за собой сонм русских святых. Не святые ведут бойца к рейхстагу, а он, как архистратиг, ведёт за собой святую русскую рать.
В Нижнем Тагиле на «Уралвагонзаводе» чувствуешь святость труда, коим сберегается Родина, не исчерпавшая череду своих бед.
Мобилизация тронула сокровенные, живущие в каждом уральце струны. Спокойно, сдержанно читают повестки, собирают котомки, целуются с матерями и жёнами, садятся в эшелоны, двигаются туда, где пылает война. Там они увидят свои родные тагильские танки, которые, возможно, спасут их жизни. Роль танков неуклонно растёт на поле боя. Роль танков неуклонно растёт в нашей обыденной жизни. Товарищ министр обороны, кончились танковые биатлоны, начались танковые сражения.
Сегодня враг ведёт против России концептуальную войну. Он уничтожает не просто нашу живую силу и технику, не просто бомбит мирные города и селения — он стреляет по символам, на коих держится Государство Российское. Враг потопил черноморский крейсер «Москва», в названии которого — сокровенный смысл. Он подорвал газопроводы «Северный поток», сокрушив геостратегию Путина, прорубившего газовое окно в Европу. Теперь враг подорвал Крымский мост — символ русского чуда, образ божественного Херсонеса, произведение, являющее собой стиль «Путин». Эти удары по сокровенным кодам порождали в народе смятение, требовали ответных ударов. И вот удары состоялись. Кончена игра в поддавки. Встаёт страна огромная.
Русская культура нуждается сегодня в духовном танке — в танке земном и небесном. Русский победный танк даётся нам с небес, о чём свидетельствует судьба танка Т-34.
