Сколько времени продлится война Израиля с ХАМАСом в секторе ГАЗА?
Как будут проходить наземные и подземные бои?
Где проходит «красная линия» терпения арабского и в целом исламского мира на уничтожения мирного населения Газы?
Вопросов огромное количество.
Некоторые, особо важные освещены ниже.
Вопрос 1. Почему городская война в Газе будет более кровавой, чем в Ираке?
The Economist (30.10.2023) в статье с таким названием пишет:
«Боевые действия в населенных пунктах всегда кровавы, о чем свидетельствует растущее число погибших в секторе Газа, а американские генералы знают по своему опыту в Ираке в начале этого столетия. Их первое нападение на город Фаллуджу в 2004 году привело к гибели 600 мирных жителей, или 0,2% населения, по сравнению с 0,4% в сегодняшней войне в Газе. В результате второго нападения, произошедшего позже в том же году, погибло еще около 800 человек, а большинство городских зданий было повреждено.
Еще более крупная городская битва в последние годы произошла за иракский город Мосул, который был захвачен джихадистами Исламского государства (ИГ)* и в конечном итоге отвоеван возглавляемой Америкой коалицией, в которую входили иракские и курдские сухопутные войска. По данным Airwars, некоммерческой организации, которая отслеживает ущерб мирным жителям, в период с 2016 по 2017 год в Мосуле было убито не менее 9000 мирных жителей. Это составило 0,6% населения. Более 80% поврежденных зданий были жилыми.
Эти случаи могут свидетельствовать о том, что война в Газе, хотя и разрушительна, по историческим меркам не является чем-то необычным – по крайней мере, пока. Однако есть ключевые различия. Первым и самым важным является статус гражданских лиц. В Мосуле пытаются помешать мирным жителям бежать, обстреливают их и минируют коридоры из города. Тем не менее многие уехали. В период с октября 2016 года по июнь 2017 года уехало около 900 000 человек — почти половина довоенного населения.
География Газы менее либеральна, чем в любом из этих случаев. Израиль приказал примерно 1,1 млн мирных жителей покинуть север Газы, но около трети из них остались на местах. Многие жители опасаются, что если они уедут, им никогда не позволят вернуться. Те, кто действительно хочет бежать, не могут отправиться на юг, в Египет, который не хочет брать на себя ответственность за беженцев и не пропускает большинство из них через свою границу.
Израиль по-прежнему бомбит части южной части Газы, хотя и в более ограниченных масштабах, чем северную. «Местные жители не могут уйти, и боевые действия не могут происходить на открытой местности вдали от городских центров», — говорит Амос Фокс, эксперт по городским войнам, который много писал о Мосуле. «Борьба в городах в секторе Газа носит самостоятельный характер и, вероятно, обходится гораздо дороже, чем все, что мы видели за последние несколько лет». Те мирные жители, которые переехали на юг, сталкиваются с растущим гуманитарным кризисом.
В Мосуле Всемирной организации здравоохранения удалось создать пункты стабилизации травм для оказания неотложной медицинской помощи в пределах 10–15 минут от линии фронта, а более крупные полевые госпитали — еще в часе езды. Израильская армия имеет лишь небольшое количество «офицеров по гуманитарным вопросам», встроенных в ее боевые подразделения, которые должны помогать гражданскому населению.
Ещё одним отличием является смешение гражданской и военной инфраструктуры Газы. В Ираке ИГ удерживало Мосул немногим более двух лет, когда началась битва за его освобождение. Даже за этот короткий период он создал впечатляющую многоуровневую оборону, говорит Руперт Джонс, британский генерал-майор в отставке, который был заместителем командующего коалицией против ИГ.
ХАМАС, напротив, был основан в секторе Газа в 1987 году и имеет там гораздо более глубокие корни. За эти годы он был полностью интегрирован в социальную структуру Газы и управлял сектором 16 лет. Оборона ХАМАСа построена вокруг гражданской инфраструктуры территории и под ней.
Третье отличие — тактика. Вооруженные силы Израиля заявляют, что уделяют большое внимание защите гражданского населения. Тем не менее, по прошлым меркам, израильские бомбардировки сектора Газа были интенсивными. За первые шесть дней войны на территорию было сброшено 6000 бомб. В Мосуле коалиция под руководством Америки сбросила 7000 человек за два месяца в самый интенсивный период бомбардировок.
Тактика формируется в зависимости от того, как армия рассматривает ставки войны, природу врага и окружающего гражданского населения. Для Израиля война в секторе Газа является «экзистенциальной», в отличие от Мосула, говорит Энтони Кинг из Эксетерского университета.
В Мосуле иракские политики, начиная с премьер-министра и ниже, настаивали на том, чтобы большое внимание уделялось защите гражданского населения.
В Мосуле ИГ использовало городскую больницу в качестве опорного пункта. По словам генерала Джонса, командиры неделями размышляли, стоит ли атаковать его, рассматривая и другие варианты, например, использование снайперов.
Последнее отличие – это природа разведки на поле боя. В начале этой войны израильтяне располагали большим объемом разведывательной информации об инфраструктуре ХАМАСа в Газе, собранной за годы. Многие цели были бы достигнуты в первую неделю кампании. Затем военно-воздушные силы должны перейти к «динамическому» наведению на цель — обнаружению и поражению целей, неизвестных в начале войны. Именно тогда происходит большинство случаев причинения вреда гражданскому населению, говорит тот же эксперт.
В Мосуле местные гражданские лица, многие из которых ненавидели ИГ, предоставили иракским силам богатую разведывательную информацию, помогая им атаковать боевиков .
Израильская разведка уже потерпела одну серьезную неудачу в секторе Газа, пропустив признаки подготовки ХАМАСа к атаке 7 октября. У Израиля будет хорошая электронная разведка в полосе, которой будет способствовать фаланга американских самолетов, патрулирующих восточное Средиземноморье.
Но ХАМАС, вероятно, будет иметь преимущество в разведке на местах, утверждает Фокс, поскольку местные жители постоянно обеспечивают группу информацией по мере продвижения израильских войск. «Это переворачивает с ног на голову сложную ситуацию, которую мы наблюдали в Мосуле», — говорит он. «Цахалу придется методично сражаться, используя лучше спланированную и подготовленную оборону». В результате, погибнет ещё больше мирных жителей. Последние три недели были тяжелыми для населения Газы. Ближайшие недели могут оказаться еще труднее».
Вопрос 2. Способен ли Израиль справиться с «Осью сопротивления»
Дэниел Собельман (Ближневосточный центр Гарвардской школы Кеннеди) в статье в The National Interest «Ось сопротивления. Угроза Израилю» (31.10.2023) пишет:
«Несмотря на огромное военное превосходство Израиля, обычные возможности, накопленные Ираном и «осью сопротивления», представляют собой экзистенциальную угрозу его безопасности».
«Трансграничный рейд ХАМАСа 7 октября стал для Израиля худшим стратегическим сюрпризом за полвека и спровоцировал кризис с задатками региональной войны. Уже сейчас Израиль и ливанская «Хезболла» вовлечены в самую серьезную эскалацию со времен ливанской войны 2006 года. И хотя обе страны тщательно стараются удержать боевые действия ниже определенного порога, конфликт неизбежно будет обостряться дальше по мере продолжения израильской операции в секторе Газа. И Израиль, и «Хезболла» уже мобилизованы для войны. Израиль эвакуировал десятки приграничных общин, в том числе город Кирьят-Шмона. Напряженность и неопределенность высоки, равно как и риск просчета.
Независимо от того, разожгут ли эти события тотальный пожар между Израилем, «Хезболлой» и всей возглавляемой Ираном «осью сопротивления», или останутся относительно ограниченными, серьезность ситуации очевидна. Нигде серьезность нынешнего кризиса не является более очевидной, чем в беспрецедентной военной и дипломатической мобилизации Соединенных Штатов.
Совершенно очевидно также, что, хотя международное внимание традиционно было сосредоточено на его ядерной программе, в последние годы Иран и его союзники разработали обычные возможности и последовательную стратегию, которая теперь представляет собой огромную военную угрозу и концептуально-стратегический вызов Израилю».
«Война на несколько фронтов может подвергнуть Израиль тому, что стратеги ядерного сдерживания называют «неприемлемыми издержками».
Окружив Израиль огромной и живучей огневой мощью, включая высокоточные боеприпасы, «ось сопротивления» теоретически может разрушить системы обороны Израиля и нанести удар по жизненно важным стратегическим объектам.
Израильские аэропорты, военные базы, морские порты, электростанции и сооружения по опреснению воды могут быть атакованы с высокой точностью. То, что ее более слабые враги также понесут неприемлемые издержки, является спорным вопросом».
Перспектива войны на несколько фронтов
«Враги Израиля в регионе, от «Хезболлы» до ХАМАСа и Ирана, приняли преднамеренную асимметричную стратегию «сопротивления», которая стремится компенсировать превосходство Израиля в воздухе и изменить баланс уязвимости. Это повлечет за собой огромные издержки в тылу Израиля, в конечном итоге не оставив ему иного выбора, кроме военного вторжения – что-то, что предположительно сыграет на руку более слабой стороне. Снова и снова лидеры «сопротивления» противопоставляют стратегию «сопротивления» стратегии «классических» армий, объясняя, что Израиль не сможет подвергнуть ХАМАС или «Хезболлу» решающему удару, подобному тому, который был нанесен египетским и сирийским войскам в Часы работы войны 1967 года.
Израильские лидеры описали – но, возможно, не смогли полностью осознать – что совокупная угроза, исходящая от ХАМАСа, Ирана, «Хезболлы» и различных сил «сопротивления», возросла до уровня угрозы, исходящей от огромных арабских армий прошлого».
«Еще в ноябре 2018 года бывший премьер-министр Израиля Эхуд Барак говорил, что война с «Хезболлой» будет аналогична войне Судного дня 1973 года, в которой Израиль потерял около 2600 военнослужащих. Он подчеркнул, что Израиль не должен ограничивать себя в приобретении перехватчиков «Железный купол». В мае 2020 года бывший начальник штаба ЦАХАЛа Гади Айзенкот сказал: «Хезболла – это не просто Хезболла. Хезболла – это Иран. Это представлено в его возможностях — с точки зрения компьютерных систем, шифрования, военного производства, кибербезопасности, доктрины». В сентябре 2021 года высокопоставленный генерал ЦАХАЛа заявил: «Иран — это не только Иран, но также Сирия, Ирак, Йемен и Ливан, а также сектор Газа. Надо смотреть на более широкую картину». Два месяца спустя главный израильский эксперт по противоракетной обороне Узи Рубин пошел еще дальше, заявив, что в следующей войне Израиль, как и в первые дни войны Судного дня, может быть тем, кто будет добиваться немедленного прекращения огня.
Вот уже более трёх лет оборонное ведомство Израиля все чаще предостерегает от сценария войны на несколько фронтов.
В Стратегии ЦАХАЛа 2018 года «шиитская ось» Ирана впервые описывается как региональный лагерь, представляющий «основную военную угрозу государству Израиль» и создающий «баланс сдерживания» против него. В документ также впервые были включены Йемен и Ирак как страны, со стороны которых Израиль также столкнулся с военной угрозой.
В 2020 году эволюцию проблемы «сопротивления» обрисовал и объяснил тогдашний начальник штаба ЦАХАЛ Авив Кохави. Врагами Израиля стали «рассредоточенные террористические армии, которые полагаются на оружие с высокой траекторией». Эти субъекты стремились «компенсировать базовое военное превосходство, которым ЦАХАЛ пользовался на протяжении многих лет» и «постепенно навязать новую реальность», в соответствии с которой «Израиль не смог бы достичь решающей победы в войне, и в результате чего это было бы слишком дорогостоящим и ей больно атаковать своих врагов и удерживать их от провокаций и от дальнейшего наращивания угрозы на границах Израиля».
«Новое поколение врагов Израиля», в частности Иран, «Хезболла» и ХАМАС, добавил Кохави, приняло новую стратегическую концепцию, опирающуюся на два основных элемента: «компонент ассимиляции и исчезновения… цель которого состоит в том, чтобы компенсировать преимущества ЦАХАЛа» в разведывательных и высокоточных ударных возможностях» и «компонент огня, который опирается на ракеты и предназначен для того, чтобы навлечь на Израиль тяжелую цену… и подорвать свободу действий ЦАХАЛа на суше, в воздухе и на море».
Как объяснил генерал Эран Ортал, командующий аналитическим центром ЦАХАЛа, враги Израиля теперь представляют собой «продвинутую систему угроз», которая «успешно расшифровала военную мощь Израиля»и теперь представляет «существенную угрозу» для Израиля.
Сверхконвенциональная субъядерная угроза
Учитывая появление этой «системы угроз», в июне 2020 года ЦАХАЛ создал Управление стратегии и третьего круга, которому поручено противостоять «оси сопротивления». Ее командующий генерал Таль Кельман заявил в 2021 году: «Способность нанести массированный и точный удар по такой стране, как Израиль, которая не является большой страной, может иметь серьезные стратегические последствия». Еще более показательно то, что Кельман заявил, что «угроза высокоточных ракет не находится на уровне экзистенциальной ядерной угрозы, но и ненамного ниже ее». Аналогичным образом, тогдашний заместитель начальника штаба ЦАХАЛа Эяль Замир предупредил в 2022 году, что региональное развертывание Ираном «массированных высокоточных огней» и его способность «наносить скоординированные удары из нескольких географических точек» на Ближнем Востоке «достигают уровня сверхъестественных сил». — обычная или субъядерная угроза». Это создало «беспрецедентную» угрозу «функционирования стран региона, их населенных пунктов и критически важной инфраструктуры». За две недели до наступления ХАМАСа Кельман публично предупредил, что впервые после войны Судного дня 1973 года Израиль столкнулся с угрозой войны на несколько фронтов».
Сомнительно, — пишет Собельман, — усвоил ли Израиль глубокие последствия этой реальности – что в момент истины возникнет необходимость в развертывании стратегических активов США для сдерживания Ирана и «Хезболлы».
«Даже сейчас неясно, в какой степени такие сдерживающие сигналы впечатляют Иран, «Хезболлу» и их союзников. Фактически, в последние дни Иран и его союзники в частном порядке и публично сообщили о своих суровых сдерживающих угрозах Израилю и Соединенным Штатам. Всего через три дня после начала войны главный редактор ливанской ежедневной газеты «Аль-Ахбар», рупора «Хезбаллы» и Ирана, сослался на эксклюзивные источники, предостерегающие Соединенные Штаты от активного участия в боевых действиях. Не только авианосцы, но и «интересы Америки, а также официальная гражданская и военная инфраструктура в регионе окажутся под прямым ударом», если Вашингтон присоединится к войне. Затем оно опубликовало карту с подробным расположением и координатами четырнадцати военных баз США в Ираке, Сирии и Иордании. Действительно, в последние дни несколько баз США в Сирии и Ираке подверглись ракетным атакам и атакам беспилотников. Эсминец ВМС США в северной части Красного моря уже перехватил баллистические ракеты и беспилотники, запущенные из Йемена, возможно, в сторону Израиля. 31 октября хуситы взяли на себя ответственность за запуск беспилотников, крылатых и баллистических ракет по Израилю».
«Генеральный секретарь «Хезболлы» Хасан Насралла, чья роль в «оси сопротивления» и принятии решений Ираном имеет решающее значение, заявил, что силы «сопротивления» даже подчинили Соединённым Штатам «правилам ведения боевых действий». В отличие от своих израильских коллег, военные лидеры США, похоже, были глубоко впечатлены возмездием Ирана за убийство с воздуха старшего командующего Корпуса стражей исламской революции (КСИР) Касема Сулеймани в январе 2020 года.
Глава Центрального командования США Фрэнк Маккензи в 2021 году предупредил: «Стратегический потенциал Ирана сейчас огромен. В театре военных действий у них есть превосходство – способность подавлять». В том же духе его преемник генерал Майкл Курилла заявил в марте 2023 года, что КСИР «сегодня неузнаваем по сравнению с тем, что было всего пять лет назад».
«Перспектива решительного военного поражения ХАМАСа может поставить под угрозу «ось сопротивления» и ее асимметричную стратегию. Поэтому министр иностранных дел Ирана Хосейн Амир-Абдоллахян предупредил, что, если «ось сопротивления» допустит падение ХАМАСа, Иран и «Хезболла» вскоре могут быть вынуждены защищать свои собственные города».
«Долгосрочные геополитические последствия этой войны будут иметь решающее значение. Будет ли подход «сопротивления» дискредитирован или подтвержден, и удастся ли Ирану и его союзникам сдержать и ограничить Израиль и Соединенные Штаты, это будет иметь огромные последствия для стратегической обстановки других игроков. Сюда входят такие региональные тяжеловесы, как Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты, которые столкнулись с угрозами собственного «сопротивления» в лице йеменских повстанцев-хуситов. Оба назвали последнюю «второй Хезболлой». Таким образом, нынешняя война может в конечном итоге ускорить, а не помешать новому этапу израильско-саудовского сотрудничества.
Тот факт, что мир между Израилем, Ираном и «осью сопротивления» недостижим, не исключает возможности того, что нынешняя война – и ощутимый риск серьезных «неприемлемых» издержек для всех сторон – может способствовать созданию условий для длительного периода региональной стабильности. В 2006 году Израиль и «Хезболла» вели 34 – х дневную войну, которую обе стороны не предвидели и о которой обе сожалели, но которая также помогла проложить путь к 17-ти годам беспрецедентной стабильности сдерживания.
«Тотальная война в регионе повлечет за собой издержки, которыми ни Израиль, ни Соединенные Штаты, похоже, не готовы рисковать. Учитывая эту реальность, обе страны должны теперь серьезно и реалистично подумать о том, как эту войну действительно можно использовать в целях содействия «своего рода холодному миру».
Вопрос 3. Если Израиль победит? Кто будет управлять сектором Газа?
Хусейн Ибиш (Института стран Персидского залива в Вашингтоне) в статье в The Atlantic «Опасное заблуждение Израиля» (01.11.2023) пишет:
«Никакая третья сторона не будет вмешиваться в управление сектором Газа».
«Израиль начав массированное наземное вторжение в сектор Газа, пообещал, что ХАМАС должен быть уничтожен или каким-то образом сделан ненужным, даже ценой разрушения сектора Газа на куски.
Но что тогда? Сообщается, что израильские официальные лица заявили администрации Байдена, что они не занимались каким-либо серьезным постконфликтным планированием. Вероятно, это потому, что ни один из их вариантов не является хорошим, и, несмотря на множество фантастических предложений, никто не собирается вмешаться, чтобы нести бремя неразрешимой дилеммы Израиля или, проще говоря, навести порядок в нем.
Израильтяне могут чувствовать, что они не несут никакой ответственности за реалии в секторе Газа, учитывая, что ХАМАС контролирует эту территорию с 2007 года. Но остальной мир понимает, что оккупация продолжается, хотя и за пределами границ сектора. Израиль все это время сохранял жесткий контроль над прибрежными водами Газы, ее воздушным пространством, ее радиоволнами и всеми переходами в сектор Газа, за исключением небольшого пункта, поддерживаемого Египтом. Израиль принял почти все важные решения в отношении Газы с 1967 года, включая решение поддержать ХАМАС, чтобы расколоть палестинское национальное движение между исламистами, базирующимися в секторе Газа, и светскими националистами на Западном Берегу».
«Теперь Израиль, очевидно, сожалея об этой политике после ужасающей серии убийств, организованной ХАМАСом 7 октября, предпринял наступление, которое почти неизбежно превратит большую часть Газы в тлеющую яму разрушений. Однако, судя по всему, оно все еще надеется затем уйти, передав местную власть… кому-то другому. Но этот сценарий – фантазия. Ни одна третья сторона не желает и не способна контролировать и восстанавливать сектор Газа от имени и в координации с Израилем».
«Одно общее предложение предполагает, что экспедиционные или полицейские силы, набранные из стабильных арабских стран, должны обеспечить безопасность Газы после ухода Израиля. Учитывая его географию и историю, Египет должен был бы стать центральным игроком в любых подобных усилиях. Однако с 1979 года египтяне сделали приоритетом своей внешней политики недопущение повторного втягивания в сектор Газа. Они не собираются менять свое мнение».
«Еще одним часто предлагаемым кандидатом является Палестинская автономия. Но режим, который Махмуд Аббас возглавляет в Рамалле, не получит никакой выгоды от возвращения в сектор Газа после израильских разрушений. Даже за десять лет до этой войны Аббас отверг многочисленные предложения Египта о том, чтобы ПА взяла на себя управление правительственными министерствами в Газе или обеспечила безопасность на палестинской стороне переходов в сектор Газа. ХАМАС, очевидно, был готов принять эти инициативы, но также настаивал на том, что не будет разоружаться. Аббас обоснованно опасался, что ему придется нести ответственность за обедневшее население Газы, но при этом он не имеет достаточных ресурсов и находится в тени хорошо вооруженных ополченцев, которые могут прибегнуть к насилию, когда захотят.
Если тогда ПА боялась возвращаться в Газу, то вряд ли она с энтузиазмом поддержит израильские силы после разрушительной наземной войны.Потребности Газы будут огромными, и приход к власти на израильских танках ознаменует ПА политическим смертельным поцелуем среди палестинцев. Возможно, если третья сторона будет обеспечивать безопасность Газы в течение некоторого времени после ухода Израиля, ПА, возможно, захочет прийти на смену ей. Но затем мы возвращаемся к исходной точке: кто будет этой третьей стороной?
Некоторые израильтяне тихо говорят о возвращении Мохаммеда Дахлана, бывшего лидера Фатха в секторе Газа, который жил в изгнании в Объединенных Арабских Эмиратах после насильственного захвата власти Хамасом в 2007 году. Но он остается в ужасных отношениях с Аббасом и его ближайшим окружением. Без поддержки Рамаллы Дахлан не сможет эффективно вернуть ПА к власти в Газе».
«А как насчет миротворцев ООН? Представьте себе миротворческую миссию ООН, отвечающую за полностью опустошенное общество, которое уже не функционирует и находится на грани гуманитарной катастрофы. Теперь представьте себе, что он борется с повстанческим движением, которое ХАМАС явно планирует развязать против израильтян, и это является одной из причин, по которой Армия обороны Израиля хочет уйти как можно быстрее, как только они перестанут сеять хаос. ООН и ее страны-члены почти наверняка не захотят взять на себя ответственность за уборку завалов и заботу о более чем 2 миллионах обедневших и преимущественно перемещенных палестинцев на крошечной и перенаселенной территории, превращенной в руины».
«Главной целью ХАМАСа с момента его основания в 1987 году было взять под свой контроль палестинское национальное движение, включая Организацию освобождения Палестины, с ее ценным международным дипломатическим присутствием, статусом государства-наблюдателя ООН и более чем 80 посольствами по всему миру. Для достижения этой цели ХАМАС надеется заманить Израиль в сектор Газа, где он сможет организовать длительное восстание против израильских оккупантов. Тогда ХАМАС заявит, что ведёт борьбу с Израилем, в то время как светские националисты на Западном Берегу сидят и ждут переговоров, которые никогда не состоятся».
«Таков путь ХАМАСа к лидерству среди палестинцев. Если израильтяне начнут дрейфовать, ХАМАС не просто откажется от запланированного мятежа. Он осуществит этот план против любой силы, представляющей интересы Израиля, будь то арабские страны, ООН или даже палестинцы.
Ни одна третья сторона не собирается вступать в сектор Газа, чтобы бороться с повстанческим движением, запланированным для израильских войск, восстанавливать инфраструктуру и общество, разрушенное войной, и решать давнюю проблему управления, которая, как гарантирует вооруженное присутствие ХАМАСа, сохранится».
Дахлан о будущем Палестины
«Его часто упоминают как возможного будущего лидера палестинцев. Но в продолжительной беседе с журналом The Economist 27 октября у себя дома в Абу-Даби Мухаммад Дахлан, бывший руководитель службы безопасности Палестинской автономии ( ПА ) в секторе Газа, отрицал, что хочет эту роль. В своем первом интервью западной прессе с тех пор, как ХАМАС, напала на Израиль 7 октября, Дахлан, тем не менее, изложил свое видение того, что должно произойти после войны в Газе.
Родившийся в бедном лагере беженцев на юге сектора Газа, Дахлан поднялся по карьерной лестнице в движении ФАТХ Ясира Арафата и провел большую часть 1980-х годов в израильских тюрьмах, где он научился бегло говорить на иврите. Он был палестинским советником по национальной безопасности, когда ПА уступила контроль над Газой ХАМАСу в 2007 году. У него есть связи со всеми сторонами конфликта. У него есть враги в ФАТХе, особенно среди ближайшего окружения Махмуда Аббаса.
В 2016 году он был заочно признан виновным в коррупции палестинским судом. Но у него также много друзей. И он вырос в лагере беженцев Хан-Юнис на юге Газы вместе с большей частью нынешнего руководства ХАМАС, поэтому может вести переговоры с исламистской группировкой. Он также тепло отзывается о своих отношениях с некоторыми высокопоставленными израильскими деятелями.
Дахлан отвергает предположение о том, что после окончания войны любой человек может быть отправлен для управления Газой. Вместо этого он предлагает двухлетний переходный период с администрацией, управляемой технократами в секторе Газа и на Западном Берегу. По его мнению, это могло бы воссоединить палестинские территории после более чем десятилетней борьбы. После этого он планирует провести парламентские выборы на основе палестинского государства с неопределенными границами.
Всем палестинским политическим фракциям должно быть разрешено участвовать, включая ХАМАС. Он утверждает, что даже после этой войны управлять Газой без ХАМАСа согласия будет невозможно: «ХАМАС не исчезнет». Он считает, что такие арабские государства, как Египет, Иордания, Катар, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), могли бы поддержать такой орган. Затем это палестинское государство должно получить международное признание, в том числе со стороны Израиля.
Более того, Дахлан, который недавно вернулся из Египта и имеет тесные связи с Абдель-Фаттахом ас-Сиси, президентом Египта, выражает презрение к идее допустить беженцев на Синайский полуостров как способ облегчить кризис в секторе Газа. «Кто возьмет на себя эту историческую ответственность, чтобы арабское население обвинило его в помощи израильтянам в вытеснении палестинцев?» — говорит он, отмечая, что массовое перемещение палестинцев в Египет создаст серьезные проблемы национальной безопасности для правительства в Каире.
Парламентская система, как это предусмотрено Дахланом, предполагает наличие премьер-министра, который возглавит палестинцев. Это означало бы отмену президентского поста, который в настоящее время занимает Аббас. Дахлан выступает за такой сдвиг. Это «иллюзия», что любой человек может решить палестинский вопрос, настаивает он: «Время героев прошло вместе с Арафатом». Отвечая на слухи о том, что Израиль может выбрать его для управления сектором Газа после войны, он отвергает предположение, что он придет, чтобы навести порядок после окончания боевых действий.
И все же он твердо заявляет о своих лидерских качествах; он хорошо знает Газу и провел 40 лет, сражаясь за дело палестинцев, но он также утверждает, что знает израильтян. В последние годы он стал близким советником Мухаммеда бен Заида, правителя Абу-Даби. Он утверждает, что ежегодно переправлял из ОАЭ в Газу около 50 миллионов долларов. Он также создал сеть поддержки в лагерях беженцев на Западном Берегу.
Для многих палестинское национальное движение никогда не выглядело в худшем состоянии, чем в дни, прошедшие после нападения ХАМВСа и ответных действий Израиля. Давние разногласия между руководством Западного Берега и Газы только усугубились, а международные сторонники ПА объявили о пересмотре ее финансирования.
Было бы легко утверждать, что палестинцы находятся дальше, чем когда-либо, от собственного государства. И все же Дахлан на удивление полон надежд. Он видит возможности для палестинского дела даже в разгар войны. По его словам, последний месяц сильно изменил положение палестинцев. «Три месяца назад не было никакой надежды. Кто говорил о палестинском вопросе три месяца назад? Никто… Теперь все говорят о наших страданиях».
Вопрос 4. Как война Израиля в секторе Газа повлияет на мировую экономику?
Патрисия Коэн в статье в The New York Times «Риск более широкой войны на Ближнем Востоке угрожает «хрупкой» мировой экономике» (01.11.2023) пишет:
«Богатые и бедные страны только начинали переводить дыхание после трехлетней череды экономических потрясений, включая пандемию Covid-19 и вторжение России в Украину. Жгучая инфляция снижается, цены на нефть стабилизировались, а прогнозируемой рецессии удалось избежать.
Теперь некоторые ведущие международные финансовые институты и частные инвесторы предупреждают, что хрупкое восстановление может обернуться плохими последствиями.
«Это первый случай, когда мы переживаем два энергетических шока одновременно», — сказал Индермит Гилл, главный экономист Всемирного банка, имея в виду влияние войн на Украине и на Ближнем Востоке на цены на нефть и газ.
Такое повышение цен не только снижает покупательную способность семей и компаний, но и увеличивает стоимость производства продуктов питания, усиливая высокий уровень отсутствия продовольственной безопасности, особенно в развивающихся странах, таких как Египет, Пакистан и Шри-Ланка.
В настоящее время страны уже борются с необычно высоким уровнем долга, слабыми частными инвестициями и самым медленным восстановлением торговли за последние пять десятилетий, что затрудняет им выход из кризиса. Более высокие процентные ставки, ставшие результатом усилий центрального банка по обузданию инфляции, затруднили правительствам и частным компаниям доступ к кредитам и предотвратили дефолт».
Оценка Гилла перекликается с оценками других аналитиков. Джейми Даймон, исполнительный директор JPMorgan Chase, заявил в прошлом месяце, что «это может быть самое опасное время, которое мир видел за последние десятилетия», и охарактеризовал конфликт в секторе Газа как «самое важное и важное событие для западного мира».
Недавние экономические проблемы были вызваны углублением геополитических конфликтов, охватывающих континенты. Напряженность между Соединенными Штатами и Китаем по поводу передачи технологий и безопасности только усложняет усилия по совместной работе над другими проблемами, такими как изменение климата, облегчение долгового бремени или жестокие региональные конфликты.
Преобладающие политические проблемы также означают, что традиционные монетарные и фискальные инструменты, такие как корректировка процентных ставок или государственных расходов, могут быть менее эффективными.
Жестокие бои между Израилем и ХАМАСом уже унесли жизни тысяч мирных жителей и причинили мучительные страдания обеим сторонам. Однако если конфликт удастся сдержать, его волновое воздействие на мировую экономику, скорее всего, останется ограниченным, согласно мнению большинства аналитиков.
Джером Х. Пауэлл, председатель Федеральной резервной системы, заявил 1 ноября, что «на данный момент не ясно, будет ли конфликт на Ближнем Востоке иметь значительные экономические последствия» для Соединенных Штатов».
Ближневосточные производители нефти не доминируют на рынке так, как это было в 1970-х годах, когда арабские страны резко сократили добычу и ввели эмбарго на США и некоторые другие страны после того, как коалиция во главе с Египтом и Сирией напала на Израиль.
На данный момент Соединенные Штаты являются крупнейшим в мире производителем нефти.
«Это очень нестабильная, неопределённая и пугающая ситуация», — сказал Джейсон Бордофф, директор Центра глобальной энергетической политики Колумбийского университета. Но существует «признание среди большинства сторон, США, Европы, Ирана и других стран Персидского залива», продолжил он, имея в виду Персидский залив, «что ни в чьих интересах существенное расширение этого конфликта за пределы Израиля и Газы» (?? – В.О.).
Однако Бордофф добавил, что ошибки, плохая коммуникация и недоразумения могут подтолкнуть страны к эскалации, даже если они этого не хотят.
А значительное и устойчивое сокращение мировых поставок нефти — какими бы ни были причины — может одновременно замедлить экономический рост и разжечь инфляцию — проклятую комбинацию, известную как стагфляция.
Грегори Дако, главный экономист EY-Parthenon, заявил, что наихудший сценарий расширения войны может привести к резкому росту цен на нефть до 150 долларов за баррель с нынешних 85 долларов. «Глобальные экономические последствия этого сценария серьезны», — предупредил он, сославшись на умеренную рецессию, падение цен на акции и потерю $2 триллионов для мировой экономики.
В настоящее время преобладает неопределенность, которая оказывает давление на инвестиционные решения и может помешать бизнесу выйти на развивающиеся рынки. Стоимость заимствований резко возросла, и компании в ряде стран, от Бразилии до Китая, как ожидается, столкнутся с трудностями при рефинансировании своего долга.
Конфликт на Ближнем Востоке, а также экономическая напряженность также могут увеличить поток мигрантов, направляющихся в Европу из этого региона и Северной Африки. Европейский Союз, который балансирует на грани рецессии, находится в середине переговоров с Египтом по поводу увеличения финансовой помощи и контроля над миграцией.
Китай, который получает половину своего импорта нефти из Персидского залива, борется с коллапсом на рынке недвижимости и самым слабым ростом за почти три десятилетия.
Напротив, Соединенные Штаты смутили прогнозистов своим сильным ростом. С июля по сентябрь годовой темп роста экономики составлял чуть менее 5 процентов, чему способствовало замедление инфляции, накопление сбережений и активный набор персонала.
Индия, поддерживаемая восторженными потребителями, находится на пути к хорошим показателям с предполагаемым ростом в 6,3 процента.
Регион с самыми мрачными перспективами – это страны Африки к югу от Сахары, где еще до начала боевых действий в Израиле и Газе общий объем производства в 2023 году, по оценкам, упал на 3,3 процента. Доходы в регионе не увеличивались с 2014 года, когда цены на нефть рухнули, сказал М. Айхан Косе, который курирует ежегодный доклад Всемирного банка «Перспективы мировой экономики».
Что касается энергетических рынков, то, что «происходит на Ближнем Востоке, не останется на Ближнем Востоке», добавил он. «Это будет иметь глобальные последствия».
*террористическая организация, запрещённая в РФ
