Идеология практически никогда не создаётся государством. Государство может испытывать потребность в идеологии, в Идее, но искусственно, по заказу, создать её невозможно. Дело в том, что идеология рождается в истории как движение Духа, проходящего сквозь этапы народного бытия. Поэтому она первичнее, чем государство. По сути, именно идеология и создаёт государство, определяет в самых главных и существенных чертах то, каким ему быть.
Капиталистическая идеология подстраивает существующие государства под свои критерии через систему реформ, трансформаций, транзиций. Захватив власть над государством, капитализм в той или иной форме начинает усиливать торговое сословие, собственно буржуазии, ослабляя традиционные сословия — духовное, воинское и крестьянское. Это и есть «гражданское общество» — bürgerliche Gesellschaft, по-немецки, а слово «bürgerliche» означает и гражданина (то есть горожанина) и буржуа, как представителя особого — торгового — класса. Так буржуазия с опорой на свою идеологию — свободу предпринимательства, минимализацию государства, упразднение других сословий, освобождение внешней торговли от государственной монополии, борьбу за снижение налогов и т.д. — захватывает государство и подчиняет его себе, своим интересам. В некоторых случаях буржуазия искусственно создаёт государство, расчленяя существующие политические — добуржуазные — формы.
То же касается и других идеологий — например, религиозных. Христианство фундаментально переосмыслило Римскую Империю, перестроила её политику, общественные институты и даже экономику на новый лад — в соответствии со своими ценностями. Ислам с момента своего появления в истории учредил новое государство — халифат, в котором все было создано с нуля, отталкиваясь от Корана и законов шариата. А сохранившиеся политические традиции завоёванных арабами обществ были фундаментально переработаны в соответствии с исламской идеологией.
Идеология первичнее государственности. Она творится только свободным духом, для которого нет преград в существующем: если он посчитает, что требуется изменение тех политических систем, которые сегодня преобладают, он ни на мгновение не поколеблется, чтобы это осуществить, а в некоторых случаях — и полностью разрушит государство.
Именно такой идеологической революцией был 1917 год, когда самодержавие было разрушено либералами, а затем добито большевиками. Вслед за этим на обломках Империи большевистской коммунистической партией, не имеющей вообще никакого места в дореволюционной системе России, было построено совершенно новое государство. На основе новой идеологии.
Нечто подобное повторилось и в 1991 году, когда власть в СССР захватили носители либеральной идеологии. Они полностью обрушили на сей раз советское государство и построили буржуазную либеральную прозападную Российскую Федерацию, задуманную как часть глобального капиталистического однополярного мира.
Сегодня, в России 2023 года, мы снова поднимаем вопрос об идеологии именно потому, что упёрлись в глубочайшее противоречие между той идеологией, на которой реформаторы основали российскую государственность в 90-е годы ХХ века, и требованиями исторического пути по суверенному маршруту, которые остро ощущает наше общество — особенно в свете ведения СВО и нарастающих противоречий с западной цивилизацией.
Закономерно у государства накапливаются аргументы для понимания того, что либеральная идеология, лежащая в основании Российской Федерации, более не соответствует историческому моменту и препятствует суверенному развитию. И в такой ситуации государство формулирует запрос на иную идеологию, отвечающую условиям многополярности, восстановлению независимости России и её традиционных ценностей. Россия объявлена Путиным Государством-Цивилизацией, и это требует очень серьёзных оснований и подтверждений — прежде всего, в идеологической сфере.
Но государство имеет в своём распоряжении лишь довольно ограниченный набор средств для идеологического творчества, а главное — оно не может рисковать в вопросах идеологии, давая полную свободу её творцам: ведь те — в силу этой свободы — могут прийти к нелицеприятным для существующей управленческой бюрократической системы — выводам. Это создаёт коллизию: государству нужна идеология, но оно боится на неё решиться, осознавая риски.
Так какое-то время назад сложилась своего рода «эрзац-идеология», пытающаяся удовлетворять сразу двум взаимоисключающим критериям — государственным интересам и свободе творческого духа. Она строилась на пяти принципах, соответствующих выявленным её разработчиками пяти социальным группам (релевантность такой выборки вполне можно поставить под вопрос, но можно и не ставить, так как любая социология — вещь в определённой степени проблематичная и произвольная).
Эти 5 принципов таковы:
- патриотизм,
- социальная справедливость,
- комфорт,
- техническое развитие,
- свобода.
«Эрзац-идеология» предлагала обратиться к этим пяти группам и пообещать каждой из них исполнение её чаяний. Тут же этот проект подвергся сокрушительной критике со всех сторон, в зависимости от собственной позиции критикующего. Главный же недостаток состоял в том, что этот набор был составлен чисто прагматически, довольно случайно и искусственно. Постепенно стало понятно, что всё делалось слишком поспешно и от настойчивого внедрения этих пяти — случайных, по сути, принципов — было решено отказаться.
Однако есть предложение не отбрасывать плоды этого не просто неудачного, но заведомо несостоятельного эксперимента (который даже теоретически не мог увенчаться успехом в силу того, что государство, по определению, идеологии создать не способно — никакое и никогда), а попытаться перетолковать их в соответствии с идеологией, в основании которой положен Народ. Такой идеологии в полном виде никогда не существовало, хотя на разных этапах русской истории наше общество вплотную подходило к ней как «справа» (славянофилы, евразийцы, монархисты), так и «слева» (народники, большевики). Но всякий раз понятие Народа отступало — то перед классовым подходом, то перед государством и церковью, то перед сословностью, то перед копированием западных идеологических моделей, в которых категория «Народа» напрочь отсутствует.
Но само помещение Народа — прежде всего Русского Народа, а также тех этносов, которые связали с ним свою историческую судьбу — в центре идеологии уже выводит нас за пределы государства. Ценностью и нормой будет в таком случае не всякое государство, а то, которое учреждено Народом, служит ему и представляет выражение народного Духа.
А вот как развёртывать идеологию Народа, путей может быть неопределённое множество. И ничто не мешает оттолкнуться и от тех пяти — достаточно случайных — социологических групп, выделенных уполномоченной группой, когда государство спохватилось, обнаружив, что в стране до сих пор действуют идеологические установки, несовместимые с суверенным развитием России в актуальных условиях ожесточенного противостояния с западным — либеральным, капиталистическим, буржуазным — миропорядком.
В таком случае получим серию заключений, позволяющих поднять 5 принципов до уровня Народа, дав им более содержательное истолкование и преодолев заложенные в них противоречия.
Для начала расположим эти пять принципов в единой структуре и дадим некоторым из них более соответствующие имена. Так мы получаем следующую схему:
Здесь легко заметить, что мы сохранили 5 смысловых блоков, но скомпоновали их в вертикальную структуру. Во-первых, патриотизм, справедливость и свобода оказываются контрастно связанными с тремя историческими этапами России — Российской Империей, СССР и Российской Федерацией. Конечно, можно было бы сказать, что свобода с трудом соотносится с современным этапом после распада СССР, но под российским триколором с 2014 года идёт священная война за возрождение Империи и тем самым и этот флаг, а значит, и соответствующий ему период русской истории, получает легитимное место в структуре её диалектического развертывания.
Все три флага — имперский, советский и российский — взмыли в Санкт-Петербурге перед глазами Президента в июне 2023 года по окончании Международного Экономического Форума. И общество совершенно справедливо прочло в этом символическое выражение вектора, направленного к новой идеологии. Власть решительно собирается покончить с либерализмом и взять курс на синтез исторических путей, отказываясь осуждать как имперское, так и советское прошлое.
Суверенное развитие в такой структуре отрывается от холодного технологизма и становится методом исторического созидания. Раз субъектом определён суверенный Народ, то и развитие перестаёт быть абстрактным или догоняющим Запад, слепо копирующим его, а ищет особых русских путей.
И наконец, вместо пошлого слова «комфорт», который вообще никак не может претендовать на идеологический тезис, можно взять на вооружение вполне русский — отчасти церковный — термин «благоденствие», «благополучие». А понятия блага восходит к платоновской иерархии, уводящей к небу и Богу. Дни жизни человека становятся по-настоящему благими, когда они просветлены божиим присутствием, высшим сакральным смыслом. Благо прежде всего духовно, и лишь во вторую очередь материально. Всё это отражено в прекрасном термине «благоденствие».
Заметим, что три главных принципа — патриотизм, справедливость и свобода — должны браться все вместе. При этом свобода из либерального — чуждого русскому Народу — её толкованию переосмысляется как свобода Отечества, ради которой и ведётся СВО. Русское понимание свободы это всегда «свобода для», свобода созидания, и начинается она со свободы всех, всего Народа.
Такое сложение или диалектическое сочетание патриотизма, справедливости и свободы противопоставляется их взаимному отторжению. Так возникает интегральная модель русской истории. А это уже Идея, идеология, объединяющая Народ сквозь различные исторические этапы.
По сути, такой подход провозглашает окончание гражданской войны, длившейся — явно или подспудно — почти столетие (если не больше).
Дальше можно несколько подробнее раскрыть содержание каждого из трёх главных понятий.
Патриотизм может быть раскрыть в трёх измерениях — вера, держава, народ. Священство, воинство и люди труда всегда составляли основу русского традиционного общества.
В свою очередь принцип триады может быть применён и к каждой из категорий. Вера состоит из учения, таинств/обрядов и нравственности. Речь идёт, конечно, прежде всего о православии, главной конфессии России. Но без какого бы то ни было ущемления и других традиционных религий. При этом важно, что надо взять широкое толкование веры, выведя её за узкие рамки ритуала. Православие — это образ мира, образ жизни, это огромный космос: духовный, нравственный, интеллектуальный, исторический и даже физический. То, что наша вера говорит нам о мировой истории и судьбах человечества, не должно подвергаться осмеянию на основании каких-то посторонних доктрин или мировоззрений. Вера включает в себя знание.
Принцип державы также триадически раскладывается на верховного правителя, вершину иерархии, воинское сословие и служилых людей. Каждый из них — важнейший элемент политической системы. В русской традиции привычным является наделение главы государства чрезвычайными — отеческими, священными — полномочиями. И нет никаких оснований от этой традиции отказываться.
Воинское сословие должны быть окружено почестями и славой, ведь именно эти люди и защищают державу ценой своей жизни.
Чиновники должны быть честными и преданными общему делу. Коррупция — это преступление против высокого идеала служения Народу. Караться она должна нещадно.
Сам же Народ мыслится как трудовое сословие. В основе его лежит абсолютная ценность здоровой семьи — желательно многодетной. Важно, что у Гегеля семью делает семьёй таинство венчания, а ребёнок становится полноценной частью народа, получив святое крещение. Семья это духовный организм, а не индивидуалистический гешефт. Семья это судьба, подвиг и миссия.
Народ не существует без языка и культуры, а значит, образование, шире, языковые практики трансляции русских смыслов, составляют главную ось бытия Народа.
Честный труд долен считаться не обременением, но счастьем, результатом соучастия в духовном преображении мира. Этика и эстетика труда должны быть поставлены во главе бытия Народа.
Так же и справедливость может быть разложена на три области — социальную, экономическую и этническую.
В социальной сфере правящие круги и общество в целом должны быть объединены единством служения. Если люди видят, что ими правят более достойные, мужественные, жертвенные, решительные, деятельные люди (меритократия), вопросов о том, почему они наверху, не возникает. Это должно быть целью.
Надо стремиться к преодолению экономического и социального неравенства, что означает государственную и общенародную помощь бедным и малоимущим. Пример этого — в сознательной и добровольной мобилизации русского народа в поддержку героев СВО.
Равенство коренных этносов России — необходимое условие поддержания имперского статуса державы. Это общность судьбы, которая составляет ценность нашей истории.
Пусть пока в нашем обществе существует дефицит справедливости. Но именно она должна быть ориентиром, вехой, направлением становления Народа.
Теперь о свободе. И снова можно взять принцип триад. Содержательная свобода раскрывается в духе, творчестве, совести.
Область духа, в свою очередь, охватывает философию, науку, мастерство. Везде в этих сферах необходимо отталкиваться от самого бытия Народа, от нашей традиции, от нашей идентичности. Свобода для созидательного усилия в этих областях достигается через очищения от западных влияний, через новое обретение животворного источника русской мысли, Русского Логоса.
Творчеством следует признать не только зону культуры, но и хозяйство, социальное и материальное созидание. Сама экономика должна стать «философией хозяйства» (С.Булгаков), то есть раскрытием и охранением красоты и Премудрости Божией в мире.
При этом Русская Идея, безусловно, должна приниматься и развертываться свободно. Только сводный русский человек может по-настоящему активно и созидательно принимать участие в религиозной, культурной и политической жизни. Свободен он должен быть прежде всего от либерализма, равно как и от иных тоталитарных экстремистских идеологий, уничижающих человеческое достоинство, сводящих человека до потребителя, механизма или биологического существа.
Переходим к суверенному развитию — как главному методу.
В этой области снова можно выделить триаду — опережающие (а не догоняющие) технологии, раскрепощение русского гения и многополярное сотрудничество с теми цивилизациями, которые относятся к категории дружественных нам. Не следует некритически и автоматически копировать либеральный Запад. Его путь — в том числе и в сфере технологий — отражает его собственные идеологические установки. А они всё больше разрывают связи с гуманистической традицией и тяготеют к трансгуманизму (включая гендерную политику, цифровизацию, генную инженерию, создание искусственного человека).
Суверенная цивилизация должна самостоятельно выбрать не только скорость развития, но и его направления. Слепо следовать за Западом значит потерять суверенитет. Нам нужен иной путь.
И наконец, благоденствие. Снова триада — духовное, эмоциональное, материальное. Важно, что мы начинаем именно с духа: ведь если у человека болит душа, он ни при каких обстоятельствах не может быть счастлив. На этом строится и душевная гармония. И лишь в последнюю очередь следует обращать внимание на материальную сторону вещей. Наше общество в последние периоды чрезмерно увлеклось материей. Но сама область материи ведёт лишь к дроблению, к погружению в телесные сферы, провоцирует зависть, неприязнь, противоестественную конкуренцию и вражду человека с человеком. Материализм надо изживать, он должен считаться чем-то неприличным, предосудительным. Духовное должно быть поставлено над материальным и в вопросе определения того, что является благоденствием, а что нет.
Теперь обратим внимание на следующее. Любая идеология предполагает оппозицию, деление на пару «друг/враг». Идеологии, которая бы принимала всех и со всем соглашалась, не существует и не может существовать по определению.
Три классические идеологии западно-европейского Модерна имели свои оппозиции. Либерализм оперирует парой «демократия против диктатуры». Марксизм — «труд против капитала». Национализм — «свои против чужих».
Всё это совершенно не подходит для России.
Поэтому мы должны поставить вопрос: какая именно оппозиция будет определять нашу русскую идеологию?
И тут нам на помощь приходит СВО. Ведь на Украине мы воюем не только с нацистским Киевским режимом, но с коллективным Западом, а значит, со всей современной глобалистской либеральной цивилизацией. Если мы внимательно приглядимся к основным чертам этой либеральной западной цивилизации, к базовым ценностям однополярного мира, то тут же обнаружим прямое противоречие с теми ценностями и основаниями, которые мы кладём в основу Русского Мира.
Здесь каждому нашему тезису соответствует их антитезис. И наоборот.
Эту тему можно раскрыть подробнее. Вот на чем основывается идеология современного Запада, ярче всего выраженная в англосаксонском глобалистском либерализме.
Мы же всем этим тезисам противопоставляем свои ряды традиционных ценностей, раскрытые ранее.
Такая верификация означает, что наш идеологический эскиз прекрасно справился с испытанием. Наши традиционные ценности против их анти-традиционных ценностей.
Печать поставлена.
