В конце 2025 года проблемы ядерной безопасности оказались самыми обсуждаемыми в Конгрессе США.
Исследовательской службой Конгресса (CRS) в декабре 2025 года подготовлено и опубликовано 7 докладов по этой теме.
I. «Золотой купол»: соображения потенциальной стратегической стабильности (11.12.2025)
Вторая администрация Трампа предложила разработать «систему противоракетной обороны следующего поколения» против ядерных и обычных атак, которую она назвала «Золотым куполом для Америки». Начиная с 1950-х годов, члены Конгресса периодически обсуждали стоимость, осуществимость, масштабы и достаточность стратегических систем обороны, которые могли бы ограничить ущерб, наносимый территории США в результате ядерной атаки. В ходе этих дебатов некоторые члены Конгресса заявляли, что некоторые из этих систем могут негативно повлиять на безопасность США, дестабилизируя отношения ядерного сдерживания с противниками и/или способствуя конкуренции в области ракет с ядерными боеголовками. Данный обзор посвящен некоторым вопросам стратегической стабильности, которые Конгресс может учитывать при осуществлении надзора за проектом «Золотой купол» или его финансировании. Определение понятия «стратегическая стабильность» приведено в текстовом поле.
Стратегическая стабильность
Состояние отношений между противостоящими друг другу ядерными державами, при котором ни одна из сторон не имеет стимула (1) первым применить ядерное оружие (это называется кризисной стабильностью или стабильностью первого удара) или (2) наращивать ядерное оружие (это называется стабильностью гонки вооружений).
Одна из главных ролей стратегических ядерных сил США заключалась и до сих пор заключается в сдерживании ядерного нападения на территорию США посредством угрозы ядерного возмездия (второго удара). После Карибского кризиса 1962 года Соединенные Штаты и Советский Союз постепенно стремились к повышению стратегической стабильности в своих отношениях взаимного сдерживания. Администрации Джонсона и Никсона пришли к выводу, что развертывание систем противоракетной обороны (противоракетных систем, или ПРО) против крупномасштабного ядерного нападения со стороны СССР нецелесообразно и что интересам США лучше послужит переговоры с Советским Союзом о снижении стимулов для нанесения первого ядерного удара или наращивания наступательного ядерного ракетного потенциала для преодоления американских систем ПРО. В 1972 году, после слушаний, Сенат проголосовал 88 голосами против 2 за предоставление рекомендаций и согласия на ратификацию Договора по ПРО, который ограничивал разработку и развертывание систем ПРО, и одобрил Временное соглашение, устанавливающее количественные ограничения на стратегические ядерные баллистические ракеты.
В рамках своей Стратегической оборонной инициативы 1983 года президент Рональд Рейган сформулировал сдвиг в стратегии США от угроз ядерного возмездия к оборонительному подходу, основанному на перехвате советских стратегических баллистических ракет с помощью космических систем ПРО. В ходе переговоров, которые в конечном итоге привели к заключению Договора о сокращении стратегических вооружений 1991 года (СТАРТ-I), советские лидеры стремились сохранить участие Соединенных Штатов в Договоре по ПРО и ограничить использование США космических систем ПРО.
Противоракетная оборона в американо-российских отношениях
После окончания холодной войны Конгресс принял ряд законов о противоракетной обороне, определяющих политику и предусматривающих финансирование систем противоракетной обороны для защиты территории США от угроз, исходящих от регионального распространения ракетных технологий. Опасения России по поводу этих усилий осложнили двусторонний контроль над ядерным вооружением в 1990-х годах. Однако Соединенные Штаты и Россия заключили Московский договор 2002 года, который еще больше сократил стратегические ядерные силы, несмотря на одновременный выход США из Договора по ПРО. Во время администраций Клинтона, Джорджа Буша-младшего и Обамы две страны также пытались сотрудничать на двусторонней основе и в рамках НАТО-Россия по элементам совместной системы противоракетной обороны.
Российские официальные лица выражают обеспокоенность тем, что американские системы противоракетной обороны не ограничиваются программами противодействия региональным угрозам, таким как Северная Корея или Иран, а представляют собой неограниченные усилия, направленные на подрыв способности России к ядерному возмездию. Российские переговорщики безуспешно пытались добиться «юридически обязательных гарантий» того, что американские системы противоракетной обороны не будут направлены против российских стратегических ядерных сил. В преамбуле Договора СНВ-3 2010 года содержалась формулировка, достигнутая российскими переговорщиками, касающаяся «взаимосвязи» между стратегическими наступательными и оборонительными мерами. В резолюции Сената о согласии на ратификацию Договора СНВ-3 указывалось, что договор не ограничивает американские системы противоракетной обороны.
Российские вооруженные силы обладают рядом систем и возможностей противоракетной обороны для защиты своего ядерного сдерживания, а также для противодействия американским системам противоракетной обороны, выходящим за рамки традиционных мер противодействия. В 2018 году президент России Владимир Путин заявил, что Россия обладает новым ядерным оружием для противодействия американским системам противоракетной обороны. Во время администрации Байдена российские чиновники рассматривали противоракетную оборону как один из факторов, помимо ядерного оружия и обычных высокоточных ударов, влияющих на стратегическую стабильность.
Политика США в области противоракетной обороны стала сферой координации для России и Китайской Народной Республики (КНР), чей растущий ядерный арсенал теперь представляет собой «прямую угрозу для [США] территории», согласно оценкам американской разведки. В заявлении от мая 2025 года Россия и КНР заявили, что посредством «Золотого купола» Соединенные Штаты стремятся подорвать их способность к ядерному возмездию.
Возможные соображения стратегической стабильности
При оценке Конгрессом планов администрации Трампа по созданию системы противоракетной обороны на территории страны и их последствий для стратегической стабильности, он может рассмотреть следующие вопросы:
Каковы последствия проекта «Золотой купол» для стратегии ядерного сдерживания США, особенно в условиях формирующейся ситуации, когда существуют два равных по ядерному потенциалу государства? В рамках брифингов, слушаний и других мероприятий по надзору, проводимых исполнительной властью, Конгресс может задавать вопросы о подходах администрации к этому вопросу в контексте анализа администрацией политики и позиций в области ядерной и противоракетной обороны. В законодательстве об оборонных ассигнованиях и бюджетных средствах Конгресс может определять политические направления и выделять финансирование для ограниченных или расширенных подходов к проекту «Золотой купол» — решения, которые могут потребовать бюджетных компромиссов между оборонными программами.
Как Россия и КНР могут отреагировать на события в «Золотом куполе» и в какие сроки? В ходе брифингов разведывательного сообщества Конгресс может отслеживать изменения в ядерных силах России и КНР, разработку ими контрмер, а также эволюцию их доктрин и оперативных концепций в ответ на события в «Золотом куполе». Конгресс также может оценить существующие требования к отчетности о ядерном сотрудничестве между Россией и КНР и определить, следует ли внести поправки в эти требования, включив в них сотрудничество или координацию между Россией и КНР по вопросам противоракетной обороны и противокосмической обороны.
Какова взаимосвязь между проектом «Золотой купол» и контролем США над вооружениями с Россией и КНР? Президент Дональд Трамп выразил заинтересованность во взаимодействии с Россией и КНР по вопросам контроля над ядерными вооружениями. Посредством брифингов, слушаний и других мероприятий по надзору со стороны исполнительной власти Конгресс может стремиться понять позицию администрации по этому вопросу, а также оценить последствия контроля над вооружениями для стратегии ядерного сдерживания США и политики, программ и позиций в области ядерной и противоракетной обороны.
II. Ядерное оружие России (11.12.2025)
Согласно американской Стратегии национальной обороны 2022 года, Россия представляет собой «острую угрозу» для Соединенных Штатов и их союзников. В Обзоре ядерной доктрины 2022 года, подготовленном администрацией Байдена и посвященном ядерной политике США, говорится:
Россия остается соперником США, обладающим наиболее мощными и разнообразными ядерными силами. Сегодня она уникальна в сочетании стратегических и нестратегических ядерных сил, что позволяет применять ядерное оружие в самых разных целях: от крупномасштабных атак на территорию США до ограниченных ударов в поддержку региональной военной кампании в евроатлантическом регионе.
После вторжения России на Украину в феврале 2022 года президент России Владимир Путин угрожал применением ядерного оружия, заявил о размещении Россией нестратегического ядерного оружия у своего союзника Беларуси и объявил о приостановлении действия некоторых обязательств России по Договору СНВ-3 2010 года, ограничивающему стратегические ядерные силы США и России. Конгресс может рассмотреть вопрос о политике сдерживания и снижения рисков США в отношении России.
Силовая структура
Согласно одной из неправительственных оценок на 2025 год, Россия располагает примерно 1718 развернутыми ядерными боеголовками, базирующимися на триаде стратегических средств доставки, включающей приблизительно 330 межконтинентальных баллистических ракет (МБР), 12 баллистических подводных лодок (SSBN) со 192 баллистическими ракетами подводного базирования (SLBM) и 58 стратегических бомбардировщиков. Россия не обменивалась официальными данными с Соединенными Штатами о структуре своих стратегических ядерных сил с 2023 года. Однако российские официальные лица заявляли, что Россия продолжает соблюдать ограничения, установленные договором СНВ-3, поддерживая таким образом приблизительное равенство со стратегическими ядерными силами США. Согласно одной из неправительственных оценок на 2025 год, Соединенные Штаты располагают примерно 1770 развернутыми ядерными боеголовками.
Россия завершает модернизацию своих стратегических ядерных сил, которая, в частности, сосредоточена на разработке тяжелых межконтинентальных баллистических ракет SS-X-29 («Сармат»), SS-27 Mod 2 («Ярс») и атомных подводных лодок класса «Долгорукий» («Борей»), согласно заявлению Разведывательного управления Министерства обороны США (DIA) Конгрессу в 2024 году. Россия размещает большую часть своих стратегических ядерных боеголовок на межконтинентальных баллистических ракетах. Отдельное военное подразделение России, Стратегические ракетные войска, командует этими шахтными и мобильными МБР. Россия может разместить большинство своих МБР и все свои баллистические ракеты подводного базирования с несколькими боеголовками на каждой ракете.
Россия также располагает различными системами двойного назначения (способными использовать как обычные, так и ядерные боеголовки), включая высокоточные ракеты различной дальности и режимов запуска, на которые не распространяются никакие соглашения о контроле над вооружениями. Российские военные могли бы развернуть эти системы с ядерными боеголовками, что позволило бы использовать их в качестве нестратегического ядерного оружия. Россия отвергает попытки США договориться об ограничении российского нестратегического ядерного оружия, описывая это оружие как противодействие превосходству США и НАТО в области обычных вооружений. Госдепартамент в 2025 году заявил, что российские военные располагают от 1000 до 2000 ядерными боеголовками для нестратегического оружия; неправительственные организации приписывают этим системам 1477 боеголовок.
Российские официальные лица выразили обеспокоенность по поводу живучести российских стратегических ядерных сил, учитывая достижения США в области противоракетной обороны и обычных ударных систем большой дальности. В 2018 году президент Путин объявил о разработке Россией новых средств доставки, включая гиперзвуковой планирующий аппарат на межконтинентальной баллистической ракете, крылатую ракету с ядерным двигателем и автономную подводную систему, способную нести ядерный заряд. Некоторые из этих возможностей уже проходят испытания. Согласно показаниям командующего Северным командованием США генерала Грегори Гийо в 2025 году, «в случае развертывания» эти новые российские возможности «серьезно бросят вызов способности США обнаруживать и характеризовать приближающуюся атаку и определять соответствующий ответ во время конфликта».
В 2024 году американские официальные лица выразили обеспокоенность по поводу планов России запустить в космос спутник, оснащенный ядерным оружием. В заявлении Разведывательного управления Министерства обороны США от 2025 года указывалось, что Россия считает, что «спутник, способный нести ядерное устройство», наряду с другими средствами противодействия космическим угрозам, «будет сдерживать западных противников, зависящих от космоса, и позволит России нарушить работу или уничтожить западные спутники в случае провала сдерживания».
Доктрина и планы ее реализации
Согласно пересмотренному в ноябре 2024 года декларативному программному документу России о ядерном сдерживании, российская политика ядерного сдерживания направлена на поддержание ядерных сил на «достаточном» уровне, «гарантирует защиту национального суверенитета и территориальной целостности», сдерживает агрессию и позволяет управлять эскалацией, а также «прекращать» «военные действия» противника на условиях, «приемлемых» для России. В документе также указывается, что президент России может санкционировать применение ядерного оружия в следующих сценариях: (1) «получение достоверных данных» о ракетном ударе по территории России или союзников, (2) использование противником «ядерного и иного оружия массового поражения» против России или союзника, (3) «действия противника» по «правительственным или военным» целям, которые могут повлиять на способность России нанести ответный удар ядерным оружием, (4) обычная «агрессия» против России и (или) Беларуси, которая «представляет критическую угрозу их суверенитету и (или) территориальной целостности», и (5) «получение достоверных данных» о «массовом запуске средств воздушного нападения» и «их пересечении государственной границы России». В документе также говорится, что Россия считает «агрессию» со стороны «любого неядерного государства, но с участием или при поддержке ядерного государства», «совместным нападением» на Россию. Хотя это декларативное изменение политики расширяет спектр потенциальных сценариев применения ядерного оружия в России, неизвестно, как российские военные претворят его в жизнь и повлияет на планирование использования ядерного оружия в стране.
Российские политические и военные лидеры сформулировали концепцию «стратегического сдерживания», которая объединяет невоенные средства, неядерные возможности и ядерное оружие в спектр непрерывных действий, направленных на сдерживание, управление эскалацией и ведение боевых действий. В ежегодной оценке угроз (ATA) разведывательного сообщества США за 2024 год говорится, что «Россия расширяет и модернизирует» свои системы двойного назначения, «потому что Москва считает, что они предлагают варианты сдерживания противников, контроля эскалации потенциальных боевых действий и противодействия обычным силам США и союзников». Западные исследования авторитетных российских военных документов описывают несколько различных вариантов «лестницы», включающих шаги с использованием систем двойного назначения, которые российские военные могли бы предпринять для сдерживания или управления эскалацией.
Российские военные планируют применение военной силы посредством системы «стратегических операций». По данным неправительственных источников, некоторые из этих операций могут предусматривать как крупномасштабное, так и ограниченное применение ядерного оружия. Другие стратегические операции могут предоставить России гибкие варианты принуждения ниже ядерного порога. Согласно показаниям генерала Гийо, данным в 2024 году, Россия может использовать неядерные высокоточные ракеты и кибервозможности «для нанесения ударов по западной экономической и военной инфраструктуре в попытке подорвать нашу политическую волю и заставить вести переговоры о прекращении эскалации конфликта».
Российские принудительные сигналы с 2022 года
С февраля 2022 года президент Путин использует российское ядерное оружие, очевидно, пытаясь предотвратить военное вмешательство Запада против России на Украине. Российские сигналы включали заявления о повышении ядерной готовности, проведении учений, ракетных испытаний, демонстрации возможностей и изменениях в декларативной ядерной политике. В феврале 2023 года президент Путин также отметил возможность ядерных испытаний, если Соединенные Штаты примут в них участие. Россия отозвала свою ратификацию Договора о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний (ДВЗЯИ) в ноябре 2023 года. Россия сохраняет потенциал ядерных испытаний на полигоне в Арктике.
В апреле 2024 года президент Беларуси Александр Лукашенко заявил, что Россия разместила в Беларуси «несколько десятков» ядерных боеголовок. В 2025 году Разведывательное управление США заявило, что Россия «расширяет свое ядерное присутствие в Беларуси путем создания возможностей для размещения ракет и самолетов, способных нести ядерное оружие, модернизации хранилища ядерного оружия и обучения белорусских экипажей обращению с тактическим ядерным оружием».
Некоторые эксперты в России призывают к ограниченным ядерным ударам и изменению декларативной политики, утверждая, что российские угрозы не остановили западную военную помощь Украине. Западные аналитики обсуждают достоверность ядерных угроз и сигналов Путина. Согласно заявлению Разведывательного управления США от 2025 года, «Россия почти наверняка стремится избежать прямого конфликта с НАТО, поскольку считает, что не сможет одержать победу в обычной военной конфронтации с альянсом».
На протяжении всей войны на Украине американские официальные лица выражали опасения, что Россия может применить ядерное оружие. Совсем недавно, в заявлении Разведывательного управления США от 2025 года, утверждалось, что «Россия вряд ли применит ядерное оружие в конфликте, если только российское руководство не сочтет, что столкнулось с экзистенциальной угрозой для режима».
Контроль над вооружениями и снижение рисков
Начиная с Карибского кризиса 1962 года, Соединенные Штаты и Россия периодически предпринимали усилия по снижению рисков ядерной войны и заключали соглашения об ограничении и сокращении своего ядерного оружия.
Соединенные Штаты и Россия не встречались в рамках Диалога по стратегической стабильности, направленного на обсуждение будущего контроля над вооружениями, с января 2022 года. Представители администрации Байдена с 2023 года заявляли, что Соединенные Штаты готовы вернуться к переговорам с Россией «без предварительных условий». Однако президент Путин заявил, что Россия не будет обсуждать контроль над вооружениями, пока Соединенные Штаты стремятся нанести России «стратегическое поражение», предоставляя военную помощь Украине. В оценке Национального разведывательного совета 2022 года говорится, что Россия «вероятно, по-прежнему видит ценность в стратегическом контроле над ядерными вооружениями как средстве сдерживания Соединенных Штатов».
В феврале 2023 года президент Путин объявил, что Россия приостановит свое участие в Договоре СНВ-3, который ограничивает количество стратегических ядерных средств доставки США и России до 800, а количество боеголовок, активно развернутых на этих средствах доставки, — до 1550 на каждом. Российские официальные лица заявили, что Россия будет соблюдать договорные ограничения, но прекратит инспекции на местах и обмен данными. В докладе Конгрессу от января 2025 года Государственный департамент заявил, что «Россия, возможно, немного превысила договорной лимит развернутых боеголовок», но «с высокой степенью уверенности» оценивает, что Россия не осуществляла «никакой крупномасштабной деятельности, превышающей договорные ограничения в 2024 году». В докладе также говорится, что, хотя Соединенные Штаты «не могут подтвердить», что Россия соблюдает Договор СНВ-3, департамент «в настоящее время не считает», что «несоблюдение Россией условий» угрожает «интересам национальной безопасности» США. В оценке DIA от 2025 года говорится, что Россия располагает «запасом примерно в 1550 развернутых стратегических боеголовок».
В сентябре 2025 года президент Путин заявил, что Россия продолжит соблюдать центральные ограничения Договора СНВ-3 после истечения его срока действия 5 февраля 2026 года, если это сделают Соединенные Штаты. Неизвестно, решит ли Путин наращивать стратегические ядерные силы России после истечения срока действия Договора СНВ-3.
В своем докладе 2023 года Комиссия Конгресса по стратегической позиции США предложила подготовить Соединенные Штаты к возникающей угрозе со стороны двух ядерных держав — России и Китая. Конгресс может рассмотреть некоторые из рекомендаций комиссии в отношении возможностей США по сдерживанию с помощью обычных и ядерных средств, сотрудничества с союзниками и снижения рисков в отношениях с противниками.
III. Полномочия по запуску ядерных сил в США (11.12.2025)
Президент США обладает исключительным правом санкционировать применение ядерного оружия США. Это право заложено в его конституционной роли главнокомандующего. Президент может запрашивать советы у своих старших военачальников; эти военачальники обязаны передавать и выполнять приказы, санкционирующие применение ядерного оружия, если президент решит его использовать. Как заявил генерал Джон Хайтен на слушаниях в Конгрессе по утверждению его кандидатуры, его задача как командующего Стратегическим командованием США (STRATCOM) будет заключаться в предоставлении советов, в то время как право отдавать приказ о запуске принадлежит президенту.
Генерал Марк Милли, занимавший тогда пост председателя Объединенного комитета начальников штабов (ОСН), высказал аналогичную точку зрения в меморандуме, представленном Конгрессу в сентябре 2021 года. Он заявил, что является частью «цепочки коммуникации» в качестве главного военного советника президента, но не входит в «цепочку командования» для санкционирования ядерного запуска. Он также заявил, что, если президент отдаст приказ о запуске, ОСН примет участие в «совещании по принятию решений», чтобы подтвердить президентские приказы и убедиться, что президент «полностью информирован» о последствиях запуска.
Однако президенту не требуется согласия ни его военачальников, ни Конгресса США, чтобы отдать приказ о применении ядерного оружия. Ни военные, ни Конгресс не могут отменить эти приказы. Как писал бывший командующий STRATCOM генерал Роберт Келер, военнослужащие обязаны в соответствии с Единым кодексом военной юстиции «выполнять приказы, если они законны и исходят от компетентных органов». Но вопросы о законности приказа — о том, соответствует ли он требованиям законодательства о вооруженных конфликтах (МОК) в отношении необходимости, соразмерности и различия — с большей вероятностью приведут к консультациям и изменениям в приказе президента, чем к отказу военных от его исполнения.
Ядерное командование и управление
Согласно справочнику Министерства обороны США по ядерным вопросам за 2020 год, ядерное командование и контроль (NC2) означает «осуществление президентской власти и руководства посредством установленных командных линий над операциями США с ядерным оружием». NC2 обеспечивается архитектурой ядерного командования, контроля и связи (NC3), которая предоставляет президенту «средства для санкционирования применения ядерного оружия в кризисной ситуации и предотвращения несанкционированного или случайного применения».
Система NC3 собирает информацию об угрозах Соединенным Штатам, передает эту информацию президенту, консультирует президента по вариантам ответных действий, сообщает выбранные президентом ответные действия силам на местах и контролирует целеуказание и применение этих сил.
Если системы NC3 выявят атаку или аномальное событие, президент примет участие в экстренной конференции связи с министром обороны, председателем Объединенного комитета начальников штабов и другими военными руководителями. Они предоставят президенту подробную информацию и оценку возможной атаки, а также объяснят варианты действий президента. Согласно Министерству обороны, «в зависимости от кризисной ситуации президент может консультироваться с союзниками США в процессе принятия решений».
Согласно одному из описаний процесса, президент должен был оценить полученную информацию, отреагировать на неё и решить, следует ли санкционировать применение ядерного оружия США. Он должен был сообщить о своём выборе и дать разрешение через «экстренный чемоданчик» (или ядерный «футбольный мяч») — чемодан, который всегда носит военный помощник, находящийся рядом с президентом. Сообщается также, что в чемоданчике находится книга с подготовленными планами военных действий для определённых целей. Президент мог выбрать из этих подготовленных планов или, если позволяло время, попросить STRATCOM подготовить альтернативный план.
Если президент решит ответить ядерным ударом, он идентифицирует себя перед военными чиновниками в Пентагоне с помощью уникальных для него кодов. Сообщается, что эти коды записаны на удостоверении личности, известном как «бисквит», которое президент носит с собой постоянно. После идентификации он передаст приказ о запуске в Пентагон и STRATCOM. Затем STRATCOM выполнит приказ, подготовившись к запуску оружия, необходимого для выбранного варианта.
Варианты использования ядерного оружия
Поскольку эта система была разработана во время холодной войны, она, как заявил бывший директор ЦРУ генерал Майкл Хейден, «была создана для скорости и решительности. Она не предназначена для обсуждения решений». Ракеты большой дальности, атакующие Соединенные Штаты с территории России, могли бы достичь территории США примерно за 30 минут; системы морского базирования, развернутые ближе к берегам США, могли бы прибыть за половину этого времени. Если бы Соединенные Штаты хотели нанести ответный удар до того, как американское оружие или, что более важно, система командования и управления США были бы выведены из строя в результате атаки, то весь процесс идентификации, оценки, обмена информацией, принятия решения и запуска должен был бы занять меньше этого времени. Учитывая, что некоторое время потребуется для механических или административных действий, некоторые аналитики подсчитали, что у президента было бы менее 10 минут, чтобы усвоить информацию, рассмотреть варианты и принять решение.
В период холодной войны американская доктрина утверждала, что для сдерживания советского нападения Соединенным Штатам необходимо иметь возможность нанести ответный удар, даже если Советский Союз начнет массированное нападение практически без предупреждения. Поэтому США планировали сценарии, при которых Советский Союз разместил бы тысячи ядерных боеголовок, способных достичь территории США. Короткие сроки и заранее спланированные ответные действия предоставляли президенту возможность запустить американское оружие до того, как большая часть атакующих боеголовок взорвется на территории США.
Однако даже во время холодной войны крупномасштабное советское нападение не было единственным возможным сценарием начала ядерной войны, и массированный ответ США, начатый менее чем за 30 минут, не был единственным вариантом, доступным президенту. Если ядерная война перерастала в конфликт в Европе или если Советский Союз начинал более взвешенное нападение, у президента могло быть больше времени для оценки угрозы и определения ответных мер. Более того, поскольку американские бомбардировщики могли раньше покинуть свои базы в случае кризиса или конфликта, а американские ракеты подводного базирования могли выдержать атаку на территорию США, президент мог принять решение отложить ответные действия США. Тем не менее, некоторые аналитики утверждают, что запуск под обстрелом был первостепенным вариантом во время холодной войны, и что система командования и управления была разработана таким образом, чтобы обеспечить столь быстрый запуск американского ядерного оружия.
Соединенные Штаты пересматривали и корректировали свои планы применения ядерного оружия на протяжении всей холодной войны и после ее окончания. По мнению неправительственных аналитиков, в более поздних обзорах были добавлены новые варианты планов, доступных президенту. Хотя некоторые варианты, вероятно, по-прежнему предусматривают ответные меры на нападение со стороны такой страны, как Россия, обладающей крупными ядерными силами, другие могут предусматривать более взвешенные и избирательные ответные действия, в том числе с использованием неядерных средств.
Другой сценарий может заключаться в том, что Соединенные Штаты примут решение о применении ядерного оружия до ядерного нападения на США или их союзников, в сроки, не предполагающие неминуемого ядерного нападения на США. Соединенные Штаты сохраняют намеренную двусмысленность и никогда не заявляли о политике «неприменения ядерного оружия первыми», и президент может отдать приказ о первом применении ядерного оружия. Как обсуждалось выше, его военачальники могут попытаться скорректировать его приказы в соответствии с законами вооруженных конфликтов, но в остальном нет никаких юридических препятствий для первого применения.
Продолжающиеся дебаты
В последние годы некоторые члены Конгресса и аналитики вне правительства обсуждали вопрос о том, должен ли главнокомандующий обладать исключительным правом на применение ядерного оружия при любых обстоятельствах. Они сходятся во мнении, что у президента не будет времени на консультации с Конгрессом или получение одобрения от других должностных лиц, если Соединенные Штаты подвергнутся ядерному нападению. Однако в условиях, когда угроза массированного ядерного нападения кажется менее вероятной, чем во времена холодной войны, некоторые утверждают, что президент мог бы уделить время консультациям с Конгрессом перед применением ядерного оружия в менее экстремальных обстоятельствах.
Некоторые аналитики за пределами правительства США также ставят под сомнение целесообразность сохранения за Соединенными Штатами возможности незамедлительного применения ядерного оружия, поскольку нехватка времени может привести к случайному или непреднамеренному началу ядерной войны. Они утверждают, что Соединенные Штаты несколько раз получали ложные предупреждения о ядерном нападении во время холодной войны, и, если бы президент отреагировал на это предупреждение в течение 30 минут, отведенных на ядерное нападение, это спровоцировало бы глобальную ядерную войну. Если бы президент не мог применить оружие в такой спешке, у него обязательно было бы время дождаться более точной или менее неоднозначной информации. Другие аналитики подчеркивают потенциальную необходимость наличия четко обозначенной возможности отложенного ответа.
Однако другие утверждают, что в вариантах быстрого реагирования нет ничего дестабилизирующего или опасного по своей сути. У президента есть возможность отложить ответ и дождаться дополнительной информации. Кроме того, даже в нынешней обстановке в сфере безопасности президент и его советники вряд ли истолкуют неоднозначную предупреждающую информацию как свидетельство полномасштабного нападения со стороны России или другой страны. Вместо этого они отмечают, что наличие как оперативных, так и отложенных вариантов усиливает сдерживание, предоставляя президенту гибкость в выборе соответствующего ответа на нападение на Соединенные Штаты или их союзников.
IV. Контроль над американо – российскими ядерными вооружениями: потенциальные соображения для Конгресса (11.12.2025)
Соединенные Штаты периодически стремились продвигать свои интересы национальной безопасности посредством переговоров и заключения соглашений о контроле над ядерным оружием со своими противниками. В течение 2025 года президент Дональд Трамп обсуждал потенциальные переговоры с Россией и Китаем по вопросу сокращения ядерного оружия.
Конгресс играет важную роль в контроле над вооружениями, который осуществляется в соответствии с договорами или соглашениями, заключенными исполнительной властью. Сенат рассматривает вопросы предоставления рекомендаций и согласия на ратификацию договоров и утверждение кандидатов, выдвинутых исполнительной властью, на должности в Государственном департаменте (ГД), Министерстве обороны (МО), Министерстве энергетики и разведывательном сообществе. Конгресс также санкционирует и выделяет средства, а также осуществляет надзор за теми американскими правительственными учреждениями, которые ведут переговоры, реализуют, контролируют и проверяют соблюдение договоров и соглашений.
В период холодной войны и после неё Соединённые Штаты и Советский Союз (распущенный Россией и другими советскими республиками в 1991 году) стремились минимизировать издержки и риски ядерной конкуренции и улучшить так называемую стратегическую стабильность. После Карибского кризиса 1962 года Соединённые Штаты и Советский Союз создали «горячую линию» для связи в случае ядерного кризиса, которая, наряду с некоторыми более поздними соглашениями о снижении рисков, была направлена на уменьшение опасности случайной или непреднамеренной ядерной войны.
После того, как Советский Союз достиг приблизительного паритета в стратегических ядерных силах с Соединенными Штатами и начал развертывание систем противоракетной обороны, две страны вступили в переговоры об ограничении стратегических вооружений (SALT). Договор SALT-1 1972 года и Договор о противоракетной обороне (ПРО), заключенные администрациями Джонсона и Никсона, а также Договор SALT-2 1979 года, заключенный администрациями Никсона, Форда и Картера, привели к некоторым ограничениям на стратегические ядерные силы и системы противоракетной обороны. Впоследствии администрация Рейгана заключила в 1987 году Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), который, согласно подтвержденным данным, уничтожил все баллистические и крылатые ракеты средней дальности наземного базирования. Администрации Рейгана и Джорджа Буша-старшего заключили в 1991 году Договор о сокращении стратегических вооружений (СТАРТ-1), который, по данным Министерства обороны США, привел к «крупнейшему сокращению контроля над вооружениями в истории». В 2002 году администрация Джорджа Буша-младшего заключила Московский договор, сократив стратегические ядерные силы США и России до 1700–2200 развернутых боеголовок.
Исполнительная власть также периодически выходила из соглашений по контролю над вооружениями, в том числе в 2002 году из Договора о ПРО и в 2019 году из Договора о РСМД, когда сочла, что эти соглашения больше не отвечают интересам национальной безопасности США.
В настоящее время Соединенные Штаты и Россия являются сторонами Договора СНВ-3 2010 года, в соответствии с которым обе страны, согласно подтвержденным данным, сократили свои стратегические ядерные силы до 1550 развернутых боеголовок на 700 развернутых стратегических средствах доставки (межконтинентальные баллистические ракеты ( МБР ); баллистические ракеты подводного базирования; и стратегические бомбардировщики). В 2021 году Соединенные Штаты и Россия воспользовались положением Договора СНВ-3, чтобы продлить его действие до февраля 2026 года. Однако после вторжения России в Украину в 2022 году Москва отказалась проводить или принимать у себя инспекции на местах, предусмотренные Договором СНВ-3, или участвовать в консультациях.
В феврале 2023 года президент России Владимир Путин объявил о «приостановлении участия» России в Договоре СНВ-3, сославшись на опасения по поводу ядерного оружия Великобритании и Франции, а также на усилия Запада по достижению «стратегического поражения» России в войне на Украине. Российские официальные лица заявили, что Россия будет соблюдать ограничения Договора, но приостановит обмен данными в рамках Договора. Государственный департамент США назвал приостановку участия России «юридически недействительной» и объявил о контрмерах. С тех пор Государственный департамент также выразил обеспокоенность по поводу соблюдения Россией условий Договора СНВ-3 в обязательных для публикации ежегодных отчетах, подготовленных по распоряжению Конгресса.
В июле 2025 года президент Трамп заявил о своей заинтересованности в сохранении центральных ограничений, установленных договором «Новый СНВ». В сентябре 2025 года президент Путин заявил, что Россия продолжит соблюдать ограничения, установленные договором «Новый СНВ», после истечения срока его действия 5 февраля 2026 года, если это сделают Соединенные Штаты.
Переговоры по продолжению действия соглашения «Новый СНВ»
В 2020 году, во время первого президентства Трампа, официальные лица США и России провели несколько встреч для обсуждения вопросов контроля над вооружениями, включая потенциальные ограничения на российское нестратегическое ядерное оружие, то есть ядерное оружие, размещенное на носителях с дальностью действия меньше, чем у стратегического ядерного оружия. Соединенные Штаты также стремились привлечь к переговорам Китай, который отказался от участия.
В 2021 году представители администрации Байдена провели диалог по стратегической стабильности со своими российскими коллегами, чтобы «заложить основу для будущих мер по контролю над вооружениями и снижению рисков». Соединенные Штаты выступали за включение всего российского ядерного оружия в условное соглашение. Россия, в свою очередь, предложила обсудить ядерное и неядерное оружие, противоракетную оборону, космическое пространство и другие вопросы, которые, по мнению России, влияли на стратегическую стабильность. С 2022 года двусторонний диалог по контролю над ядерным оружием не проводился, несмотря на заявления администрации Байдена о готовности Соединенных Штатов вернуться к таким переговорам «без предварительных условий».
Возможные соображения для Конгресса
Члены Конгресса обсуждали, в какой степени нынешний и будущий контроль США и России над ядерным оружием отвечает интересам национальной безопасности США. Некоторые члены Конгресса утверждали, что такой контроль над вооружениями имеет «постоянную ценность», и «настоятельно призывали» к переговорам о новом договоре и взаимном соблюдении ограничений, установленных в рамках Договора СНВ-3. Другие члены Конгресса выражали обеспокоенность по поводу несоблюдения Россией обязательств в области контроля над вооружениями, призывали Министерство обороны подготовиться к будущему, в котором российское ядерное оружие не будет связано Договором СНВ-3, и подчеркивали важность модернизации ядерного оружия США.
Контроль над вооружениями и модернизация ядерного оружия США
Конгресс может рассмотреть вопрос о том, как контроль над вооружениями и сроки любых потенциальных ограничений возможностей США взаимодействуют с прогрессом модернизации американского ядерного потенциала. Соединенные Штаты модернизируют свои ядерные силы, что в настоящее время включает в себя закупку новой баллистической ракеты класса «воздух-воздух»; нового стратегического бомбардировщика; новой подводной лодки с баллистическими ракетами; обновление системы ядерного командования, управления и связи (NC3) и возможностей регионального сдерживания; а также модернизацию своего ядерного комплекса.
Бюджетное управление Конгресса в 2025 году подсчитало, что эксплуатация и модернизация ядерных сил США могут обойтись более чем в 95 миллиардов долларов в год. Министерство обороны продолжает уделять приоритетное внимание модернизации ядерного оружия, однако президент Трамп также заявил, что «огромные суммы денег тратятся» на ядерное оружие, и выразил надежду, что Соединенные Штаты, Россия и Китай смогут сократить расходы на оборону.
Конгресс может рассмотреть вопрос о том, представляют ли российские ядерные вооружения угрозу для Соединенных Штатов, которую можно было бы контролировать посредством мер по контролю над вооружениями. Некоторые российские официальные лица предположили, что новые разработки США в области противоракетной обороны могут повлиять на готовность России соблюдать договорные ограничения. Согласно открытым источникам, Россия, как и Соединенные Штаты, имеет резервные ядерные боеголовки, которые она могла бы разместить на стратегических носителях.
Россия располагает нестратегическими ядерными системами, на которые не распространяется действие Договора СНВ-3. Администрации Обамы, Трампа и Байдена безуспешно пытались договориться о поддающихся проверке ограничениях на это оружие в соответствии с указаниями резолюции Сената 2010 года о ратификации Договора СНВ-3. Американские официальные лица рассматривали возможность соглашения, которое охватывало бы все типы ядерных боеголовок, включая боеголовки для нестратегического ядерного оружия, хотя такое соглашение, вероятно, потребовало бы применения масштабных мер проверки . В 2023 году президент Путин заявил, что Россия разместила нестратегическое ядерное оружие в Беларуси.
Россия также располагает новыми ядерными и способными нести ядерное оружие средствами доставки, которые, по словам президента Путина, предназначены для противодействия американской системе противоракетной обороны. Некоторые из них — новая тяжелая МБР и гиперзвуковой планирующий аппарат на базе МБР — Россия включила в договор СНВ-3. Другие, такие как крылатая ракета с ядерным двигателем и автономная подводная система, остаются вне рамок контроля над вооружениями. Согласно несекретной ежегодной оценке угроз разведывательного сообщества США за 2025 год, Россия также «разрабатывает новый спутник, предназначенный для переноса ядерного оружия».
Контроль над вооружениями в условиях наличия двух ядерных угроз
Конгресс может рассмотреть вопрос о том, как контроль США и России над ядерным оружием вписывается в среду, где расширяется ядерный арсенал Китая, что может иметь потенциальные последствия для требований США к сдерживанию. Согласно несекретной оценке Министерства обороны США от 2024 года, к 2030 году Китай может иметь более 1000 «действующих ядерных боеголовок». В стратегии администрации Байдена по применению ядерного оружия до 2024 года утверждалось, что «типы ограничений, которые будут рассматриваться Соединенными Штатами», в том числе в будущих переговорах с Россией, «будут зависеть от действий и траекторий других ядерных держав».
В докладе Комиссии Конгресса по стратегической позиции США за 2023 год, в котором предупреждалось о появлении угрозы «двух ядерных держав», утверждалось, что Соединенным Штатам необходимо начать со стратегии и соответствующих требований к ядерным силам, прежде чем «разрабатывать ограничения контроля над ядерным оружием США на период 2027-2035 годов». Комиссия также подчеркнула необходимость исследований в области технологий проверки для поддержки будущих усилий по контролю над вооружениями и отметила потенциальную важность формальных и неформальных мер по снижению рисков как с Россией, так и с Китаем «для повышения предсказуемости и снижения неопределенности».
В отсутствие контроля над вооружениями, по мнению некоторых экспертов , такие меры могут варьироваться от обмена данными до оперативных ограничений, таких как политические обязательства избегать вмешательства в работу NC3 или мониторинга с использованием национальных технических средств . Готовность России обсуждать снижение рисков остается неопределенной.
Роль Конгресса в контроле над вооружениями и снижении рисков
Конгресс может рассмотреть вопрос о своей роли в будущих усилиях по управлению рисками ядерной конкуренции. В прошлых созывах Конгресса члены обсуждали, оценивали и осуществляли надзор за мерами по контролю над вооружениями и снижению рисков в отношениях между США и Россией, а также за их вкладом в национальную безопасность США. Некоторые члены предлагали меры по снижению рисков для потенциального принятия исполнительной властью. Другие выступали в качестве наблюдателей от США на переговорах по контролю над вооружениями.
V. Стратегические ядерные силы США (16.12.2025)
Министерство обороны США (МО), которое в соответствии с Указом Президента № 14347 от 5 сентября 2025 года использует дополнительное обозначение «Министерство войны» («Военное министерство»), находится в процессе модернизации стратегических ядерных сил США. Эта модернизация включает в себя многочисленные крупные программы закупок вооружений МО, некоторые из которых ежегодно оцениваются Управлением государственной подотчетности, а также программы модернизации боеголовок, реализуемые Национальным управлением ядерной безопасности (NNSA), полуавтономным агентством в составе Министерства энергетики. В 2025 году Бюджетное управление Конгресса оценило, что программы США по эксплуатации и модернизации ядерных сил обойдутся в 946 миллиардов долларов в течение следующих 10 лет. МО заявило, что его бюджетный запрос на 2026 финансовый год включает «около 60 миллиардов долларов в рамках всей ядерной инфраструктуры для поддержания ядерных сил и финансирования масштабной рекапитализации всех трех составляющих ядерной триады». Члены Конгресса проявили большой интерес к осуществлению надзора за усилиями США по модернизации ядерной инфраструктуры.
Ядерная триада
С начала 1960-х годов Соединенные Штаты поддерживают «триаду» стратегических средств доставки ядерного оружия. К ним относятся межконтинентальные баллистические ракеты большой дальности наземного базирования (МБР), баллистические ракеты большой дальности, запускаемые с подводных лодок (БРПЛ) на стратегических атомных подводных лодках (ААПЛ), и тяжелые бомбардировщики большой дальности. Запасы ядерных боеголовок США сократились по мере того , как Соединенные Штаты изменили требования к ядерному планированию после окончания холодной войны и выполнили соглашения о контроле над вооружениями. Некоторые неправительственные организации предоставляют ежегодные оценки количества боеголовок, развернутых на ядерных силах США.
Обоснование триады
В начале холодной войны Соединенные Штаты разработали три типа средств доставки ядерного оружия, во многом потому, что каждый из родов войск хотел получить часть американского ядерного арсенала. Впоследствии Министерство обороны пришло к выводу, что взаимодополняющие преимущества различных способов размещения могут усилить ядерное сдерживание. Как резюмировало эволюцию этой идеи после окончания холодной войны в Обзоре ядерной доктрины 2010 года (NPR), периодической оценке ядерной политики США:
Атомные подводные лодки с баллистическими ракетами и несущие их баллистические ракеты представляют собой наиболее живучую составляющую американской ядерной триады… Межконтинентальные баллистические ракеты с одной боеголовкой способствуют стабильности и, подобно баллистическим ракетам, не уязвимы для противовоздушной обороны. В отличие от МБР и баллистических ракет, бомбардировщики могут быть размещены на передовой в качестве видимого сигнала в кризисной ситуации для усиления сдерживания потенциальных противников и обеспечения уверенности союзников и партнеров.
Правительство США в ряде докладов о ядерном сдерживании (NPR) подтвердило ценность ядерной триады и важность ее модернизации. Администрация Обамы в докладе 2010 года заявила, что уникальные характеристики каждой составляющей триады важны для «поддержания стратегической стабильности при разумных затратах, одновременно обеспечивая защиту от потенциальных технических проблем или уязвимостей». Администрация Трампа в докладе 2018 года заявила, что «синергия и перекрывающиеся характеристики триады помогают обеспечить устойчивую живучесть наших возможностей сдерживания против нападения и нашу способность удерживать под угрозой целый ряд целей противника на протяжении всего кризиса или конфликта». В докладе администрации Байдена 2022 года утверждалось, что «поддержание современной триады, обладающей этими характеристиками — эффективностью, оперативностью, живучестью, гибкостью и прозрачностью — гарантирует, что Соединенные Штаты смогут противостоять любой стратегической атаке и реагировать на нее, адаптировать свои стратегии сдерживания по мере необходимости и заверить союзников в поддержке наших обязательств по расширенному сдерживанию».
Межконтинентальные баллистические ракеты (МБР)
До вступления в силу Договора СНВ-3 Соединенные Штаты разместили 450 межконтинентальных баллистических ракет Minuteman III на базах ВВС в Вайоминге, Монтане и Северной Дакоте. В соответствии с Договором СНВ-3 их количество сократилось до 400, хотя ВВС сохранили все 450 шахтных пусковых установок. Хотя первоначально каждая ракета Minuteman III несла три боеголовки, Соединенные Штаты размещают ракету с одной боеголовкой, чтобы соответствовать требованиям Договора СНВ-3. ВВС завершили программы продления срока службы (ПЗС) для повышения точности и надежности ракет Minuteman III.
Военно-воздушные силы также разрабатывают новую межконтинентальную баллистическую ракету (МБР) — Sentinel, ранее известную как Ground-based Strategic Deterrent (GBSD), которая заменит все МБР Minuteman III. В настоящее время ВВС планируют приобрести 659 ракет для поддержки испытаний и развертывания.NNSA разрабатывает новую боеголовку W87-1 для установки на ракету Sentinel. В 2024 году Министерство обороны провело обязательный по решению Конгресса анализ программы Sentinel из-за перерасхода средств и задержек. На 2026 финансовый год администрация Трампа запросила 2,7 миллиарда долларов из дискреционных фондов и заложила в бюджет Министерства обороны 1,5 миллиарда долларов из обязательных средств, предусмотренных законом о согласовании бюджета на 2025 финансовый год, обычно называемым «Законом об одном большом прекрасном законопроекте», для программы Sentinel. Запрос бюджета NNSA на 2026 финансовый год включал 649 миллионов долларов на боеголовку W87-1.
БМП подводного базирования
В настоящее время у США 14 атомных подводных лодок с баллистическими ракетами класса «Трайдент» (класса «Огайо»). В соответствии с договором СНВ-3 каждая подводная лодка несет только 20 ракет вместо первоначальных 24. Согласно правилам учета, установленным договором, 14 подводных лодок учитываются как в общей сложности 280 развернутых и неразвернутых пусковых установок, при этом максимальное количество развернутых пусковых установок составляет 240, а около 1000 боеголовок приходится на 12 действующих лодок (при условии, что две подводные лодки находятся на капитальном ремонте). Военно-морской флот эксплуатирует базы атомных подводных лодок с баллистическими ракетами в штатах Вашингтон и Джорджия. ВМС закупают 12 новых подводных лодок класса «Колумбия», каждая из которых имеет 16 пусковых установок для баллистических ракет подводного базирования. Головная лодка должна была начать патрулирование в 2031 финансовом году, но ВМС недавно заявили о задержке. В своем бюджетном предложении на 2026 финансовый год ВМС запросили 9,6 млрд долларов из дискреционных фондов и предполагали выделение 1,9 млрд долларов из обязательных фондов в рамках законодательства о согласовании бюджета на 2025 финансовый год для подводных лодок класса «Колумбия».
Атомные подводные лодки США с баллистическими ракетами несут баллистические ракеты подводного базирования D-5. Военно-морской флот проводит программы продления срока службы (LEP) , чтобы ракета оставалась боеспособной и надежной на протяжении всего срока эксплуатации новых атомных подводных лодок класса «Колумбия». В бюджетном запросе ВМС на 2026 финансовый год предусмотрено 3,7 миллиарда долларов на программы D5LE и D5LE2.
NNSA провела программу повышения эффективности (LEP) для боевой части W76 , которая используется в большинстве ракет Trident, и в 2020 финансовом году поставила ВМС небольшое количество маломощных боевых частей, известных как W76-2. NNSA также повышает безопасность и надежность боевой части W88 , которая используется в части флота, и начала работу над боевой частью W93 , которая в конечном итоге будет развернута на ракетах D-5.
Тяжелые бомбардировщики
ВВС США располагают 20 бомбардировщиками B-2, базирующимися в Миссури. B-2 может нести ядерные гравитационные бомбы B61 и B83, но не оборудован для несения крылатых ракет. ВВС также эксплуатируют 74 бомбардировщика B-52H на базах в Луизиане и Северной Дакоте. B-52 оборудован для несения ядерных крылатых ракет воздушного базирования. Бомбардировщики B-2 и B-52 также могут нести обычное вооружение. Кроме того, ВВС США приобретают новый бомбардировщик B-21 Raider для выполнения обычных и ядерных задач; планируется закупить не менее 100 таких бомбардировщиков, которые в настоящее время находятся на стадии испытаний и начального производства. В бюджетный запрос на 2026 финансовый год ВВС США включили 5,8 миллиарда долларов из дискреционных фондов и заложили 4,5 миллиарда долларов из обязательных фондов в рамках законодательства о бюджетном урегулировании на 2025 финансовый год для финансирования этого нового бомбардировщика.
В распоряжении США имеется ряд гравитационных бомб B61 и B83. NNSA провела программу LEP (Level Equity Plan) для нескольких вариантов B61, в результате чего был создан единый вариант, известный как B61-12. Министерство обороны и NNSA планируют вывести из эксплуатации B83, самую большую бомбу, оставшуюся в арсенале США. В 2018 году в NPR (Национальном прогнозе по ядерному регулированию) поддерживалось сохранение B83, но в 2022 году было объявлено о выводе этого оружия из эксплуатации. В 2023 году Министерство обороны объявило, что NNSA разработает новую бомбу B61-13, чтобы предоставить президенту «дополнительные возможности против некоторых более сложных и крупных военных целей», пока ведется работа по «выводу из эксплуатации» B83.
Военно-воздушные силы планируют заменить устаревшие крылатые ракеты воздушного базирования, устанавливаемые на бомбардировщиках B-52, на новые усовершенствованные крылатые ракеты большой дальности (LRSO). В общей сложности ВВС планируют закупить 1087 ракет и включили 1,1 миллиарда долларов на эти ракеты в свой бюджетный запрос на 2026 финансовый год. NNSA также проводит исследование боевой части W80 для создания боеголовки для ракет LRSO.
Ядерное командование, управление и связь
Соединенные Штаты также модернизируют свою архитектуру ядерного командования, управления и связи (ЯОСС).
Президент США, министр обороны, председатель Объединенного комитета начальников штабов, командующий Стратегическим командованием США (STRATCOM) и другие заинтересованные стороны в правительстве и вооруженных силах США участвуют в процессе планирования потенциального применения ядерных сил США, который, помимо прочего, способствует определению соответствующего размера и состава стратегических и нестратегических ядерных сил США для удовлетворения требований национальной безопасности США.
В докладе Комиссии Конгресса по стратегической позиции США за 2023 год утверждалось , что нынешний план модернизации ядерных сил США (так называемая программа модернизации, или POR) является «необходимым, но недостаточным», поскольку он не учитывает формирующуюся обстановку, в которой Соединенным Штатам придется столкнуться с двумя ядерными соперниками — Россией и Китайской Народной Республикой (КНР).
По словам представителей администрации, в 2024 году президент Джо Байден обновил руководство по планированию использования ядерных ресурсов США, чтобы, помимо прочего, «одновременно сдерживать Россию, КНР и Северную Корею». В несекретном резюме руководства на 2024 год говорится, что Соединенным Штатам, возможно, потребуется «адаптировать текущие возможности, структуру, состав или численность американских вооруженных сил», и что Министерство обороны будет «постоянно оценивать» необходимость внесения таких корректировок.
VI. Испытания ядерного оружия США (16 декабря 2025)
С 1992 года Соединенные Штаты соблюдают добровольный мораторий на испытания ядерных взрывных устройств, хотя и сохраняют возможность возобновить эти испытания на Национальном полигоне безопасности в Неваде (NNSS). С 1993 года США используют программу, известную как «Научно обоснованное управление ядерным арсеналом», для поддержания уверенности в «безопасности, надежности и эффективности» своего ядерного арсенала.
В октябре и ноябре 2025 года президент Дональд Трамп сделал заявления, предполагающие, что Соединенные Штаты могут возобновить ядерные испытания. На сегодняшний день неясно, какие изменения в политике, если таковые будут, произойдут после заявления президента Трампа. Конгресс может рассмотреть политику США в области ядерных испытаний при утверждении и выделении средств на программу обеспечения безопасности ядерного арсенала, а также на модернизацию системы ядерной безопасности и осуществлении надзора за программами исполнительной власти.
Ограничения на ядерные испытания США
По собственным подсчетам США, в период с 1945 по 1992 год было проведено 1054 ядерных испытания. Из них 928 испытаний были проведены на Национальном ядерном полигоне (NNSS), включая 100 атмосферных испытаний. В 1990 году Конгресс создал программу компенсации некоторым лицам, чье здоровье могло пострадать в результате этих испытаний. Министерство энергетики (DOE) также занимается экологической реабилитацией на территории NNSS.
С 1963 года Соединенные Штаты являются участником Договора об ограничении ядерных испытаний, в соответствии с которым они обязаны воздерживаться от проведения испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве или под водой. Соединенные Штаты также являются участником Договора о пороговом запрете ядерных испытаний 1974 года, который запрещает подземные испытания ядерного оружия с взрывной силой более 150 килотонн.
В 1992 году Конгресс принял, а президент Джордж Буш-старший подписал закон о поправке Хэтфилда-Экзона-Митчелла, устанавливающий временный односторонний мораторий США на подземные ядерные испытания. В нем говорится, что «Соединенные Штаты не могут проводить подземные испытания ядерного оружия после 30 сентября 1996 года, если только иностранное государство не проведет ядерное испытание после этой даты, после чего запрет на ядерные испытания Соединенных Штатов будет снят». С 1996 года несколько иностранных государств провели ядерные испытания.
Затем Соединенные Штаты приняли участие в переговорах по Договору о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Этот многосторонний договор, открытый для подписания в 1996 году, предусматривал запрет всех ядерных взрывов. Президент Билл Клинтон подписал договор и представил его Сенату для консультации и утверждения ратификации в 1997 году. На фоне опасений некоторых членов Сената по поводу потенциальных последствий ДВЗЯИ для национальной безопасности, Сенат отклонил договор 13 октября 1999 года 48 голосами «за», 51 «против» и 1 воздержавшимся.
По состоянию на декабрь 2025 года 187 государств-участников подписали Договор о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний (ДВЗЯИ), а 178 ратифицировали его. Для вступления договора в силу требуется ратификация 44 конкретными государствами, перечисленными в ДВЗЯИ. Из 44 необходимых государств ратифицировали 35, 3 не подписали (Индия, Северная Корея и Пакистан), а еще 5 не ратифицировали (Китай, Египет, Иран, Израиль и США). Россия отозвала свою ратификацию договора в ноябре 2023 года. С момента открытия договора для подписания Индия, Пакистан и Северная Корея провели подземные ядерные испытания.
Хотя Договор о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний (ДВЗЯИ) еще не вступил в силу, сменявшие друг друга президенты США указывали на то, что Соединенные Штаты будут продолжать соблюдать односторонний мораторий. Совсем недавно этот мораторий был сформулирован в Обзоре ядерной доктрины администрации Трампа 2018 года и в Обзоре ядерной доктрины администрации Байдена 2022 года.
В Договоре о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний (ДВЗЯИ) содержится стандарт «нулевого выхода», который требует от государств воздерживаться от проведения «любых испытаний, вызывающих самоподдерживающуюся сверхкритическую цепную реакцию любого рода», согласно отчету Госдепартамента за 2019 год. Такая реакция необходима для ядерного взрыва. Ни ДВЗЯИ, ни односторонний мораторий США на ядерные испытания не запрещают субкритические эксперименты (т.е. те, которые не вызывают ядерного взрыва).
Научно обоснованное управление запасами
В 1993 году президент Клинтон подписал две президентские директивы (PDD), которые затронули программу ядерных испытаний США. Документ, текст которого не был обнародован, продлил добровольный мораторий и поручил Министерству энергетики разработать программу защиты способности США возобновить ядерные испытания. В документе PDD-15 изложена политика управления ядерным арсеналом, которая позволит поддерживать и сохранять ядерный арсенал в условиях моратория или возможного Договора о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний (ДВЗЯИ).
Национальное управление ядерной безопасности Министерства энергетики США (NNSA) проводит субкритические эксперименты на NNSS и использует вычислительные и другие инструменты для поддержания надежности ядерного арсенала без проведения ядерных испытаний. В соответствии с разделом 2523 главы 50 Кодекса США, NNSA ежегодно разрабатывает план, известный как План управления и обеспечения безопасности ядерного арсенала (SSMP), в котором изложены программы, призванные обеспечить высокий уровень доверия к арсеналу. NNSA также поддерживает «готовность к проведению подземных ядерных взрывных испытаний, если это потребуется для оценки характеристик безопасности и производительности ядерного арсенала страны, или по указанию Президента». В Законе о национальной обороне на 2003 финансовый год Конгресс обязал директоров трех национальных лабораторий NNSA и командующего Стратегическим командованием США (STRATCOM) ежегодно предоставлять президенту и Конгрессу через министров энергетики и обороны оценки «безопасности, надежности, характеристик или военной эффективности» оружия, находящегося в арсенале. В видеоролике, опубликованном в августе 2024 года, тогдашний администратор NNSA заявил, что у Соединенных Штатов «нет технических оснований» для проведения ядерных испытаний.
Готовность США к испытаниям
Президент сохраняет за собой право санкционировать испытание взрывчатого вещества при определенных условиях. В «Справочнике по ядерным вопросам 2020 года», подготовленном Министерством обороны, говорится, что «в случае возникновения неотложной проблемы с оружием, требующей ядерного испытания, министры обороны и энергетики, президент и Конгресс будут уведомлены вне рамок ежегодной оценки».
Соединенные Штаты сохраняют возможность возобновить испытания в течение 24-36 месяцев после принятия соответствующего решения президентом. Президент Клинтон установил этот срок, подписав указ в 1993 году, и эта цель остается актуальной и сегодня. Согласно плану SSMP на 2024 финансовый год, Меморандум по национальной безопасности № 7 (изданный администрацией Байдена в 2022 году) устанавливает в качестве политики США требование о том, что Соединенные Штаты должны быть готовы провести подземное ядерное испытание с использованием оружия, взятого из существующих запасов и с ограниченными диагностическими средствами, в течение 36 месяцев, при условии, что будут преодолены существующие препятствия для достижения этого срока, предусмотренные соответствующими законами и нормативными актами. Сроки и стоимость ядерного испытания будут зависеть от конкретных деталей испытания.
Согласно плану SSMP на 2024 финансовый год, NNSA поддерживает готовность к испытаниям, «укрепляя возможности и кадровые ресурсы» в трех американских ядерных лабораториях и NNSS. Ключевыми среди этих возможностей являются субкритические и другие эксперименты. Согласно пресс-релизу Министерства энергетики США от мая 2024 года, с момента введения моратория в 1992 году Соединенные Штаты провели 34 субкритических эксперимента, соответствующих американскому стандарту нулевого выхода ядерного топлива. В 2023 году представители NNSA заявили, что к концу десятилетия NNSA увеличит количество экспериментов до «трех субкритических экспериментов в год».
Согласно исследованию Национальной академии наук 2012 года , время возобновления подземных испытаний взрывчатых веществ в большей степени зависит от соблюдения экологических норм, правил охраны здоровья и безопасности, чем от технических требований к испытаниям или необходимости восстановления оборудования и сооружений. NNSA также указала, что «обеспечение полного соблюдения внутренних правил, соглашений и законов, касающихся безопасности работников и населения, а также окружающей среды, и международных договоров» увеличит время реагирования. В то же время, согласно SSMP, президент может объявить чрезвычайное положение в стране и отменить все «применимые законодательные и нормативные ограничения».
С 2010 финансового года NNSA не выделяет средства на поддержание готовности к ядерным испытаниям в рамках отдельной программы. Вместо этого, финансирование мероприятий, поддерживающих готовность к испытаниям, осуществляется через другие программные области в рамках счета NNSA по деятельности в области вооружений, такие как программа исследований, технологий и разработок ядерного арсенала (SRT&E). В своем бюджетном предложении на 2026 финансовый год NNSA запросила 4,2 миллиарда долларов на программу SRT&E, что на 1,1 миллиарда долларов больше, чем в запросе на 2025 финансовый год.
Зарубежные страны
В недавнем заявлении президента Трампа говорилось, что Соединенные Штаты будут проводить испытания «на равных условиях» с другими странами. Как и США, Великобритания и Франция придерживаются стандарта ядерных испытаний с нулевым выходом энергии в соответствии со своими обязательствами по Договору о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Официальные заявления и отчеты правительства США перед Конгрессом ставят под сомнение соблюдение Россией и Китаем своих соответствующих мораториев на испытания и стандарта с нулевым выходом энергии. В несекретном отчете Государственного департамента за 2025 год, представленном Конгрессу, отмечаются опасения «из-за отсутствия прозрачности в отношении их соответствующей деятельности по ядерным испытаниям». С 2019 года в этом отчете говорится, что Россия проводила эксперименты, связанные с ядерным оружием, с выходом энергии более нуля. В заявлениях и отчетах правительства США описываются усилия КНР по расширению «своих возможностей в области исследований, разработок, испытаний и производства ядерных боеголовок для поддержки масштабов и темпов расширения своего ядерного арсенала». Согласно отчету Национальной академии наук, Россия и Китай могут интерпретировать гидроядерные эксперименты с выходом энергии выше нулевого порога как допустимые в соответствии с ДВЗЯИ.
Возможные последствия
Потенциальное возобновление ядерных испытаний в США и его последствия являются предметом периодических дискуссий, особенно в связи с опасениями некоторых аналитиков, что разработка NNSA новых конструкций боеголовок может «привести к требованиям возобновить испытания взрывных устройств». В мае 2020 года в прессе появились сообщения о том, что представители администрации Трампа обсуждали возможность проведения испытаний ядерного оружия с применением взрывных устройств. Некоторые сторонники ядерных испытаний в США утверждали, что эти испытания «могут оказаться полезными с точки зрения переговоров, поскольку Вашингтон стремится к трехстороннему соглашению по регулированию арсеналов крупнейших ядерных держав». В статье 2024 года бывший чиновник администрации Трампа утверждал, что Соединенные Штаты должны «испытать новое ядерное оружие», чтобы «поддерживать техническое и численное превосходство над объединенными ядерными арсеналами Китая и России». Другой бывший чиновник администрации Трампа утверждал, что NNSA должна «перейти к немедленной готовности к испытаниям, чтобы предоставить администрации максимальную гибкость в реагировании на действия противника».
Некоторые противники ядерных испытаний утверждают, что возобновление ядерных испытаний может побудить другие ядерные державы возобновить испытания и спровоцировать гонку вооружений. Президент России Владимир Путин заявил в октябре 2025 года: «Если испытания будут проводиться другими, мы ответим тем же». Бывший директор Национальной лаборатории Лос-Аламоса Зигфрид Хекер в статье, опубликованной в ноябре 2025 года, утверждал, что возобновление испытаний США позволит России и Китаю, которые в настоящее время находятся в невыгодном положении в своих программах ядерного оружия, поскольку Соединенные Штаты провели значительно больше ядерных испытаний и обладают гораздо лучшими вычислительными средствами, возобновить испытания и догнать США. Бывший министр энергетики Эрнест Мониз заявил, что аргументы в пользу ядерных испытаний «не оправданы наукой или военной необходимостью» и «поставят под угрозу физическое и экономическое здоровье жителей Невады».
VII. Китай: распространение ядерного оружия и ракет (16.12.2025)
Правительство США на протяжении десятилетий выражало обеспокоенность по поводу распространения Китаем ядерных и ракетных технологий в другие страны, а в последнее время особое внимание уделяется угрозе приобретения Китаем ядерных технологий американского происхождения. Официальные источники в правительстве США указывают на то, что китайское правительство прекратило прямое участие в передаче ядерных и ракетных материалов, однако китайские компании и частные лица продолжают экспортировать товары, имеющие отношение к этим технологиям, в частности, в Иран и Северную Корею. Американские чиновники также выражали обеспокоенность по поводу организаций, действующих в Китае и оказывающих другие виды поддержки деятельности, связанной с распространением ядерного оружия, такие как незаконное финансирование и отмывание денег.
Китай не возражал против приобретения новыми государствами ядерного оружия в 1960-х и 1970-х годах, говорится в рассекреченном докладе Государственного департамента, представленном Конгрессу в январе 1998 года. Согласно Национальной разведывательной оценке (НИО) 1983 года, Китай экспортировал «ядерные материалы с 1981 года», на которые не распространялись гарантии Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Пекин делал это «главным образом для получения твердой валюты», говорится в оценке, поясняя, что
В 1979 году Китай осознал, что у него недостаточно ресурсов для реализации изначально грандиозной программы модернизации и что ему необходимо увеличить доходы за счет расширения внешней торговли. В связи с этим в конце 1979 года Государственный совет поручил подчиненным министерствам начать продажу излишков продукции.
В результате, согласно отчету NIE, Пекин прекратил «воздержание от коммерческой торговли обычными вооружениями и ядерными материалами». В 1980-х и 1990-х годах Китай передавал ядерные и ракетные технологии программам вооружений других стран. Китай оказывал помощь пакистанской программе ядерного оружия и участвовал в ядерном сотрудничестве с Ираном. Пекин экспортировал ракеты в Пакистан, Саудовскую Аравию и Иран.
Согласно отчетам правительства США и официальным заявлениям, Китай значительно сократил поставки ядерного и ракетного оружия в 1990-е годы; Пекин также обязался улучшить государственный экспортный контроль. Например, в упомянутом выше отчете Госдепартамента 1998 года отмечается обещание Китая в 1996 году воздержаться от оказания помощи небезопасным ядерным объектам, изменения в китайской политике в области ядерного экспорта, внесенные Пекином в 1997 году, и другие усилия Китая по нераспространению.
Соединенные Штаты поддерживают обширное ядерное сотрудничество с Китаем, которое регулируется соглашением о сотрудничестве в области гражданской ядерной энергетики, продленным в 2015 году. Описанные выше изменения в поведении Китая произошли после того, как правительства двух стран заключили первое соглашение о ядерном сотрудничестве в 1985 году. Законы, впоследствии принятые Конгрессом, требовали, в качестве условия для выполнения США соглашения, чтобы президент представил Конгрессу определенные сертификаты, касающиеся нераспространения, а также доклад о «политике и практике нераспространения» Пекина. Президент Уильям Клинтон в письме Конгрессу в январе 1998 года заявил, что Китай «добился существенных успехов в присоединении к международному режиму нераспространения и в создании всеобъемлющей системы общенационального контроля за экспортом ядерной продукции» с момента заключения соглашения 1985 года.
Пекин присоединился к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) в 1992 году как государство, обладающее ядерным оружием, и имеет добровольные гарантии МАГАТЭ в отношении своих гражданских реакторов. Договор определяет государства, обладающие ядерным оружием, как те, которые взорвали ядерное оружие или другое ядерное взрывное устройство до 1 января 1967 года: Китай, Франция, Россия, Соединенное Королевство и Соединенные Штаты. Все остальные государства-участники ДНЯО являются государствами, не обладающими ядерным оружием. Согласно договору, государство, обладающее ядерным оружием, не должно передавать ядерное оружие «любому получателю» или «каким-либо образом… помогать, поощрять или склонять любое» государство, не обладающее ядерным оружием, «к производству или иному приобретению ядерного оружия».
Китай также является участником Группы ядерных поставщиков (ЗЯП) — многостороннего режима контроля за экспортом продукции, связанной с ядерной энергетикой. Режим контроля за ракетными технологиями (ККИТ) выполняет аналогичную функцию для ракет и сопутствующих товаров. Китай не является партнером ККИТ, но согласился соблюдать правила экспорта этого режима.
Правительство Китая продолжает выражать поддержку международному режиму контроля над вооружениями и нераспространения. Фу Цун, генеральный директор Департамента контроля над вооружениями Министерства иностранных дел Китая, заявил на конференции в декабре 2020 года, что «Китай готов активизировать обмены опытом и сотрудничество в области политики нераспространения со всеми странами». Совсем недавно посол Китая по вопросам разоружения Шэнь Цзянь заявил 26 августа 2023 года на Конференции по разоружению, что Китай будет сотрудничать в целях «сохранения и укрепления существующих многосторонних институтов контроля над вооружениями, разоружения и нераспространения». В китайском «белом документе» от ноября 2025 года подчеркивается «острая необходимость активизации многостороннего контроля над вооружениями».
Текущие опасения по поводу распространения оружия массового уничтожения
Как отмечалось, официальные отчеты правительства США указывают на то, что правительство Китая прекратило прямое участие в распространении ядерного оружия и передаче целых ракетных систем. Однако, по данным правительства США, китайские структуры продолжают заниматься распространением оружия, и правительство неоднократно выражало обеспокоенность по поводу недостатков в системе экспортного контроля Китая.
Согласно докладу Государственного департамента США за 2019 год, посвященному соблюдению правительствами соглашений о нераспространении и контроле над вооружениями, «китайские организации» продолжали в 2018 году «поставлять товары, подпадающие под действие MTCR, для ракетных программ, вызывающих озабоченность в связи с распространением оружия массового уничтожения, в том числе в Иране, Северной Корее, Сирии и Пакистане». В более поздний период, в 2022 году, США «подняли ряд вопросов» с Пекином относительно поставок китайских организаций, связанных с ракетами, «для программ, вызывающих озабоченность», согласно версии доклада за 2023 год, в которой также отмечается, что, несмотря на просьбы США к Китаю «провести расследование и прекратить такую деятельность, большинство этих дел остаются нерешенными». Ни в докладе за 2024, ни за 2025 годы вопрос о китайских поставках, связанных с ракетами, не рассматривается.
Согласно отчетам Госдепартамента за 2024 и 2025 годы, китайские «фирмы и частные лица» в 2023 и 2024 годах «работали над поставкой технологий и оборудования, которые могли быть использованы для разработки оружия массового уничтожения (ОМУ) и систем доставки ракет для программ, вызывающих озабоченность», включая программы в Северной Корее, Иране и Пакистане.
В течение последних нескольких лет Соединенные Штаты вводили санкции против базирующихся в Китае организаций и частных лиц за деятельность, связанную с распространением оружия массового уничтожения:
28 марта 2025 года Министерство торговли объявило о включении компании, базирующейся в Китае, в список организаций, «вносящих вклад в небезопасную ядерную деятельность Пакистана». Экспорт в такие организации подлежит более строгим требованиям, чем те, которые применяются к другим организациям.
26 февраля 2025 года Государственный департамент объявил о введении санкций против шести базирующихся в Китае организаций за участие в «закупке ключевых компонентов организациями, связанными с иранскими программами баллистических ракет».
12 сентября 2024 года Государственный департамент объявил о санкциях в отношении китайской организации за оказание помощи Пакистану в закупке оборудования для пакистанской программы баллистических ракет, используемого для испытаний «ракетных двигателей большого диаметра». В том же уведомлении были объявлены санкции в отношении трех базирующихся в Китае организаций и одного китайского физического лица за неуказанную «деятельность по распространению баллистических ракет».
19 апреля 2024 года Государственный департамент объявил о введении санкций против трех базирующихся в Китае компаний за поставку «оборудования, пригодного для применения в ракетной технике, для пакистанской программы баллистических ракет».
20 октября 2023 года Государственный департамент объявил о введении санкций против трех базирующихся в Китае организаций за поставку «оборудования, пригодного для применения в ракетной технике, для пакистанской программы баллистических ракет».
6 июня 2023 года Министерство финансов США ввело санкции против ряда китайских компаний за закупку товаров для использования в иранской программе баллистических ракет.
3 октября 2022 года правительство США ввело санкции против китайской компании и частного лица из Китая за передачу контролируемых технологий создания оружия Ирану, Северной Корее и/или Сирии.
Что касается участия правительства в подобных трансферах, бывший заместитель помощника госсекретаря Ванн Ван Дипен заявил изданию Politico в 2017 году, что, даже если трансферы не спонсируются напрямую государством, «Китай не уделяет приоритетного внимания, усилий или ресурсов для предотвращения» такой деятельности, добавив, что «когда это продолжается более 20 лет… со временем это становится выбором».
В дополнение к вышеописанным действиям, Китай, согласно сообщениям прессы, помогает Саудовской Аравии строить объекты для возможного производства урана. На слушаниях в Комитете Сената по иностранным делам в сентябре 2020 года, когда его спросили об этом, тогдашний заместитель госсекретаря по политическим вопросам Дэвид Хейл отказался предоставить какую-либо информацию, сославшись на соображения секретности.
Американские официальные лица также выразили обеспокоенность по поводу действий Китая в сфере распространения оружия массового уничтожения, таких как отмывание денег, предоставление незаконных финансовых услуг и незаконные закупки со стороны китайских организаций. Согласно отчету Министерства финансов США за 2018 год, «китайские организации и частные лица» участвовали в финансировании распространения оружия массового уничтожения «в интересах» иранских и северокорейских программ по созданию оружия массового уничтожения. Тогдашний заместитель помощника госсекретаря Алекс Вонг в ноябре 2020 года заявил, что «в Китае размещается не менее двух десятков северокорейских представителей по закупкам оружия массового уничтожения и баллистических ракет, а также представителей банков».
Министерство финансов США ввело санкции против двух граждан Северной Кореи, «участвовавших в закупке оборудования и материалов» для поддержки северокорейской программы баллистических ракет, согласно заявлению от 15 июня 2023 года, в котором также отмечалось, что Пхеньян «продолжает использовать сеть представителей» в Китае и других странах для получения «ограниченных компонентов, необходимых для проведения исследований и разработок» в рамках северокорейских программ по созданию оружия массового уничтожения. 24 июля 2024 года Министерство финансов США ввело санкции против сети базирующихся в Китае физических и юридических лиц, «участвовавших в закупке товаров, поддерживающих» северокорейские программы баллистических ракет и космической отрасли.
Строительство Китаем пяти гражданских ядерных реакторов на пакистанской атомной электростанции Чашма стало еще одним поводом для беспокойства Конгресса. Соединенные Штаты утверждают, что только первые два китайских проекта реакторов соответствуют обязательствам Пекина перед Группой ядерных поставщиков (ГЯП); Китай и Пакистан заключили контракты на эти реакторы до вступления Китая в ГЯП в 2004 году. Соглашения МАГАТЭ о гарантиях действуют в отношении всех построенных Китаем энергетических реакторов в Пакистане, но руководящие принципы ГЯП запрещают такие проекты в государстве, таком как Пакистан, в котором отсутствуют гарантии МАГАТЭ в отношении всех ядерных объектов страны.
Члены Группы ядерных поставщиков (NSG) в 2004 году договорились о сохранении действия только действующих китайских проектов по строительству реакторов в Пакистане, заявил тогдашний помощник госсекретаря Томас Кантримен во время слушаний в Комитете Сената по международным отношениям в мае 2015 года. «Однако не было достигнуто соглашения о том, что это будет бессрочным пунктом», — пояснил Кантримен, добавив, что дополнительные реакторы, поставленные Китаем, «не соответствуют правилам».
