Диктаторы против коррупции
Шамиль Султанов
Коррупция – одна из наиболее опасных, а может быть и страшных угроз для любого современного сложноорганизованного общества. Рано или поздно это зло неминуемо приводит социум либо к революции, либо к развалу страны, либо к тому и другому одновременно. Самый свежий пример – Украина. Политолог Шамиль Султанов – о главных причинах феноменальной живучести коррупции.
С масштабной, уже укоренившейся коррупцией крайне сложно справиться: в лучшем случае законодательные меры могут только создать заслон, чтобы эта системная беда не пожрала все вокруг.
Лучшими борцами с коррупцией в истории оказывались диктаторы. Муссолини – единственный итальянский лидер, который смог обуздать мафию и максимально снизить общенациональную коррупцию. Никто в истории России за последние пятьсот лет не сравнится со Сталиным по эффективности борьбы с коррупцией. В значительной степени так называемый «сталинский террор» 1937-38 годов был направлен против коррумпированного коммунистического госаппарата.
Россия вчера и сегодня
Коррупция в Советском Союзе резко пошла вверх в конце 20-х годов, после того как официально был завершен период НЭПа. Почему-то никто об этом сейчас не вспоминает, но значительная часть бывших нэпманов оказалась в структурах партаппарата и госаппарата под руководством своих бывших коммунистических кураторов. Так официально была закреплена политико-экономическая смычка между буржуазией раннего советского разлива и первоначальной партийной элитой, т.н. «ленинской гвардией».
Более восьмидесяти процентов, пострадавших в 30-е годы от «сталинского террора», составляли чиновники различных уровней. Сталин прекрасно понимал, что коррумпированная страна обречена в надвигающейся большой войне. Впрочем, вряд ли «вождь народов» смог бы преуспеть в борьбе с коррупцией, если бы его не поддержал простой народ.
Нынешняя Россия одна из наиболее коррумпированных стран в мире. Это никакой не секрет. Как считают и пишут некоторые руководящие работники Генпрокуратуры РФ, коррупционный оборот в России ежегодно достигает не менее 300-320 миллиардов долларов в последние пять лет. Кстати, по уровню коррупции Российская Федерация опережает свою соседку Украину.
Однако в России на сегодняшний день не просто коррупция, а сформировалось нечто уже качественно иное – коррупционная система. Потому-то некоторые представители российских спецслужб утверждают, что эта система контролирует почти половину общегосударственного механизма принятия решений.
Масштабная коррупция как социально-экономическое и политическое явление в разных масштабах существует в мире практически повсеместно. В развитых демократических западных странах главная задача властей – всячески сдерживать коррупционный фактор и не допускать его перерастания в прямую угрозу национальной безопасности. С другой стороны, во многих странах Азии, Африки, Латинской Америки формально легитимные государственные власти сами стали или становятся ядром общенациональных коррупционных механизмов.
Формальное, общепринятое определение коррупции в нашем глобальном мире заключается в следующем. Под «коррупцией» подразумевается такое незаконное получение денег, активов или власти, которое остается незаметным для общественности, совершается в ущерб обществу в целом, независимо от того, происходит ли она на высшем или повседневном уровне.
Коррупция теснейшим образом связана с политической практикой. В современном буржуазном обществе, будь это США, Китай, Россия или Казахстан, большинство политиков ведут себя как предприниматели, стремясь управлять политическим процессом так, как они управляли бы коммерческим предприятием или другим бизнес-проектом.
Отличительными признаками коррумпированного социума являются использование богатства для сохранения места в государственном аппарате, использование власти для приобретения разного рода привилегий и использования богатства и власти для дальнейшего приумножения богатства. В конечном счете, коррупция представляет собой преобразование государственной службы в особый вид бизнес деятельности.
В этом одна из главных причин феноменальной живучести коррупции, которая воспроизводит себя посредством политики, а коррумпированные интересы неизменно «восстанавливаются после всех попыток провести антикоррупционные реформы». В большинстве западных стран финансовые вложения в предвыборные кампании теперь рассматриваются не в качестве «пожертвований», а в качестве «политических инвестиций», в качестве средства достижения деловых целей. И объемы этих «инвестиций» постоянно растут. В начале нулевых годов гарантированное место в Госдуме стоило более 2 миллионов долларов. В 1991 году правящая партия Японии имела в своем распоряжении более 900 миллиардов йен, и только 356 миллиардов йен были получены из законных, зарегистрированных источников.
Коррупция процветает там, где плохо знают свои права
Коррупция присуща как авторитарным, так и популистским режимам. Коррупционные доходы в Нигерии и Перу ежегодно обходятся этим странам в 5-6% ВВП, а в некоторых постсоветских государствах доля «неформального» сектора доходила и доходит до 60% объемов производства.
Коррупционные системы всегда формируются сверху вниз: беря свое начало в верхних эшелонах власти, они затем, все более и более организуясь и неформально институционализируясь, просачиваются вниз, охватывая своими щупальцами весь бюрократический аппарат.
Такая тотальная коррупция в наибольшей степени угрожает бедным и слабо защищенным слоям населения, парализует волю большинства, что и позволяет ей не только выживать, но и расширять свою экспансию.
Коррупция и коррупционные системы процветают в настоящее время там, где государства не стремятся повышать общую экономическую эффективность общества ради своего выживания. Таким образом, экономики, живущие за счет какого-то одного или нескольких ресурсов, в гораздо большей степени охвачены коррупцией, чем продуктивные экономики, развивающиеся за счет дифференциации промышленного сектора.
Кроме того, коррупция процветает в тех странах, население которых плохо знает свои права и готово подчиняться любой формальной власти независимо от степени ее легальности и прозрачности.
Наконец, возможно, наиважнейшим фактором воспроизводства повсеместной коррупции является сам нынешний глобальный экономический механизм, исторически выстроенный под интересы западных элит.
Один только пример. Объемы денежных переводов из банков развивающихся стран в западные финансовые институты ежегодно достигают почти 1 триллиона долларов. Невозможность извлечь деньги, добытые нечестным путем, из той или иной развивающейся страны резко сократило бы мотивацию для ведения незаконной деятельности или, по крайней мере, заставило бы ее бенефициаров тем или иным образом легализовать свои фонды. Но это не происходит и не может произойти в нынешнем глобальном экономическом механизме, именно потому, что западная финансовая система сознательно противодействует попыткам таких изменений.
И получается так, что, с одной стороны, Запад лицемерно финансирует самые разные программы, направленные на повышение «прозрачности» глобальных финансовых потоков, и из года в год заклинает о необходимости борьбы с коррупцией. И в то же самое время западные банковские институты выстраивают ультрасовременную инфраструктуру, поощряющую финансовые злоупотребления и отмывание денег через оффшоры.
Этот процесс начали лондонские финансисты еще в 1960-х годах, и вскоре он распространился по всему миру. Только в одном американском штате, Делавэре, долгое время служившим своего рода внутренней оффшорной юрисдикцией, сегодня зарегистрирована половина акционерных компаний открытого типа. Из них более двух третей входят в рейтинг 500 крупнейших мировых компаний. Кстати, более 60% официального ВВП Российской Федерации поступают от предприятий, контролируемых различными оффшорными холдинговыми компаниями.
Коррупцию используют на международной сцене и как важный инструмент для расширения своего политического влияния. США, Британия, Франция, Китай во многих случаях целенаправленно поддерживают коррупцию в развивающихся странах, предлагая местным элитам контракты на покупку оружия или помощь в развитии инфраструктуры.
Не случайно, например, что большинство деловых ассоциаций в Европе и США продолжают торпедировать и активно выступать против Закона США о борьбе с коррупцией за рубежом, принятого еще в 1977 году.
В последние несколько лет борьба с глобальной коррупцией идет в основном по четырем направлениям: сокращение масштабов теневой экономики, ограничение числа оффшорных юрисдикций, усиление контроля над международной торговлей природными ресурсами и борьба с организованной преступностью.
Однако нельзя сказать, что здесь достигнуты какие-то выдающиеся успехи. Да их, успехов, и в принципе не может быть. Ведь коррупция – законная, хотя и уродливая, дочь капиталистической системы хозяйствования.
wordyou.ru 8.05.2014
