Донбасс уже не Украина
Максим Шевченко
Несколько дней на территории Донецкой народной республики работал член президентского Совета по правам человека и развитию гражданского общества, известный журналист Максим Шевченко
«Комсомолка» попросила его поделиться своими впечатлениями от увиденного.
— Максим, зачем вы здесь?
— Чтобы помочь сформировать здесь, на территории ДНР и ЛНР, гуманитарные институты, в частности, институт уполномоченного по правам человека. На территории бывшей Украинской ССР совершаются немыслимые, страшные вещи. Фундаментальные права человека, — право на жизнь, право на работу, на пенсию, нарушаются.
— А вот украинские СМИ любят говорить, что эти права нарушают «террористы и сепаратисты». Сами же киевские власти — белые и пушистые…
— Любое правительство несет ответственность за то, что происходит на той территории, которая формально подчиняется ему. И это не жители Донбасса двинули войска на Киев, а Киев двинул войска на Донбасс. Это было сделано для того, чтобы закрепить его за олигархическими группировками и решить свои политические задачи.И вот ради этого они уже убили тысячи людей. Ради этого стравили между собой граждан одного государства, втянув и Россию, и Евросоюз в глобальное противостояние, которое угрожает большой войной. То, что я тут вижу, находится за рамками понимания… Я не считаю армии ЛНР и ДНР террористами. Я много с этими людьми беседовал, подавляющее их число — это местные шахтеры, рабочие, бизнесмены, и они говорили мне: «А куда мне отступать? Донбасс — моя Родина!» И мне кажется, что народ имеет право на восстание, если власть пренебрегает его правами, его судьбой. Если Киев постоянно говорит, что здесь живут быдло, колорады, ватники… Народ взялся за оружие. Это гражданская война, но Киев отказывается признавать это. На всех уровнях они пытаются гундосить, что это — вторжение российской армии. Я же вижу классическую страшную гражданскую войну.
— После всего этого возможна ли «едина краина», о которой говорят со всех украинских телевизоров?
— В старом виде, как она была, она абсолютно невозможна. Мне непонятно, какие ресурсы, механизмы, лозунги может применить Киев, чтобы заставить тысячи людей, которые сражались, хоронили своих товарищей, быть в единой стране. С этой Верховной Радой, с этим президентом Порошенко… Чтобы Украина была единой, должна полностью поменяться ее политическая система, олигархические группировки должны уйти. После этого, возможно, люди в разных регионах Украины, которые будут контролировать ситуацию снизу, договорятся о будущем. Может, они разойдутся, потому что Донбасс, как я сейчас понимаю, не слишком хочет быть в этой Украине. А может, договорятся о каких-то формах конфедерации.
— Часто то, что творит Украина, называют фашизмом. Насколько уместно сравнение?
— Происходящее тут я бы назвал нацизмом. Только нацизм такой, провинциальный. Тут очень много аналогий с Германией 30-х годов. Есть свои «штурмовые отряды» — нацгвардия. На фоне резкого противостояния правых и левых радикалов и развивалась история Германии, а на Украине (без учета ДНР и ЛНР) правым радикалам никто не противостоит. Порошенко и весь киевский олигархический либеральный блок, слабое украинское государство могут только потакать им. И радикалы используют риторику, которая все больше развращает украинский народ. Они дают такую странную дикую смесь из площадной ругани и национализма. Все это еще и транслирует телевидение… Тотальная зомбированность украинского общества чудовищна…
— Это вы про ту Украину, что за пределами ДНР и ЛНР?
— Ну конечно! Здесь — это никакая не Украина уже, это Донбасс, здесь нет украинских СМИ, и здесь живут свободные люди, которые впервые в истории не подчиняются никакому государству, ни Москве, ни Киеву. Особая кайфовость этого места в том, что тут нет чиновников, которые бы приезжали, выходили бы с толстыми животами из больших черных автомобилей и указывали бы, кому как жить. Здесь все решают люди с ружьями, поэтому здесь свободный воздух, здесь люди, которые освободились от морока, что двадцать лет дурманил сознание. Выясняется, что люди сами могут строить свою жизнь. И поэтому единственным сопротивлением нацизму являются ДНР и ЛНР. При всех минусах, при том, что они не были готовы к войне, что люди совершенно разные, от святых людей до криминала, который также взял в руки оружие. Это ситуация реальной человеческой жизни. Но это — главный антифашистский фактор спасения Украины.
— Дождемся ли мы второго Нюрнбергского процесса?
— Думаю, это неизбежно. То, что я тут вижу, ложится в книгу военных преступлений Киева: обстрелы городов из тяжелого вооружения, лишение людей жизни, работы, достоинства… Даже в школы они кидают снаряды. И это делает правительство, которое считает эти территории им подчиненными.
— Что больше всего запомнилось?
— Много нюансов. Видел детей с такими больными глазами, что их невозможно забыть. Но меня больше всего потрясли лица бойцов ополчения. Это — соль земли, человеческое золото. Разговариваю с одним из них, молодым человеком, так он половину разговора посвящает шахте разрушенной, что надо идти и восстанавливать ее. Не потому, что ему приказал какой-то хозяин, просто это его честь и достоинство. Его прадед работал на этой шахте, дед… Эта шахта — его дом, он думает о ней. Рабочий класс Донбасса имеет достоинство, они встали за свои права, хотя их двадцать лет превращали в социальных животных. И они вновь стали людьми, а многие даже — сверхлюдьми.
— По итогам поездки будет составлен какой-то доклад?
— Обязательно. Будет составлена записка на имя главы СПЧ Михаила Федотова. Уверен, что он доведет ее до сведения и высшего руководства страны. Кроме того, мы договорились о создании в Донецке поста уполномоченного по правам человека. Есть тут такая замечательная женщина, Дарья Морозова, которая возглавляет комиссию по обмену пленными, и она сама, на общественных началах, создала рабочий правозащитный аппарат. Она и ее люди собирают данные об обстрелах, расстрелах, фактически — о нарушениях прав человека. Думаю, это очень надежный и работоспособный партнер не только для нашего совета, но и для ОБСЕ.
Комсомольская правда 8.10.2014
