Аксиомы противостояния
Сергей Черняховский
Мы должны подготовиться к тому, что все методы и технологии захвата власти, которые были применены на Украине, вскоре будут применены и в России
Переворот 1973 года в Чили удался потому, что Альенде, зная о его подготовке, отказался принимать какие-либо реальные меры противодействия ему, оправдывая это своей приверженностью законным и ненасильственным методам в политике. Понятно, что Янукович — не Альенде. Хотя бы потому, что Альенде до конца с автоматом в руках отстреливался во время переворота и отказался покидать свою резиденцию, а Янукович — трусливо бежал, предав и бросив тех, кто был готов за него сражаться.
Но вопрос в другом. Переворот на Украине победил потому, что одна сторона чётко боролась за власть, действуя так, как и нужно действовать в таких случаях, а другая инертно топтались на месте, вместо сопротивления — вела переговоры, уступала шаг за шагом и дезорганизовывала и предавала собственных сторонников.
Опыт начала 2000-х Украины позволил отработать технологию противодействия: не применяя прямое подавление, локализовать выступления, по возможности их игнорировать, с одной стороны, заставляя соблюдать определенные рамки действия, на каждом шагу показывая, что правила игры определяет власть, то есть что она остается контролирующей положение силой. С другой — давая противнику устать от бессмысленности противостояния и потерять большую часть используемого «уличного мяса».
Этот подход показал свою эффективность и в 2011-2012 гг. в Москве.
«Оранжевая тактика» — это тактика осадного давления. «Контроранжевая тактика» — это тактика контросадного удерживания. При прочих равных — у власти всегда больше возможностей для такой «контросады». Обе стороны не применяют прямую силу, но власть точечно её использует, не давая осадному давлению «ненасильственными средствами» прорвать очерченные для «мирного протеста» рубежи.
Всё это — классическое для военной истории противостояние «щита» и «меча», снаряда и брони. «Оранжевое» и «контроранжевое» противостояние — это противостояние осад. Янукович пытался использовать это в Киеве — не понимая, что методы прошлой войны никогда не могут в неизменном виде быть использованы в войне новой.
На этот раз на Украине была использована гибридная технология захвата власти. Одна часть организаторов обеспечивала создание и поддержание образа «мирного протеста», другая вела открытые силовые действия. Происходил силовой поэтапный захват власти и ключевых объектов: сначала для создания баз расположения своих силовых подразделений, потом — учреждений власти, потом — властно-символических объектов. Первая группа являлась группой прикрытия, вторая — группой действия.
Образ «мирного протеста» и «мирного демонстранта» — это тоже оружие. Такое же, как баррикады, щит или дубинка, — им защищаются от попыток оказать силовое противодействие силовым штурмовым действиям, и им нападают, представляя уже свои силовые действия отражением необоснованных жестокостей власти. Его же используют как оружие устрашения, давая возможность реальным организаторам переворота в лице совершающих агрессию государств угрожать и международными санкциями, и прямым применением силы для принуждения свергаемой власти к капитуляции.
Боевой сектор обеспечивает силовое наступление, «мирный сектор» — передышки для перегруппировки сил в те моменты, когда он терпит неудачи. Одни — обеспечивают анестезию, другие — хирургическое вмешательство. Строго говоря, одни работают как пропагандистское прикрытие агрессии, другие — как армия вторжения, хорошо организованная, мобильная, подготовленная и обученная.
Все это разработано грамотно, умело и в соответствии с пониманием реальных законов политического действия, а не звонкой фразеологии о законности, бесценности человеческой жизни, недопустимости кровопролития, необходимости диалога и поиска консенсуса. Подобного рода фразеология, когда она навязывается власти, служит методикой деморализации, «технологией психологического разложения войск противника».
Все это будет использовано вскоре в России и Белоруссии.
В Киеве заказчики и организаторы переворота максимально учли опыт своих московских и минских неудач. И через некоторое время они в еще более обновлённом виде используют это там, где раньше проигрывали. В Москве и Минске, возможно, и в Астане, нужно делать выводы из успеха новых технологий в Киеве. Нужны контртехнологии, как были выработаны контртехнологии против прежних «цветных революций».
И для того, чтобы они были успешны, нужно принять ряд ясных аксиом и не отступать от них.
Во-первых, нельзя обманываться словами про «мирных граждан» и «ненасильственный протест». Эти слова — лишь пиар-образ для оправдания захвата власти и государственного переворота. Фактически это разновидность оружия. Когда в ходе военных действий на позициях войск начинает вещать громкоговорящая станция, убеждающая, что сопротивляться не нужно, — по этой станции бьет артиллерия. И никто никогда не объявлял это чем-либо неприемлемым. «Мирные граждане» — это лишь защитная броня боевых отрядов. «Не стрелять в мирных граждан» — это значит не пытаться разрушать оборонительные сооружения противостоящей тебе вооружённой армии.
Во-вторых, нельзя вступать в диалог с врагом. Диалог с организатором переворота — это не поиск согласия. Это всегда частью средство врага выиграть время для сосредоточения сил, частью — его маскировка перед сторонними наблюдателями, частью — его способ обмануть оппонента. Переговоры с организаторами «мирного протеста» — это то же самое, что переговоры с террористами.
В-третьих, нельзя верить «западным партнёрам». «Западные партнёры» — основные и подлинные организаторы маскирующегося под «мирный протест» государственного переворота. Всё, что они будут обещать, — лишь их средство парализовать твоё сопротивление. Они никогда не выполнят своих обещаний полностью, всегда найдут, чем оправдать их неисполнение, нарушат все данные ими гарантии.
Если в условиях «мирного протеста в твоей стране появились «западные посредники» — значит, они попытаются помочь своим клиентам, играющим роль «мирных демонстрантов». Если они появились без твоего приглашения — к ним нужно относиться как к организаторам и инструкторам государственного переворота, лучше всего их задержать по обвинению в его организации и — либо судить, либо выслать.
В-четвёртых, нельзя допускать на государственные посты людей, кто имеет (либо чьи семьи имеют) личные бизнес-интересы за рубежом. Судя по всему, именно этот фактор сыграл ключевую роль в безволии и предательстве Януковича. Много говорят о роли его сына, требовавшего уступок от него и прямо угрожавшего расправой силовикам, даже когда те пытались защитить Украину и его же отца. Очевидно, нужно новое законодательство и новые меры по предотвращению участия политиков и их семей в бизнесе за рубежом. Суверенитет страны необходимо защищать. Агентуру и клиентуру его противников — нужно подавлять.
Россия потребовала выдать ей Яроша, обвиняемого в призывах к террористической деятельности и войне с Россией. Но это требование звучит неубедительно на фоне того, что в самой России беспрепятственно действуют люди, не скрывающие своей поддержки того же Яроша.
Всем очевидно, что ключевую роль в захвате власти на Украине играли неонацистские группы. Но не менее очевидно, что те группы, которые у нас называют себя либералами, всегда выступали против памяти тех, кто остановил нацизм: такие как Гозман, Шендерович, Альбац, Федотов, Подрабинек и им подобные, оправдывающие свои симпатии к нацизму своими антипатиями к «сталинизму». Как уже неоднократно говорилось и всем в общем-то понятно: «антисталинизм» — это всего лишь замаскированная форма реабилитации нацизма. Сначала Гозман уравнял СС и СМЕРШ, а потом приветствовал переворот на Украине.
На словах на Украине происходит антиолигархическое восстание, но на деле новая власть пытается передать восток республики под контроль олигархов. Именно так было в предвоенной Германии, где нацисты изначально выступили под антибуржуазными лозунгами, а затем стали партией крупного капитала. Антисталинизм — сознательная форма реабилитации нацизма как одной из разнообразных форм фашизма. Союз Гозмана и Альбац с фашиствующими элементами на Украине показывает, что в своей ненависти к России они готовы на всё. По сути, они мало чем отличаются от фашистов, существенным свойством которых является террор в интересах имущих групп. Гитлеровцы били людей прикладом, а шендеровичи и гозманы топчут души. Фашизм всегда есть оправдание власти крупного капитала — и практика прямого террора в интересах обеспечения его господства. Это всегда уверенность в элитарности избранных — и неполноценности остальных.
Фашизм тех, кто присвоил себе в России имя «либералов», — проистекает из неуважения к человеческой личности. Они считают себя вправе указывать, терроризировать и «просвещать».
Несколько лет назад они прославляли режим Саакашвили — и сделали вид, что не заметили, когда появились доказательства его фашистского характера, практики пыток, террора и глумления над своими оппонентами. Несколько лет назад они оправдывали агрессию боевиков Саакашвили против Южной Осетии — сегодня они оправдывают террор боевиков Яроша на Украине. Хотя сам Ярош — явно более приличный человек, поскольку готов открыто сражаться за свои идеи. Публика же, концентрирующаяся вокруг «Эха Москвы», готова нападать только из-за угла. Оружие Яроша — кулаки и дубинки, оружие российских квазилибералов — слюна, ложь, оскорбления.
Они претендуют на то, чтобы быть «сверхчеловеками», — но они, в каком-то смысле, лишь животные, поскольку для них физическое благополучие выше идей. Они в принципе не понимают, как у человека могут быть высокие благородные идеи, как он может быть патриотом. Они поддерживают киевские погромы и желают повторения этих погромов в Москве. Их будут радовать пожары и убийства в центре Москвы.
Против Яроша у нас возбудили уголовное дело, но почему нет уголовных дел против наших «либералов»? Почему, например, спустили на тормозах дело о хамстве Подрабинека? Эти люди уверены в своей безнаказанности. В частности — в своей безнаказанности в борьбе против общенациональных интересов России, её суверенитета и территориальной целостности.
При этом в России люди, называвшие себя либералами, столь опорочили это на деле вполне благородное имя, что и сделали его ругательством, и оказались сами отторгнуты и презираемы обществом. Но если общество их отвергает — и на уровне отказа им в уважении, и на уровне электорального неприятия, то на уровне элиты они оказались в заметной мере сохранены в виде весьма влиятельного лобби. Квазилиберальные активисты создают по избранным датам шум на площадях, имитируя, с одной стороны, «народный протест», а с другой — формируя театральный образ его «подавления властями».
Квазилиберальные пропагандисты и агитаторы в подконтрольных СМИ формируют соответствующую информационную волну, создавая в целом искаженный образ общественных симпатий и пристрастий. Квазилибералы, сохранившие положение на высшем государственном уровне, опираясь на этот шум, инициируют рыночно-фундаменталистские экономические проекты и упорно пропагандируют их как во власти посредством личного влияния, так и в обществе посредством контролируемых ими СМИ. Квазилибералы в интеллектуальной сфере и сфере консалтинга не всегда громко, но настойчиво и упорно повторяют свои псевдолиберальные рекомендации для власти, в очередной раз создавая впечатление, что «иного не дано». Квазилиберальные историки продолжают фальсифицировать каждый эпизод предыдущей, и особенно советской, истории, формируя негативные представления о прошлом страны, причём получают для этого все возможности и эфирное время электронных СМИ. Сохраняя при этом подчас статусное положение во главе академических НИИ, а иногда и ведущих вузов страны.
Обычно они банально необразованны и вызывающе лживы. Как только они получают более или менее заметный публичный отпор — мгновенно используют все свои клановые возможности для кулуарного и административного давления на своих оппонентов и оказавшихся опасными для них специалистов.
Квазилибералы отторгнуты народом на публично-политическом уровне. Они изгнаны из парламента и приличного общества. Они во многих случаях признаны нерукопожатными. Но они допущены на экраны и в НИИ, в консалтинговые властные центры и в сами структуры власти, в посольства известных держав и некоторые вузы.
Они ненавидят и презирают ценности и настроения большинства общества — и при этом они составляют фактор мощного кланового влияния. В частности, выдавая себя в глазах и российской власти, и международных структур за носителей общественного мнения и представителей ожиданий давно ненавидящего их народа. Они отторгнуты народом — но остаются атавистическим препятствием на пути осуществления его воли. Они сегодня активизировались и вновь мешают развитию общества, навязывая ему свои рыночно-фундаменталистские и элитистские, человеконенавистнические представления и проекты. Нельзя двигаться вперед, не убрав их с пути общественного развития.
Как только Левада-центр опубликовал данные опросов, показывающие, что, во-первых, большая часть граждан России понимает, что у страны есть враги, и, во-вторых, людей, понимающих это, становится все больше, — как СМИ и группы, по странному недоразумению относимые к «либеральным», начали агрессивную атаку на общественное сознание, утверждая, что само это мнение является признаком болезненного состояния общества.
В 2012 году 63% опрошенных признавали, что у России есть враги. Через год, в 2013-м, так полагали 78%. Правда, 2012 год все же был годом спада данного показателя — в 2011-м наличие у страны врагов признавали 70%.
Человек, на каждом шагу видящий заговоры «мировой закулисы» и враждебные происки, — конечно, не вполне здоровый человек. Но человек, благостно утверждающий, что врагов, угроз и опасностей в условиях сегодняшнего существования нет, — либо до помешательства наивен, либо сам является рупором именно тех врагов, существование которых он стремится сознательно замаскировать.
Враг — это не сказочный злодей, патологически ненавидящий тебя или твою страну, хотя такие также существуют, — в России, в частности, в виде групп, самоназывающих себя «либеральной общественностью». Враг — это тот, кто по тем или иным причинам, часто абсолютно прозаическим и непатологическим, противостоит тем или иным нашим целям и интересам.
Цели и интересы в современном мире у разных субъектов как мировой, так и внутренней политики — различны. Носители разных интересов вступают в противостояние друг с другом — и ведут борьбу за победу друг над другом. В элегантной терминологии — «конкурируют». Часто — вплоть до уничтожения. Либо покорения.
В современном мире слово «конкурент» выступает эвфемизмом слова «враг». Если у представителей фундаментально-рыночного, прозападно-коллаборационистского сознания спросить, есть ли у России конкуренты, то они придут в некоторое замешательство: рыночной экономики без конкуренции не существует.
Когда говорят о врагах России, никто не имеет в виду «мировой русофобский заговор», направленный на уничтожение страны. Но интересы ряда «стратегических партнёров» России объективно состоят в том, чтобы воспользоваться слабостью России и так или иначе поживиться за счёт её потенциала. В этом мире, в том состоянии, в котором он находится, иначе быть не может.
Общество понимает это. Люди чувствуют постоянное противодействие их интересам и интересам страны, осуществляемое её конкурентами на всех направлениях — от попыток унижения её истории и её исторического самосознания, до военных агрессий против её союзников.
У России — огромные ресурсы и огромная территория, и одновременно она предельно ослаблена и для нее пока проблематично удерживать эти ресурсы. Ослаблена среди прочего и в результате того, что ее граждане — а тогда еще граждане СССР — поверили в утверждения известных людей и известных групп, что у их страны — никаких врагов нет, и все остальные страны лишь мечтают принять всех нас в свои дружеские объятья.
Западную систему не нужно изображать придумкой дьявола, но она может существовать только за счёт экспансии, за счёт захвата и освоения новых рынков. Если бы она этого не делала, то все предсказания Маркса сбылись бы ещё сто пятьдесят лет назад.
В 60-80-е гг. Запад находился в очень сложной ситуации и выживал только за счёт тех передышек, которые СССР сам им давал. Картер в 1979 году фактически объявил избирателям о том, что США стоят на пороге краха. Но руководство Союза не воспользовались своим преимуществом и во второй половине 80-х совершенно необъяснимо капитулировало.
Все серьёзные ученые Запада до сих пор удивляются необъяснимой капитуляции СССР.
Это чем-то напоминает отвод Петром III войск из взятого Берлина.
Освоение рынков России и Восточной Европы позволило Западу сделать рывок в развитии. Но сейчас он начинает поедать сам себя — рушатся экономики Греции, Испании, Португалии. Чтобы избежать тяжёлых последствий кризиса, им срочно нужны новые рынки. И поскольку пространство России и отторгнутых у нее территорий большое и не до конца освоено, конкурирующие субъекты мировой политики нацелены на него.
То, что общество осознает это и видит эту угрозу, — нормально и лишь демонстрирует оздоровление общественного сознания. Как нормально и понимание того, что среди врагов страны есть те, кто постоянно пытается утверждать, что у нее нет врагов. Именно так разрушали её и четверть века назад.
Бесспорно, каждый гражданин страны обладает неким безусловным комплексом гражданских прав, обеспечивающих ему и возможность полноценного существования в обществе, и возможность полноценного участия в обсуждении и решении его проблем. Но для того, чтобы этими правами обладать и пользоваться, — прежде всего нужно быть гражданином своей страны. Ни одно нормальное общество не предоставляет равные со своими гражданами права тем, кто перестал считать себя гражданами данной страны.
Конституционные права граждан — это не только их права на митинги и шествия, а также свободу слова. Это ещё и право на то, чтобы большинством голосов избирать ту власть, которую они предпочитают. И обязанность государства — не только создать условия для возможности граждан высказывать своё мнение по отношению к этой власти на митингах и шествиях, — но и создать условия, чтобы решение большинства не было отвергнуто и отменено активным поведением меньшинства.
Власть не имеет права допускать повторения 1991 года, когда в марте три четверти граждан страны высказались за сохранение СССР, а в августе 1-2 процента населения столицы свергли власть этого же СССР и открыли дорогу к его распаду. Кстати говоря, большая часть тех, кто свергал союзное руководство в августе, в тот момент даже и предположить не могли, что ведут дело к разделу страны и обнищанию 90-х гг. Как говорил позже бывший тогда вице-президентом РСФСР Александр Руцкой: «Если бы я знал, что будет в декабре, я бы в августе встал на сторону ГКЧП».
«Мирное» стояние в августе 1991 года обернулось гибелью от насилия примерно миллиона человек в межнациональных конфликтах и десятками миллионов в результате системного кризиса постсоветского пространства в 90-е годы.
Важны не формальные действия — важны цели и намерения. И в современном мире накоплен более чем достаточный арсенал средств и технологий, позволяющих формально мирными акциями приводить к свержению самого законного и благонамеренного правительства.
Еще раз.
Нельзя обманываться словами про мирных граждан.
Нельзя вступать в диалог с врагом.
Нельзя верить «западным партнёрам».
Нельзя допускать на государственные посты людей, кто имеет либо чьи семьи имеют личные бизнес-интересы за рубежом.
Граждане страны — это только те, кто отождествляет себя со своей страной и исходит из примата и признания её суверенитета. Те, кто не чувствует себя ее гражданами, — не могут претендовать на политические права.
