ДО КОНЦА РАЗОРВАТЬ РОССИЮ И УКРАИНУ НЕВОЗМОЖНО
Александр Проханов
На Украине решили переписать учебник истории и добавить в него новый параграф – о войне с Россией. Наше государство названо агрессором, а гражданская война — борьбой за демократию и независимость. Возможно ли разделить народы России и Украины? И как Россия должна действовать в условиях новой холодной войны? На вопросы ответил писатель, журналист, общественный деятель Александр Проханов.
— В учебниках Украины появилась формулировка "Россия – агрессор". Фильмы запретили, телевизионные каналы тоже. Они пытаются, что ли, навсегда отделить Украину от России? Возможно ли это?
— В 1991 году рассекли страну. Разделили тело единого народа, состоящего из русской ветви и украинской ветви, и предложили этим рассеченным телам стремительно строить свои государства. Украина стала строить свое государство по примитивному, очень жестокому сценарию украинизации доставшейся ей территории. Результат этой украинизации — майдан, война в Донбассе. Эта украинизация продолжается. Россия, от которой Украина хочет оттолкнуться и уйти навсегда из нашей общей истории, она является главным объектом нападок. Поэтому Россия не только агрессор, Россия — традиционный враг, колонизатор.
Как глубоко это перекодирование народа может пройти? Мне кажется, оно может произойти достаточно глубоко. Но в глубине этот код не стирается, как не стирается номер мотора в автомобиле, который угоняет угонщик. Поэтому я убежден, что будут времена — я не знаю, когда они наступят, завтра или через несколько лет, — когда опять эти ткани будут восстанавливаться. И люди культуры, философы поймут, что это чудовищное расчленение, расслоение — это огромное преступление перед нашими двумя народами и коллективной историей.
— То есть вы считаете, что невозможно отделить Россию от Украины?
— Невозможно. Недаром усилия по отделению носят такой свирепый, такой тотальный, такой безрассудный характер.
— Складывается ощущение, что сейчас не только на Украине, но и в других странах тоже ведутся попытки на государственном уровне как-то изменить отношение к истории, к исторической памяти. Пример тому Польша, которая сейчас настаивает на том, чтобы поставить в России памятник Качиньскому. При этом польские власти не разрешают поставить под Краковом памятник красноармейцам.
— Естественно, между современной польской элитой, натовской, прозападной, русофобской элитой и Россией идет схватка, идет борьба. Но и здесь не все безнадежно. Эта холодная война, повторяю, недолговечна. Она преодолима. Недаром, когда патриарх приехал в Польшу, он предложил концепцию исторического примирения двух народов.
— Что делать России в ситуации такой идеологической агрессии? Хладно смотреть со стороны, надеяться, что они все-таки одумаются, или какие-то действия предпринимать?
— Холодная война, связанная с атаками одной страны на другую, предполагает ответы. Скажем, холодная война, которая велась против Советского Союза, была нами проиграна по той причине, что к концу этой холодной войны мы не смогли создать субстрат, с помощью которого ответили бы на эти нападки Голливуда, что "Советский Союз — империя зла". Сегодня эта культура у нас еще недостаточна, мы должны создать ее с привлечением и журналистов, и политтехнологов, и философов, и антропологов, и знатоков религии, и знатоков теории хаоса, теории образов. Я думаю, что мы еще не нашли верных ответов. Удар на удар или, не знаю, плевок на плевок. Нет, должны быть ассиметричные ответы, ассиметричные формы взаимодействия. Мы сейчас работаем над этим.
