Мы защищаемся, а не нападаем
Владимир Бортко
Кто-то заметил (а это трудно не заметить), что с годами Владимир Бортко стал сильно походить на Никиту Михалкова. Внешность, речевые интонации, очевидная имперскость обоих. Наконец, профессия… Но давайте попробуем поглубже разобраться и послушаем самого мастера большого экрана.
– Как режиссер вы мне, Владимир Владимирович, гораздо симпатичнее, чем как политик.
– Потому что я коммунист, а вы, догадываюсь, человек либеральных настроений?
– Это как раз не проблема. Вон Максакова из «Единой России» вышла замуж за вашего однопартийца… Я не понимаю вашу поддержку политики Путина в Крыму, его дальнейших действий.
– А в чем проблема?
– Вы же коммунист! Ничего, что КПРФ называется главным оппозиционером власти?
– Я всю жизнь руководствуюсь интересами Родины. Поверьте, есть много вопросов, по которым мнения КПРФ и партии власти расходятся. Но присоединение Крыма я считаю верным решением Путина. Письмо в поддержку его политики я подписал совершенно сознательно, а не потому, что «все подписали – и я подписал».
Я родился в Москве, но садик, школа, женитьба, институт, первый фильм – это Киев.
– Да мало ли кто где учился, женился… Это не дает права повсюду щупальца распускать.
– Но вы же обо мне спрашиваете, так?! И подбираются, я вижу, к нашим границам. Мы защищаемся, а не нападаем.
Как я с вами говорю по-русски, так я говорил и в Киеве. И украинскую речь слышал, честно говоря, только по радио. Для меня очевидна неразрывная связь даже не двух народов, а одного. Но, снимая «Тараса Бульбу», я увидел, что западная часть Украины никак не похожа на восточную. Она не хуже – она прекрасна. Но она другая. Между Запорожьем и Череповцом нет никакой разницы. А вот между Львовом и Запорожьем – колоссальная.
– Спорная риторика. Считаете ее достаточным основанием, чтобы присоединить еще ЛНР и ДНР?
– Думаю, все этим и кончится. Но я бы даже не возражал, чтобы они остались отдельно.
– Спасибо и на этом, хоть какая-то надежда. Может, и Путин одумается, вернет Крым?
– Никогда! Россия никогда не отдаст Крым! Если только нас не завоюют. А этого, я думаю, не случится.
Крым нельзя было отдавать по одной простой причине. Потеряем выход в Средиземноморье – и нам конец. Они (Америка, Европа) это сами понимают. Как это выглядит с точки зрения международной общественности – ясно. Платить – платим. И еще о-го-го как будем платить. Вся плата впереди.
– Вы недавно стали ньюсмейкером, даже революционером. Открыто заявили о цензуре на ТВ, из-за которой никак не может выйти ваш фильм-сериал «Душа шпиона» с Бондарчуком, Чернышовым, Александровой, Джигарханяном.
– У меня не оставалось выбора. Я закончил съемки в сентябре 2013-го, после чего услышал: «Давайте сделаем так, чтобы ваше кино никто не увидел». Я должен был кивнуть и промолчать? Нет!
Я показал «Душу шпиона» в Думе и Министерстве культуры. Не скажу, что меня качали на руках, но определенный успех был. Но потом два продюсера фильма – студия «ТриТэ» (Никиты Михалкова. – Авт.) и ВГТРК – попросили убрать их из титров. Это первый случай в истории кино!
Я попытался договориться: согласился сделать две серии для телевидения (хотя предполагалось больше), пожертвовал несколькими важными для меня, но, вероятно, неугодными кому-то сценами. Но и это не помогло! Я направлял депутатские запросы (государство ведь тоже участвовало в финансировании фильма, и деньги было бы неплохо вернуть), толкового ответа, к сожалению, не получил. Выход фильма заморозили. И я не понимаю: кто, почему?
«Тот, кто всегда ясен, просто глуп»
– К идеологии прицепиться не могли. Мы только что убедились, что вы вполне в струе…
– Да, и не стыжусь этого: я – государственник и патриот. В моем фильме нет и не может быть никакой крамолы!
Думаю, я стал жертвой векового русского страха – «как бы чего не вышло». Учитывая профессию нашего президента, ответственные люди, видимо, испугались, что ему не понравится тот образ разведчика, который мы создали вместе с моим соавтором Михаилом Любимовым. Дело в том, что я снимал, как раньше говорили, «производственную драму» – человека, вынужденного ради Родины убивать, обманывать.
– Действительно. Как вы могли подумать такое о шпионах!
– Да бросьте! Это делают все шпионы – китайские, американские, какие угодно. Такова профессия. Девушки обычно живо реагируют: «Как можно жить сразу с двумя, тремя женщинами?!» Да запросто! По заданию партии и правительства. И это самое невинное, что может быть в разведке. Тут важно другое: занимаясь вещами, мягко говоря, не очень славными с точки зрения морали, этики, герой сомневается, все ли он делает правильно…
– Это уже интересно – сомневающийся Штирлиц!
– А что вы удивляетесь? Тот, кто всегда ясен, просто глуп. Это не я сказал, а Маяковский.
– Неужели и вы в том, что делаете, не всегда уверены?
– Да, я сомневаюсь в себе. Правильно ли я делаю, что иду с этими, а не с теми? Есть у нас цель? А вдруг всё не так? Надо каждый раз проверять себя, вот про что идет разговор.
– С чего вы вообще за тему шпионов взялись?
– Хотел повеселить почтеннейшую публику. Не получилось с весельем… Но фильмом я, несмотря на историю с его выходом, доволен.
– После поднятой вами шумихи фильм пообещали показать… летом.
– Тогда можно вообще не показывать! Премьера должна состояться до конца апреля или в середине сентября. Иначе «Душу шпиона» можно просто выкинуть – и всё. Летом в кинотеатрах мертвый сезон! Хоть «Крестного отца» показывай – в зале не будет ни одного человека. И я чувствую, что дело к тому и идет. Ребята так и хотят сделать. А теперь представьте мои чувства – в 2011 году начать готовить фильм и надеяться, что в 2015-м его, может быть, покажут… Да еще и летом.
«Блондинку за углом» варварски порезали
– Вы все свои фильмы считаете политическими прокламациями?
– Вне сомнений! И каждый раз это другое обращение – в зависимости от моих воззрений и политического момента, который переживает страна.
– И как часто меняются ваши воззрения?
– Не ловите на слове.
– Начнем с вашего первого заметного фильма – «Блондинка за углом».
– Было совершенно понятно, что нарождается что-то новое. Но об этом никто не говорил. Люди жили двумя жизнями – официальной и неофициальной. Я и поговорил на эту тему вместе со сценаристом Червинским. Надо сказать, мне было мучительно сложно протащить наш фильм на экран. Его варварски порезали.
Я сделал «Блондинку» в 1982‑м, а вышел фильм в 1984-м.
Руководство Госкино увидело в нем признаки, «порочащие советскую действительность». Хотя чиновники тогда тоже читали сценарий, одобрили его. «Блондинка за углом» и «Душа шпиона» – вот два фильма, доэкранную судьбу которых я могу назвать неблагополучной. Остальные выходили легко.
– Даже антисоветское «Собачье сердце»?
– С ним вообще не было проблем. Я снял его фактически за полгода – от момента прочтения повести в журнале «Знамя» до премьеры.
И что значит «антисоветское»? Мое кредо – рассказывать то, что, как мне кажется, думал и закладывал в произведение автор. Записать Булгакова в коммунисты я вряд ли мог. С большим удовольствием читал о разрухе, об атмосфере всеобщего вранья и хотел все это дело передать. О проблемах можно говорить с желанием сделать для страны добро, а можно с тем посылом, что дальше ничего хорошего уже не будет. Я придерживаюсь первой точки зрения. Хочу сделать моей стране лучше. Достаточно острый фильм ничуть ей не повредил. Скорее наоборот.
Додумал за Достоевского
– Я, готовясь к интервью, открыла, что вы под псевдонимом Ян Худокормов снимали первые две серии «Улиц разбитых фонарей». Задали тон всей истории про Дукалиса.
– Псевдоним Худокормов очень точно передает состояние кинематографистов. До этого предложения я 5 лет сидел без работы. Мне было интересно, я согласился. В конце второй серии бандиты получили пулю. Я сказал, что хотел, дальше сериал стали делать другие люди.
– За «Мастера и Маргариту», «Идиота» вас, несмотря на их успех, критиковали. Очень смело вы додумываете за авторов.
– Я только показываю то, что у них между строк. Что арестовывать Мастера приходят не непонятные человечки, а именно энкавэдэшники – в этом, думаю, ни у кого сомнений нет. Докажу в два счета. Просто Булгаков не мог это впрямую говорить… Какие претензии у вас к «Идиоту»?
– Правда не понимаете? Вы изменили финал!
– Я дал надежду зрителю на то, что Мышкин вернется в Россию. «Ах, князь! Выздоравливай и возвращайся в Россию» – вот все, что я от себя вложил в уста генеральши Епанчиной… Ну, и еще два слова. Когда Епанчина говорит: «Вся эта Европа – фантазия. И мы в этой Европе – одна фантазия», я добавил: «Сам видишь!» Политический посыл тут очевидный. Не думаю, что Достоевский был бы против.
– Знаете, это очень похоже на утверждение Говорухина, который, возглавив предвыборный штаб Путина, сказал, что Высоцкий поддержал бы его.
– Докажите обратное.
– Вы же знаете, что это невозможно!
– Хорошо. Мне по крайней мере кажется, что мы со Станиславом Сергеевичем знаем, о чем говорим.
Проблема коммунистов – печальный вид
– В следующем году вам исполнится 70 лет, пройдут выборы в Думу. Будете баллотироваться?
– А как же! Из Думы меня вынесут только вперед ногами!
– Шутите?
– Честное слово!
– Что в Думе такого притягательного? Кроме зарплаты.
– Дума – весьма своеобразный инструмент. Есть такая книжка – «Нужна ли России правда? Записки идиота», которую так назвали, не спросив меня. Так там в первой главе напечатано мое обращение к депутатам. В нем все сказано: что Дума – это ширма, по-настоящему оппозиционные законопроекты очень тяжело тащить…
– Ну и зачем тогда вам это?
– Так у меня на старости лет проявилась пассионарность. Второе – то, что вся основная работа в Думе происходит не в момент нажимания кнопок, а в комитете, когда твое мнение может быть учтено, услышано. Вот здесь – да, от меня есть польза. Я считаю свою работу в Думе важной.
– Как вы полагаете, в чем проблема не самой популярной у нас в стране Компартии?
– Мы по количеству мест в Думе занимаем второе место. Уж поверьте мне, нас выбирал не Кремль. Теперь вы скажите мне: кто же нас выбрал?
– Пенсионеры.
– Крайне ошибаетесь! Старшее поколение почти в полном составе голосует за партию власти. Интересно, да? «Всякая власть от Бога», – считают бабушки и голосуют за «Единую Россию».
Кто же за нас? Научные центры, атомные центры – вот кто.
– Хорошо, может, вы и не самые непопулярные. Но унылые-е-е – сил нет!
– Вот это в десятку! Печальный внешний вид – это да. Его надо убирать! Лично я прикладываю массу усилий для того, чтобы изменить имидж. Не суть, а имидж российского коммуниста.
Думаю, в следующем созыве нас будет меньше. Не потому, что мы хуже, а потому, что партия власти не спит. Им не выиграть никогда, поэтому они придумывают разные схемы, возвращаются к одномандатным округам. А что такое одномандатный округ? Это деньги! У нас они есть? Нет? А у них? Да. Поэтому их будет больше… Но лично я обязательно буду баллотироваться по Центральному округу Санкт-Петербурга!
– Когда же будете снимать фильм «Креститель» о князе Владимире? Вроде собирались на волне эйфории от присоединения Крыма.
– Собирался, но уже не снимаю. Телевидение, без которого сегодня никуда, должно было дать свое согласие. Но не дало. Не знаю, персонально меня там кто-то не любит или это из-за «Души шпиона», но отмашки я не получил. А жаль! Самое смешное, что сейчас этот фильм нужен так, как никогда. Особенно после слов Порошенко о том, что Владимир основал государство Русь-Украина. Очень опасное это дело – переделывать историю.
– А вы не переделать ее хотите, намереваясь снять сериал о хорошем Сталине?
– Я мечтаю снять не плохой и не хороший, а правдивый фильм о Сталине, самой несправедливо оболганной личности XX века. Не оправдываю его в каких-то вещах, но образование, промышленность поднялись при нем на недосягаемую высоту. Я столько раз пытался добиться, чтобы Волгограду вернули прежнее название. Это стало бы отличным подарком ветеранам к 70-летию Победы. Но пока… мне говорят, что наше общество еще не готово изменить свое отношение к Иосифу Виссарионовичу.
– Одного не могу понять: вашего деда расстреляли. Вы что, простили Сталину даже это?
– Оба моих деда были репрессированы. Один – по материнской линии – погиб где-то в лагерях… Мы точно не установили, как и где. А второй – по отцу – действительно был в 1937 году расстрелян. Я ездил в Курск, взял дело дедушки… Там все исходило от его помощника. Он строчил доносы. Его просто подставили… Это была ошибка. Но от ошибок не застрахована никакая власть.
