Родная речь и смысл жизни

К вопросу о воспитательной роли русского языка …

Выступление на XVI Всемирном русском народном соборе в секции «Роль культурно-духовных традиций в социальной сплоченности общества»

Я рад возможности поговорить в заинтересованной аудитории о волнующей нас всех проблеме сохранения живого русского языка в увязке с восстановлением национального менталитета и формированием новых смысловых стимулов для созидания.

В современной России мы отмечаем действие, как минимум, трех факторов, которые предопределяют искажение традиционной языковой картины мира, или понятийной сетки, и тем самым препятствуют восстановлению русского человека и русского народа в качестве субъектов исторического действия. Это, во-первых, нарастающий и стремящийся к полной абстракции вал информации. Это снижающийся уровень культуры. И это, наконец, внедрение заведомо ложных смыслов в общественно-политический и культурный дискурс. В результате понятия «провисают», перестают играть роль живого и органичного каркаса общения. Валом слов с искаженными или «замыленными» значениями парализуется и сам язык как живая система, и самостоятельность мышления его носителей.

Необходимо «отчистить» понятия, но этого мало. Россия находится в ожидании перемен, что требует нового взгляда на известные понятия, выделения в них наиболее актуальных граней, поиска и утверждения новых понятий и смыслов. Обновленная понятийная сетка призвана высвободить человека из плена смысловых пустот, вернуть органичный русский смысл и творческую энергию в национальную общественную жизнь, экономику, политику, культуру. Через создание этой новой живой системы смыслов появятся существенные дополнительные возможности воздействия на ключевые «болевые точки» современной жизни России. Исходя из этого понимания Институтом динамического консерватизма (ИДК) начато осуществление проекта «Тезаурус — Русские смысловые ключи XXI века».

Наша работа ведется на стыке двух методологических векторов. Первый — это анализ жизни русских слов в последние полтора-два века, отраженной в многочисленных словарях и исследованиях, а также в живой речи классиков русского языка. Второй — изучение формирования корневых смыслов в русском языке под углом зрения влияния на этот процесс праязыка через священные слоги (автор этой методики — наш коллега, доктор филологических наук Илья Леонидович Бражников).

Понятно, что и в первом, и во втором случае мы опираемся на опыт, накопленный соответствующими школами зарубежного и российского языкознания, социологии, социолингвистики. К сожалению, в силу регламента сегодня я могу остановиться только на самых важных моментах этого опыта, но некоторые краеугольные камни обойти просто невозможно.

Еще во второй половине XVIII века британский исследователь У. Джонс, изучая санскритские рукописи, показал, что санскритский язык по своей структуре более совершенен, чем греческий язык, и более богат, чем латинский. Он продемонстрировал, что санскрит имеет близкое родство с ними в корнях слов и в формах грамматики, говорящее об их происхождении из одного общего источника. Далее имели место исследования баварского ученого Ф. Боппа (1791 — 1867), также считающегося основоположником сравнительно-исторического метода в языкознании. Бопп создал теорию двух корней (глагольного и местоименного), или двух состояний индоевропейского корня. Активно реконструировал праязык немецкий языковед А. Шлейхер (1821 — 1868). Швейцарец Ф. де Соссюр (1857 — 1913), по праву считающийся основателем социологической школы в языкознании и структурализма, ввел в научный оборот различение языка, речи и речевой деятельности. Француз Э. Бенвенист (1902 — 1976) соединил социологические элементы учения Ф. де Соссюра с принципами сравнительно-исторического языкознания.

В России актуальная для нашего проекта лингвистическая проблематика также разрабатывалась глубоко и последовательно. А. А. Потебня (1835 — 1891) открыл такое важнейшее понятие, как «внутренняя форма слова». Внутренняя форма слова несводима собственно к слову; это некая общность представления: когда общаются два представителя одной культуры и одного языка, они понимают друг друга не потому, что они говорят слова, а потому, что слова имеют внутреннюю форму и эта внутренняя форма является общей для этих людей как носителей этого языка. Московской (Ф.Ф.Фортунатов, 1848 — 1914; А.А.Реформатский, 1900 — 1978 и др.) и Петербургской / Ленинградской (И.А.Бодуэн де Куртенэ, 1845 — 1929; Л.В.Щерба, 1880 — 1944 и др.) лингвистическим школам принадлежит открытие таких непреложных законов в области сравнительно-исторического индоевропейского языкознания, как, например, закон о наличии соотношения между звуками (звук «б» в русском и славянских языках регулярно соответствует латинскому звуку «ф» — у нас «брат» — там «фратер») и закон об устойчивом чередовании согласных (в русском и славянских языках «к» переходит в «ч», «г» — в «ж», «х» — в «ш» и «с»). Ими были разработаны важнейшие понятия «морфема» и «фонема» и принцип вариации фонем. Этот огромный накопленный материал в 1950 — 1960-е годы сделал возможным исследования языковеда-компаративиста В.М.Иллича-Свитыча (1934 — 1966), сформулировавшего так называемую «ностратическую теорию», в рамках которой он констатировал, что не только индоевропейские, но и другие языки имеют общую основу, и выделил основу праязыка. Это был качественный и не имеющий до сих пор аналогов рывок вперед в лингвистических исследованиях, который был закреплен академиками В.А.Дыбо (1931 — ) и С.А.Старостиным (1953 — 2005) и послужил основой для развития структурно-прикладной лингвистики.

Большое значение для осмысления происходящих в русском языке процессов и конкретной работы над тезаурусом имеет проблема социального измерения языка. Ее суть сводится к тому, что как только мы серьезно задумываемся над тем, что такое общество, мы обязательно приходим к вопросу о том, что такое язык. Язык и общество плотно друг с другом связаны. Французским социологам Д.Дюркгейму (1858 — 1917) и М.Моссу (1878 — 1950) принадлежит важнейшая мысль о том, что нет и никогда не было какого-то одинокого познающего индивида, перед которым раскрывается этот мир. Общество первично по отношению к составляющим его людям. Так называемый «индивид» осмысливает мир в силу того, что сам уже входит в существующую систему общественных взаимосвязей.

Точно так же человек говорит, в том числе и говорит о языке, находясь внутри этого самого языка. В этой связи уместно вспомнить предложение французского исследователя П. Бурдьё (1930 — 2002) попытаться поговорить о языке языком самого языка. Он сформулировал его в книге, которую так и назвал: «Ce que parler veut dire»,то есть «Что говорит о себе само говорение». Бурдье, в частности, заметил, что во французском языке этимология слова «язык» связана с тем, что вытекает из следующей смысловой цепочки французского языка: dire (сказать, говорить) — droit (право) — diriger (править, направлять). К этому мы можем добавить взаимосвязь английского слова govern (править) и русского говорить; слов речь, латинского regnum (королевство, царство, государство), французского regle (урегулировать). Этимология здесь единая. Другими словами, сегодня мы воспринимаем слово говорить как «произносить звуки», «связывать означаемое с означающим», но если мы возьмем его в исконном смысле, то оно будет проистекать для нас от слов править, направлять, выказывать правду. Это и есть то самое влияние, которое праязык оказывает на формирование корневых смыслов в современных языках, в том числе русском языке.

Как подтверждают исследования нашего коллеги Бражникова, священные слоги, имеющие древнее арийское происхождение, и сегодня несут пучки ключевых определяющих смыслов и сохраняют сильное влияние на формирование концептов русского языка. Наиболее значимые из них — это слоги «*bha», «*dha», «*gha», «*kha», «*lha», «*mha», «*sha», «*tha» (произносятся они с придыханием и звучат как бха, дха, гха, кха, лха, мха, сха, тха). Это не единственная форма существования этих священных слогов; переходя в другие родственные языки, они могут получать другие развертки и огласовки. Их влияние, однако, как я уже сказал выше, сегодня в значительной мере размыто. Наша задача — его вернуть.

Для наглядности в понимании применяемого нами подхода возьмем слово общество, которое, кроме всего прочего, имеет непосредственное отношение к теме нашего сегодняшнего обсуждения. При приведении этого слова к его праславянской форме оно будет звучать как обтьество. Его смысл заложен в части, расположенной до суффикса — «обтье». «Об» в данном случае следует рассматривать как приставку. Она фиксирует значение охвата, окружения, того, что вокруг, ближнего круга. Реальным корнем данного слова, его смысловым стержнем является слог «tje», произносимый как «тье». Применяемая методика позволяет установить его тождество с одним из вышеназванных мною слогов праязыка — «*tha» («тха»).О содержащихся в нем значениях можно судить по словам, в которых он присутствует: греческое теос, русские отец, тятя, таинство, тайна, существо, чет, счастье. Общество — это то, что обступает существо, а в основе существа — смысл слога «тье». Этот смысловой стержень можно определить как Божественное начало и ушедших в мир иной предков. Причащение тела Христова образует общество верующих. Наше почитание памяти предков, защищавших нашу страну в войнах и строивших ее, и формируемое на этой основе чувство сыновства образуют общество верящих в великое предназначение России и направляющих свои усилия на его осуществление.

Казалось бы, это очевидно, причем данный наш вывод, построенный на обращении к древним сакральным слогам, подтверждается как мудростью мыслителей далекого прошлого, так и современной философской мыслью. Цицерон говорил: «…мир следует рассматривать уже как единую гражданскую общину богов и людей» [1]. В свою очередь, БлаженныйАвгустин настаивал, что виной крушения Рима была отнюдь не христианская этика, а испорченные нравы, нарушение божественных законов и принципа справедливости и отказ следовать установлениям предков [2], одним словом — разложение древнего уклада — опоры римской державы. А вот что говорит современный русский философ Ф.Гиренок: «Для осуществления принципа соборности, то есть формирования истинного общества, необходимым условием является существование человека, чье «Я» сдвинуто из центра его мировоззрения ощущением присутствия Бога и традицией. Если же множество людей в центре своего мировоззрения имеют только собственное «Я», то объединить их может только интерес и власть. В этом случае мы имеем дело с социальной группой, коллективом» [3]. Какой семантический и общественно-политический вывод мы можем сделать из такой постановки вопроса? Давайте, по крайней мере, не будем, выдавая желательное за действительное, говорить о неком современном «российском обществе». Его пока нет, и будет ли оно — это вопрос, а тому, что есть, более подходит иностранное слово социум. Но если мы хотим создать русское общество, то строить его надо на незыблемых основаниях.

Утверждение оснований общества в почитании предков, уважении к истории, в своей сакральной традиции представляется несравненно более глубоким и сильным, чем опора на поиск любого актуального общего интереса или на философию некоего «общего дела». Кстати говоря, наши противники очень хорошо отдают себе отчет в том, что составляет истинную основу русского общества и куда следует наносить удар, чтобы его разрушить. Отсюда их линия на дискредитацию веры и Русской православной церкви, разрушение нашей памяти, единства исторических переживаний, нашей традиции.

Возьмем теперь священный слог «*bha». На санскрите он означает учитель, господин, хозяин, Главным словом, которое в русском языке мы получили из этого слога, является слово Бог. Другие огласовки этого слога — «bwa» («буа») и «bja» («бья») дают нам слова «быть», «бить», «бег», «бежать», «бояться», «бой», «буйный», «блаженный». Все эти слова связаны с божественными энергиями. Например, в книге Притчей можно встретить выражение: «Страх Господень научает мудрости», т.е. речь идёт о боязни Бога.

Очень богатую развертку имеет священный слог «*rha». Он есть в словах рай и радуга. В Древнем Египете бога Солнца именовали Ра. Река Волга в древности называлась Ра. Но еще более интересно, что здесь возможна метатеза, переход «rha-» в «arh-» и «ra» в «ar». «Ar» — это арии, а «арх» как составная часть присутствует в словах патриарх и архитектура. Присутствует этот корень и в слове арка, которая представляет собой свод и символизирует и воплощает соединение неба и земли. Древнегреческое слово архэ означает порождающую причину всего сущего. «Rha» может разворачиваться в rex (правителя)и «reg» — «regnum» (царство). Отсюда идут слова регион, регалии, регулярный. Один из атрибутов власти истинного правителя — решение.

Слог «*sha» (его формами являются также слоги «*swa», «*sja», «*seu»,), как показало проведенное нашим коллегой Бражниковым исследование, несет в себе смыслы, зафиксированные в словах святость, свет, суть, свой, сев, семя, сам, особый, сияние, ясный, синий. В огласовке «*swa» первое значение данного корня — это святость. Святость несет в себе значения самостоятельности и существования. Балты, пруссы, варяги почитали Сварога — небесного бога. В огласовке «*swa» первое значение данного корня — это святость. Святость несет в себе значения самостоятельности и существования. Из другой огласовки этого слова выходят слова saint и sant, то есть святой в латыни. К этому же корню восходит и слово свастика (понятно, что здесь имеется в виду древний символ, а не нацистский знак). «Swastika» происходит из «swadhjika», которая содержит в себе два священных слога: «swa» и «dhi» («*dha»). «Swa-dhi» — это святой дух. Являясь изначально одним из очень важных и насыщенных священных символов, свастика, как и радуга, стала объектом переформатирования и извращения. Радугу, символизирующую завет Бога с человеком, сегодня взяли в качестве своего символа люди нетрадиционной сексуальной ориентации. Свастика же в массовом сознании начиная с 1930-х годов ассоциируется, прежде всего, с Гитлером, нацистами, подонками.

Подобные, но более детальные разработки имеются у нас в институте и по другим священным слогам, но рассказ о них занял бы слишком много времени.

Перейду к некоторым конкретным словам, правильное понимание и употребление которых призвано стать важнейшим шагом к решению задачи, обозначенной мною в начале выступления: высвобождению человека из плена смысловых пустот, возвращению органичного русского смысла и творческой энергии в общественную жизнь, экономику, политику, культуру России. Общее их число мы для себя на настоящий момент определяем в пределах 100 — 120, а в качестве приоритетных выделяем приблизительно 50-60.

Возьмем слово народ. Чему в связи с ним учит нас родной язык? Для ответа на этот вопрос надо, прежде всего, задуматься над тем, почему мы говорим: «Русский народ несет ответственность за будущее России» или «Русский народ разбросан по всему пространству бывшего СССР(исторической России)», но вряд ли скажем, что «Русский народ живет и в Латинской Америке», хотя фраза «Русские живут и в Латинской Америке» звучит нормально? Все дело в том, что понятие народ, которое, конечно, основывается на родовых, этнических корнях (на-род), прочно связано и с понятием род-ина, не менее глубоко укоренено и в нем. Родная природа играет важнейшую роль в формировании народной души. Родина хранит материальные проявления всего, что составляет идеальную суть народа — общих памяти, веры, истории, культуры.

Взглянем на синонимы (они же основные значения) слова народ. Это, прежде всего,такие слова как нация, население, жители страны (причем, чаще всего коренные), люди, этнос, язык. В литературе и журналистике, а также в словарях в этом ряду можно встретить, причем нередко, и слова типа толпа, чернь, публика, человеки, низы, обитатели, простонародье. В таких случаях мы имеем дело со стремлением снизить значимость понятия народ в нашем сознании. А между тем, об исходном его значении говорят хотя бы такие две русские пословицы: «Глас народа — глас Божий» и «Где народ увидит, там и Бог услышит».

Если в Московском государстве и в Российской Империи русским народом называли всех крещеных в православие подданных, то после 1917 года взял верх общественно-политический критерий. Итогом стало провозглашение создания в СССР «новой исторической многонациональной общности — советский народ». На самом деле, здесь произошла подмена понятий: имело смысл говорить о формировании в СССР «многонародной политической нации», да и то с учетом событий последних 25 лет с определенной натяжкой. Тот же ошибочный и чреватый серьезными отрицательными последствиями подход к данной проблеме продвигают сегодня те, кто ведет речь о «российском народе». Народ — это не просто совокупность граждан определенного государства — это, действительно, сообщество, основанное на единстве происхождения, общности языка, культуры, веры, исторического опыта, типического восприятия жизни и т. д. Причем это сообщество не только обладает общим самосознанием, но и выражает его в самоназвании.

С точки зрения времени, понятие «народ» также не ограничено рамками сегодняшнего дня: оно включает в себя и всех наших предков, и тех, кто будет жить после нас. Такое понимание делает народ цельным и позволяет ему формулировать правильные и праведные цели. О цельности понятия народ и его близости к родовым истокам говорит и тот факт, что в русском языке в приложении к этому понятию отсутствует слово, параллельное слову сограждане в приложении к нашему общему гражданству и соотечественники — к отечеству. Нам не остается ничего другого, как говорить о сородичах. Так наш великий язык учит нас правильному отношению к тем, с кем мы вместе составляем единый народ.

Главное сегодня — не просто заставить российскую так называемую «элиту» не считать народ толпою, не просто заставить их видеть себя частью народа, но действовать исходя из этого понимания. Для этого мы должны формировать в нашей стране народоначалие (не путать с «народовластием», что является смысловой обманкой, ибо народ сам властвовать не может, а идущие во власть от его имени представители далеко не всегда руководствуются народными интересами), то есть такое устройство жизни, при котором в основе всех сфер жизни России — политики, общественной сферы, экономики, культуры — будет лежать традиция русского народа и традиции других народов, населяющих нашу страну, в той мере, в которой они не противоречат русской традиции, а дополняют ее.

Говоря о другом приоритетном в нашем понимании слове благо, мне хотелось бы подчеркнуть, что в современном русском языке его значение, как и значение производного от него слова «благополучие», в значительной мере опошлено. Между тем, восходит оно к тому же священному корню, что и слово Бог, и употреблять его следует крайне осторожно, с трепетом. Не стоит использовать его для обозначения того, что служит осуществлению личных интересов, повышению уровня комфорта, удовлетворению потребностей. Не стоит путать слово «благо» и с понятием «ценность». Благо — это не то, к чему стремится человек, или то, что он сам способен дать кому-то. Благо — это то, что человек может получить Свыше. Чаще всего, если он соответствует постоянному стремлению Бога творить благо, а иногда — и не имея на то видимых оснований, в качестве инструмента Божественной педагогики. Сегодня, как и в позднее советское время, часто говорят о «материальном благополучии», то есть достатке, но это, как я уже сказал, опошленное, искаженное употребление. Благополучие прямо связано с благожеланием, благодарностью, благодеянием, добродетелью. Только обладая всем этим, человек способен правильно оценить то, что он получает от Бога, и соотнести это с тем, что имеют его соотечественники. С получением блага связано и истинное бытие, и святость, и совершенство, и любовь, и счастье.

Одним из важнейших качеств как человека, так и любого субъекта общественно-политической деятельности, является воля, то есть способность поставить перед собой цель, собрать воедино все свои силы и направить их на ее достижение. Только усилием воли, опирающейся на твердый дух, можно сохранить собственную самобытность и самостоятельность. Между тем, в сегодняшней жизни нашей страны мы наблюдаем недостаток именно этого качества. В чем тут дело? А дело в том, что формирование воли прямо связано с общественной средой, мировоззрением и моралью общества. Нам же навязано понимание воли как качества преимущественно или полностью личного. Между тем именно общественная среда задает иерархию ценностей и целей, мировоззренческие и нравственные ориентиры человеческого выбора при ответе на внешние вызовы, а в некоторых случаях — и требования к нему, предопределяют степень влияния тех или иных авторитетов. Можно утверждать, что слабость воли возрастающего числа наших соотечественников, как и российской власти, и направленность этой воли зачастую во вред ближнему, а, значит, в итоге и себе самому, во многом связана именно с сегодняшним состоянием русского общества. Трудно преувеличить значение общественных факторов в формировании таких качеств, связанных с проявлением воли индивидуального или коллективного субъектов, как уровень самоорганизации, накопление волевого потенциала, настойчивость, решительность, смелость, уверенность в себе, ответственность, дисциплинированность, обязательность, принципиальность.

Примечательно, что, судя по многочисленным исследованным трактовкам данного слова в словарях и целевых исследованиях, понимание важности общественного компонента в формировании воли отдельного человека по мере приближения к концу XX века усиливалось, и лишь на рубеже веков произошла метаморфоза: волю стали трактовать преимущественно как сугубо индивидуальное качество.

Ослабление воли русского человека, упадок русского духа (многие осознают пагубность происходящего в нашей стране, но не желают противодействовать этому) связаны также с оскудением веры. Человеческая воля связана с Божьей волей. По большому счету, все, что препятствует формированию и проявлению благой и доброй воли, — это искушения, а преодоление искушений без опоры на Божью помощь невозможно.

И в заключение — несколько замечаний о слове правда. В словаре Даля на первом месте в его значениях указаны «истина на деле» и «истина во образе», потом правосудие и справедливость, потом честность, добросовестность, праведность, безгрешность.Глагол «правдить» (тамб.) связан со словом предков: «Отчино (отеческо) слово и по сказке правдит, и сказка к тому ведет». В словаре Ушакова это слово трактуется более материалистично, но тем не менее понятия морали, долга, основанного на справедливости порядка вещей присутствуют: «то, что соответствует действительности, что есть на самом деле, истина», «правдивость, правильность», «идеал поведения, заключающийся в соответствии поступков требованиям морали, долга, в правильном понимании и выполнении этических принципов», «вообще жизненный идеал, справедливость, основанный на принципах справедливости порядок вещей».К концу советского времени трактовка слова правда в толковых словарях становится совсем скудной. У Ожегова это «то, что существует в действительности, соответствует реальному положению вещей», «справедливость, честность, правое дело», «правота». Исчезло не только понимание правды как «истины во образе», «добросовестности», «праведности», «безгрешности», но и ее понимание как «жизненного идеала», «основанного на принципах справедливости порядка вещей». Между тем, еще Пифагор увязывал жизнь для блага общества и правдивость в треугольник, вершиной которого является богоподобие. Для Сервантеса жизнь по правде является лучшей проповедью. По Монтеню, правда предохраняет от порчи общественные нравы и является первым требованием к правителю государства.

Итак, понятие правды связано с понятием правильного общественного устройства (не зря свод законов как незыблемую основу благополучной жизни в древности называли Правдой); понятие правды связано с предками, со словом предков, причем сами предки называются праведниками; понятие правды связано со словом Божьим (как высказанным напрямую, так и через юродивых) и верой; понятие правды связано с понятием совесть.

Важной смысловой гранью слова правда является его связь с прилагательным прямой. Правда и кривда — такие же антиподы, как понятия прямой и кривой. Сегодня нашему обществу нужны прямые люди, то есть те, кто способен и говорить, и действовать честно, правдиво, без обиняков. Только прямой путь ведет к Господу, к Его правде. Путь правды, прямая мысль, прямое слово, прямое действие — это сегодня для нашей страны и народа именно то, «что доктор прописал». Русские люди сегодня должны перестать прогибаться; они должны, наконец, распрямиться. А без правды как распрямиться? Никак. Почему русские сегодня согнуты, почему они прогибаются? Потому что они оболганы, опутаны ложью, тонут в кривде; искажена их история, их культура и традиция.Одними из ключевых призывов к нашим соотечественникам сегодня должны стать слова: «Люби и бойся Бога!», «Чти предков и традицию!»,«Распрямись!» и «Живи по правде!». Именно в этом мне и моим коллегам по ИДК видится путь к созданию сплоченного русского общества.

Демурин Михаил Васильевич, директор по программам Института динамического консерватизма

[1] Цицерон. Диалоги о государстве. О законах. М., 1966, кн. 1, VII, с. 23

[2] Августин. О граде божием, II, гл. 21, 22. http://agios.org.ua/wiki/index.php/

[3] Ф.Гиренок. Мы и русская философия. Завтра, №4, 2011