ТРИБУНАЛ ПО БОИНГУ: ПОЛИТИЧЕСКИЙ ФАРС

Максим Шевченко

М. Королева― Здравствуйте, Максим. Россия наложила вето на создание международного трибунала по сбитому «Боингу». Мы зачем это сделали, Максим?

М. Шевченко― Мы это сделали, потому что рассматривать все эти события надо в целом, не вычленяя что-то одно. Если создавать трибунал по сбитому «Боингу», то надо создавать трибунал по артиллерийским обстрелам Донецка, по зачисткам, пропажам людей, по найденным там обезглавленным телам, которые были найдены под Снежным, по-моему, летом прошлого года. Много чего было создано.

М. Королева― Как это связано. Там были люди из разных стран.

М. Шевченко― А тут были люди из Украины. Я понимаю, что жизнь граждан Украины по сравнению с жизнью голландцев это ничто. И что массовые убийства гражданин Украины, проживающих на Донбассе, можно вообще выносить за скобки.

М. Королева― Возможно до этого дойдет дело.

М. Шевченко― А я не хочу, чтобы до этого доходило. Я хочу, чтобы по совокупности все события гражданской войны в Украине рассматривались международным трибуналом. Все события.

М. Королева― Представители Малайзии имели право попросить…

М. Шевченко― Пусть расследуют.

М. Королева― … о таком трибунале.

М. Шевченко,― Конечно, они попросили.

М. Королева― Все страны присоединились. Мы остались одни.

М. Шевченко,― Что значит все. Во-первых, не все.

М. Королева― Три страны воздержались.

М. Шевченко― И что?

М. Королева― Мы одни были против.

М. Шевченко― Потому что мы втянуты в этот конфликт. Все страны находятся кто знает где. Кто в Африке, кто в Латинской Америке. А мы здесь на территории России, миллионы беженцев. Там погибли наши люди, наши кровные родные люди гибнут с обеих сторон фронта. Поэтому если вас интересует моя позиция, я не знаю, чем руководствовался Путин, Лавров, Чуркин. Я не вникал. Моя позиция, что надо рассматривать в целом, создавать трибунал по военным преступлениям, совершенным на Донбассе с мая прошлого года. И элемент со сбитием гражданского самолета только один из эпизодов этой трагедии. Который нельзя выделять как отдельный эпизод.

М. Королева― Вы думаете Россия не наложила бы вето на такое предложение?

М. Шевченко― Я вас уверяю, что такое предложение встретило бы полную поддержку России. Конечно.

М. Королева― А здесь чего испугалась Россия? Есть расследование, международный трибунал. Люди хотят знать. Их граждане погибли.

М. Шевченко― Дело в том, что в этой ситуации, если вычленить просто сбитие «Боинга» из общего контекста гражданской войны, то киевская сторона, которая несет прямую ответственность за развязывание полномасштабной гражданской войны с применением большого количества артиллерии, тяжелой техники, большого количества солдат, которые были брошены для подавления гражданского протеста Донбасса и для захвата донецких предприятий и разгрома донецкой промышленной группы, которая, просто скрываясь за украинской армией, осуществляет днепропетровская оргпреступная группировка, которая пришла к власти в ходе майдана. Так для того чтобы скрыть это все они решили вычленить эту ситуацию с Боингом. Потому что вроде как Киев чуть ли ни пострадавшая сторона получается. А я так не считаю. Я считаю, что действия Киева привели к тому, что гражданский самолет был направлен в зону конфликта, несмотря на то, что там применялись зенитные средства. За две недели до этого были сбиты несколько самолетов.

М. Королева― Направлен кем?

М. Шевченко― Киевом. А откуда он летел? Он, что со стороны России летел что ли? Он двигался с Запада через территорию Украины.

М. Королева― Что же теперь не летать над территорией Украины что ли.

М. Шевченко― Марина, вы слышите? На этой территории применялись зенитные средства, средства ПВО. Были сбиты несколько самолетов воздушных целей. Были сбиты как штурмовики СУ-24, так и сбит тяжелый военно-транспортный самолет ИЛ-76. Он был сбит за несколько дней до потери этого Боинга. Ни одно вменяемое правительство, зная, что на этой территории применяются зенитные средства, которые находятся в руках неизвестно кого, повстанцев, допустим, правительственных войск, не пошлет туда самолет. Гражданский. Киевские власти посылают пролетать через территорию, конкретно на которой применяются средства ПВО разного уровня достижения воздушных эшелонов, как они называют, гражданский самолет. Поэтому я считаю, что надо рассматривать трагедию гибели Боинга в контексте всего остального. Артиллерийских обстрелов, массовых зачисток. Фильтрационных лагерей. Уничтожения политической оппозиции. Гибели огромного количества людей. Это моя позиция принципиальная.

М. Королева― Илья из Ярославской области спрашивает: разве трибунал это не попытка узнать правду и добиться справедливости.

М. Шевченко― Да, это попытка узнать правду и добиться справедливости. Но, предположим, вы исследуете нацистские преступления в целом. Нюрнбергский трибунал расследовал в целом всю деятельность нацистской верхушки. Но допустим, мы создаем не в целом трибунал по деятельности нацистской верхушки, а отдельно трибунал по Освенциму. Что, безусловно, правильно судить тех, кто организовал Освенцим. Но ничего остального мы не рассматриваем. Мы не рассматриваем ни политическую идеологию нацистской партии, ни деятельность Геринга, Геббельса, Гиммлера и всех остальных. Только Освенцим. А все остальное как говорится, не имеет значения.

Я считаю, что международный трибунал это очень высокий статус. Поэтому рассматривать надо в целом всю совокупность причин, приведших к гражданской войне в Украине.