Обама так старался порвать экономику России, что обрушил весь мир
Михаил Леонтьев
Известный публицист и вице-президент — директор департамента информации и рекламы «Роснефти» рассказал политобозревателю «КП» Александру Гамову, почему падают цены на нефть и к чему это приведет
«СЕЙЧАС АМЕРИКАНСКИЙ РЫНОК КАК ЖАХНЕТ»
— Миш, привет. Я к тебе не как к вице-президенту "Роснефти", а просто как к рядовому гражданину…
— Давай, давай…
— Чего с нефтью-то, Миш?
— Да ты посмотри, что вообще с рынками мировыми, какая нефть, блин? Забудь про нефть.
— То есть?
— Сейчас американский рынок как жахнет. А нефть вырастет, естественно, на этом фоне, потому что она является реальным активом. Но вообще на самом деле с нефтью все штатно. Идет игра на понижение неконтролируемое, которое кончится тем, что будет очень серьезный отскок. Если бы нефть установилась в параметрах, которые были полтора месяца назад, 55-60 долларов за баррель, то можно было ожидать, что это продлится достаточно долго.
— Мечтать не вредно, да.
— Да… Я и говорю, вот около 60 – это могла быть длинная история, потому что эта цена позволяет кое-как существовать сланцевой добыче нефти, которая расцвела и запахла в Америке. А сейчас получается – саудиты ничего не получили для себя, кроме дикого бюджетного дефицита, то есть, они 100 миллиардов убытков уже покрыли из своих резервов. Они не для того эти резервы скапливали. Тем более, что это личные деньги королевской семьи. Одно дело, когда ты бюджет тратишь какой-то, а другое — когда собственные деньги.
— Каких королей?
— Ну как, саудовских, их же резервы – это личная собственность, то есть, абсолютная монархия, понимаешь?
«РУБЛЬ — КАК СОБАКА БЕСХОЗНАЯ»
— А рубль?
— Чего рубль?
— А рубль же упал…
— Рубль — это не ко мне. Рубль, конечно, будет падать. Если у нас финансовые власти не хотят отвечать за рубль, они вообще курсовой политикой не занимаются. А как же ему не падать? Если у тебя собака бесхозная и некормленая, значит, она будет дохнуть и вшиветь.
— Но рубль дохнет и вшивит – он падает вслед за нефтью, что ли, да?
— Ну, потому что у нас нет никакой политики курсовой. Поэтому он, естественно, падает вслед за нефтью.
— У нас же уже валютный шок…
— Где шок? Нет у нас никакого шока, у нас с точки зрения бюджета все хорошо. За каждый нефтедоллар бюджет получит больше дешевеющих рублей. У нас другая проблема – у нас дешевый рубль не работает на производство. Потому что никто не дает кредитов экономике. Какая разница, дешевый рубль или дорогой, если ни у кого все равно нет рублей? Рынок кредита отсутствует, все.
«ВСЕ ПАЛЬЦЕМ НА КИТАЙ ПОКАЗЫВАЮТ…»
— А нефть до скольки упадет и когда обратно вверх пойдет?
— Я не биржевой маклер. Она может упасть до скольки угодно. В краткосрочном плане. Это вопрос спекуляций, понимаешь. А если говорить о фундаментальных факторах, то нефть должна оправдывать инвестиции в возобновление запасов. И в развитие труднодоступной нефти, потому что никакой другой нефти в мире уже нет. Если компании сокращают капиталовложения на сотни миллиардов долларов, на сотни (!), то эти деньги уже не вложены. И если возникнет на рынке дефицит нефти, то его нельзя будет восполнить, потому что не сделаны были капиталовложения.
— Когда он уже возникнет? Ждать устали.
— Кто?
— Ну, дефицит…
— Сейчас начнет падать сланцевая добыча в США, а она начнет падать. И мы посмотрим, что будет. Но там же еще непонятно, что будет с долларом вообще на самом деле. Начался ведь обвал фондового рынка. Они все на Китай пальцем показывают, но китайский рынок и американский – это один рынок. Он один совсем, да.
— Вот так! А мы знаем про это?
— Конечно, мы все знаем.
— А вот у нас же, в России, бюджет чуть ли не на половину нефтяной, да?
— Это глупость. Неправда. Бюджет, да, в значительной части у нас нефтяной. Но у нас за счет девальвации бюджетные расходы-то сохраняются, у нас остальная экономика-то не нефтяная, экономика зависит от нефти у нас процентов на 15, если реально. Ну, на 18 там примерно. У нас большая экономика на самом деле.
«У ИРАНА НЕФТЬ НЕ ДЕШЕВЛЕ»
— Миш, вот ты говоришь, что осталась только труднодоступная нефть. Что дефицит будет… А вот сейчас все ждут, что Иран как выйдет с дешевой нефтью на рынок и все же вообще может грохнуться.
— Во-первых, почему он выйдет с дешевой? Он выйдет ровно с такой же нефтью, как и вся остальная. Почему ты считаешь, что у Ирана нефть принципиально дешевле? С дешевой нефтью на рынок выходит Исламское Государство (террористическое образование, запрещенное на территории России. — Ред.). Потому что она ворованная и торгуется контрабандно.
— А Иран?
— Все не так просто. Конечно, иранская нефть сыграет… Но, извини меня, ситуация настолько неустойчивая, что никто не знает, где порвется.
— Да, вот где?
— Например, очень значительная часть происходящего сейчас на рынках связана с ожиданиями, что доллар будет дорожать. Ты пойми, рынок торгует ожиданиями, что нефть подешевеет, а не самой нефтью. Но девальвация в Китае и проблемы американского фондового рынка означают, что никакого отказа США от денежного смягчения не будет.
«Я ПОТЕРЯЛ БОЛЬШЕ ВСЕХ»
— А народу что делать?
— Вот я обожаю этот вопрос, просто обожаю! Народ-то тут при чем? Ты имеешь в виду, в какой валюте копить?
— Да.
— Это не ко мне. Это к Кудрину, к Улюкаеву, к Набиуллиной, вот вы у них выясняйте. Народу нужен сильный экономический рост, а для этого должна быть экономическая политика. Но у нас нет ведомств, отвечающих за экономический рост. Они почему-то они считают, что отвечают за торгетирование инфляции, да.
— Миш, а что такое таргетирование?
— Это знаешь как? Вот больной. Вам, больной, воздуху подавать не будем пока, потому что у нас другая задача – мы за вашей температурой следим.
— Образно!
— Вот китайцы, когда у них проблемы в экономике, насыщают ее дешевым и доступным кредитом, чтобы она росла. А у нас устраивают ставку в 17%, при которой экономика жить не может. Надпись на могиле: «Больной перед смертью потел». Ну, какое мне дело, что у вас низкая инфляция, если вы затушили экономический рост? Причем, в условиях санкций, когда слабый рубль создает колоссальные стимулы для импортозамещения. И выступают всякие …
— Миш, можно мы это слово печатать не будем? А то нас закроют…
— … Нет, я на нем настаиваю. Так вот, выступают всякие, которые объясняют – а почему слабый рубль не действует как после 1998 года, не способствует импортозамещению? И начинают какую-то глупость нести про стоимость оборудования, еще что-то. Да все потому, что нет денег в экономике. Их под такие проценты невозможно брать на развитие производства. Только на …
— На этом слове ты тоже настаиваешь?
— Нет. Предыдущее тоже можно на всякий случай убрать, иначе меня уволят и мои дети останутся голодными.
— А тебе зарплату в нефтедолларах или в рублях платят?
— В рублях. Причем, не индексируя вообще. Даже по инфляции. Поскольку зарплата большая, то я могу сказать, что я потерял больше всех. То есть, я потерял столько, сколько многие не заработают за всю свою жизнь.
— Я тебе сочувствую.
— Не надо мне сочувствовать… сочувствовать надо беременным и инвалидам…
«БАРАК ПРИСТРЕЛИЛ СЛАНЦЕВУЮ РЕВОЛЮЦИЮ»
— Ну вообще, вот сейчас кризис уже мировой у нас, да?
— Вот сейчас начинается совсем другая фаза, понимаешь? В прошлый раз рвануло в Америке, если ты помнишь?
— А разве не у нас? Я помню, в прошлом декабре…
— Нет, я имею в виду 2008 год. А расплачивался весь мир.
— А сейчас?
— А сейчас рвет якобы в Китае, а расплачиваться будет Америка.
— Ну и хорошо. Не у нас же.
— А что значит хорошо, когда мы абсолютно аффилированная с Америкой страна.
— И чем это кончится? Что будет осенью?
— Я не знаю. Траектория кризиса может быть любой. Может, они сейчас устроят какую-то денежную накачку безумную…
Но я хочу сказать, что администрация товарища Обамы была страшно озабочена тем, чтобы удавить Россию ценами на нефть. Очень озабочена. Это у них идея фикс. При этом они похоронили свою сланцевую революцию. То есть, сланцевая добыча жива еще, но революции уже нет. Это точно. Они ее пристрелили, принесли в жертву, чтоб нагадить России. Но теперь-то им будет уже не до нас. Какая к черту Россия, когда у вас собственный рынок рушится? Причем, Обама гордился тем, что он, якобы, привел Штаты к экономическому росту.
— А он привел, да?
— В Америке действительно, в том числе и за счет сланцев, началась серьезная репатриация капитала. Америка же получила энергетику более дешевую, чем ее конкуренты – Китай и Европа. Это сразу дало преимущества. А поскольку современное производство роботизировано, то, в принципе, и китаец вот-вот уже становился не нужен. То есть, в Америке началась реиндустриализация. То, о чем мы говорили про Россию сто раз, что экономика инновационная должна быть, значит, произошло не у нас, а в Америке. И сейчас это может закончиться.
«НЕ НАДО НАМ СЛЕЗАТЬ С УГЛЕВОДОРОДНОЙ ИГЛЫ»
— Миш, у нас осенью что будет?
— У нас будет то, что мы захотим.
— А чего мы хотим?
— А я не знаю, это не ко мне вопрос. Если мы захотим проводить политику экономического роста, у нас будет экономический рост. Если мы его не хотим проводить, откуда у нас будет рост, извините? Потому что нет никаких препятствий для роста в России. То, что ввели американцы санкции, это самая мощная поддержка нашему экономическому росту за всю историю новой России. Но мы этим не хотим пользоваться.
— Чего-нибудь хорошее скажешь, Миш?
— А это что, плохое, что ли?
— Ну, чего-то хочется добренького… и светленького.
— Добренького… Могу одно сказать – никаких альтернатив углеводородам в мире пока нет. Поэтому нам совершенно не надо слезать ни с какой иглы, кроме одной. Это иностранное рефинансирование. А с нее нас сняли наши братья бледнолицые. За что им большое спасибо. Это больно, но это очень полезно. Ну и давайте сами. Вы же приняли решение быть сильно независимыми, да?
— Да…
— Ну давайте и будем ими. Мы чего, не можем сами технологии гидровзрыва освоить, чтоб сланцевую нефть добывать? Это что, бином Ньютона? Ну, вот давайте освоим.
— Понял. На этой оптимистичной ноте можно, наверное, завершить лекцию Михаила Леонтьева…
— Мы в крестьянской стране создавали авиацию. Женщину – на трактор! Кулака – на кол! Мужика – на самолет! Вот, пожалуйста. И сейчас, если захотим. Пока.
