Германия зашла в тотальный тупик, который со всей остротой обозначился на улицах и площадях ведущих городов от Кельна до Гамбурга, когда в новогоднюю ночь разбушевавшиеся пришельцы с Ближнего Востока гоняли, как зайцев, немцев и, в первую очередь, немецких женщин. Но трагедия Германии заключается не в этих событиях, хотя они отвратительны по своей сути, поскольку предполагали издевательства над Германией как страной, над немецкой культурой и немецким государством.

Свою квинтэссенцию германский тупик нашёл в позиции Ангелы Меркель и высших политических и финансовых кругов ФРГ, которые выдвинули официальную концепцию, предусматривающую вскрытие суверенных границ Германии и запуск потоков иммигрантов, представляющих голодную, обозлённую безумствами ближневосточных войн массу.

Этот тупик просквозил в формуле Меркель, заявившей, что Германия готова принять неограниченное количество новых азиатских и африканских всадников, которые в перспективе (и очень близкой перспективе) заполонят Германию и окончательно сломают её культурный и идеологический код. Но лавина беженцев или псевдобеженцев будет только внешним мечом, сотворяющим уничтожение Германии. Ядром этой лавины остаётся та политика политической корректности, которая была навязана американцами ФРГ и её правящему классу, прежде всего крупному олигархату. Именно эти круги выдвинули на первую роль Меркель и её сподвижников, которые сделали идеологическую линию политкорректности и всеядности отправной точкой движения в будущее, в котором не будет места для германской нации и культуры. Здесь, безусловно, сказались годы промывания мозгов, которые США осуществляли на территории ФРГ начиная с оккупационного периода 1945 года. Именно тогда они вбили в немецкое сознание гвозди всеобъемлющей виновности германского народа за холокост, за преступления, которые были совершены Гитлером и его нацистскими приспешниками. Но осуществляя эту идеологическую перекодировку вашингтонский обком имел в виду не наказание виновных, а наказание безвинных и манипулирование общественно-политическим сознанием немецкого народа, фактически создавая из него манкуртов – людей, не помнящих своих корней, не знающих своего прошлого.

В этом смысле даже тот миллион, которые сейчас проник в Германию и приблизительно семь миллионов мигрантов, накопившихся за долгие годы, де-факто ломают демографическое соотношение сил в рамках немецкого государства. Более того, таким образом Германия демонтирует свои национальные границы и превращается в болото, которое можно форматировать под интересы Вашингтона. Именно поэтому заключается договор о Трансатлантическои торговом и инвестиционном партнерстве, которое позволит псевдо-международным судам фактически регламентировать любые действия бизнеса в Германии в том направлении, в котором считает нужным Вашингтон. Меркель и её сподручные осуществляют курс, который ненавидит немецкий народ, но будучи стреноженным годами идеологической промывки, ничего сделать не может. И в этом трагедия германского народа.

Даже после волны недовольства, возникшей по следам погромов, позиции Меркель и её соратников остаются незыблемыми. Опросы показывают, что объём недовольных немцев не превышает 15% в западной Германии и 25-30% в той зоне Германии, которая принадлежала ГДР. И в этом мы можем наблюдать проявление свободы мысли, которая оставалась в рамках ГДР и которая была лоботомирована в ФРГ. И так называемый сдвоенный центр ХДС/ХСС и социал-демократов ещё останется у власти. И они будут продолжать политику, направленную на слом национального суверенитета немецкого государства. И через пять-десять лет Германия неизбежно потеряет своё лицо и медленно опустится в тьму непонятного будущего.

Поэтому неважно, были ли действия мигрантов в новогоднюю ночь спланированы или нет – здесь главное другое. Вся ненависть, которая аккумулируется в уголках немецкого сознания – никуда не может выплеснуться. И это обрекает на полную безнадёжность борьбу за изменение курса политическими средствами. Стало быть, либо произойдёт переход на военно-революционные рельсы, на что у немецкого народа нет энергетики, либо подчинение тому, что происходит, а это — смерть.

Источник