Сцилла и Харибда
Вот и закончилась Парижская конференция ООН по климатическим изменениям. В её работе, по словам французского президента Олланда, приняли участие главы и представители 160 стран мира. Вроде бы по новым ограничениям выбросов в воздух «парниковых газов», прежде всего — СО2, договорились, но обязывающего соглашения пока не подписали, передвинув его на весьма еще далекий 2020 год, когда завершится действие Киотского протокола. Впрочем, этот протокол все страны мира: и «подписанты», и «неподписанты», — с момента его принятия в конце 1997 года не слишком-то и выполняли.
Но, при всей важности экологии для выживания человечества, а штрафов за её разрушение — для мировой финансовой системы, всё же главной темой в Париже был Ближний Восток и Сирия, а главной интригой — встретится или нет Владимир Путин с Реджепом Эрдоганом после сбитого в Сирии Турцией российского бомбардировщика Су-24М2, что поставило весь мир — скажем это прямо — перед угрозой полномасштабной тотальной мировой войны. Более того, надо также прямо сказать, что данная взрывоопасная ситуация продолжает оставаться таковой и сегодня, поскольку Турция извинений за свои действия не принесла, а встреча двух президентов не состоялась.
Российскую позицию нельзя назвать ни жесткой, ни мягкой. Путин, как всегда, не только сохранил максимально возможную степень свободы для своих дальнейших действий, но и увеличил её до качественно нового уровня. Моментальное развертывание в Сирии зенитно-ракетных комплексов С-400 с недвусмысленным указанием сбивать любые воздушные цели, которые могут представлять угрозу для операций российских ВКС, — пожалуй, наиболее показательный в данном отношении пример.
В Париже Путин не только отказался от любых контактов с Эрдоганом, вплоть до демонстративного отсутствия во время официальной фотосессии, но также весьма четко и твердо изложил своё видение проблемы и Бараку Обаме, который на этот раз даже не пытался сыграть в «изоляцию России», и Ангеле Меркель, вынужденной под давлением «кризиса беженцев» спонсировать официальную Анкару тремя миллиардами долларов. Тем самым Кремль дал понять «коллективному Западу» в целом и сообществу НАТО в частности, что готов к «реальному боевому ответу».
Как говорится, сигнал был принят и понят: авиация США и их союзников резко ограничила свою активность, устроив «техническое обслуживание», а Турция также перестала появляться в сирийском воздушном пространстве. Правда, полсотни американских спецназовцев вошли в зону, подконтрольную курдам, но это — сигнал, скорее не столько Москве, сколько Анкаре, и заявка на то, что участвовать в предстоящем разделе «пирога ИГИЛ» Вашингтон в нынешних условиях будет, поддерживая прежде всего курдские силы, что сразу создаёт давление на все страны, где проживает курдское меньшинство: Турцию, Иран, Ирак и Сирию. Вероятно, Курдистану в американских геополитических планах на Ближнем Востоке отводится роль, аналогичная той, которую на Балканах и в Европе играет «независимое Косово», кстати, вероятная территория Курдистана — идеальное место для расположения военных баз.
Понятно, что при этом Обама жестко осаживает Эрдогана, возлагает на него ответственность за сбитый российский самолёт и проявляет вчера еще невероятную для себя мягкость по отношению к Путину, призывая двух этих лидеров «урегулировать досадное недоразумение путем переговоров», после чего начать процесс политической стабилизации в Сирии при обязательном условии ухода Башара Асада. Но ни того, ни другого не получилось. Ни на какие договоренности и сделки со своим американским «партнером» российский президент не пошёл.
Пока невысказанной публично остаётся позиция Китая, содержание парижских переговоров Си Цзиньпина с Владимиром Путиным так и не стало достоянием гласности. Конечно, в Пекине категорически не желают установления тотального диктата США на Ближнем Востоке, откуда КНР получает львиную долю необходимых её экономике энергоносителей, прекрасно понимая, как такой диктат будет проецироваться на весь Азиатско-Тихоокеанский регион, где также нарастает конфликтный потенциал, а «игра мускулами» становится всё активнее и опаснее.
Но сегодня КНР не имеет ни возможностей, ни желания рвать и даже портить отношения с Саудовской Аравией, Катаром и прочими «нефтегазовыми монархиями» Персидского залива, поставляющими китайцам значительную долю необходимых им энергоносителей. Более того, провал на Ближнем Востоке может стать поводом для нового обострения внутриполитической борьбы внутри китайского руководства, где сегодня при внешнем единстве существуют глубокие разногласия относительно того, какими должны быть дальнейшие пути развития «экономики номер один» современного мира.
Сложный выбор предстоит и Ирану, для которого и тюркское (азербайджанское), и курдское меньшинства, в совокупности составляющие более четверти населения страны, являются мощными сдерживающими факторами для активизации своих действий на территории Ирака и Сирии — впрочем, как и наметившийся выход Тегерана из многолетней изоляции со стороны «коллективного Запада» с перспективами утверждения в качестве ведущей региональной державы — особенно, если Турция и Саудовская Аравия окажутся ослабленными, все предпосылки для чего видны уже сегодня.
Весьма интересна позиция Израиля и мирового еврейского лобби, в целом не только горячо поддержавших российскую военную операцию в Сирии, но и требующих её всемерного усиления — вплоть до того, что президент России снова стал подаваться глобальными масс-медиа в качестве уже не «исчадия ада», но договороспособного и ответственного политика. Видимо, любая эскалация конфликта в регионе, оставляющая Израиль в стороне от него, истощающая силы его потенциальных противников воспринимается еврейским миром как несомненное благо, а Россия рассматривается как сила, способная в данном отношении «натаскать каштанов из огня».
Что же остается в сухом остатке и каковы ближайшие перспективы развития событий? Если Москва совместно с Дамаском и Тегераном за ближайшие два-три месяца не добьется значительной зачистки сирийской территории от террористических структур, возможно серьёзное ухудшение геостратегической ситуации. Главную негативную роль здесь будут играть не столько финансово-экономические факторы, сколько растущее присутствие военных сил США и их союзников с параллельной переброской боевиков «Исламского государства» в другие регионы, пограничные с Россией.
Причем это касается не только Турции, но и каналов западных, а также саудовских и прочих спецслужб, способных оказать целевую поддержку игиловским боевикам по их «имплементации», например, на Украину, Северный Кавказ и в Среднюю Азию. Эта схема будет осуществляться при любых обстоятельствах, но её реальные масштабы будут зависеть прежде всего от того, сколько боевиков будет выведено из-под ударов российских ВКС, правительственных сил Сирии и их союзников.
Конечно, политической элите США не нужен всеохватывающий конфликт на Ближнем Востоке с применением ядерного оружия, на что в крайнем случае может пойти Кремль, нанося удары по турецким войскам. Но вот выиграть у России «войну на истощение» — вполне вероятный вариант. Особенно, если воевать против неё «по доверенности» от США будут исламские радикалы, украинские необандеровцы, а также внутрироссийские либералы, сепаратисты и «леваки» всех мастей.
И в который раз необходимо повторить, что главной гарантией от катастрофического для нашей страны развития событий должна стать расчистка собственных «авгиевых конюшен», включая смену финансово-экономической модели «вашингтонского консенсуса» на мобилизационную, с расширенным финансированием ОПК и социального сектора, что будет означать и отставку правительства Медведева, и отторжение наиболее одиозных олигархов, и действенный контроль над российским медиа-пространством. Глобальный системный кризис жестче всего проявляется как раз в США, Евросоюзе и Японии, то есть в ключевых сегментах «коллективного Запада», при одновременном укреплении позиций стран ШОС и БРИКС во главе с Китаем и Россией. Этим комплексом благоприятных возможностей необходимо воспользоваться — и тогда Победа неизбежно будет за нами.
