Инициатива по созданию «российской нации», как с учетом исторических этапов, так и с учетом имперского прошлого России, выглядит несколько странной и неорганичной. Такое мнение высказал сопредседатель «Изборского клуба» Новороссии, профессор ДонНУ, член донецкого отделения «Зиновьевского клуба», член-корреспондент Крымской академии наук доктор философских наук Дмитрий Муза, отвечая на вопросы корреспондентов РИА «Новый День».
Напомним, в конце октября президент РФ Владимир Путин заявил, что пора принять закон о «российской нации». Однако экспертное сообщество отнеслось к этой идее по-разному. Можно ли создать нацию по приказу и к чему приведёт эта инициатива? Если россияне-чеченцы сохранят обе идентичности – национальную и государственную, то русские станут «россиянами русской национальности»? Нет ли тут попытки вообще отправить понятие «русский» в прошлое, или, наоборот, эта инициатива призывает все народы России к объединению? РИА «Новый день» продолжает дискуссию вокруг этой спорной и неоднозначной темы.
Комментируя «национальный вопрос», позицию Ленина о том, что нация – это неизбежный продукт буржуазной эпохи, и может ли в этой ситуации «российская нация» стать оправданием социальной несправедливости и закреплением права международного капитала на эксплуатацию России, Дмитрий Муза обратил внимание, что позиция «вождя мирового пролетариата» была характерна для времени, когда главным образом оперировали категориями Вестфальской системы международных отношений. То есть в рамках сугубо европейской традиции формирования модерновых наций и национальных государств, хотя и с некоторыми оговорками.
«Ведь в «Империализме как высшей стадии капитализма» и «О лозунге Соединенных Штатов Европы» эта точка зрения им преодолевается в пользу имперских форм доминирования в мировых процессах. Однако этого взгляда явно недостаточно. Даже с учетом апелляции к процессам «демократического потенциала» народов, ведших на рубеже XIX – начале ХХ века полуколониальное существование – турок, персов, китайцев, бразильцев, перуанцев, мексиканцев», – отметил Муза.
Он также обратил внимание, что «следующим этапом конституирования наций можно считать этап освобождения от колониальной зависимости народов Азии, Африки и Латинской Америки во второй половине ХХ века и закрепления их политико-национального суверенитета (вхождения в состав ООН)».
«Далее, нациогенез, хотим мы того или нет, явлен в форме всплеска национализмов на фоне распада больших политических (гражданских) общностей – СФРЮ и СССР, – продолжил эксперт. – При этом маятник самоопределения «вплоть до отделения» качнулся с максимальной амплитудой, похоронив под собой весь объем прежних связей и скреп».
Затем, как отметил Муза, «нациогенез стал прерогативой «скрытых» национализмов в контексте становления ЕС с его провальным проектом мультикультуразима. Наконец, феномен глобализации по-новому обострил национальный вопрос, заставив искать народы мира адекватное противоядие против этого молоха».
«В этой ситуации инициатива по созданию «российской нации», как с учетом указанных этапов, так и с учетом имперского прошлого России выглядит несколько странной. Даже с опорой на ранее высказанные инициативы Р. Абдулатипова и В. Тишкова, которые обрисовывали формулу национальной квазигомогенности», – считает профессор.
Он подчеркнул, что сама идея создания «гражданской или политической нации» является заемной и неорганичной для России. «Она восходит тому же европейскому опыту, к опыту Франции, в которой и был обнародован сам термин «нация» в значении «совокупности граждан». Точнее: Французская республика, объявив себя единой и неделимой (для бретонцев, гасконцев и т.д.). Но этот процесс, т.е. нациоформирование позитивен тогда, когда его временная шкала велика, т.е. условия существования единого государства не знают «перерывов постепенности». Но что хорошо для Франции (и Европы), то не годится для остального мира. Nation state, как оказывается, неприложимы ни для Азии, ни для Африки, ни для Латинской Америки. Ни тем более для России», – считает Муза.
Более того, добавил эксперт, «наш русский гений К.Н. Леонтьев в работе «Национальная политика как орудие всемирной революции» показал, что революция во Франции национальна по происхождению, но комсополитична по идее, стала мегатрендом офранцуживания Европы и мира. Напротив, России нужно служить не «Протею всеобщего смешения», а развивать имперскую – в реальности – идею «православно-культурного руссизма», т.е. сверхнационализму, одновременно обособляющего нас от Запада и «утверждающего дух и бытовые формы наши, сказал профессор.
По его оценке, ситуацию в России не следует в этой связи сравнивать с Украиной. «На Украине была провозглашена идея этнической нации (В. Ющенко), а не гражданской или политической нации. Это и привело к жесткой реакции регионов на насильственную украинизацию, причем выравнивание всех областей под культурные стандарты Галиции. В России принципиально иная ситуация», – обратил внимание Муза.
Он полагает, что культурно-политическая природа России, как в своё время четко показал А.С. Панарин, скорее тяготеет либо к: 1) жестким процедурам имперской «сборки» народов в некоторую семью для реализации имперской таки идеи, при ряде универсально/специфических черт, достоинств и недостатков; при этом каждый этнос (большой – средний – малый) должен найти свое место под символикой двуглавого орла или пятиконечной звезды, причем, без страха полной ассимиляции; 2) более мягкими процедурами цивилизационной «сборки» и регуляции социокультурного процесса на основе религиозно-моральных и светско-моральных (православных и просвещенческих) доминант, что и было сделано в киевский, московский, романовский и советский периоды.
«Как мне кажется, оба, причем взаимодополняющих, варианта, дают общий результат в виде пространства Русского Міра, с его общими культурно-политическими результатами. Естественно, что в этом многовековом процессе именно русский народ был стержневым (в смысле взятого на себя тягла служения и меры ответственности) за обустройство и маршрутизацию русской истории», – отметил Муза.
По его мнению, «именно поэтому Русский Мір является фундаментальным результатом имманентного цивилизационно-имперского творчества, в то время как конструкт «российская нация» – заемным, неорганичным, неспелым продуктом социально-политического конструктивизма».
Как считает Муза, у русской цивилизации уже есть вполне определенное название, отвечающее сущности её многовековой истории и культуры: «Русская цивилизация»! «Иное дело, что эта цивилизация породила субцивилизационные формы – советскую и евразийскую», – отметил эксперт.
