Асад не собирается уходить

Асад не собирается уходить

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, я рада приветствовать в этой студии журналиста Максима Шевченко. Здравствуйте, Максим Леонардович.

М.ШЕВЧЕНКО: Здравствуйте, Татьяна.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы только что вернулись практически из Дамаска.

М.ШЕВЧЕНКО: Да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Будем тогда совмещать «Особое мнение» и программу «Своими глазами». Тут как раз господин Лавров, глава российского МИДа всячески высказывает озабоченности после саммита Лиги арабских государств и не видит он, как вообще может теперь работать спецпредставитель ООН и ЛАГ по Сирии после всех этих принятых решений. И что фактически итоги саммита ЛАГ говорят о том, что организация отказалась от мирного урегулирования ситуации в Сирии. Насколько вы согласны с главой МИД, видя ситуацию изнутри в Сирии?

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, я абсолютно с этим согласен, я там целую неделю провел в Дамаске. И в составе делегации, которую возглавлял Александр Андреевич Проханов. Михаил Леонтьев тоже был, были еще известные российские журналисты, общественные деятели. За это время мы встречались и с президентом Асадом, который нигде не скрывается, несмотря на вбрасываемые информационные утки, ни на каком корабле, который живет со своей семьей. Жена от него тоже не ушла. В центре Дамаска, практически без охраны.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мир и покой в семье Башара Асада.

М.ШЕВЧЕНКО: Да, мы в его доме в центре Дамаска с ним встречались в его частной резиденции, которая не на горе там у него есть, дома, в центре Дамаска. Вообще это удивительное производит впечатление, потому что огромный город, в центре там идет жизнь, работает рынок огромный, кофе, люди ходят. Буквально отъезжаешь 10 минут, и на окраинах – Сталинград. Кварталы там Дерайя или Ярмук, лагерь палестинских беженцев или другие – там идут тяжелейшие бои из дома в дом, танковые штурмы. Сидишь в кафе, пьешь кофе и над тобой град летит буквально. Люди уже не реагируют на это просто.

Могу сказать, что тяжелые бои и тяжелое впечатление от того, как прекрасная страна Сирия превращается в арену беспощадной гражданской войны, которая становится все более и более непримиримой. Хотя, у меня возникает ощущение, что сами сирийцы внутри себя по обе стороны вот этой линии фронта устали от этой войны, и война подпитывается, в основном, извне. С этой точки зрения позиция Лиги арабских государств – она очень интересна. Потому что наибольшие зверства и жестокости на территории Сирии совершают, допустим, выходцы из Йемена, из Саудовской Аравии, которые никогда не видели ни христиан, ни алавитов. Если для сирийца или даже для, там не знаю, для чеченца, который там, допустим, воюет, или там для дагестанца… Там есть, к сожалению, и выходцы с Кавказа на стороне оппозиции. Есть просто подтверждения материальные этому и физические подтверждения.

Так вот если они, по крайней мере, знают, что на свете есть христиане, видели церкви, общались там с другими людьми, то есть регионы мира, откуда приезжают люди туда воевать, как им кажется, в ходе джихада, которые не знают, для которых не мусульманин-суннит это уже такое чудовище, которое можно только убить, с которым не о чем разговаривать практически. И жестокости там очень серьезные. И масштаб этих жестокостей тоже достаточно большой.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как вы считаете, у Лиги арабских государств, у тех людей, которые взялись, вроде как, попытаться урегулировать этот конфликт, у них есть вообще представление о том, с чем они имеют дело?

М.ШЕВЧЕНКО: Да, у них есть представление прекрасно. У них есть прекрасное циничное представление. Вообще мы имеем дело со стороны оппозиции с очень странным союзом, который я не предполагал, что вообще может сложиться. В него входят радикальные салафиты из организации Джабхат ан-Нусра, такой салафитской организации, которая стоит на позиции салафитско-суннитского такого исламского джихада, революции и так далее. В него входят содомиты из Западной Европы. Поскольку министр иностранных дел Германии, как мы знаем, женат на мужчине. А немцы разместили свои ракеты Пэтриот вдоль границы Турции и Сирии.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А у вас какие-то претензии к?..

М.ШЕВЧЕНКО: Нет, у меня нет претензий. Просто я фиксирую то, что я вижу. Я вижу союз между радикальными салафитами, европейскими содомитами, дальше неоосманистами, поскольку у Эрдогана и у Турции есть свои интересы. Турция хочет восстановления Османского халифата, Османской империи, но в таком новом либеральном ключе, а Сирию Турция воспринимает как свою отпавшую провинцию, которую надо бы вернуть тем или иным способом, в частности, поставить там не национально ориентированное, а марионеточное правительство. Поэтому граница с Турцией 800 км является просто открытой границей, через которую идет поток оружия, военных советников и так далее, и так далее.

Как бы, у США интерес большой игры. Чем больше будет разных котовасий и хаоса, тем интересней в рамках всего Ближнего Востока разыгрывать там цены на нефть, менять границы, там, Курдское государство, там новые какие-то арабские государства, там то, там сё, там пятое, десятое.

У Саудовской Аравии, Катара так же, как и у европейцев, прямой интерес – это пробить кратчайший путь энергоресурсов от Кувейта до Тартуса и Латакии до средиземноморского побережья, по которому можно гнать потом будет нефть, газ в Европу. Это самый дешевый, самый выгодный путь транзита в Европу на европейские рынки.

У Израиля тоже свои интересы. Башар Асад и Сирия Асада – это последнее государство арабского мира, которое оказывало непосредственную поддержку палестинскому движению сопротивления. На территории Сирии я встречался там с палестинцами сейчас из Народного фронта, из объединенного командования демократического фронта, боевых организаций, не признающих Израиль ни в какой форме в отличие от Хамас, который почти готов уже признать Израиль, между прочим. Потому что Катар так говорит Хамасу все больше и больше.

Так вот они их поддерживали всегда. Всегда Асад (и отец, и сын) поддерживали палестинские организации. Поэтому уничтожение современной Сирии – это прекращение для Израиля поддержки кем бы то ни было палестинского движения сопротивления. Все это сошлось. Этот комок интересов направлен на Сирию.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Такая пестрая разнообразная кампания против, в общем-то, одинокого Башара Асада. Или не одинокого?

М.ШЕВЧЕНКО: Это дело не в Асаде. Дело не в Асаде. Если у нас есть время до перерыва, то могу… Или после? После тогда.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Времени до перерыва нет.

М.ШЕВЧЕНКО: Тогда после перерыва продолжим.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но дело в Асаде или не в Асаде?..

М.ШЕВЧЕНКО: Там есть сложная коллизия, которую я понял.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Про сложную коллизию ровно через минуту в программе «Особое мнение».

М.ШЕВЧЕНКО: Давайте, да.

РЕКЛАМА

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение» с Максимом Шевченко. Так, все-таки, дело в Асаде или не в Асаде? Один он против этой кампании или нет?

М.ШЕВЧЕНКО: Рассказываю, что случилось. Вот, я понял всю последовательность того, как Сирия к этому пришла. Я в первой части описал совокупность внешних интересов того, чтобы свергнуть Асада и изменить Сирию. У каждого из этого сложного союза есть свои интересы – там у джихадистов свои, у Эрдогана свои, у, там не знаю, Катара и Саудовской Аравии свои. Все, между прочим, они… Там, у европейских этих либералов-содомитов свои, у американцев свои.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да что ж вы так к содомитам-то прицепились? Это невозможно.

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, я не знаю. Ну, если человек говорит, представляет свою жену, которую…

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, он там один, понимаете?

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, он – министр иностранных дел при этом. Понимаете, он же не маргинальный поэт-философ. Это же… Мы же не Жана Жене обсуждаем.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Хорошо. Вас взволновали европейские либеральные содомиты. Давайте теперь про внутреннюю ситуацию.

М.ШЕВЧЕНКО: Слушайте, я не имею против него… В данном случае мне все равно, кто он. Я просто констатирую факт этого дикого союза радикальных фундаменталистов с людьми, которые…

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мир толерантен.

М.ШЕВЧЕНКО: Мир толерантен. Вот этот мир, когда надо свергать…

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Люди друг друга понимают.

М.ШЕВЧЕНКО: …когда надо свергать кого-то, кого хочется очень свергнуть, мир всегда толерантен и бывают самые дикие объединения.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Про внутренние теперь предпосылки.

М.ШЕВЧЕНКО: Про внутренние дела. С чего все началось? Я помню, лет 6 или 7 назад, будучи в Дамаске, я встречался с тогдашним вице-премьером Дардари, который был таким либералом и который, посверкивая золотыми очками, так, высокомерно говорил мне про то, что кончилась старая Сирия с ее социально-ориентированным государством, сейчас сюда придут иностранные инвестиции, иностранные деньги, начнутся финансовые институты, всемирный банк и все такое. Я тогда еще написал, помню, статью, что этот вот сирийский Гайдар до добра Сирию не доведет. Так и получилось. То, что случилось. Почти 60% или 70% населения – это сельское население. Сирия сама себя снабжала продуктами на 100%. В Сирии вообще не было импортных продуктов, ни овощей, ни мяса. Конечно, сельское хозяйство дотировалось государством во многом. Когда началась эта либеральная революция, эти либеральные институты стали выстраиваться (очень похоже на Россию, на наш 1991-1992 год), сельское хозяйство мгновенно стало нерентабельным. Оно мгновенно обнищало, потому что перекупщику и финансовому спекулянту выгоднее закупить турецкие помидоры или, там, огурцы, в нашем случае израильские помидоры-огурцы, чем финансировать развитие своего сельского хозяйства. В этом заинтересовано только государство. Асад был инициатор либеральных реформ. Большинство сельского населения – это сунниты. А города, которые наполнены христианами, алавитами, теми суннитами, которые являются союзниками партии Баас, городской интеллигенции. Традиционно на Востоке, а в Сирии особенно являются центрами торговли. Города самодостаточны. В каждом городе огромный рынок, огромная там сеть кафе и так далее. Города стали резко богатеть на фоне этого притока денег. А село мгновенно разоряется.

Сирия, которая не знала голода, узнала в последние годы голод. И противопоставление села и города – это объективная реальность. В этой ситуации напичкать это село радикальными воззрениями, радикальными взглядами или дать 500 долларов, что для катарского эмира или для Саудовского короля вообще не деньги, там, какому-нибудь бойцу (а 500 долларов сегодня для крестьянина в Сирии – это огромные деньги, это почти годовой доход) ничего не стоит. Мы в Сирии имеем войну, которая является следствием либеральных реформ, первое, которые ослабили правительство, ослабили его связь с народом, которые выкинули значительную часть народа из экономического оборота просто-напросто и сделали его доступным для террористов. Это то же самое, что я наблюдаю на Кавказе, и то же самое, что я наблюдаю в России.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Объясните мне вот что. Я когда…

М.ШЕВЧЕНКО: Сейчас я закончу мысль, Тань, извините. Это первое. Асад потом попытался дать обратный ход. Но он уже получил против себя 2 фронта. Первый фронт – это недовольные его политикой суннитские крестьяне, сельское население. И второй фронт – это городские либеральные интеллигенты, средний класс, который уже подвязан на халявные деньги, на так называемый, как говорится, новый тип экономики, который, на самом деле, не привязан к труду, а привязан к твоей оборотистости и возможности хапнуть тот или иной, как бы, кусок жирный. Потому что сегодня труд крестьянина, учителя или, там не знаю, водителя – он не имеет никакого значения. Понятно, что сколько бы он ни работал, он будет получать гроши. А городской какой-нибудь сотрудник какого-нибудь фонда инвестиционного или банка становится миллионером достаточно быстро, очень богатым человеком.

5 лет назад, Тань, я помню, Дамаск был наводнен американцами, так называемыми портфельными инвесторами. Там были толпы. Ни в Шаратоне, ни в Мэриотте, ни в других гостиницах нельзя было поселиться – они были забиты американцами. Вот, сегодняшние проблемы – это следствие той преступной либеральной политики, которую проводил президент и его вице-премьер Дардари, который потом сбежал, а сейчас является руководителем миссии ООН по Ближнему Востоку. Естественно, он против теперь.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Про президента тогда мне, пожалуйста, объясните. Значит, дело не только…

М.ШЕВЧЕНКО: Мы с ним встречались.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Во-первых, мне интересно, в каком он настроении и какие у него планы.

М.ШЕВЧЕНКО: Он в отличной физической форме, он в отличном состоянии. Он очень устал, это видно. Я, к сожалению, не могу передавать подробности нашей встречи, потому что она была off the records, без записи. Это было не интервью. Но могу в общих чертах рассказать картину, то есть не ссылаясь на его слова, могу просто передать его оценки во многом.

Он объяснил, ответил на многие самые острые и откровенные вопросы. Поэтому я в своих ответах, не ссылаясь на него, учитываю также и его позицию.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Он не собирается уходить?

М.ШЕВЧЕНКО: Нет, он не собирается уходить, потому что на его стороне не только алавиты и не только партия Баас. Война уже давно перешагнула через вот эти вот политические рамки. Я беседовал с офицерами республиканской бригады, которая вела бои в Дерайи. Тяжелейшие бои на окраине Дамаска. Дерайя – огромный суннитский квартал. Вот, у меня есть фотографии, Надя Кеворкова делала (она ездила от Russia Today). Это просто Сталинград. Это выжженные дома, это каждый дом брался штурмом, это переходы между домами, в которых скрывались снайперы, гранатометчики, подбитые танки. Там не знаю, большие потери со стороны и оппозиции, и со стороны армии.

Президент… Ну, вот, я беседовал с офицерами. Вот, меня окружали офицеры. Мусульманин-суннит из Дерайи, молящийся, верующий, 5 раз в день совершающий намаз, но не салафит и не ихван. Христианин, православный мальчик, с которым Александр Андреевич поменялся крестами, подарил ему свой крест, такой, достаточно большой, а мальчик отдал ему свой крест православный. Значит, еще один православный маронит, друз, 2 алавита, еще один суннит. То есть это интернациональная армия. На стороне Асада фактически не партия Баас, как нам пытаются представить, а та Сирия, которую мы знаем, Сирия, в которой… Вы могли видеть на улице девушку или женщину в полной чадре, из которой только глаза сверкают, которая идет за руку с подружкой с распущенными длинными волосами в юбке короткой. Они мило беседуют и никто ни к кому не имел претензий.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Кого Башар Асад видит своими союзниками и сторонниками?

М.ШЕВЧЕНКО: Главный союзник Башара сегодня – это Россия. Могу сказать, что позиция России (это говорили все в Сирии, все официальные лица, с которыми мы встречались, все офицеры, все солдаты, люди многие), позиция России – это то, что удерживает ситуацию от авиационного удара НАТО. Потому что если не будет авиационного удара НАТО, то могу сказать, что сирийская вот эта вот коалиция, которая условно город, не проиграет войну. Если вмешается авиация Североатлантического союза, то боюсь, что оппозиция получит такой военный перевес, которому сирийская армия даже при всем при том, что мы были на позициях ракетных комплексов Панцирь наших, которые там расквартированы, она не сможет этому противостоять. Тем более, что Израиль нет-нет да и тоже, несмотря на эти лживые заявления о том, что он, якобы, заинтересован в том, чтобы Асад оставался у власти, наносит авиационные удары по территории Сирии.

В частности, я могу сказать, что меня вот поразила информация, я получил ее из 3-х разных источников – от правительства, от палестинцев и от либеральной оппозиции Асаду – что во время одного из боев на Голанских высотах 7 повстанцев перешли на сторону Израиля, были приняты, вылечены, а потом переправлены обратно на сторону оппозиции. На стороне оппозиции встречается израильское оружие, причем маркированное «Произведено в Израиле». Конечно, говорят, его можно купить через Турцию, через Иорданию. Но так или иначе там присутствует все это. Общая заинтересованность в изменении цивилизационного контекста Сирии огромная. Сирия была страна бесконечно веротерпимая. На самом деле, там огромная традиция существования разных конфессий. На смену этому всему, если проиграет правительство, то я считаю, что проиграют и ислам, и православие, и все остальные.

Мы как раз были, когда взорвали в мечети этого имама. Очень популярный старик. Мы были в Дамаске в это время. Первая реакция, которую я видел в социальных сетях так называемых наших салафитов «Так и надо. Кяфер. Чтоб ты сдох. Гори в аду. Очень хорошо, что его убили». Потом они опомнились, спохватились, часа через 2-3 стали писать, что это убил его Асад. Но взрыв, смертник взорвался в мечети, взрыв был в мечети. Этот человек выступал как против суфизма, так и против салафизма. В Саудовской Аравии была создана целая школа по полемике с ним. Но решили не полемизировать, а убить его просто. И его убили. Вот эти вот акты террора и насилия, которые инспирируют вот эта коалиция огромная, навалившаяся сегодня на Сирию, они чудовищны совершенно. Сирия превращена в арену жестокой этнической войны, и война уже ведется по ливанскому типу. Первый год армия несла очень большие потери. Она так же, как наша армия в Грозном – колонны танков входили в города.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так, ведь, Асад долго не продержится. Вот то, как вы все описываете и рассказываете.

М.ШЕВЧЕНКО: Нет, могу сказать, что… Вот, война идет 2 года. 50% населения за Асада, 50 – против. Первое время армия вводила в города танковые колонны. Их жгли, их подбивали, потому что они имели дело и имеют с профессиональными повстанцами, которые прошли боевую школу Афганистана, Чечни некоторые из них, других горячих точек, Ливии, например. В процессе войны часть армии дезертировала, часть армии перешла на сторону оппозиции (сунниты, в основном, генералы, офицеры). Но та армия, которая осталась, это совсем другая армия. Это не та армия, которая когда-то, как они сами мне военные говорили, готовилась там отбивать танковые атаки Израиля и сбивать бесконечные самолеты летящие. Это армия, которая за 2 года адаптировалась к партизанской войне в городах, к бою дом в дом и улица в улицу, к штурмовым бригадам. И она дает вполне адекватный отпор тем профессионалам, которые находятся с той стороны.

Я считаю, что в любом случае рано или поздно сирийцы все равно придут к тому, что без переговоров им эту проблему не решить. И только внешнее участие, внешнее присутствие, внешнее давление заставляет их продолжать эту войну. Вот, убийство этого имама в Дамаске (Аль-Бурре, кажется, его звали)… Смотрите, вот, я считаю, что именно оно вынудило главу оппозиции Аль-Хоттаба подать в отставку.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Если говорить про внешнее давление, вот за 10 секунд можете мне сказать, кто может его нейтрализовать, по-вашему?

М.ШЕВЧЕНКО: Позиция России. Если позиция России будет оставаться такой, какой она есть, если Россия будет стоять на позиции, что решение сирийских проблем находится внутри Сирии и препятствовать любым типам внешнего военного вмешательства, сирийцы сами закончат рано или поздно, думаю, в течение года-двух эту гражданскую войну.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Сейчас делаем перерыв. «Особое мнение» с Максимом Шевченко продолжится, и через 3 минуты про другие темы.

НОВОСТИ

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Напоминаю, что в гостях у меня сегодня журналист Максим Шевченко. Давайте теперь про другие темы. Вот уже несколько дней одной из главных тем остается смерть Бориса Березовского. Сегодня в Великобритании началось коронерское расследование по факту смерти предпринимателя. И на слушаниях один из детективов заявил, что к смерти бизнесмена может быть причастна третья сторона.

М.ШЕВЧЕНКО: А кто вторая? Березовский, смерть и еще кто-то?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, между Березовским и смертью был еще кто-то. Вы вообще к какой версии склоняетесь?

М.ШЕВЧЕНКО: Я склоняюсь к любой версии. Этот человек жил такой детективной и литературной жизнью под чужими паспортами, именами. Как его? Платон?..

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Еленин.

М.ШЕВЧЕНКО: Еленин, да. Пересекал границы, въезжал в государства. Он играл и был игрок такой, высшей достаточно марки. Он, судя по всему, ничего не боялся и поэтому жизнь свою он выстраивал как литературный некий авантюристический роман. И конец его жизни тоже окружен тайной и загадкой.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А как вы думаете, мы когда-нибудь узнаем, все-таки, что же это было?

М.ШЕВЧЕНКО: Когда-нибудь мы узнаем все, потому что Христос сказал «Нет ничего тайного, что не стало бы явным».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Очень много просят слушатели наши прокомментировать вас историю с противостоянием Госдумы и «Московского комсомольца». Спрашивают, во-первых, на чьей вы стороне (Илья спрашивает) И еще просят вас прокомментировать то, что московская организация журналистов единогласно избрала Гусева своим председателем. Это вот такая солидарность журналистская?

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, мы наблюдаем корпоративное такое столкновение двух корпораций, парламентской корпорации и журналистской корпорации, по большому счету.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Кто кого победит?

М.ШЕВЧЕНКО: Никто никого не победит в данном случае, потому что не непонятно просто, что такое победа в данном варианте. Очевидно. что наезд на Гусева грубый был заранее обречен на неудачу. И люди, которые придумали таким образом наезжать на Гусева, мне кажется, они просто плохо продумали последствия вот этого шага. В итоге их наезд со стороны парламента только укрепил общественно-политические позиции Павла Николаевича и поставил «Московский комсомолец» в привычную для этой газеты стихию, стихию скандала и шумихи вокруг него.

То есть фактически Государственная Дума поработала в какой-то мере рекламным менеджером, что ли, пиар-менеджером «Московского комсомольца» и Павла Гусева.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот, вообще репутационные потери или обретения, я не знаю, как сказать…

М.ШЕВЧЕНКО: Для Павла Гусева здесь нет репутационных потерь.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, я про Госдуму.

М.ШЕВЧЕНКО: А для Думы есть.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я про Госдуму, потому что мы видим здесь бесконечные еще истории с недвижимостью…

М.ШЕВЧЕНКО: Любой наезд на журналистов на этом фоне – это всегда со стороны начальников репутационные потери, потому что народ будет вставать на сторону, безусловно, популярной, противоречивой, там не знаю, многим не нравящейся, но вместе с тем 2,5-миллионной, имеющей филиалы по всей стране, в каждом городе газеты, а не непонятных народу депутатов Государственной Думы. Это просто было настолько абсурдное решение, на мой взгляд, ввязаться в такой публичный скандал.

Вот, Андрей Исаев как разумный человек предложил единственное. Он говорил «Я хочу встретиться с Гусевым в передаче «К барьеру». Он, по-моему, призывал его туда. Вот, если бы это случилось…

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В суде почему нет?

М.ШЕВЧЕНКО: Нет, вот, точно не в суде. Потому что точно не в суде, потому что это была бы имиджевая потеря для того, кто обратился бы в данном случае в суд. Подробно бы все это грязное белье разбиралось бы, повторялось бы многократно на всю страну, то, что он написал, то, что было написано в «Московском комсомольце». Мне даже интересно, такие великие пиарщики сидят везде и повсюду, и совершают такие детские ошибки. Понимаете? Негативный пиар – это то, что существует для раскрутки образа. Это азы пиар-политики любой, пиар-стратегии. В данном случае сказать «Московский комсомолец» конфликтует с Государственной Думы – это значит добавить «Московскому комсомольцу» 100 тысяч читателей по всей стране, 200 тысяч читателей.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А Госдуме – минус 100 тысяч избирателей.

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, это не имеет значения, потому что выборы нескоро, а для «Московского комсомольца» это имеет огромное значение. Поэтому, естественно, проголосовали все за.

Меня другое поражает. Когда травили того же самого Проханова и газету «Завтра», то что-то я не слышал, чтобы московские журналисты так сильно заступались за газету «Завтра». За газету «День», тогда, извиняюсь, еще «День».

Поэтому тут тоже эта корпоративная солидарность – она, смотрю, так действует, только в одну сторону. Заступаемся за богатых издателей, за богатых главных редакторов, за влиятельных миллионеров.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ох ты. То есть вы подозреваете журналистское сообщество в том, что они…

М.ШЕВЧЕНКО: Я не подозреваю, а я просто знаю, что оно по своей сути либерально, капиталистично и очень любит деньги.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это очень интересно.

М.ШЕВЧЕНКО: А Александр Андреевич, которого вы часто тут видели в этой студии, и газета «Завтра», ну, или «День» там предыдущая, она была газета бедная, она не имела никогда рекламы, она не была коммерческим, собственно говоря, проектом. И заступиться за нее – это было гораздо большее мужество, это был политический шаг. Поэтому, московские журналисты, заступайтесь также и за другие СМИ, которые вносят в списки Минюста, которые запрещают.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Максим Леонардович, я бы хотела заступиться за московских журналистов.

М.ШЕВЧЕНКО: Давайте, да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Например, вот, сейчас… Это началось не вчера, это уже длится какое-то время. Все стараются как-то помочь, следят и держат в информационном пространстве историю с Оксаной Пановой. Это региональный журналист, не московский, не богатый.

М.ШЕВЧЕНКО: Напомните, о чем речь. Я просто отсутствовал.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ура.ру, Екатеринбург, Ура.ру, сайт, который обвинили во всех грехах. Главного редактора хотят сажать чуть ли не на 10 лет…

М.ШЕВЧЕНКО: Вот и заступайтесь за нее. Я готов заступиться.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И заступаются же за нее.

М.ШЕВЧЕНКО: Да, давайте заступаться.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как-то вы… Про репутационные истории. Тут совершенно феерическое выступление пресс-секретаря премьера Натальи Тимаковой. Она в интервью «Голосу России» сказала, что Дмитрий Анатольевич очень расстраивается из-за низкой культуры политической, особенно в интернете. И дальше я позволю себе процитировать: «Я не понимаю людей, которые условно в Facebook пишут «Ну, Димон, ты – молодец, зажег». Он вам не Димон, он – председатель правительства».

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, представляете, написали бы «Ну, председатель правительства, ты – молодец, зажег». Было бы, наверное, еще бы страннее.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть вы думаете, они просто пытаются уложиться в 140 знаков?

М.ШЕВЧЕНКО: Да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Стоит ли вообще премьеру на это обращать внимание, обижаться?

М.ШЕВЧЕНКО: Мне кажется, вообще не стоит. Мне просто даже странно. Человек, который решает вопросы исполнения государственного бюджета страны, обладающей ядерным оружием с бюджетом в триллионы рублей, вдруг реагирует на блогеров в интернете. Меня, не знаю там, мой сын учит «Не реагируй ты на то, что пишут на форумах, не трать на это психологических, эмоциональных усилий. Это не имеет ни малейшего значения, это троллинг». Вот, молодой человек знает, а, к сожалению, президент и его пресс-служба не знают, что такое троллинг, что на троллинг не реагируют.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Премьер.

М.ШЕВЧЕНКО: Да, извиняюсь, премьер. Его пресс-служба не знает, что на троллинг не реагируют.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну вообще в обращении «Димон» нету троллинга.

М.ШЕВЧЕНКО: Да и в обращении «Димон» нету троллинга. И даже если бы его по-другому называли, на это реагировать все равно… Вот, если бы ему Обама в своем Twitter’е написал бы что-нибудь такое «Ну, Димон, ты – молодец», это, конечно, повод для реакции, мне кажется. А так кто-то написал, какой-то блогер Неизвестный или какое-нибудь еще более радикальное имя блогера. Правда, ведь?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Болотное дело тут продолжает развиваться и множиться. Еще один фигурант, на этот раз уже пенсионерка. Вот сегодня Следственный комитет говорит, что она призналась в том, что применяла насилие в отношении полицейских – бросила пластиковую бутылку. Ну, как вы думаете вообще, сколько людей в итоге посадят, не посадят? Что будет с этим Болотным делом?

М.ШЕВЧЕНКО: Знаете, у меня к этому философское отношение. Мне вот интересно, государство… Эти люди, которые прессуют вот эту женщину в частности, они, очевидно, не знают русскую историю. Вера Засулич стреляла в свое время в Трепова, и попала ему в филейную, заднюю часть. Тогда ее оправдали. Теперь женщина кинула даже не в начальника, а просто в какого-то мелкого полицейского пластиковую бутылку, женщина, ну, в отличие от Веры Засулич, которая была молодой девушкой, полной сил… Да, несколько нервной, да, истеричной. Эта женщина, мне кажется, ну, скажем так, перешагнула середину своей жизни, так скажем мягко. Ее за это хотят бросить в тюрьму. Получается, что демократическое правосудие более жестоко по отношению к женщине с пластиковой бутылке в руке.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Тоже мне демократическое.

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, формально демократическое. Чем царское правосудие по отношению к девушке с пистолетом в руке. Я предложил бы всем помнить русскую историю, изучать ее тщательно и изучать, в частности, историю русского революционного движения. Не надо делать из людей мучеников и святых новой русской революции.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Минута у нас до конца. Очень коротко. Алексей Навальный вот уже готовится практически сесть, там и суд скоро начинается. Он выложил все документы, чтобы люди, понимающие в экономике, могли понять, возможно или невозможно украсть лес в Кирове.

М.ШЕВЧЕНКО: Лес украсть возможно, это мы точно знаем.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как вы считаете, Навальный сядет или нет, посадят его или не посадят?

М.ШЕВЧЕНКО: В России можно украсть все. Я думаю, что к делу Навального будет привлечено такое количество глаз, что каждый чих суда, каждое движение суда, каждая точка или запятая, поставленная на бумаге в этом суде, будет обсуждаться в миллионах блогов и социальных сетей. Поэтому я думаю, что такая публичная открытость позволит этому суду быть максимально, мне кажется, объективным. Мы, по крайней мере, на это надеемся. Но украсть можно всё – мы научены этому за последние 20 лет. Нет вещей, которые нельзя украсть.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо большое. В «Особом мнении» сегодня выступал Максим Шевченко, эфир вела Татьяна Фельгенгауэр. Всем счастливо.

М.ШЕВЧЕНКО: До свидания.

Эхо Москвы, 28.03.2013