В России был день траура. Но это не значит, что сегодня он закончился. Что наша боль утихла и отступила на второй план.
Всякая смерть, всякая гибель — особенно неожиданная непредсказуемая внезапная — это катастрофа, это шок. Для близких — и не только для близких.
Трагедия, ужас, боль делает всех нас близкими друг другу, говорит философ. Это особое братство боли, которого мы не чувствуем, когда все хорошо, но которое мгновенно проявляется в критические моменты. Вот тогда мы и понимаем, отмечает Дугин, кто брат, а кто — посторонний.
Если в наших глазах и наших душах боль — то мы братья, мы — народ. Если мы вне этого — мы сами по себе. И тогда Бог судья тем, кто сам по себе… И говорить о таких не хочется.
Философ обратил внимание, что быстрее, искреннее и сердечнее всех на произошедшую трагедию откликнулись люди Донбасса. Мгновенно, стремительно. Это понятно, полагает Дугин: они давно уже братья по боли, она знают, что такое смерть, впрямую и наощупь. Они пробудились в полной мере и чувствуют себя народом. И даже если Россия не берет их к себе на руки как страдающих, болеющих, нуждающихся детей, а держит на расстоянии – хотя и не бросает совсем, не бросает в пасть убийцам, – все равно русскую боль люди Новороссии ощущают пронзительно и сердечно.
И не только потому, что погибла доктор Лиза, которую Донбасс помнит и любит. А потому, что страдания делают людей настоящими, открывают в людях подлинно человеческое измерение. И тогда всякая утрата, всякая потеря проникает глубоко внутрь души, переворачивает в ней все.
Люди, которые летели на Ту-154, отправлялись не на курорт, подчеркнул Дугин. Они наверняка понимали, что это не туризм и не легкое приятное путешествие. Они летели в многострадальный Алеппо, где еще не остыли ужасы войны, где на углах каждого дома – кровь, а на улицах минные растяжки.
Но летели они не воевать. Они отправились в Алеппо, чтобы петь, танцевать, играть. Ведь для чего артисты едут на фронт? Для того, чтобы люди войны услышали музыку и увидели танцы, чтобы они улыбнулись и перевели дыхание, чтобы они на миг забыли о крови и пытках, о мучениях и окровавленных трупах. Чтобы они почувствовали вкус мира, дыхание праздника.
Это больше, чем отдых и чем развлечение. Это соучастие в победе, это укрепление самого главной части человека – его духа. Если приехали артисты, значит, победа совершилась. Значит мир совсем рядом. Значит война окончилась или почти окончилась. 92 русских героя летели в Алеппо как раз для этого: они везли с собой искусство, праздник, радость, помощь. Они везли с собой победу. Но они не долетели.
Война настигла и их, говорит Дугин. Знали ли перед вылетом на что шли? Когда прощались с близкими? С друзьями? Когда выслушивали заботливые предостережения и успокаивали страхи, говоря родным: «Не волнуйтесь вы так, там все под контролем, Алеппо наш, мы победили. Это совсем не опасно»…
Даже животные, перед тем как их ведут на бойню, волнуются и чувствуют дыхание смерти. Человек — тем более. Смерть — это часть нашего бытия. Мы стараемся не думать о ней, но мы о ней думаем. И когда опасность подходит на достаточно близкое расстояние и когда беда случается с близкими или с нами самими, мы вспоминаем очень важную и очень страшную одновременно истину: куда бы мы ни шли, последняя точка нашего пути — это смерть. И если она настигнет нас раньше срока, то у этого должны быть очень весомые основания.
Человек не готов умирать за что попало. Только за самое главное. Для пассажиров самолета Ту-154, летевших в Алеппо, самым главным была победа нашей Родины Великой России в трудной, но благородной войне. 92 пассажира летели на фронт. А фронт значит, что смерть близко. Где-то рядом. Да, они летели не воевать. Но летели они на фронт. И, значит, они взвесили ценность главного для них, взвесили самих себя – своих сердец и душ. И сделали свой выбор. Это был осознанный выбор. Выбор в пользу Родины. А за Родину точно не стыдно и не жалко умирать. Она этого стоит.
Те, кто погиб на борту Ту-154, и наш посол Андрей Карлов, убитый в Анкаре, и Александр Прохоренко, погибший при освобождении Пальмиры, и два пилота вертолета Ряфагат Хабибулин и Евгений Долгин, павшие там же, и две наши медсестры Надежда Дураченко и Галина Михайлова, убитые в Алеппо, все сгоревшие в Доме Профсоюзов в Одессе, павшие за свободу Новороссии – они сейчас все вместе, в единой колонне неумерших русских душ, в бессмертном полку, в нашем братстве любви и боли, говорит Дугин.
И мы часть этой цепи — ведь и мы смертны, ведь и мы делаем свой выбор в пользу России. И мы также, как и они, призваны на фронты нашей русской войны — где бы они ни пролегали в Сирии, Новороссии или в самой России. Мы просто следующие.
