12 февраля 2017 года отмечался ставший уже печальным юбилей – два года с момента подписания так называемых Минских соглашений. Однако определяющие судьбу Донбасса и Украины события стали происходить с 1 марта – после старта фактической национализации украинских мероприятий, находящихся на территории Луганской и Донецкой народных республик. В размежевании территорий была, наконец, поставлена последняя – экономическая – точка. В военной, политической и культурно-информационной сферах разлом произошел раньше. Самое время подвести итоги и сделать прогнозы относительно конфликта вообще и Минского процесса в частности.
Все стороны конфликта – Луганская народная республика, Донецкая народная республика и Украина – и страны-наблюдатели – Россия, Франция и Германия – единодушно признают, что других альтернатив решению конфликта пока нет. По крайней мере, такая позиция озвучивается всеми сторонами как официальная.
Полностью подписанный больше двух лет назад документ называется Комплекс мер по выполнению Минских соглашений, Декларация Президента Российской Федерации, Президента Украины, Президента Французской Республики и Канцлера Федеративной Республики Германия в поддержку Комплекса мер от 12 февраля 2015 года. С 2014 года минская группа (Украина–ОБСЕ–Россия + ДНР и ЛНР) решает наиболее актуальные проблемы, то есть занимается тактикой. Стратегия урегулирования была отнесена к компетенции «нормандской четверки» (Украина–Германия–Франция–Россия). Именно ей удалось подписать в феврале 2015 года указанный Комплекс мер.
Сначала сухая констатация. Через два года после старта «минского процесса» из 13 пунктов Комплекса мер выполненными можно считать лишь 2, частично выполнены 3, а остальные не реализованы до сих пор. Другими словами, в сфере безопасности за два года не было сделано ничего, кроме достаточно условного разведения противоборствующих сторон под наблюдением ОБСЕ и создания демилитаризованной полосы разграничения. Никаких рычагов давление на украинскую сторону за постоянные обстрелы, «ползучее наступление» и фактическую эконмическую изоляцию Донбасса за минувшие два года «наши западные партнеры» не выработали. Работа Минской Контактной группы фактически заморожена и малопродуктивна.
Причина фактического тупика политического процесса – в невозможности для Украины в нынешней политической конфигурации даже частично пойти на выполнение своей части обязательств. Другими словами, выполнение Минска-2 для украинской стороны фатально. Майдан, который стал основой политической системы нынешнего киевского режима, не терпит компромиссов, любых договоренностей с Россией и попыток политического консенсуса. По сути, Майдан с самого начала не был совместим с продолжением украинской государственности в границах двухлетней давности. Вот и теперь перед электоратом и элитами стоит ровно один выбор: сохранение остатков постсоветской украинской политической системы, либо неминуемый крах государственности с помощью запущенных на Майдане почти три года назад процессов.
Для российских же элит минские договоренности остаются компромиссом и хоть какой-то возможностью продолжить ориентированные на глобальный Запад политику и образ жизни. С другой стороны, для русского исторического самосознания и государственности минские договоренности являются тяжелым ударом. Значительную часть русских мы перед всем миром выставляем за порог русского же государства, которому они были исторически сопричастны, в которое поверили, которому доверились. Этот удар может иметь тяжелые последствия для санкционировавшей его политической элиты и, как следствие, – всей политической системы России. Отличие от Украины лишь в том, что для нас Минск все же не фатален. Связанная с событиями на Украине и в Донбассе информационная кампания в России не идет ни в какое сравнение с истерикой и военной пропагандой всех без исключения украинских СМИ.
Донецкая и луганская стороны за это время действовали в военном плане преимущественно реактивно, а в политическом – всячески дистанцировалась от Киева, всячески усиливая с ним дезинтеграцию. Другими словами, руководители народных республик одобряли и делали все возможное, чтобы оторваться от страны победившего Майдана и при этом не нарушить минских договоренностей. Так, глава ДНР Александр Захарченко может публично презентовать паспорт гражданина ДНР, а президент России – называть передачу Донбасса Украине бредом. Наконец, стартовал процесс передачи украинских активов на территории республик под внешнее управление, то есть долгожданная «национализация». Финансовая система перешла полностью на российский рубль, а документы граждан республик теперь признаются российским государством. Все это формально никак не противоречит букве Минских соглашений, хотя и не способствует их выполнению.
Процесс урегулирования осложняется также позицией Франции и Германии, которые воспринимают события на Донбассе сквозь призму геополитического противостояния России и находящейся под покровительством Запада Украины. Москва при этом официально настаивает на статусе конфликта как гражданского и внутриукраинского. Луганск и Донецк, оставаясь формально исключенными из переговорного процесса в формате «четверки», позиционируют свою борьбу как оборонительную, не признавая легитимность нынешней украинской власти после государственного переворота 2014 года.
Не вызвала доверия за минувшие два года и деятельность международной Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Их представители в Луганске и Донецке отказываются фиксировать нарушение режима прекращение огня, обстрел территорий ЛНР и ДНР из орудий запрещенного калибра, и при этом призывают к демилитаризации территорий республик. Официальные заявления и военные действия украинской стороны, направленные на «постепенное занятие нейтральной территории», не получают должной оценки со стороны представителей миссии ОБСЕ.
Таким образом, наступивший 2017 год открывает ряд перспектив и возможностей, на которые нам стоит обратить внимание. Точный прогноз осложняется тем, что в украинской политике процессы носят, как говорят эксперты, хаотический и стохастический характер. Проще говоря, в Киеве в условиях нарастающей нестабильности в любой момент может произойти, что угодно. Это, в конечном счете, может повлиять на состояние конфликта как в лучшую, так и в худшую сторону. Так, эскалации может способствовать назревающий на Украине путч крайних националистов и военных, что с высокой долей вероятности подорвет экономический потенциал и целостность украинского государства. С другой стороны, общая усталость населения от националистической риторики и плачевная социально-экономическая обстановка могут привести к открытым выступлениям против режима Порошенко на всей территории Украины.
Ситуация в международной политике кажется по сравнению с украинской гораздо более предсказуемой. После победы на американских выборах кандидата от республиканцев Дональда Трампа в США и в европейской политике наметился поворот в сторону суверенитета и защиты национальных интересов. В Европе уже на ближайших выборах это может привести к победе евроскептиков правого и левого толка, которые в равной мере готовы к переговорам с Россией вплоть до снятия санкций и признания возвращения Крыма. Однако молниеносного изменения отношения к России в Европе ожидать не приходится даже при позитивном исходе ближайших европейских выборов. Выход из фактического состояния холодной войны с Западом не гарантирован и может занять долгие годы.
У России выбор также невелик. Москва ни при каких обстоятельствах не может «сдавать» независимость республик Донбасса в пользу Украины. В противном случае в довесок к экономическим проблемам руководство России рискует получить и политические проблемы внутри, исправить которые без смены правящей элиты уже не получится. А ее смена в нашей стране всегда сопровождается великими и, увы, не бескровными потрясениями. Это после событий в Киеве трехлетней давности ясно понимают в Кремле и чувствуют в народе.
Таким образом, если подводить итог, в ближайший год вероятными нам представляются два сценарий развития событий. Первый – вооруженная эскалация конфликта, спровоцированная активным наступлением ВСУ вдоль всего периметра фронта. Для этого Киев сконцентрировал вдоль границ ДНР и ЛНР угрожающее количество тяжелой техники и послужного состава, достаточного для блицкрига до столиц республик с огромными потерями в технике и живой силе. Это с высокой долей вероятности повлечет за собой открытое и полномасштабное вступление в конфликт России с принуждением Киева к миру. Военный исход такой авантюры для Украины видится вполне предсказуемым, чего нельзя сказать о туманных политических перспективах.
Второй и более вероятный сценарий – долговременная заморозка конфликта по образцу размежевания Северной и Южной Кореи, Республики Молдова и Приднестровской Молдавской Республики, Грузии и Южной Осетии. Статус-кво в Донбассе без потери лица Украиной и Россией может сохраняться бесконечно долго, так как ни одна из сторон по объективным и субъективным причинам не может достигнуть того, что можно назвать для себя «победой». Украина вряд ли решится на военный сценарий возвращения Донбасса, а экономическая и политическая интеграция отторгнутого от себя пространства для Киева в ближайший год не представляется возможным. Россия под давлением экономических санкций вряд ли решится на включение территорий республик в состав Российской Федерации по образцу возвращения Крыма. Этому не способствует ни внешнеполитическое давление, ни экономическое состояние государства, ни расклады внутри российской элиты.
Проще говоря, быстрого и мирного разрешения конфликта на Донбассе ожидать не приходится при сохранении текущего политического расклада на Украине и в России. При этом на Украине по многим причинам смена власти и изменение политического курса представляются в ближайшие год-два более вероятными, чем в России. Военное напряжение на Донбассе будет оставаться стабильно высоким.
