Для понимания состояния Украины и определения правильного отношения к этой оккупированной Западом территории и ее все более и более оболваненному пропагандой населению необходимо понимать сущность созданного там режима.
Этот режим возник отнюдь не сам. Он создан США (долгое время руководившими им вообще «вручную») и их европейскими сателлитами, организовавшими, насколько можно понять, государственный переворот в Киеве в феврале 2014 года (при прямой организационной поддержке министров иностранных дел Германии, Франции и Польши). Он сохраняется за счет террора против собственного населения, массированной пропаганды, развязанной им «на ровном месте» гражданской войны и всесторонней западной помощи.
Не стоит забывать и о колоссальной поддержке, оказываемой этому кровавому режиму российскими привластными либералами. Они спасали его минимум трижды: отказом от своей обязанности потребовать досрочной выплаты долга при превышении внешним долгом Украины 60% ВВП, поставками газа со скидкой и, наконец, поставками угля. Да и активы украинских олигархов, в том числе и демонстрирующих откровенно нацистскую ориентацию, в России, за редчайшими исключениями, остались неприкосновенны даже после шабаша в отношении «дочек» государственных Сбербанка и ВТБ на Украине. Наконец, сам факт признания Россией «выборов» Порошенков условиях гражданской войны и террора не поддается объяснению с точки зрения не только интересов нашей страны и нашего народа, но и простой формальной логики, — а ведь без этого признания украинская государственность просто не смогла бы существовать.
Таким образом, говорить об исключительно западной поддержке киевского режима как минимум неточно: несмотря на свою агрессивную русофобию и заявления о состоянии «войны» с Россией, под разными предлогами он долго поддерживался, а во многом поддерживается и сейчас структурами российского государства, контролируемыми явными и латентными либералами. (Стоит напомнить еще раз, что современный либерализм — идеология, требующая от государства служения не своему народу, а глобальным финансовым монополиям).
Так же неточно говорить и о нацистском или фашистском характере нынешнего украинского режима.
Действительно, террор против несогласных (вплоть до публичного сожжения заживо десятков людей), уничтожение гражданских свобод, массовые репрессии, идеология «избранной нации» и последовательно разжигаемая ненависть по национальному признаку роднят киевский режим с гитлеровским.
Однако это сходство поверхностно: научное понимание терминов «нацизм» и «фашизм» не позволяет применять их к нынешней Украине иначе, чем как в сугубо публицистическом плане.
Так, национал-социализм, как следует даже из его названия, — сочетание экстремального национализма с предельно извращенным, но все же социализмом. Гитлер хотел не уничтожать, но, напротив, развивать немецкий народ, — и ряд достижений его режима (например, в технологиях, организации производства, демографической политике) заслуживают внимания и в наше время.
Созданная им модель экономики из-за крайней агрессивности оказалась полностью нежизнеспособной: она могла существовать лишь за счет сначала масштабных американских инвестиций (и документы о создании гитлеровского промышленного монстра на средства и под контролем американских банков, похоже, стали главной причиной трогательной в своем постоянстве американской поддержки Израиля), а затем — ограбления захватываемых стран (показательно, что немецкие по происхождению исследователи, усердно каясь, всеми силами замалчивали эту постыдную страницу своей истории, и она открылась лишь стараниями нового поколения немецких исследователей — уже арабского происхождения).
Равно нежизнеспособной была и чудовищная по своему бесчеловечию мораль гитлеровцев, несмотря на все усилия денацификации отравившая, как мы видим сегодня, немецкую государственность на многие поколения вперед.
Однако нацизм не хотел уничтожать «свой» народ: пусть и чудовищно извращенно, он желал ему добра, — и этим он радикально отличается от нынешнего украинского режима.
Ни о каком социализме (пусть и извращенном) на Украине не идет и речи: оголтелый национализм служит всего лишь прикрытием методичного уничтожения украинского народа и превращения некогда цветущей украинской культуры в гниющий отстойник отбросов самого дремучего невежества и агрессивности. Социальная поддержка ликвидируется, экономика разрушается, люди даже «титульной» нации вполне сознательно ставятся в невыносимые условия существования.
Равным образом не является украинский режим и классическим фашистским. Напомню, что нацизм — лишь одна из специфических форм фашизма, а сам фашизм (или, говоря идеологически нейтрально, корпоративизм) — реакция крупной буржуазии индустриальной эпохи на тогдашнюю глобальную депрессию.
С точки зрения организации производства эта реакция заключается в слиянии крупного капитала с государством, обеспечивающему ему постоянную поддержку и снижение издержек за счет беспощадного подавления борьбы трудящихся за свои права, а государству — многократное увеличение мощи за счет прямого управления крупнейшими предприятиями.
С социально-политической точки зрения фашизм обеспечивает лояльность разоряемой кризисом мелкой буржуазии и беднеющих рабочих (и народа в целом) за счет разжигания националистической истерии (а при удачном развитии событий — и за счет грабежа других народов).
Справедливости ради надо отметить, что улучшение организации производства за счет хотя бы попыток общенационального планирования повышает его эффективность и устойчивость в условиях кризиса, что создает дополнительные факторы повышения уровня жизни (или милитаризации — в зависимости от направления использования ресурсов, которые дает повышение эффективности).
Понятно, что описываемое не имеет к сегодняшней Украине ни малейшего отношения, — за исключением разве что национализма и террора по отношению к собственному народу.
В отличие от фашистских, украинский режим не защищает и не развивает, а уничтожает собственную промышленность.
Подавляя трудящихся, он не организует, а максимально раздробляет их, рассматривая их не как ресурс, а как помеху своему существованию.
Он не защищает национальный суверенитет (при всем безумном варварстве фашизма), а, напротив, всеми силами стремится от него избавиться.
Таким образом, сегодняшний украинский режим является значительно более убогим и разрушительным для контролируемого им народа, чем классические фашизм и даже нацизм. Для него эпитет «фашистский» или «нацистский» — незаслуженный комплимент.
Помимо русофобии и террора, его ключевыми отличительными чертами являются колониальный характер (полная зависимость от иностранных государств и глобальных корпораций), олигархия (опять-таки жестко контролируемая извне) и беспощадный грабеж оккупированной им территории — как ее народа, так и ее ресурсов.
Его основной функцией (помимо грабежа территории в интересах глобального бизнеса и самосохранения) является переработка населения в качественно новый народ, не способный к логическому мышлению и даже простому следованию своим интересам и искренне считающий смыслом своего существования ненависть к другим, в данном случае — агрессивную самоубийственную русофобию.
Парадоксальным образом этот режим действительно является европейским в новом понимании «европейскости», свойственном для режимов Прибалтики, Польши и некоторых других восточно-европейских стран, также создающих на своей территории аналогичные «новые нации» (пусть и менее жестокими и шокирующими методами, — хотя не стоит забывать, скажем, что европейские Латвия и Эстония являются единственными в сегодняшнем мире государствами юридически установленного апартеида).
Каким же является его научная характеристика?
Он решает ту же задачу, что и фашизм, — обеспечение покорности беднеющих из-за кризиса масс, теми же методами — разжиганием крайне агрессивного национализма, но в новых условиях: не индустриальных, но информационных технологий. Соответственно, он не собирает людей в большие устойчивые организации, а использует и усугубляет атомизацию социума.
Он носит абсолютный олигархический и при том компрадорский характер.
И, главное, он открыто и последовательно ставит создаваемое им национальное государство на службу не конструируемой им титульной нации, но объективно глубоко враждебному ей глобальному бизнесу.
И вот последнее, в отличие от всех остальных характеристик, является не просто яркой, но и уникальной чертой, свойственной одной-единственной идеологии из всего многоцветья их палитры, — либерализму.
Сегодняшний либерализм является единственной в мире идеологией внешнего управления, подчиняющей государство не «более цивилизованной нации», но именно глобальным финансовым, спекулятивным монополиям.
И украинский режим — не более и не менее, как квинтэссенция современного либерализма.
Надо отдать должное российским либералам, как в оппозиции, так и во власти: они мгновенно и полностью ощутили генетическое родство с ним, что и обусловило их всемерную поддержку любых, самых кровавых бандитов в Киеве, — от камлания «Бандера придет, порядок наведет» на московских бульварах на кощунственных гуляниях по случаю годовщины убийства Немцова до постоянных попыток выдачи на растерзание нацистским палачам борцов за свободу украинского народа.
Но то, что понимают и из чего исходят гозманы, ахеджаковы и прочие навальные, пора наконец осознать и России.
Сегодняшний украинский режим во всей его мерзости и ничтожестве — квитэссенция современного либерализма.
И, с другой стороны, современный либерализм — это фашизм сегодня, фашизм не индустриальной, но информационной эпохи.
Хайль, Твиттер?
