МЫ — ОДИН НАРОД
— Владимир Владимирович, парадокс, вы с одной стороны — невъездной на Украину, в базе данных «врагов Незалежной» «Миротворец». А с другой — вы народный артист Украины.
— Да, я невъездной. Один из первых. Но звания народного артиста не лишили. Я читал даже по этому поводу — для того, чтобы лишить этого звания, надо, чтобы народ лишил. Но народ-то не лишал… Так что я остаюсь невъездным на Украину народным артистом Украины.
— Вы ведь не чужой для этой республики? Свой первый фильм сняли на киностудии Довженко.
— Это мягко говоря. Я родился в Москве, отец мой, что называется, русофил, а мать — украинка, по фамилии Захаренко. Они разошлись, и меня в один годик увезли на Украину, как я ни плакал и ни рыдал, и после этого я 28 лет прожил на Украине. Я там ходил в школу, в армии служил, женился. Практически вся молодость там. И снял первый фильм. Потом я понял, что у меня идеологические расхождения с украинцами по поводу, кстати сказать, советской власти. Они всегда были, вы знаете, очень верноподданные. Они были бОльшими коммунистами, чем те, кто сидел в Кремле. Причем, воспринимали это очень ортодоксально. Только так — ни шагу в сторону. Ну, то же самое, что сейчас, только со знаком наоборот.
— Сейчас они бОльшие антикоммунисты, чем…
— Чем, к слову, те же американцы. Куда там этому Маккейну — пусть он у них поучится. Я поехал в Питер, и в Питере 40 лет как-то живу. Сейчас работаю в Москве. Думаю, здесь и помру.
— Это как Никита Хрущев в свое время, руководя Украиной, брал встречный план — повышенные обязательства по репрессиям и расстрелам?
— Именно так. ХХ съезд, который произошел, — в общем, это Никита Сергеевич отмывал себе руки, поскольку он был одним из главных расстрельщиков. И Сталин писал на его предложение увеличить количество расстрелянных: Никита, уймись. И вот ХХ съезд — он решил свалить все на Иосифа Виссарионовича, хотя это не так. Вообще все не так.
— Я почему аналогию привел — обратный поворот на Украине возможен?
— Запросто. Абсолютно. Совершенно. Поверьте мне, что все вернется на круги своя, и мы опять будем одним народом. Это же южная ветвь русского народа… И все будет хорошо и замечательно. Хотелось бы, чтобы это было пораньше и чтобы на этом пути было бы меньше неприятностей.
— И они будут брать повышенные обязательства по выявлению бандеровцев?
— А как же! Будут доходить до последнего человека, до родственников, все это будет. Но, думаю, что в результате все образуется. Понимаете, Россия, Украина, Белоруссия и Польша, как ни странно, это все один и тот же народ. Ну, поляки поскольку исповедуют несколько другую религию, то они в стороне стоят… Да, сейчас ругань происходит. Но так страстно ругаются ведь только ближайшие родственники. У нас, к примеру, прекрасные отношения с Гондурасом, но нужен ли нам этот Гондурас. И 350 лет — это не шутки — это был один народ. А Киев — мать городов русских! Самый монархический город в России!
СЦЕНАРИЙ ФИЛЬМА О ДОНБАССЕ ЗАВЕРНУЛИ
— Но пока Украина снимает антироссийские фильмы о войне на Донбассе.
— Да, они сняли и даже возили это дело на Каннский фестиваль.
— Бедная, разграбленная Украина снимает, а мы нет. У вас же, кажется, были планы на фильм с рабочим названием, по-моему, «Убийство городов». Что с ним?
— Я вместе с писателем Прохановым, который, мягко говоря, гораздо более известен, чем я, и с замечательным режиссером и актером Владимиром Меньшовым, еще три года назад задумали фильм о войне на Донбассе, по роману Проханова «Убийство городов». Мы, мягко говоря, державники, что называется, хотели рассказать о современности, о войне, о 2014 годе, когда все это начиналось. Казалось бы… И что вы думаете? А воз и ныне там.
— Кого снимать планировали?
— Меньшова я вам назвал. Потом Алексей Чадов. Они там, собственно, раздвоены. У писателя Проханова в романе был один человек — писатель, который действует в Москве, но представляет себя там, в окопах Донбасса. В кино это сделать сложно, поэтому у меня два человека присутствуют.
— А на Донбассе вы были?
— Конечно! Начиная от Захарченко (глава ДНР, — ред.), с которым встречались, и до передовой. Захарченко меня наградил именным пистолетом, он остался там, я привез только удостоверение. Там и Захар Прилепин воюет. Никто не заставлял его туда ехать, сам, по зову сердца. Многое там увидели. И, знаете, я не сильно верю в эти Минские договоренности. Поскольку они абсолютно невыполнимы ни с той, ни с другой стороны. Потому что мы бы хотели признания людей этих украинской стороной, чтобы между ними заключить перемирие, а на Украине не хотят признавать, они говорят, что это российская агрессия.
— А с фильмом что?
— В этом году вдруг решили, что сценарий, который не менялся в принципе, нехорош. Его забраковали. Вернули сценарий. Почему? Потому что на дальнейших этапах съемок против меня, Проханова и Меньшова было бы трудно возражать, я думаю. А вот на этапе сценария легче — объявили: он нехороший — и вот уже и фильм нам этот не нужен. А это был, пожалуй, единственный фильм на современную тему в следующем году в стране. Там в плане мультики, ужастики, фильмы-катастрофы — все, что угодно. А вот современности, тем более, такой, которая, что называется, вопиёт… увы, теперь не будет ничего. Вот это весьма печально. Что за этим стоит? Не знаю. Но догадываюсь, что есть люди, считающие, что не надо говорить об этом.
— А о чем тогда? О «Матильде», на которую государство выделило гигантские деньги? О снятых на госфинансирование «Нелюбви» или «Левиафане», формирующих образ России и русских, от которого повеситься впору?
— Художник, в принципе, может делать все, что угодно, запрещать художнику нечего нельзя. Вот Микеланджело взял и расписал церковь несколько не так, как от него ожидали кардиналы. Тем не менее, хорошо расписал. Если человек делает что-то на свои деньги… Другое дело, что тот, кто платит — в данном случае, государство, оно должно рассчитывать, что эти деньги идут, во всяком случае, ему не во вред. А получается несколько наоборот. Вот это печально.
— Какие конкретные претензии высказаны к сценарию о войне в Донбассе?
— Никаких. Нехороший сценарий и все… Мне так вслух никто и не говорил ничего. Министр культуры Мединский сказал, что он, в принципе, поддержит, но, «вы понимаете, я-то не могу командовать людьми, которые там определяют сценарии». Что, конечно, тоже удивительно — министр культуры не против, но, тем не менее, бессилен и ничего не может сделать.
КТО ПРАВИТ БАЛ?
— Получается, что в Министерстве культуры есть люди мощнее министра?
— Я бы даже сказал не люди в министерстве, а определенная часть московской элиты. Я только что вернулся из командировки в Германию, со встречи парламентариев Балтийского моря. И первый день ее открывал профессор, немец, который жаловался, что у них в Евросоюзе нехорошо стало, популисты одолевают. Оказывается, людей, выражающих свое недовольство тем, что происходит сейчас в Европе, просто называют популистами. То есть, либералы всегда правы. А вот те, кто против, те — нехорошие. И проводить, например, референдумы нужно только тогда, когда это прогрессивно. С их точки зрения.
Так вот, как ни странно, эта точка зрения присутствует и у нас: «Мы всегда правы». А большинство, которое хотело бы видеть что-то другое, думать по-другому, оно неправо. А Москва — все-таки столица — это важно. Столица решает практически все в стране. И в итоге голос либеральной интеллигенции заглушает все остальное.
— Например?
— Например, и в Германии, и здесь каждый день, я вижу атаки на одного человека, нашего президента! Да еще какие! Ну, ладно, уйдет, допустим, он. И что начнется в стране? У вас дети есть, друзья мои, чтобы так подрывать основы государства? Знаете, становится немножко страшно при мысли, что дальше.
— Причем, именно те люди и слои выстраивают эту атаку, которые получают от него деньги.
— Да, награды, деньги и все остальное. Я, кстати, думаю, что он понимает, кому он дает награды.
— Вот смотрите. С одной стороны, у нас на спектакли, где гениталиями машут и русофобство насаждается, где Россию опускают до чернухи — и на это у государства находятся деньги. С другой стороны — на «28 панфиловцев», кстати, самый успешный фильм прошлого года, деньги собирали всем миром. На ваш фильм тоже денег не дают. А Серебренникову — миллиард. Как-то можно на это воздействовать? Ведь вы — еще и депутат Госдумы.
— Нет, никак. У нас законодательная власть, к сожалению, практически ничего не может, кроме выступления с трибуны. Мы можем принимать законы, конечно, которые, правда, чаще всего транслируют из правительства и дальше утверждают 300 человек «Единой России». Вот и все.
И, вы знаете, я бы не ругал здесь Серебренникова или Учителя — они делают то, что хотят. Судить художника за его работы — не сильно хорошо. Но брать деньги у государства и потом рассказывать, какое оно плохое, на мой взгляд, странно. А если деньги еще ко всему и тырятся — это уж совсем никуда.
БЫЛ КУМИРОМ ВЫСОЦКИЙ, А ТЕПЕРЬ — ШНУР
— Может, изменились времена просто?
— В России это было всегда. Вспомните почвенников и западников 19 века. А первым диссидентом у нас был знаете кто? Князь Курбский. Он убежал и потом писал царю-батюшке письма, они переписывались. Это вот первый диссидент наш. Ну и дальше пошло.
— Я про другое немного. Вот нашим кумиром был Высоцкий. У нынешней молодежи его место заместил Шнур. При всей его талантливости — масштаб-то иной. Народ поменялся, или Высоцких нет?
— Здесь дело не в уровне народа. Поменялся политический строй. Задачей советской власти было не только строительство Днепрогэса и запуск спутника, а еще и повышение культурного уровня народа. Что удалось в полной мере. Можно говорить, что не было того, сего по сортам колбасы, но в смысле чтения толстых журналов в метро и смотрения высоколобых фильмов… А теперь мы получили то, что распространено по всему миру. Мы хотим, не очень напрягаясь, развлекаться. И если для восприятия Высоцкого все-таки интеллектуальный уровень должен быть — там намеков много и на то, и на это, то здесь гораздо проще. На лабутенах и в каких там штанах?
— В тех самых…
— Да, в этих… Шнуров талантливый человек, бесспорно. Он работает на свою аудиторию. Но аудитория, к сожалению, гораздо ниже, чем у Высоцкого.
— Но аудитория лабутенов все ширится и ширится…
— Она и была такой… А кто сидит в кино? Во-первых, в кино ходят 4% нашего населения. И эти четыре процента — это молодые люди, на мой взгляд, с не сильно хорошим образованием. Вот достаточно сказать, что большое количество москвичей считают, что не Земля вращается вокруг Солнца, а Солнце вокруг Земли, — вы знаете это? Проводили такой опрос. И, кстати, это не только у нас…
— То есть, если раньше в кино ходили, чтобы…
— Получить ответы на вопросы, которые сложнее, чем просто поесть или развлечься. Вот зачем. А сейчас — пойдем, поржем… Это не значит, что такого не должно быть. Да ради бога, почему же лишать людей удовольствия. Но параллельно должно быть еще что-то. Я не могу сказать, что вот мы сняли бы фильм про Донбасс ну просто гениальный… Нет, конечно. Но мы хотели говорить о важном. О том, что происходит сейчас. И, кстати, там либеральная интеллигенция была представлена в большом количестве и говорила то, что хотела. У меня много друзей в том и в том лагере.
— Может, вам закон внести о финансировании патриотической культуры?
— Да не нужно этого. Надо просто не гадить — и все, больше ничего! Просто люди, которые занимаются этим со стороны государства, должны четко понимать — чем они занимаются и для чего. Сделать это очень просто. Ни в коем случае не влезать в творчество, творцам не мешать. Но понимать, на что я даю деньги. Я — государство — на это, на это и на это.
ПОД ДУДКУ ЛИБЕРАЛОВ
— Удивительная ситуация. У нас государственники не только правящая «Единая Россия», но и парламентская оппозиция: КПРФ, ЛДРП, «Справедливая Россия». Все кроме либералов.
— Сто процентов. А дела — все наоборот. Ведь кто наши министры-капиталисты? Те самые, которые разрушали Советский Союз, и с тех времен остались те же самые. Кто такой, извините, Чубайс? А где он и чем он занимается? И дальше вся эта команда, которая исповедует те же самые идеи, что выражает проигравшая сейчас часть американской элиты. Это же их ставленники все, они там все учились.
— А народ может сказать свое слово?
— Я сейчас скажу, а вы будете смеяться. Голосуйте за коммунистов.
— Владимир Владимирович, если бы наши нынешние коммунисты были коммунистами!
— А претензии к ним какие?
— Хотя бы соглашательство Зюганова на выборах 1996-го. «Единожды солгав». Ведь это Ваш фильм.
— Да, мой. Что касается той истории, то я спрашивал Геннадия Андреевича. Он считает, что, в принципе, там было достаточно справедливо по официально объявленным результатам. Во-вторых, он прекрасно понимает, что такое гражданская война в России. И он сказал — мы стояли на грани. Вспомните, это было после бойни 1993-го. А дальше нужно понимать, что такое русский бунт — бессмысленный и беспощадный — так что лучше приходить к этому несколько по-другому, в другие времена.
— Вот вы говорите — бунт. Но в обществе, а это видно, растет напряжение. 1917-й может повторится?
— Видите, мы с вами только что говорили, что не понимаем действий власти. Она делает все противоположное для собственной устойчивости. Я на Первом канале, да и не только я, говорю — долой министров-капиталистов! Это же все понимают, что нужно менять, прежде всего, экономику. Ни фига, ничего не делается. Более того, назначения, которые происходят, на мой взгляд, только усиливают либеральную позицию в нашем правительстве. Я не знаю, почему так происходит. Как и не понимает народ, который, несмотря на реляции, что мы живем все лучше, понимает, что в реальности — хуже. Да, мы платим за Крым — бесспорно. Но есть за что платить! Но ведь основное плохое, что есть — не от Крыма и не от санкций, даже не от падения цен на нефть, а от действий собственного правительства. Это тоже понятно.
И всем понятно, что нужно делать. Допустим, нет ни одной развитой страны, где была бы ровная шкала подоходного налога. В Штатах нет. В Европе нет. А у нас есть. Ладно, это мы оставим. Но монополия на водку — это же понятно совершенно, что нужно сделать. И где она?
— Что нас ждет впереди?
— Я не пророк и на него не тяну, но вот что думаю. Россия останется. В любом случае. Она никуда не денется. Русские будут. Вы знаете, очень интересная вещь. Разница между россиянами и русскими знаете какая? Россияне — производное от Российской Федерации. От паспорта гражданина РФ. Вот даже если исчезнут россияне, русские — они останутся. Когда я говорю русские — я имею в виду и южную ветвь нашу, и западную ветвь, и украинцев, и белорусов. Это один народ, который будет жить еще долго, не одну тысячу лет.
— Спасибо за беседу. Искренне желаю вам, чтобы деньги на фильм все-таки нашлись. Мы его ждем.
