Самое неприятное и опасное, что пока есть в нынешней избирательной президентской кампании — ее инерционный характер.
Либо у нее вообще не было политических режиссеров — либо ее организаторами были технократы (в варианте технобюрократов), явно лишенные чувствования ткани политического процесса, который всегда — особенно в условиях общей театрализации политического — психологичен и драматичен.
Кампания напоминает отчетно-выборную кампанию в ВЛКСМ середины 1980-х гг., которая сама воспринималась как формальность и откровенно бесполезное отвлечение от конкретной работы.
Плюсы такого развития событий — предсказуемость и спокойствие: не нужно ничего обострять — и все произойдет само собой.
Минусы — как лишение процесса смысла и отсюда — вымывание будущей легитимности, — так и беззащитность перед неожиданностями.
Особенно когда эти неожиданности готовит оппонент и не оппонент по кампании, а внешний оппонент, задача и победа которого в подобных выборах — это как раз либо придание им негативного значения, либо лишение их легитимизирующего начала.
Значение выборов не в том, чтобы вновь переизбрать Путина. Значение выборов в том, чтобы, условно говоря, проголосовать за Путина назло всему и вся. Фраза: «Голосуя за Путина — голосуем за Россию» — звучит дурновкусием и официально-подданнической бессмыслицей, — но, как, ни забавно, на само деле все именно так.
Внешние конкуренты России недовольны внешнеполитическим курсом Путина. По многим причинам — но ни организовать прямой переворот, ни идти на войну с Россией они не могут. Отсюда задача простая и многократно оговоренная: либо добиться элитного предательства, либо массового народного протеста и через это смену власти, либо создать ситуацию, которая позволит делегитимизировать выборы и сказать, что официальные данные не выражают истинного отношения населения к официально избранной власти. И создавать подобную ситуация они будут.
Инерционное, обессмысленное течение избирательной кампании — это некое мягкое тело, в которое можно наносить неожиданные провокативные удары, сбивающие ее ход и ритм — и это тело беззащитное, неспособное на мгновенные ответы и перегруппировку. Подбрюшье.
На деле голосование 18 марта — это голосование за национальную суверенность. Массовое осознанное голосование за Путина — это политическая демонстрация. «Наш ответ лорду Керзону». Демонстрация, обращенная не к власти, а к международным элитам и центрам силы: ответ на санкции, давление, попытки унизить и заставить покориться.
«Вы хотите, чтобы мы отказались от Путина? — Раз хотите, мы не откажемся. Вы говорите, что снижаете нам уровень жизни? — Мы тем более не откажемся. Вы объявляете санкции? — Назло не откажемся. — Вы говорите, что не отмените их многие десятилетия? — Так мы тогда его еще раз пять переизберем».
То — в нынешних условиях, истинное содержание грядущего 18 марта.
Но из нынешней избирательной кампании это абсолютно не вытекает. Она развивается так, как будто внешнее давление, санкции, издевательство над олимпийцами — существуют вне связи с этим, в неком отдельном от 18 марта мире.
Центральная задача 18 марта в численном выражении выглядит как 70% голосования «за» при 70% явки избирателей. Но это — внешнее, числовое выражение — оно будет иметь нужный легитимизирующий эффект при следующих условиях:
- осмысленный характер кампании, позволяющий говорить об осмысленном голосовании 18 марта;
- отсутствие элементов ее карнавализации;
- отказ от использования начал «черного пиара» и методов нанесения репутационного ущерба, тем более — по вопросам, не связанным с собственно декларируемой тем или иным кандидатом политической позицией;
- отказ от каких-либо злоупотреблений административным ресурсом при обеспечении явки избирателей.
Пока что кампания развивается инерционно, не несет в себе смыслов и драматургии, — ее центральный вопрос остается не артикулированным. Рождается эффект восприятия выборов, как формального праздничного мероприятия, не имеющего содержательного значения, но предполагающего заведомо предопределенный результат.
Второе — в кампании явно присутствуют элементы клоунады, в частности — в виде Ксении Собчак. Ясно, что как гражданин страны она имеет все права на участие в выборах, как и то, что не может быть их лишена на основании обладания качествами клоунессы. Но политически — ее присутствие рождает эффект восприятия выборов как клоунады, в которой серьезному человеку не стоит принимать участие.
Третье — довольно неожиданно и необоснованно для результатов кампании в ее ходе стал использоваться черный пиар. Это особо проявляется в истории с Грудининым. Ведущаяся против него кампания, с одной стороны, недостойна, с другой — практически излишня, с третьей — репутационно проигрышна для власти.
Недостойна потому, что перемывание истории с известными предпринимательскими счетами за рубежом, равно и как попытки объявить его «олигархом» (что можно объяснить либо дремучей невежественностью, либо предельной нечистоплотностью инициаторов) — то есть, увязан с попыткой нанести репутационный ущерб вместо спора по существу политической позиции.
Практически излишня — потому что реально помешать решению «задачи 70/70» Грудинин не может: даже в фантастическом случае достижения им 20-% планки 18 марта — это не может повлиять на получение основным кандидатом 70 %, тем более при 70 % явки дойти до этой планки он по определению не может.
Репутационно проигрышна для власти, потому что создает впечатление и дает оппонентам основание говорить, что без использования откровенно грязных и нечистоплотных методов кандидат, претендующий на роль самого влиятельного человека в мире — не может победить малоизвестного кандидата умирающей партии с 8-% рейтингом электоральной поддержки.
В кампанию нужно вернуть чистоту и осмысленность. В кампанию нужно вернуть драйв, динамику и энергетику, пробудить избирателя, сделать так, чтобы успех кампании он считал своим личным делом, которое он готов отстаивать.
Потому что атаки на избирательную кампанию, и провокации против избирательной кампании — еще впереди. Как и удары по значимости легитимности ее результатов.
