Председатель КНР Си Цзиньпин во главе делегации из тысячи человек прибыл с государственным визитом в Россию. Уже в первый день президент РФ Владимир Путин и глава КНР Си Цзиньпин по итогам переговоров в Москве подписали совместные заявления о развитии отношений всеобъемлющего партнёрства и стратегического взаимодействия и об укреплении глобальной стратегической стабильности.
За сухими формулировками соглашений кроется ни много ни мало новая картина мира. Начнём с укрепления глобальной стратегической стабильности. По мнению китайской стороны, мир стал стратегически нестабилен в тот момент, когда Советский Союз распался, а США объявили себя единственными хозяевами мира, перестав считаться с остальными государствами, будь то союзники, нейтральные силы или противники.
Так называемый новый мировой порядок по-американски один из крупнейших учёных, директор Института Китая в Фуданьском университете Шанхая Чжан Вэйвэй описывает с помощью модели мир-системного анализа Иммануила Валлерстайна. В центр «нового мирового порядка» был поставлен сам Запад как цивилизация с его ядром — США. Остальные были отнесены к периферии, в том числе и Китай.
Правда, в теории Валлерстайна существовала ещё полупериферия, так называемый второй мир, куда входили в основном индустриально развитые социалистические страны. Однако в течение последующих двух десятилетий, как отмечает Чжан Вэйвэй, «с помощью цветных революций Запад перевёл страны социалистического лагеря — второго полюса (полупериферия по Валлерстайну) — в статус периферии». А судьба периферии в картине Запада незавидна, это, попросту говоря, статус колонии, которую эксплуатирует центр, выкачивая оттуда всё более-менее стоящее и ценное.
И так бы всё и продолжалось по сей день, если бы не одно «но». «Дэн Сяопин позаимствовал НЭП у Ленина», считает Вэйвэй, после чего Китай осуществил мощный экономический рывок, в результате которого «избавился от этой системы, выйдя из состояния периферии. Теперь Китай — ещё один центр, что уже само по себе ломает однополярную модель». В изменившейся картине мира «Китай стал самостоятельным полюсом, и этим полюсом может пользоваться весь незападный мир», утверждает китайский политолог.
В этот момент начала пробуждаться и Россия, которая за довольно короткий срок, если оценивать его в исторических масштабах, вернула себе статус крупного геополитического игрока, вновь претендуя на роль мировой державы. Тем самым в дополнение к китайскому азиатско-тихоокеанскому полюсу в мире начал складываться ещё один, евразийский полюс с центром в России, что сделало становление многополярности необратимым.
В самом Китае так оценивают роль России: понимая, что возможности у Китая и России разные, сферы ответственности России и Китая тоже отличаются. Китай — это в первую очередь экономика: инвестиции, производственные мощности; Россия — это международная безопасность, баланс сил, урегулирование сложных ситуаций в мировом масштабе. В этом разделении сфер ответственности в Китае видят возможность продвижения к общемировой гармонии.
Именно в диверсификации центров развития и принятия решений, в чём не сомневается китайская сторона, и кроется путь к глобальной мировой устойчивости, когда не один, а несколько цивилизационных полюсов на основе консенсуса принимают глобальные решения. Укрепление глобальной стратегической стабильности в этом смысле заключается в подписании соглашения между уже сформировавшимися цивилизационными полюсами, Россией и Китаем, — договора о содействии формированию таких же полюсов нового, многополярного мира в других регионах.
Но началось всё, по мнению китайской стороны, именно с прорыва Китая из периферии к ещё одному, второму полюсу, позиции которого утратила Россия в момент распада СССР, что, как считают в Китае, было совсем не обязательным.
Ведь СССР вполне можно было реформировать, как это сделал сам Китай — например, перейдя от сугубо плановой к многоукладной экономике, при этом осуществляя постепенные социальные и идеологические трансформации, а не разрушая всё разом.
Теперь же, когда «однополярный момент» усилиями Китая и России закончен, самое время закрепить тенденцию к многополярности, подписав соответствующие соглашения, что и было сделано на наших глазах Владимиром Путиным и Си Цзиньпином. Это и есть тот шанс, которым может пользоваться весь незападный мир. В предоставлении этого шанса заключается смысл второго подписанного документа — о развитии отношений всеобъемлющего партнёрства и стратегического взаимодействия между Китаем и Россией.
Но и это ещё не всё. Также по итогам встречи были подписаны 25 соглашений между российскими и китайскими компаниями, сообщается на сайте Кремля, что представляет собой экономическую базу, подкрепляющую геополитические усилия. В качестве инструмента создания такой экономической базы Китай видит проект «Один пояс — один путь», в результате реализации которого 16 стран, входящих в так называемый пояс, должны, вслед за Россией и Китаем, избавиться от статуса периферии западного мира.
Конечно, скептики укажут на серьёзную идеологическую и особенно экономическую зависимость от Запада, которая всё ещё остаётся и у России с её остаточными либеральными моделями, и у Китая с его мощным прозападным лобби. Однако основная тенденция уже обозначена, путь выбран, и оба наших государства скрепили намерения не сворачивать с него соглашением о стратегическом взаимодействии.
И да, в Китае активно продвигается идея глобализации. Но, как поясняют сами китайцы, то, что они предлагают, есть экономическая глобализация, а не политическая глобализация, навязываемая Западом. И это важно разделять. Ещё одна особенность — китайская глобализация основана на принципе взаимного развития, без нездоровой конкуренции и духа финансизма. И то и другое является неотъемлемой частью западного глобализма, который для китайцев неприемлем.
Глобализация по-китайски — это создание зон свободного экономического оборота и торговли, а не зон политического и идеологического доминирования, как понимают глобализм на Западе. Китайская экономическая глобализация — это дружба, основанная на принципе win-win vs конкуренция, представляющая собой, с китайской точки зрения, зло, основанное на либеральном протестантизме и духе наживы.
Китайский подход к развитию — это солидарность и благо для всех вместо индивидуализма и постановки личного над общим. И в этом мы сходимся. В России, как и в Китае, тоже не любят тех, кто ставит личное стяжательство выше интересов своего народа и государства, не приемлют либеральных химер и хотят дружить со всеми, кто не ведёт себя агрессивно. А это даёт шанс не только России и Китаю, но и всему миру. Шанс на многополярность, справедливость и подлинное развитие в интересах всех, а не в пользу одной цивилизации, пусть и возомнившей себя «центром» мира.
