— Михаил Геннадьевич, так называемая пенсионная реформа, которая так много забрала практически у каждого человека, все-таки что-то дала России в финансовом плане? Можно ли подсчитать те прибыли, которые государство, наш бюджет получат от повышения возраста выхода на пенсию?
— Ну, конечно, можно посчитать. Но относительно пенсионной реформы я сейчас расчетов не вспомню. Но вот, скажем, в Госдуме недавно обсуждался бюджет Пенсионного фонда на 2020 год. Его приняли в первом чтении. Глава пенсионного фонда господин Дроздов сказал, что мы не будем в 2020 году индексировать пенсии работающим пенсионерам — это обеспечит экономию 968 миллиардов рублей за год. Что такое 968 миллиардов рублей в год?
За один-единственный октябрь-месяц то же самое правительство Российской Федерации заморозило в федеральном бюджете 421 миллиард рублей. В результате чего неиспользуемые остатки на счетах средств федерального бюджета, примерно две трети которого оформляется в Фонде национального благосостояния (остальное не оформляется никак), выросли до 14,5 триллиона рублей. Да, вот вам экономический эффект со знаком минус…
— А вот эти остатки, что с ними делать-то будут? И когда?
— Ничего, лежат.
— Ну вообще-то деньги должны работать, все это понимают…
— А вот для правительства это вопрос дискуссионный. Работать на кого? Ведь если эти деньги направить на развитие России, то здесь действительно могут возникнуть новые предприятия, которые будут конкурировать с западными компаниями.
Как это можно допустить для людей, которые служат глобальному капиталу? Ведь либералы — это же не ругательство. Либерал — это человек, который живет по нормам Вашингтонского консенсуса, который свято верует в то, что государство должно служить не народу, потому что это быдло, и не какой-то своей фанаберии, потому что так стыдно, а государство должно служить глобальному бизнесу.
Мировому, конечно, международному, транснациональному, страной базирования которого являются, вообще-то говоря, Соединенные Штаты Америки, хотя сейчас с каждым годом во все большей степени уже и Китай. Если здесь построить эффективный завод, он же будет конкурировать с американцами. Как же это допустимо?… Это же будет подрыв мироздания!
— Ну какие-то заводы все равно же строятся.
— Естественно, никакое правило не реализуется абсолютно. Даже любая химическая реакция идет в обе стороны одновременно. Когда у вас горит спичка, одновременно с химической реакцией горения идет и противоположная реакция восстановления, как это ни парадоксально звучит. Просто она не доминирует. Конечно, у нас есть военно-промышленный комплекс.
Он, правда, как сказал товарищ Борисов, работает на российские банки, потому что его прибыль примерно соответствует объему задолженности. Но это другой разговор.
У нас строят, например, порты, да. Но в ходе строительства масштабы портов сокращаются в четыре раза, потому что нечего заниматься развитием, но тем не менее их все-таки строят. У нас дороги строят. Обратите внимание, какие у нас хорошие стали дороги.
— А дороги у нас сейчас уже есть прекрасные.
— Даже господин Собянин — молодец, хоть все его ругали мэром-плиточником, последними словами. Но обратите внимание, эти тротуары перекладывались все лето, полгода перекладывались, но тем не менее люди наконец-то вошли в разум и поняли, что плитка — это плохо, а асфальт — это хорошо. Они стали делать нормальные асфальтовые тротуары.
Это же изменения к лучшему? К лучшему. Это хорошо? Хорошо. Это меняет характер государственности? Нет, не меняет, потому что хорошие московские тротуары не противоречат пенсионной реформе и сокращению срока жизни тех, кто по этим тротуарам будет ходить. А лучшим водопроводом в течение сотен, если не тысяч лет, был древнеримский водопровод. Что не помешало Риму быть каким обществом? Рабовладельческим.
— Да, пенсионная реформа — это вообще запредельно, нарушение всех социальных договоров.
— Вы понимаете, есть людоедство. Людоедство может быть более эффективным, может быть менее эффективным, оно может иметь хорошую рекламу, оно может иметь плохую рекламу. Можно обсуждать, это тушканчик, он милый, белый, пушистый, с хорошим пиаром, или крысеночек с плохим пиаром, но это точно не Эйнштейн. Здесь, в общем-то, и так все ясно, даже говорить не о чем.
