В России за последние месяцы и даже недели отмечается резкий всплеск интереса к левопатриотическим идеям, включая идею социальной революции: как со стороны общества, так и со стороны структур «властной вертикали», причём этот интерес не носит какого-то абстрактно-академического характера и всё активнее проецируется в плоскость реальной политики. Редакция газеты «Завтра», отмечая этот феномен и считая его не только близким нашей позиции, но и значимым для будущего нашей страны, попросила своих постоянных авторов оценить причины, характер и возможные последствия присутствия и развития данного феномена в существующей мировой и отечественной ситуации, в том числе — гибридной войны, которую «коллективный Запад» ведёт против России. Мы надеемся, что начатое здесь обсуждение будет продолжено и приведёт к определённым теоретическим и практическим результатам.
Со времён «финансового цунами» 2008-2009 годов признание кризисного состояния современного человечества и неизбежности грядущей глобальной катастрофы уже стало общим местом. Почти повсеместно — за исключением Китая и ряда стран Юго-Восточной Азии — падает реальный уровень жизни населения, вспыхивают всё новые и новые международные конфликты, внутри государств и обществ растёт социальная напряжённость, размываются правовые нормы, начинается «война всех против всех». Иными словами, современный мир явно переживает смену полюсов — правда, не магнитных и не географических, а цивилизационных. И потерю привычных берегов. Его откровенно трясёт, все устоявшиеся было системы координат рушатся на глазах, стрелки политических и финансово-экономических компасов скачут словно бешеные. Провозглашённый либерал-глобалистами в начале 90-х годов ХХ века, в момент краха СССР, «конец истории» не состоялся.
Казалось бы, в подобных условиях должны сказать своё слово левые, революционные политические движения, требующие сноса доминирующей матрицы «глобального рынка» под лозунгом «Пусть сильнее грянет буря!». Но пока на мировой арене наблюдается нечто прямо противоположное: рост правоконсервативных политических настроений и тенденций. И, как следствие, почти повсеместная победа правых сил на выборах: Великобритания, Бразилия, страны Восточной и Западной Европы, Индия, наконец, США с Трампом впереди.
И это вполне объяснимо. Если посмотреть на цифры суммарного роста национальных экономик по паритету покупательной способности за период 1990 — 2018 гг., то нетрудно заметить, что первые места занимают страны, так или иначе исповедующие на государственном уровне левую, социалистическую идеологию: Китай, Мьянма, Мозамбик, Лаос, Вьетнам, Эфиопия. И вряд ли такое положение дел является случайностью.
Быстрое превращение полуторамиллиардной КНР в «мировую фабрику», где производится уже более 40% реальных товаров и услуг, вызывает не только глубочайший международно-политический и финансово-экономический конфликт с США, не желающими уступать Китаю статус «глобального лидера», — этот конфликт одновременно носит характер нового витка противостояния между левой, социалистической, и правой, либеральной идеологиями. В этих условиях наша страна оказалась в парадоксальной ситуации.
С 1992 года независимой Россией в рамках глобального «вашингтонского консенсуса» руководили правые либералы, которые определяли государственный курс как в экономике, так и в политике. При этом с 2000 года главным властным центром политической системы РФ стал Владимир Путин, чьё кредо неизменно определялось как «либерал в экономике, патриот в политике». Но летом 2019 года он заявил о том, что либеральная идея изжила себя во всём мире, а спустя полгода предложил внести существенные коррективы в Конституцию 1993 года и провёл кадровые перестановки в правительстве, что было расценено как заявка Москвы на выход из «вашингтонского консенсуса».
Российская государственность при Путине, оставаясь праволиберальной по форме и по сути своей, тем не менее, с каждым годом всё сильнее настаивала на своём особом положении в международном «разделении труда», то есть в глобальном балансе власти и собственности. Это вызывало и вызывает у наших «западных партнёров» реакцию, сходную с описанной Андерсеном реакцией птичьего двора на «гадкого утёнка». Как результат — нарастающая травля, санкции, положение «страны-изгоя», в отношении которой позволено всё…
В этих условиях, при наличии общей угрозы в лице «коллективного Запада» и США, Россия начала не только наращивать свою систему безопасности, включая оборонный потенциал, но и развивать стратегическое взаимодействие с социалистическим Китаем, хотя значительная часть «партии власти», российских олигархов и представителей либерального «гражданского общества» всячески этому сопротивлялась, вплоть до открытого саботажа. Тем не менее, логика обстоятельств, логика событий оказались сильнее логики намерений, и союз Москвы с Пекином постепенно обрёл весьма реальные и пугающие наших западных «партнёров», прежде всего — США, очертания, поскольку его наличие сокращает «кормовую базу» либерал-глобалистских хищников, обостряет конфликты между ними и тем самым ускоряет процесс краха всей нынешней «цивилизационной матрицы» однополярного мира и «империи доллара».
Парадокс здесь заключается в том, что, в отличие от ситуации конца 40-х — начала 50-х годов ХХ столетия, союз Москвы и Пекина, во-первых, не носит идеологического характера, сейчас РФ и КНР — страны «разного вектора»; а во-вторых, это страны «разного баланса», российская экономика примерно в 10 раз уступает китайской, а 70 лет назад всё было наоборот. Впрочем, и по ту сторону баррикад ситуация выглядит совершенно иначе, нежели во времена Сталина и Мао Цзэдуна: США больше не являются несомненным лидером «коллективного Запада», их экономика находится в коматозном состоянии и держится только за счёт запредельной накачки денежной массы.
В результате часть глобальных «элит» пришла к выводу о том, что остановить Китай можно только в том случае, если российско-китайский союз будет ослаблен и разорван. А в идеале — если удастся вывести Россию на острие конфликта с КНР, «и пусть они убивают друг друга как можно дольше». Но проблема заключалась в том, что при Путине такой сценарий выглядит невозможным, для его реализации нужна «смена караула» в Кремле. Любым способом. Но в любом случае оппозиции, явной и тайной, для этого нужно «раскачать социальный протест», а раскачать его можно только под социалистическими, левыми лозунгами. Тем более, что многолетними усилиями российских либералов во власти почва для этого подготовлена самая благодатная: экономика стагнирует, и население страны высказывает всё большее неприятие действий «властной вертикали».
И вот, сегодня России всё чащё и всё громче с разных сторон предрекают великие потрясения и социальные катаклизмы. Не «революцию сверху» — так «революцию снизу». Не государственный переворот — так народный бунт, «бессмысленный и беспощадный». Хотя «верхи» вроде бы ещё могут, а «низы» вроде бы ещё хотят. Но не «святых девяностых» и не «майдана». А чего они хотят?
Если либеральная идея и вправду изжила себя, то чем нужно её заменить? Это будет похоже на замену правительства Медведева правительством Мишустина или чем-то принципиально иным и новым? Мы видели (нам показывали), как в течение нескольких последних лет над Россией закатывалось солнце «крымской весны» с сохранённым режимом необандеровцев в Киеве, мы видели как падали реальные доходы населения, росла его задолженность по кредитам и стагнировала экономика страны. Мы знаем (нам показывали) и про акции протеста «имени Навального», и про повышение пенсионного возраста, и про миллиарды рублей у полковника Захарченко, которые соседствуют с миллионами людей, не получающих за свои труды даже прожиточного минимума. Платное образование, платное здравоохранение, «космический» взлёт налогов, штрафов и прочих обязательно-принудительных платежей…
Всё это и многое другое объективно раскалывает, ослабляет и, по большому счёту, уничтожает российское общество и Российское государство как таковое. «Естественная» (возьмём это слово в его законные, в данном случае, кавычки, потому что естественного тут мало) убыль населения нашей страны на несколько сотен тысяч человек в год — бесспорное тому подтверждение… Значит, нужен переход к новой идеологии, которая отвергла бы нынешний либеральный, то есть по определению проолигархический и прозападный курс, сплотила бы народ России в рамках движения к новым стратегическим целям. Но не просто к некоему улучшению благосостояния и конституционно-правовых изменений, как это мыслится и осуществляется власть предержащими.
24 мая 1945 года, в дни Великой Победы, 75-летие которой мы готовимся отпраздновать, Сталин произнёс тост за русский народ, отдельно и особо выделив среди его качеств доверие, общеполитический здравый смысл и терпение. Стоит заметить, что Сталин не сказал высоких и полностью оправданных — особенно в той ситуации — слов о героизме, самоотверженности и «дружбе народов». Точно так же он не бросил ни слова упрёка агрессорам, не стал сравнивать русский народ, например, с немецким. Нет, он подчеркнул, что «русский народ верил, терпел, выжидал и надеялся, что мы всё-таки с событиями справимся». Прежде всего — верил, и из этой веры вытекало всё остальное. Без этой веры наша Победа была бы невозможна.
Ещё в 2004 году Путин сказал, что против России ведётся война — война на уничтожение. Сказал только однажды, вроде бы вскользь, не уточняя, кто эту войну ведёт, кто стремится уничтожить нашу страну и наш народ. Но эти слова услышали все. И не то чтобы запомнили, — они как будто растворились в воздухе, которым мы дышим, в воде, которую мы пьём, ушли в землю, по которой мы ходим… Это уже потом были и Мюнхенская речь, и Южная Осетия, и Крым, и Сирия, потом полетели «калибры» и «авангарды»…
Путин называет своим образцом для подражания Петра I. Но на практике, похоже, пытается следовать правилам совсем другого монарха — прусского короля Фридриха Великого, который полагал, что его подданные вообще не должны знать, воюет их король или нет. Чем это обернулось для его страны в годы Семилетней войны — хорошо известно.
Тем более, современная Россия — не Пруссия середины XVIII века. И нынешние гибридные войны — не чета прежним. Здесь «линия фронта» не проходит нигде конкретно — и в то же время она везде. В каждом жилище, в каждом компьютере, в каждом телевизоре, в каждом холодильнике… И она, эта «линия фронта», к тому же, постоянно меняется.
Так или иначе, но либерально-«рыночный» курс, которого придерживались и придерживаются российские верхи даже после отставки Медведева, создаёт, формирует объективные условия для роста в стране протестного потенциала, для усиления внутри российского общества настроений в пользу равенства и социальной справедливости.
Многие из тех, кто в конце 80-х — начале 90-х годов прошлого века проклинал «совок» и «коммуняк», кто был главной движущей силой «перестройки» и «демократических рыночных реформ», сегодня ностальгирует по Советскому Союзу и желает его возвращения. Особенно интересно это выглядит в исполнении ряда бывших статусных либералов, которые ранее всячески третировали «совковое быдло» и желали ему поскорее вымереть, рукоплескали расстрелу защитников Верховного Совета в 1993 году — а теперь даже трудно себе представить больших «радетелей за народ», якобы страдающий под пятой «кремлёвской тирании»… Этот феномен проявился ещё в период «болотных протестов» зимой 2011/12 годов, а сегодня он готов вспыхнуть с новой силой. «Обещайте что угодно, а вешать — вешать будем потом…»
Довести население «до ручки», создав массовое социальное недовольство, — вывести протестные массы на улицы — возглавить «сопротивление режиму» — захватить власть», — таков «четырёхтактный двигатель» любой «цветной революции». Важный момент — управляемой извне. Наши западные «партнёры», разумеется, заинтересованы в том, чтобы Россия не была им конкурентом, чтобы в ней «горело» как можно больше и самых разных конфликтов, чтобы в нашей стране началась «война всех против всех».
Черчилль в своих мемуарах сокрушался, описывая итоги Первой мировой войны: «Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Её корабль пошёл ко дну, когда гавань была уже в виду…» Если под «жестокой судьбой» понимать работу Антанты, в первую очередь — Британии, правящие круги которой не желали делиться плодами победы с союзником в лице Российской империи, да ещё стремились разделить, расчленить этого союзника и поживиться его «мясом», то Черчилль сказал истинную правду. Тот самый Черчилль, который всячески тянул с открытием Второго фронта и дал понять это Гитлеру, который только поэтому бросил все свои дивизии из Европы к Волге и Кавказу летом 1942 года. Тот самый Черчилль, который планировал операцию «Немыслимое» летом 1945 года, а весной следующего произнёс свою Фултонскую речь… Он же там не один, такой Черчилль, — просто самый яркий и заметный…
«Коллективный Запад» выделил уже десятки, если не сотни миллиардов долларов на «противодействие агрессивной путинской России». Немалая часть этих денег должна пойти на поддержку внутрироссийской оппозиции. Молодёжный «бунт имени Навального», с «онижедети/мыздесьвласть» в главной роли, провалился — и теперь ставка сделана на борцов за равенство и справедливость. Конечно, их персональный состав заметно отличается от той «гвардии», которая засветилась в «Спасохаусе» (резиденции посла США в России) 17 января 2012 года в гостях у Майкла Макфола, — всё-таки за это время немало воды утекло, иных уж нет, а те далече, но логика намерений и обстоятельств осталась той же. «Если можно использовать Америку в борьбе против режима ПЖиВ и Путина, разграбляющих природные ресурсы нашей страны, это надо делать!» — заявляла тогда защитница Химкинского леса, кавалер медали «За храбрость» Госдепартамента США Евгения Чирикова.
О том, что ситуацию в Кремле воспринимают как серьёзную, свидетельствуют многие шаги российского руководства. Самые матёрые «медведи» после отставки правительства выведены с арены публичной политики, к руководителям федерального, регионального и местного уровня, которые не скрывают своего «кастового превосходства» над рядовыми гражданами страны и неуважения к ним, применяются жёсткие дисциплинарные меры (самое громкое дело в этом ряду — отставка главы Республики Чувашии Михаила Игнатьева), а главное — готовится коренная трансформация партийно-политического «пейзажа», который практически не менялся в течение последних 20 лет. Перемены, судя по всему, ждут и «парламентские партии», включая и «оппозицию», и саму «партию власти», плюс к парламентским выборам 2021 года создаются новые партийные структуры вокруг известных и популярных в российском обществе фигур, которые должны не допустить чреватой социальным взрывом ситуации, когда «народ безмолвствует», и «выжечь» большую часть горючего протестного потенциала. Впрочем, принимаются и меры, направленные на приостановку дальнейшего разрыва между властью и обществом. К их числу следует отнести, прежде всего, масштабную программу социальных выплат, поданных как пакет экстренных мер по улучшению демографической ситуации в стране в размере минимум 1,2 трлн. рублей ежегодно. Кстати, примерно эта сумма оказалась «припрятана» Росстатом в официальной экономической статистике РФ за 2019 год.
Таким образом, сегодня в нашей стране налицо три фактора растущей востребованности «левой» идеологии и её проекции в актуальную политику: объективно нарастающий социально-экономический кризис в стране, который уже проецируется в политическую плоскость, заинтересованность внешних «центров силы» в использовании этой ситуации для уничтожения нынешнего «конкурентного» по отношению к ним руководства России, а в идеале — ослабления и уничтожения РФ как единого геополитического субъекта «под красным знаменем революции», и, наконец, встречные действия Кремля, направленные на устранение этой «двойной угрозы». Взаимодействие данных факторов создаёт весьма динамичную, «турбулентную» ситуацию, чреватую непредсказуемыми последствиями. Мы применительно к этой глобальной «квантовой неопределённости» призываем руководствоваться не идеологическими пристрастиями, а формулой творца «китайского чуда» Дэн Сяопина: «Не важно, какого цвета кошка, — лишь бы она ловила мышей». Возможно, имеет смысл «сыграть на опережение», с выходом на досрочные парламентские выборы уже осенью нынешнего или весной следующего года, поскольку время не ждёт, и быстрая перенастройка «властной вертикали» может снять растущие напряжения и деформации внутри российского общества, пока они не приобрели необратимый и катастрофический характер.
