Евразийцы идут от идеи — это базовый евразийский тезис, дошедший к нам через развитие идеологии неоевразийства, творчески созидаемого русским философом Александром Дугиным от первых русских евразийцев Петра Савицкого и Николая Трубецкого. Об этом сегодня знает каждый школьник, так как евразийство давно вплелось в структуру русской научной и философской хрестоматии.
Идя от идеи, евразийцы из своей любви к мудрости всегда отталкиваются от базовых определений, складывающихся в суть вещей. Не является исключением и космос. Конечно, постсоветский человек всё ещё сильно зависим от идеологических интерпретаций прошлого, когда космос воспринимался как некоторое продолжение марксистского советизма, после смерти Сталина и стараниями Хрущёва подзашедшего в тупик (из которого он, впрочем, так уже и не вышел). Тогда космос пытались выдать за развитие постулатов прогрессизма, позитивизма и материализма, пусть и переосмысленных в русских исторических константах, но всё равно в своих основах заимствованных у Запада вместе с марксизмом.
Постсоветский человек так преимущественно и продолжает видеть космос и сейчас — как некий выход из экзистенциального тупика современного мира. Эти представления во многом наивны, но в них суть Модерна. Если прогресс — это движение вперёд и вверх, то этот путь неминуемо ведёт в космос. Если существует только то, что можно увидеть, познать с помощью органов чувств или установить в лабораторном опыте, на чём настаивает позитивизм, то наличие космоса необходимо установить физическим присутствием там. Если существует только материя, то её ограниченность преодолевается выходом туда, где границы пока не установлены, что позволяет надеяться на безграничность материи.
Да, многие открытия советской эпохи были спровоцированы стремлением познать космос. Но тогда они были вписаны в рамки идеи — эсхатологической в своей сути идеи построения коммунизма, «царства Божьего на земле», без церкви, без Бога, а вместо них.
Сейчас же нет и этого. Космос мира конца времён — это материализм, прогрессизм и позитивизм, доведённые до предела. Тождество чистой материи, эксплуатации и наживы. Утилитарность и прагматизм на пути к постчеловеку — как объекту в рамках набирающей популярность объектноориентированной онтологии, где бессубъектными скорлупами производства и потребления материи будет управлять искусственный интеллект, воспринимая космос как источник ресурсов, стремительно сокращающихся на земле, и как место для эвакуации, когда планета Земля будет загажена обществом потребления настолько, что на ней уже невозможно будет находиться.
Есть ли альтернатива такому невесёлому сценарию? Смеем предложить здесь евразийскую альтернативу осмысления космоса, идя, как и подобает евразийцам, от идеи, то есть от базовых определений. А базовое определение изначального, греческого слова «космос» есть не что иное, как порядок, организованное и упорядоченное целое. Но целое с чем?
Космос и трансцендентные представления
Как пишет философ Александр Дугин, ссылаясь на учение евразийца Петра Савицкого, пространство России «неразрывно связано с историей, а история есть, в свою очередь, последовательность идей, обнаруживающая единый образ монументальной вечности». Вечности, развёртывающейся через русский народ и его духовный путь по времени вместе с другими народами евразийского пространства, созидающими единую русскую, евразийскую цивилизацию. Этим и определяется евразийское понимание космоса как цельной, холистской совокупности материального и духовного, пространства и идеи, диалектики времени и Вечности.
Советская действительность идеологически отсекла Дух, а вместе с ним Бога, трансцендентность, метафизику, оставляя только материю, время, человека — лишь как биологический организм, мыслящее животное. С этим и двинулось к звёздам. Советский космос, таким образом, оказался усечённым, купированным, половинчатым, не цельным. Это отличает его от космоса русского.
Да, советский человек ещё в значительной степени оставался русским. Строго говоря, другим он и не мог быть, так как органическая идентичность — это то, что никуда не девается, как бы ни подавлял её рассудок, создавая искусственные суррогаты человека — материалиста, прогрессиста, прагматика. Ежедневно повторяя марксистские мантры, русский человек в силу своей широты, которую так и не удалось сузить, а главное, в силу своей идейной трансцендентности и ориентации на Вечность привнёс во всю советскую космическую программу это порой непроговариваемое трансцендентальное измерение.
Для нас, даже в советской версии, космос стал выходом за пределы материального, а не продолжением материи. Мы видели в нём божественное присутствие, символизируемое вертикалью движения от человека к Богу, от земли к небу, «от окопов к звёздам», как выражается Александр Проханов.
В этом смысле космос для нас был и остаётся открытием имманентного в материальном, с выходом за его пределы, к трансцендентному. Иначе никак не объяснить ни сверхмобилизацию, ни героизм, ни самопожертвование, ни сверхчеловеческое напряжение. Не стремлением же «догнать и перегнать Америку» это всё объяснять. Тем более что, согласно марксизму, социалистическое общество по определению превосходит капиталистическое как следующая ступень социально-политического развития.
Космос русской мечты
Коммерческие запуски не могут быть мечтой. По крайней мере, для человека. По крайней мере, человека полноценного, трёхсоставного, состоящего из тела, души и Духа. Скажи русскому, что вся его тысячелетняя история была направлена на то, чтобы создать инфраструктуру для обеспечения коммерческих запусков с космодрома Восточный, и он… посмотрит на вас с состраданием.
Что уж говорить о русском народе, мобилизовавшемся для сверхматериального свершения, дабы потомственный старовер Юрий Алексеевич Гагарин стал первым человеком в космосе. Но не просто первым человеком, а именно русским человеком, застолбив космос за русскими как продолжение русской цивилизационной воли, как перенос русской идеи за пределы материального. Что и является сутью изначального космического синтеза, о чём уже было сказано выше — сочетания духовного и материального, субъектного и объектного, физического и метафизического.
Издержки того периода, когда первый русский человек оказался в космосе, были связаны как раз с некоторой усечённостью самой русской идеи и самой Русской мечты на тот момент. Загнанная в прокрустово ложе марксистской догматики, она не могла развернуться во всей полноте, вдохнуть полной грудью. Облекаемая в огромное количество оговорок, русская идея оказалась не в состоянии создать тогда полноценное космическое присутствие — как вертикаль от человека к Богу, от материального к трансцендентному, превратив космический прорыв в полноценную Русскую мечту.
Космос как синтез дольнего и горнего
Полноценная Русская мечта — это обобщение евразийских континентальных пространств, русской тысячелетней истории в центре Евразии, русского понимания о Боге, Духе, справедливости и развитии с русским духовным порядком, пронизывающим все уровни реальности — от тонких материй русской культуры и грубых форм нашей индустрии, технологий и недропользования до душевных исканий русского человека, его социального мироустройства и обращения всего этого к божественной вертикали, к устремлённости строго вверх, чтобы принести это русское космическое миропонимание туда, где телесное и земное трансформируется в Вечность, в бесконечность.
Русский, евразийский космос не может не быть пронизан траекториями движения вечных идей и смыслов. Иными словами, покорение космоса можно рассматривать лишь как продолжение установления космоса земного — того порядка, который был бы совершенен для русского человека, для русского народа во всей его полноте, народа-богоносца, народа, преисполненного Духом, народа, движимого идеей справедливости, но по‑русски понятой как справедливость для всех.
Полноценный русский космос — это космос Духа, и его освоение начинается на земле, где и должен быть восстановлен русский порядок, отражённый там, где русские оказались первыми неслучайно. Ибо нам небезразлично, что именно будет отражаться в небесном пространстве. Евразийское видение космоса, таким образом, — это восстановление полноты духовной диалектической связки: то, что там, должно быть здесь, а то, что здесь, должно быть полноценным и духовно осмысленным, чтобы соответствовать тому, что там. Космос — как единое целое.
Восстановить это духовное равновесие — вот в чём заключается русская, евразийская миссия. Без неё мы проиграем, так как сражение в мире только лишь материи — не наша сильная сторона. Космос станет окончательно русским, когда русская историческая и цивилизационная, геополитическая субъектность будет восстановлена во всей полноте здесь, на земле. И если космос — это порядок, то пусть уж он будет русским. Об этом нам надо не только мечтать…
