Выпад Джозефа Байдена в адрес российского президента можно рассматривать и как спланированную его политтехнологами провокацию, и как проявление возрастной деменции. Обоснованная и одна версия, и другая – и обе не делают чести американскому государству и американской элите.
Можно спорить, какая из них более верно обоснована. Впрочем -обоснованы обе. Можно спорить, в чем заключался расчет в провокации и кто в большей степени был ее адресатом, но что серьезные доводы в пользу версии деменции есть – очевидно.
Но не менее важно и другое. Не политико-событийное, но, скажем так, политико-культурное, политико-философское содержание произошедшего.
Ядром американской мечты и культуры было достижение и выстраивание неких идиллических, ангелоподобных отношений, транслятором которых в 20-м веке был Голливуд, но представления о которых были привезены еще на «Мэйфлауэре».
Представления о будущем рае земли обетованной смешивались с адом условий, которые приходилось преодолевать, создавали определенный симбиоз «культуры церкви» и «культуры салуна».
В первом начале была святость, во втором – грубость, но все, так или иначе, объединялось выгодой и целесообразностью индивидуального актора.
Примерно в таком виде: «Человек может все преодолеть и достичь всего, если сохранит веру в бога, будет честен и трудолюбив».
То есть в центре этой культуры стояла рационально-ориентированная и созидательная деятельность индивида. Он рассматривался как оправданно-эгоистичный, но предельно рациональный.
Кольт в кобуре не только делал людей равными — он делал их вежливыми и способными к здравому поведению по отношению к носителю другого кольта. И делал их ответственными: в малом формате за последствия для жены, детей и дома, в большом – за последствия для нации и страны.
Да, это была «культура белых мужчин-протестантов, способных носить оружие». Культура индивидуального действия, веры в индивидуальный успех и обладающих индивидуальной ответственностью – в своем стремлении к американской мечте.
Эта культура надломилась в 1960-е годы.
Чтобы это понять, нужно осознать, что США 1960-70-х — это не благоденствующие США Клинтона, не США 1990-х: это нечто подобное России Ельцина.
Мечта белых вооруженных индивидов рухнула, их политическая культура угасала, на смену приходила «культура сообществ: мутирующих левых, утративших признаки левизны, национальных меньшинств, ЛГБТ, наркоманов – сообществ всех групп, ранее воспринимавшихся как асоциальные. Причем ядром политической и поведенческой деятельности народившейся политической культуры Америки стала в первую очередь культура негритянских городских сообществ: из иных сообществ они были самыми организованными и сплоченными.
Если старая американская политическая культура была концентратом экономической деятельности «ответственного индивида», то добровольные гетто, противопоставляющие себя остальной старой Америке, неизбежно оказывались «культурой получателей пособий», организованных по принципу стаи. Можно говорить, что виной этому были социально-экономические реалии США, можно спорить с этим, но их деятельностным алгоритмом было получение пособий и поддержание норм жизни в стае.
Если старая культура была, так или иначе, «культурой хищников-производителей», сменившая ее стала «культурой шакалов-получателей», присваивающих богатства, вывезенные из других стран. И это парадоксально объединило полярные «паразитарные группы»: и финансистов Уолл-Стрита, и черных безработных из городских гетто, и исламистов, и актеров Голливуда, брокеров, менеджеров, дизайнеров – всех людей «обслуживающих» профессий.
Все они стали конгломератом стай, и носителем культуры стаи.
Неслучайно, если Трамп, наследовавший ностальгии об Американской мечте, в ходе избирательной кампании 2020 года апеллировал к носителям ностальгии о традиционной Америке, штаб Байдена от нее отрекался.
Трамп не был расистом и говорил о значении и Мартина Лютера Кинга, и Гарриет Табмен. Но при этом подчеркивал и имена Колумба и Хуниперо Серры как «внёсших значительный исторический вклад в открытие, развитие или обретение независимости будущими Соединёнными Штатами».
Байденовцы, постулируя свой антирасизм, просто становились «антибелыми расистами», взывая ко всем нетрадиционным сообществам, в первую очередь не к БАСПам (белым англосаксонским протестантам — ред.): к мусульманам, афроарабам, неграм, ЛГБТ, «антифа» и всем культурным сообществам, имевшим претензии к «старой Америке».
Что она претензии заслужила – отрицать нелепо. Только то, что в итоге не столько предлагали, сколько несли эти сообщества (потому что сами демократы ничего конструирующего не несли), было примитивным отказом от всего старого. И вместо «культуры ответственного эгоиста» утверждало «культуру стаи».
В этом разница и перелом некой базовой американской политической ментальности.
Ковбой, о голову которого другой «носитель кольта» разбивал бутылку виски и взводил курок у его виска, начинал здраво рассуждать не от страха — в принципе, он не боялся ничего. Он просто сознавал, что с ним начали говорить на его языке, что другой, раз у него есть кольт, тоже такой, как он, «свой». То есть числил себя не по принципу стаи, а по универсальным характеристикам цивилизационной принадлежности, общности языка и культуры.
Может быть, поэтому, если Рейган, объявляя СССР «империей зла» и объявляя поход против него, говорил это от своего имени, подчеркивая, что предпочел бы умереть, нежели жить в мире ее победы, Байден свое оскорбление в адрес Путина озвучил в форме одобрительного мычания в ответ на неожиданный вопрос, заданный ему как члену стаи другим членом его стаи.
