Девальвация темы космопроходства как вызов
Сегодня освоение космоса утратило ту героическую семантику, ту аккумуляцию мечты, какие оно имело в советское время. Космические программы воспринимаются теперь как нечто утилитарно-обыденное, как бизнес-проект. Поступают сообщения о коррупции в космической индустрии. Идёт активная коммерциализация космоса. Богатые люди оплачивают космический туризм: расценки путешествия от 20 до 35 миллионов долларов. Все выводы коммерческих туристов в космическое пространство были осуществлены исключительно на российских пилотируемых кораблях, а Роскосмос является единственной организацией, предоставляющей услуги такого рода. Капиталистическая экспансия переносится за пределы Земли. И как здесь не вспомнить эпатирующие слова Уго Чавеса, всё в меньшей степени воспринимаемые в качестве шутки: «Не показалось бы странным, если бы на Марсе когда‑то существовала цивилизация, но она, видимо, дошла до этапа капитализма, появился империализм и прикончил эту планету».
Перспектива переноса капитализма в космос, что при дальнейшем освоении космического пространства не может не произойти, содержит действительно колоссальные угрозы. Отсутствие социальных ограничителей даст возможность компаниям действовать на осваиваемых космических объектах максимально хищнически, как это всегда бывало на начальных фазах колонизации, форсировать освоение ресурсов, дабы опередить конкурентов. При этом с появлением баз дислокации в космосе ценность Земли в глазах бенефициаров будет снижаться, и в перспективе капиталистическая логика подскажет «сбросить её с балласта»
Могут возразить, что существует же направление международного космического права. Но, во‑первых, право может быть только тогда функционально, когда оно подкреплено надлежащим контролем, что в случае с освоением космоса затруднительно. А во‑вторых, устанавливая запрет на распространение ядерного оружия и на собственность государств, оно игнорирует фактически вопрос о собственности корпораций и частных лиц, а также о возможностях разработки сырьевых ресурсах. В том состоянии, в котором международное космическое право находится на сегодняшний день, оно даёт зелёный свет капиталистической экспансии в космосе.
И вот в 2016 году провозглашается создание первого космического государства Асгардия, возглавляемого конституционным монархом — российско-азербайджанским предпринимателем Игорем Рауфовичем Ашурбейли. Были сформированы правительство, состоящее из 12 министерств, парламент и Верховный суд. Несмотря на кажущийся фейковый характер проекта, гражданство Асгардии получили уже более миллиона человек. Что это — не более чем развлечение богатого человека или начало реальной капиталистической схватки за космос?
Освоение космоса есть в действительности тема не только техническая, но и гуманитарная. Она, как это ни парадоксально прозвучит, увязана с вопросами духовно-антропологическими. Историко-генезисное рассмотрение проблемы «человек и космос» позволяет обнаружить устойчивость в ней идей нового человекостроительства.
Космос vs хаос. Космогенез и антропогенез в религиозно-мифологических традициях
Космос, сообразно с этимологией понятия, введённого, как полагают, в оборот Пифагором, есть гармония, предполагающая духовное, рациональное и эстетическое измерение. Космосу категориально противостоит хаос, сопряжённый с бездуховностью (а то и инфернальностью), иррациональностью и безобразием. Эллины считали себя носителями идей космоса, полагая варваров выразителями онтологии хаоса. В теории космогонии космос рождался из хаоса, являясь его отрицанием. Это не было эманацией — излиянием одного из другого, — а именно отрицанием, продуцирующим последующий мировой природный и культурный конфликт. Титаномахия и гигантомахия представляли собой развёртку сюжета о борьбе космоса, олицетворяемого олимпийскими богами, с архаическими олицетворениями дисгармонии и стихий — титанами, гигантами, Тифоном. И важно, что в этой борьбе олимпийцы могли победить только при условии привлечения на свою сторону человека (в изложении гигантомахии — Геракла). Человек, таким образом, вносит свой принципиально значимый вклад в общую развёртку космогонии, выступая на стороне космоса против хаоса.
Учение о соотнесение макро- и микрокосмоса было представлено в различных категориальных выражениях в философских традициях цивилизаций Древнего мира. В ведической традиции это выражалось, к примеру, через понятия брахман (макрокосмос) и атман (микрокосмос). Человек сообразно с этим учением есть модель космоса в миниатюре. Но его образ ввиду неправедности жизни оказался повреждён и космическая гармония нарушена. Человек, идя по пути духовного развития, гармонизируется сам, и это обретение им внутренней гармонии оказывается финальным торжеством космоса над хаосом.
Выйти в сферы космоса может тоже только человек, достигший соответствующего уровня совершенства. Это не обычный несовершенный человек, а человек преобразившийся. Перспектива освоения космоса, достижения небес сопрягалась, таким образом, с духовным преображением. Когда же небес пытались достичь порочные люди, это приводило к катастрофе (как, например, в случае с Вавилонской башней).
Как небо соотносится с космосом? В современном восприятии космос противопоставляется небу, как научная картина мира — картине мира мифологической. Но в философии традиции и космос, и небо выступали составными частями единого космогенеза. В результате первого акта космогенеза космос разделялся с хаосом, мир бытия разграничивался с миром небытия. Хаос оказывался сопряжённым с преисподней, сферой инфернального. В скандинавской мифологии — это обитель демонов, Утгард. Выход в дальнейшем инферно в историческое время привносил в мир бытия хаотизацию, безобразие и смерть. Такое время сообразно с индуистской мифологией наступит в эпоху Кали-юга.
Второй акт космогенеза — разделение внутри самого космоса на небо и землю. Небо, как правило, соотносилось с мужским и духовным, земля — с женским и материальным. Связь земли с преисподней порождала хтонических монстров. От соединения же с небом был рождён человек, соединяющий дух (небесный аспект) и плоть (аспект земной). Небо делилось на сферы — чаще всего семь или девять (о девяти сферах говорили, например, иудейские богословы). Восхождение человека по пути духовного совершенства соотносилось с каждой из этих сфер и являлось своего рода лестницей к Абсолюту. Один из популярных образов такого восхождения был представлен в апокрифической литературе в виде лестницы Иакова. Это была именно лестница, ведущая на небо, каждая ступенька подразумевала преодоление того или иного искушения греха.
У древних шумеров на небеса на спине гигантского орла поднялся правитель мира — мифический царь Этана, — добывший там «растение рождения». Согласно реконструкции ведущего советского востоковеда Всеволода Авдиева, Этана так и не достиг неба, и провал его затеи должен был показать ограниченность человеческих сил. Не смог достигнуть небес и не чуждый пороков мифический персидский царь КейКавус, космический полёт которого описывался, в частности, в «Авесте» и в «Шахнаме».
В самодийской мифологии шаман Урэр смог подняться на Луну в результате продолжавшегося семь дней без перерыва камлания. Уйдя в транс, он, изменив своё сознание, смог изменить и свою сущность, что и позволило ему достичь космического вознесения. Мифологема о «лунном шамане» фиксируется и у других народов евразийского севера, указывая на универсальность мотива связи космического путешествия с выходом сознания человека на более высокий уровень.
После смерти на небеса возносились античные герои — сыновья богов и смертных — Геракл, Эней, Ромул. Антропологически герои являли собой синтез двух природ — божественной и человеческой. При смерти их человеческая природа гибла, а божественная посредством вмешательства высших сил сохранялась, что и обеспечивало возможность вознесения.
Предание сообщало, как на небеса поднимался на троне Александр Македонский. И в этом предании отражалось, помимо устремления максимально расширить эллинскую ойкумену, также и представление об особых качествах сверхчеловека.
На небо были взяты, согласно иудейским преданиям, патриарх Енох и пророк Илия. Перед пришествием мессии (в христианстве — перед вторым пришествием Христа) они вновь явятся на землю с небес, дабы свидетельствовать о нём. Очевидно, что все указания на вознесения в авраамических религиях подразумевали особый высокий дух возносимых. В соответствии с апокрифической Третьей книгой Еноха, возносясь на небо, патриарх стал ангелом. Будучи на небесах, Енох, согласно апокрифическим текстам, получил, в частности, информацию о движении небесных тел.
Раннехристианский апокриф о вознесении Исайи сообщает о семи небесах, через которые должен будет пройти мессия, снисходя на землю. Содержатся там и представления о разной скорости протекания времени. Пророку кажется, что он пробыл на небесах только два часа, тогда как в действительности прошло 32 года.
Ряд библейских персонажей получали откровение непосредственно в раю. В Талмуде к ним добавляется сообщение о четырёх мудрецах, вошедших в Эдем, причём не в аллегорическом, а в физическом смысле. Мухаммед на мифическом животном Бураке сначала осуществляет ночной перелёт в Иерусалим, а оттуда совершил вознесение на небо — мирадж. На небесах ему рассекли грудь и омыли сердце, что символизировало новое рождение. В исламской традиции указывалось на существование семи небес, первое из которых трактуется современными истолкователями Корана как воздушная оболочка Земли, а шесть остальных — как различные измерения космоса, от лунной орбиты до космической безграничности.
Космологическая и антропологическая инверсии эпохи Возрождения
То, что в эпоху Возрождения произошёл переход от теоцентрической к антропоцентрической модели миропонимания, рассуждали в своё время достаточно много. По сути, фиксация этого перехода правильна, но в процессной развёртке нуждается в уточнении. Первоначально переход произошёл от теоцентричной к космоцентричной модели. В различных претендующих на эзотеричность объединениях восстанавливается интерес к античной философии и её базовому учению о космосе. Мыслителей Ренессанса всё в большей степени интересует уже не сам Бог, а творимая им в соответствии с его замыслом космогония.
От этого был один шаг и до восстановления, через переосмысление наследия Античности, учения о микрокосмосе человека. Один из главных эзотериков своего времени — монах-алхимик Василий Валентин — пишет трактаты «О макрокосмосе» и «О микрокосмосе». Поднимается с апелляцией к каббалистике тема распада первозданного космического тела Адама Кадмона. В восстановлении распавшихся и погрузившихся в клипот частиц адамического света виделась великая историческая миссия. Восстановить космос мог только новый гармоничный человек. Над его созданием, прежде всего (а уже над получением золота — во вторую очередь), трудилась алхимия. Произошедшая трансформация Ренессанса выражалась, таким образом, через следующую цепочку: теоцентризм — космоцентризм — антропоцентризм.
Начавшаяся с XV века эпоха Великих географических открытий задала установку расширения границ мира. Новый человек устремился открывать новые земли. Но помимо расширения границ мира по горизонтали возникает, естественно, и запрос на то, чтобы раздвинуть их по вертикали. Он нашёл непосредственное выражение в получившей неожиданную популярность в XVII веке теме полёта человека на Луну.
Сюжет о путешествии на Луну присутствует в созданной в XVI столетии по мотивам артуровского и каролингского циклов рыцарской поэме Лудовико Ариосто «Неистовый Роланд». Туда в сопровождение апостола Иоанна Богослова отправляется на гиппогрифе (полуконе-полугрифоне) с горы земного рая в поисках потерянного разума обезумившего Роланда рыцарь Астольф. На Луне находится долина всего того, что потеряли люди. Среди таких утрат, помимо разума Роланда, рыцарь видит утраченные женскую красоту, королевскую милость, Константинов дар (и это уже после разоблачения Лоренцо Валлы).
Человек в модели множественности миров
Дополнительным фактором мотивации обращения к теме космоса явилась дискуссия о возможности множественности миров. Первоначально она развернулась среди арабских философов, от которых и оказалась перенесенной в европейский дискурс. Уже Фахруддин ар-Рази в начале XIII столетия заявлял, что утверждать единственность мира — значит принижать могущества Аллаха.
Ко времени Реформации тема множественности миров, по‑видимому, прочно вошла и в европейскую мысль. Об этом можно судить, в частности, по критике концепции множественности сподвижником Мартина Лютера Филиппом Меланхтоном: «Невозможно представить себе, что существует множество миров, потому что невозможно представить, что Христос ещё много раз умирал и воскресал, нельзя и считать, что в любом другом мире без познания Сына Божия людям будет дарована вечная жизнь».
Идеи космической плюралистичности преследовались ещё довольно долго, о чём свидетельствовало в том числе и резонансное сожжение на основании приговора инквизиции в 1600 году Джордано Бруно. То, что Бруно был, по‑видимому, как доказывала видный исследователь культуры Ренессанса Фрэнсис Йейтс, приверженцем идей герметизма, указывало на важность связи выдвигаемой новой космологии с антропологией. Сторонники идеи множественности миров не только подвергали ревизии геоцентризм и гелиоцентризм, но и ожидали встречи с живыми существами, населявшими космос. Запретительная же позиция церкви вызывала подозрение, что она скрывает от паствы факт неземной жизни.
Один из выдающихся энциклопедистов XVII столетия — руководитель Оксфордского и Кембриджского колледжей, муж младшей сестры Оливера Кромвеля Джон Уилкинс, — в вышедшей в свет в 1638 году книге «Открытие мира на Луне, или Рассуждение касательно того, насколько возможен обитаемый мир на других планетах» и последующих произведениях заявлял, что лунный мир заселён живыми существами селенитами. Учёный был одержим идеей построения специального космического корабля, который мог бы достигнуть Луны. Он ссылался на тайные рукописи монахов-бенедиктинцев, в которых будто бы содержался секрет лунного полёта. Уилкинс всерьёз полагал возможным организацию торгового обменами между англичанами и селенитами. Впрочем, сама идея о лунных существах была, по‑видимому, почерпнута им из переизданных в XVII веке трудов античных авторов, в частности, Плутарха.
Фактически одновременно с сочинением Уилкинса увидела свет книга епископа англиканской церкви Фрэнсиса Годвина «Человек на Луне», что само по себе свидетельствует об ажиотаже вокруг темы космических путешествий. Лунные жители представляются Годвином людьми нравственными и христианами по вере. Луна изображается как особая версия космического рая, который, вместе с тем, не тождественен раю Божественному.
Можно, таким образом, зафиксировать, что в раннее Новое время путешествия в космос приобретают социальный аспект поиска более развитой, прежде всего в нравственном отношении, цивилизации. Вступление в контакт с этой цивилизацией подразумевало далее и совершенствование до соответствующего космическому уровню человека. Образ космических угроз и космического зла возникнет существенно позже. Космическая утопия занимала своё место в ряду других социальных утопий своего времени.
Жанр космических путешествий оказался столь популярен, что появляются сатиры по мотивам приключений в космосе. К такого рода сатирическим произведениям относится, в частности, дилогия французского драматурга Сирано де Бержерака «Иной свет», первая часть которой называлась «Государства и империи Луны», а вторая — «Государства и империи Солнца». Автор явно смеялся над распространяющимися идеями космических путешествий, указывая, в том числе, такие способы их осуществления, как с помощью бычьего мозга, склянки с росой, магнита, силы воли, верхом на чёрте. Критики находят вместе с тем в дилогии де Бержерака свидетельства его апелляции к алхимии, теософии, средневековому гностицизму. Если такие апелляции были всего лишь сатирой, то это означало, что связь идеи космических путешествий с преображением сознания человека имела широкое распространение.
Идея множественности миров в XVIII столетии уже являлась легальной и составляла основу естественнонаучного взгляда на Вселенную. Философов волновал вопрос, как Бог управляет этой космической множественностью. Сложилось представление о нём как о центре космоса, вокруг которого вращаются различные сферы. Это уже было иное видение, чем прежде, когда Бога выводили за пределы космоса. Иерархическая космология была заменена космологией центрической и далее — космологией бесконечного. Бог в первой модели оказывался на вершине иерархии, во второй — в центре системы, в третьей превращался в необязательную конструкцию, и его существование могло отрицаться.
Если у авторов XVII столетия о преимуществах жителей космических миров свидетельствовали отправлявшиеся в путешествие в космос земляне, то в XVIII веке уже существа из космоса могли давать оценки земной жизни. Такие оценки ими давались, в частности, оказавшимися на Земле существами с Сатурна и Сириуса в повести Вольтера «Микромегас». Из них следовал вывод о недоразвитости земной цивилизации, а соответственно — о возможности и необходимости изменений на путях прогресса.
Космос и капитализм
Капитализм с самого начала пытался взять космическую тему в коммерческий оборот. В 1835 году в США, в нью-йоркской газете Sun, вышло шесть статей, объявлявших об обнаружении на Луне с помощью телескопа-рефлектора существования популяций живых существ. Публикации стали мировой сенсацией, войдя в историю журналистики под названием «большого лунного надувательства», или «лунной утки». Мистификация, автором которой принято считать журналиста Ричарда Адамса Локка, позволила получить немалый доход. Её успех породил аналогичные попытки. Сам не чуждый мистификациям, знаменитый американский писатель Эдгар По, являвшийся автором рассказа «Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфааля» с сюжетом лунного путешествия, обвинил авторов публикации в Sun в плагиате.
И Локк, и По уже представляли космических существ — в отличие от прежней традиции — менее развитыми, чем землян. У Локка — мышелюди — внешне похожи на орангутанов с крыльями, подобными тем, какие есть у летучих мышей. Причём мышелюди делились на расы, степень развитости которых соотносилась со светлотой кожи (чем кожа более светлая, тем расовый тип более совершенен). Фактически в космос переносились характерные для расистов XIX века представления, которые подсказывали дальнейшую перспективу для новых колонизаций. Если в прежней традиции на небеса мог попасть человек лишь особых духовных качеств, то у Эдгара По туда попадает преступник, убивший троих людей и попытавшийся скрыться. Он предлагает сделку — своё возвращение на Землю без преследований за убийства в обмен на информацию о Луне.
Одновременно, впрочем, развивалось романтическое направление в трактовке космических путешествий. Тема полётов на Луну, как известно, оказалась представлена в цикле приключенческих романов Жюля Верна. На основании их впоследствии будут говорить о гениальных предвидениях романиста в отношении космических полётов XX века. Жюль Верн фактически заложил традиции космической героики. Выйти в космос, сообразно с ней, могли только люди высокой отваги. Именно так, когда уже космические полёты станут реальностью, долгое время будут представлять космонавтов. Героизация эмоционально подпитывалась прецедентами гибели космонавтов.
Но постепенно тема космонавтов-героев уходит из массового сознания. Реакции на катастрофы шаттла «Челленджер» в 1986 году и шаттла «Колумбия» в 2003 году были, несмотря на аналогичный характер трагедии даже по числу жертв, разными по масштабу. Согласно исследованиям, катастрофа «Челленджера» имела в американском обществе резонанс, сопоставимый только с двумя событиями — смертью Франклина Рузвельта и убийством Кеннеди. На гибель «Колумбии» отклик в мире, да и в самих США значительно ниже. Если в СССР имена космонавтов были известны каждому школьнику, то в постсоветской России они практически неизвестны никому.
В романе Герберта Уэллса «Первые люди на Луне» 1901 года вновь была поднята тема о расе селенитов. Селениты в уэллсовской версии менее развиты, чем люди. Но когда их правитель, Великий Лунарий, узнаёт о земных порядках, о войнах (в частности, англо-бурской), он решает прервать контакты с землянами, которые несут для его цивилизации потенциальную угрозу.
Альтернатива русского космизма
Ответом на тенденции подверстывания космоса под наступающий капитализм стал русский космизм. По сути своей он представлял идею одухотворения космоса, достигаемого через преображение человека и освоение им в новом, преображённом состоянии космического пространства. Философская база под русский космизм была подведена ещё в рамках дискурса софиологов. Духовное совершенствование человека сопрягалось софиологами с космическим всеединством.
Космисты, в отличие от софиологов, ставили уже практические вопросы: об освоении космоса, изменении природы человека, достижении бессмертия и даже, как Николай Фёдоров, о воскрешении мёртвых. Религиозные образы непорочного зачатия или воскрешения рассматривались ими в качестве конкретных задач развития, требующих всеобщей мобилизации. Космисты исходили из представления, что освоение человеком космоса необходимо ввиду исчерпанности ресурсов Земли, роста численности населения и экологических угроз. Но для этого нужна соответствующая организация совокупных усилий человечества. Такая логика рассуждений приводила космистов неизбежно в ряды сторонников советского проекта. И действительно, многие видели в эти годы коммунизм как доктрину и практику создания нового человека, который станет подобен богам, подчинит воле и разуму Вселенную, достигнет бессмертия.
Впрочем, идеи космизма могли находить отклик и в рамках неорелигиозного переосмысления бытия. К таким попыткам можно было бы, например, отнести учение католического теолога Тейяра де Шардена.
Космос и евгеника
Развитие естественных наук привело в начале XX века к постановке вопроса о возможности целенаправленного изменения природы человека. Преобразование человека стало мыслиться технологически возможным. Рождается направление евгеники, которое сопрягается с социальным проектированием. Евгеника оказалась связанной и с космическими проектами. Получила импульс уходящая вглубь веков идея о том, что преодоление человеком ойкумены Земли предполагает преобразование человека (в религиозной традиции — преображение). Евгенический дискурс охватил в 1920–1930 годы фактически весь западный мир, и только крах фашизма привнёс в него в дальнейшем негативные коннотации.
Синтез идей евгеники с космонавтикой имел место и в учении К.Э. Циолковского. Освоение космоса было в его представлениях прочно увязано с изменением природы человека. И если считать Циолковского основоположником современной космонавтики, то следует признать, что антропологическая проблематика имела в ней исходно фундаментальное значение.
Циолковский говорил о необходимости преодоления субъективно-телесного подхода к человеку. Подлинную личность составляет не эгоистическое «я», а атомы-духи, которые существовали до субъектного бытия человека и будут существовать в посмертной перспективе, рассредоточиваясь в космосе. Важна гармонизация этих атомов-духов, что ведёт к развитию и космоса, и человека. Человеческое бытие должно быть, таким образом, гармонизировано с бытием космическим.
Человек, полагал Циолковский, в будущем утратит вообще телесность. Он станет автотрофом и будет питаться лучистой энергией. Станет принципиально возможна трансфигурация человека, сообразная со средой существования. Естественное размножение, которое Циолковский считал постыдным для человечества, будет заменено целевым искусственным отбором и партеногенезом. «Чем далее продвигается человек по пути прогресса, — заявлял один из предтеч создания космонавтики, — тем более естественное заменяется искусственным». Все эти изменения приведут в конечном итоге к обретению бессмертия. Итогом же развития станет состояние, при котором разум заполнит Вселенную, весь космос окажется единым разумным существом.
Великая космическая гонка
Первенство СССР в освоении космоса было обусловлено не только опережением в технологической гонке. Помимо победы технологической достигнутый прорыв являлся победой системы и победой духа. Духовное преображение для выхода к звёздам, о котором шла речь выше, в действительности имела место в истории XX века. Советский человек, прошедший горнила испытаний, и стал в историческом плане новым человеком. Антропологически он сочетал высокий уровень интеллектуального развития, обеспечиваемый объективно лучшей в мире педагогической системой, с духовноцентричностью, достигнутой в результате отрешения советской культуры от буржуазной (в том числе мелкобуржуазной — потребительской) морали. Кровавые драмы Гражданской и Великой Отечественной войн явились своеобразным ритуалом инициации нового человека. Ровно через 12 лет после окончания Второй мировой войны (срок двенадцать лет — сакрально символичен) СССР выводит в космическое пространство первый в мире искусственный спутник Земли.
Американцы — оппоненты в космической гонке — тоже не мыслили исключительно технологически. Для них борьба за космос являлась модификацией американской мечты. Первенство в высадке на Луну в 1969 году имело для них такое же значение эмоционально-психологического подъёма, как для СССР победы 1957 и 1961 годов. По большому счёту, именно после этого в гонке идеологий поменялись роли, и Советский Союз в борьбе за умы и сердца стал шаг за шагом сдавать позиции. Провозглашение Рональдом Рейганом в 1983 году Стратегической оборонной инициативы, известной также как программа «звёздных войн», уже фактически являлось психологическим давлением на противника по принуждению того к капитуляции.
Характерно, что для американской стороны освоение космоса преподносилось в первые десятилетия в соотнесении с религиозной тематикой, как движение человека навстречу Богу. Подчёркивалась религиозность американских астронавтов. Распространялись слухи о неких мистических прецедентах, случавшихся при выходе человека в космос. В СССР при Н.С. Хрущёве, напротив, космическая тема давалась акцентированно в контексте антирелигиозной пропаганды. Самому Никите Сергеевичу приписывалась фраза: «Гагарин в космос летал — Бога не видал». Согласно одному из рассказов, передаваемых на уровне слухов, когда Юрий Алексеевич на вопрос, видел ли он Бога в космосе, дал отрицательный ответ, одна из старушек прокомментировала это следующим образом: «Где уж тебе его было в космосе увидеть, если ты его и на Земле не видел». Не исключено, что религиозная тема преднамеренно давалась в связи с космосом в американской пропаганде для противопоставления советской антирелигиозной космонавтике. Впрочем, эта антирелигиозность была, по‑видимому, также преувеличением.
Идеологические проекции будущего в научной фантастике
В XX веке — веке идеологий — тема космоса была в гуманитарном дискурсе сопряжена с вопросом о модели социального устройства будущего. Ристалищем такого рода идеологических дискуссий стала научная фантастика. В СССР именно она оказалась с течением времени едва ли не главным средоточием темы коммунистического будущего. На уровне официального дискурса тема коммунизма хотя и декларировалась, но её проработка фактически не велась. Каким будет бытие человека при коммунизме, каким станет сам человек? Ни решимости взяться за такие вопросы не имелось, ни методологии для таких разработок не существовало. Научная фантастика была в этом смысле гораздо более свободна, а художественный метод снимал (хотя и не в полной мере) груз идеологической ответственности.
Классическим вариантом представления коммунистического общества посредством научной фантастики являлся роман Ивана Ефремова 1957 года «Туманность Андромеды». Наступившее сообразно с хронологией романа время коммунизма описывается как Эпоха Великого кольца. Великое кольцо объединяет в рамках единой информационной системы все высокоразвитые цивилизации Вселенной.
В романе «Час Быка» 1970 года Ефремов, напротив, противопоставляет земному коммунистическому гуманизму тоталитарное государство планеты Торманс. Общество планеты Торманс иерархизировано, разграничиваясь по социальным ступенькам продолжительностью жизни. Наверху находятся государственные управленцы — змееносцы, — а во главе самого государства стоит Совет четырёх, сочетающий в управлении террор и методики психического воздействия. Основу культурной политики планеты Торманс составляет систематическое оглупление населения. Исследователи творчества Ефремова полагают, что, помимо общей критики им идей тоталитарного государства, в «Часе Быка» критиковался маоистский Китай.
Вопрос о человеке в перспективе нового космического прорыва
Как надо действовать для достижения поставленной цели, если ваши возможности кажутся недостаточными для её достижения? Существуют на этот счёт две возможные рецептуры. Первая рецептура состоит в привлечении дополнительных ресурсов (привлечь дополнительные деньги, заставить других работать на вас). Эта рецептура хороша, когда возможности такого привлечения существуют и целевой ориентир соотносится с парадигмой, в рамках которой соответствующие ресурсы привлекаются. Но она даёт сбой как при ресурсной недостаточности, так и когда цель предполагает смену парадигмы. На этой случай есть вторая рецептура — изменение сознания. Субъект достижения цели, меняя своё сознание, становится другим, и, став другим, он оказывается способен к тому, к чему не был способен прежде. Собственно, это и есть рецептура преображения. Именно о ней и идёт речь в перспективе перехода человека от жизни земной к жизни космической. Новый космический прорыв должен быть сопряжён с духовным преображением, ибо в противном случае попытка соответствующего перехода окажется финалом человеческой истории.
