В последние дни патриотические круги Москвы взбудоражены новостями о попытках рейдерского захвата здания Международного Фонда славянской письменности и культуры. Тут и там собираются форумы поддержки, в патриотических СМИ звучат гневные протесты, с всегдашним для нас опозданием ищутся «срочные» пути решения данной проблемы. Впрочем, как обычно, шума больше, чем дела. Не случайно, кто-то из мудрых наших предков ещё пару веков назад с горечью заметил, что в России разговор о деле воспринимается как само дело.
С рейдерским захватом всё более или менее ясно. В центре Москвы, в 10 минутах ходьбы от Кремля красуется трехэтажный особняк, обременённый арендными долгами. Лакомый кусок для ловких и жадных хищников. Тем паче, что после кончины в 2006 году отца-основателя Фонда выдающегося скульптора В. М. Клыкова этот драгоценный актив остался фактически без присмотра и защиты. Может быть, я ошибаюсь, но на здании фонда все эти годы лежала печать какой-то запущенности, не чувствовалось твёрдой хозяйской руки. Остаётся только удивляться, почему ушлые московские рейдеры так долго не замечали столь лёгкой добычи — не иначе, сам Господь, симпатизируя патриотам, до поры хранил клыковское наследие.
Порой мне кажется, что в этой грустной истории, как в капле воды, отражается и выражается общее сегодняшнее состояние всего нашего патриотического движения. И это состояние — не просто частный случай в череде спадов и подъёмов, успехов и неудач, побед и поражений. Это итог, притом итог достаточно длительной инволюции — сначала бурного всплеска на рубеже 90-х, а затем неуклонного убывания и упадка нашего движения в течение почти тридцати лет с момента разрушения СССР. Как долго всем нашим патриотическим миром мы то ли брели, то ли сползали к этому мрачному рубежу. Мы отступали и мельчали, ссорились и на ходу обвиняли друг друга, тешили своё честолюбие призывами к единству под эгидой одного или другого патриотического «вождя». Но это только одна сторона медали. Другая сторона — захват оставленных нами позиций в общественном бытии и сознании нашими же непримиримыми врагами в лице западной агентуры и местных космополитов. Следовательно, оглядываясь назад, мы должны честно вести речь не об отступлении, а о стратегическом поражении. Таков неумолимый диагноз. Если он верен, у нас появляется шанс на излечение и восстановление, если нет — пиши пропало.
Святые отцы православия во все века не уставали напоминать: «не враг силен — мы слабы!». Такова горькая, но целительная правда, сознания которой так недостаёт нашим патриотам. Вместо того, чтобы безвольно терпеть череду поражений, кивая друг на друга, воспаляя свою «председательскую железу», а то и украдкой подкармливаясь из рук неолибералов, — вместо этого для начала всем нам стоило бы до печенок, до самых глубин души осознать данную святоотеческую истину. И не просто осознать, но беспощадно приложить её к своим ранам, принять её вглубь сердец, взглянуть на себя как бы со стороны, содрогаясь от омерзения к своим — не чужим, а своим собственным! — порокам. Этот акт самобичевания может стать для каждого из нас судьбоносным на пути выхода из нынешнего тупика. И ещё, этот болезненный шаг придётся делать нам самим: за нас никто его не сделает и извне никто не поможет. К сожалению, часть наших патриотических кругов, устав от поражений, начинает наводить мосты с правящими неолибералами, искать «положительные стороны» в их действиях и уповать на их «положительную эволюцию» в будущем. При этом не трудно заметить, что в такого рода построениях, с одной стороны, оптимистическая ставка делается не на весь правящий класс, сплошь прозападный и развращённый, а на одного человека — Владимира Путина с его ближайшим окружением, а с другой — отбрасываются в сторону, как несущественные, такие «родимые пятна» неолиберальной власти, как её всецелая зависимость от Запада, компрадорская природа, кумовство и презрение к народу, коррупция и т.п. Не исключено, что склонность отдельных патриотических отрядов к соглашательству с этими кругами обусловлена подсознательным неверием в собственные силы, в способность народа свернуть махину западного «импланта», навязанного России вслед за распадом СССР и успевшего пустить глубокие метастазы во все сферы жизни постсоветского российского общества. Задача действительно кажется неподъёмной. Привычный революционный путь перекрыт психо-физической усталостью народа после столетия беспрецедентных бед и страданий, обрушившихся на него в 20-м веке. Демократический, парламентский путь технологически блокируют уже сами неолибералы, и блокируют, как мы видим, весьма успешно. Политика оглупления и растления населения России, прежде всего молодёжи, тоже приносит свои ядовитые плоды, резко, на порядок снижая восприимчивость «низов» к патриотической риторике, как и всему прочему, что выходит за рамки телевизионной пошлости и примитивного потребительства.
Задача преображения России в этих условиях действительно выглядит почти не исполнимой. Но решать её придётся.
Из трясины уныния и упадка нам предстоит выбираться самостоятельно, повторяя, в известном смысле, чудесное спасение барона Мюнхгаузена, который вытащил самого себя за волосы из болота, да ещё и вместе с конём. Такому чуду, очевидно, не обойтись без поддержки свыше, поддержки метафизической… Отсюда первый вывод: без метафизики, а, точнее, без прямой божественной помощи патриотическому движению России больше отныне не обойтись. Как говориться, либо пан, либо пропал.
Как же и чем привлекается такая помощь? Прежде чем ответить на этот вопрос применительно к судьбам нашего движения, вспомним одну из главных Евангельских истин: Бог спасает нас не без нас! Господь хочет помочь своим любимым чадам, Он «каждому хочет спастися и в разум истины прийти», но в силу Им же дарованной человеку свободы Бог не навязывает Себя, входя в человеческую душу лишь в ответ на добровольную и искреннюю просьбу-молитву самого человека. Вот нехитрая по форме, но чрезвычайно трудная по исполнению модель соработничества Бога и человека, которую, на мой взгляд, придётся усвоить и воплотить русским патриотам, если они ещё не утратили веры в Россию. Таков второй вывод.
Начать же надо с самих себя. В самое ближайшее время нам предстоит абсолютно честно, без малейших попыток самооправдания и самообмана разобраться в причинах общей нашей слабости и тридцатилетнего отступления. Почему патриотические настроения в России, сами по себе неуклонно растущие в народе под давлением угроз и безумия Запада, не приводят к казалось бы естественному результату — росту веса и влияния политически организованных патриотов? Почему эти могучие энергии, лишь отчасти абсорбируясь псевдопатриотическими симулякрами власти, так и остаются в недрах народа, не улавливаясь «старой» патриотической партийностью? Почему, наконец, десятки некогда массовых структур — от коммунистов до социал-демократов, националистов и леваков — из года в год теряют свою самобытность и идентичность, уступая идейно-политическую инициативу властным институтам и либеральным оппонентам? Ответ, по-моему, лежит на поверхности. Мы, патриоты, попросту не можем согласно и единодушно оценить суть происходящих в стране глубинных процессов и сдвигов. Как следствие, нам не удаётся на уровне своего коллективного подсознания нащупать нервные узлы сегодняшних глубинных переживаний простого народа, который несмотря ни на что остаётся решающим субъектом истории. Нам даже элементарно не удается на своих форумах, в своих более или менее узких доверительных кругах хотя бы подступиться к этим глубинным жизненно важным, в том числе и для нашей собственной участи, проблемам. Таков третий, пусть и неутешительный, вывод.
Как ни горько это констатировать, но практика того же «Изборского клуба», с которой я знаком не понаслышке, подтверждает: мы, патриоты, недопустимо часто умничаем, осторожничаем, демонстрируем эрудицию вместо неприятного и для многих болезненного вскрытия собственных иллюзий, ошибок и духовных язв. Мы превозносимся, а не смиряемся. Уже одним этим мы невольно, по умолчанию, прогибаемся под напором противника. Мы топчемся на месте, ходим кругами и сжигаем драгоценное время, отведённое нам Богом на жизнь и борьбу. Чаще всего действуем по принципу «лебедь, рак и щука», но, увы, даже не замечаем этого. Власти, неоднородной по составу но всё-таки содержащей внутри себя, особенно на средних и нижних этажах, вкрапления патриотических симпатий, мы могли бы не только открыть глаза на грозящие ей и неосознаваемые ею опасности, но и разработать для неё важные альтернативные оценки и рекомендации. Получается же у нас пока что иначе: не докапываясь до истины, мы оперируем полуправдой, которая, по большому счёту никому не интересна — ни нам, ни власти. Либералы и без нашей помощи наплодили кучу псевдопатриотических проектов и научились, беря пример с «западных партнёров», бойко пользоваться инструментарием лжи. Увы, но даже и просто осознать бедственное сие положение, не говоря уже о том, чтобы добраться до его корней и уврачевать их, — даже это мы не в состоянии. Как следствие, хронические болезни, присущие нашему патриотическому движению и уходящие своими истоками в советские и даже досоветские исторические глубины не только не побеждены, но продолжают изнутри, явно и незаметно изгрызать наш большой, но рыхлый и слабеющий патриотический организм.
Доказательство последнего тезиса не требует больших усилий. Достаточно просто сопоставить высокий уровень пассионарности и сплочённости наших патриотических отрядов в 90-х годах с той малоподвижной, унылой, безликой, почти безжизненной пустыней, что мы наблюдаем сегодня.
Куда же всё подевалось, и почему? Не ответив на этот вопрос прямо и с должной силой самообличения (сколько бы последнее ни ранило наше гипертрофированное эго), мы не сдвинемся с места, но продолжим отступать. Разве подобное малодушие достойно звания патриота?!
Попробую изложить своё видение данной проблемы, а заодно предложить своим товарищам по «патриотическому цеху» высказать свои критические суждения, держа в уме те мысли и выводы, которые изложены в первой части настоящей статьи. Итак, главная беда нашего патриотического движения заключается в том, что оно как бы застряло, зависло между двумя сопредельными эпохами, не замечая ни их смены, ни, соответственно, необходимости внутреннего обновления в ногу со временем. Время же, как правило, недружелюбно как к тем, кто его слишком опережает, так и к тем, кто от него чересчур отстаёт. Не по этой ли причине многочисленные псевдо и квазипатриархальные сегменты современного патриотизма в России выглядят либо комично, дискредитируя самих себя и свою идею (казачество, монархисты), либо, что ещё хуже, настораживающе, как пресловутое движение «Двуглавый орёл», отмеченное ярым антисталинизмом и безоглядной апологетикой российской родовой аристократии. И это несмотря на то, что последняя прямо и всецело повинна в нарушении присяги царю и подрыве изнутри трёхсотлетней Романовской империи. Остаётся только гадать, зачем бывшему советскому генералу-разведчику, возглавившему «Двуглавого орла», истерить по поводу Сталина, которому он приносил, пусть и косвенно, военную присягу, а параллельно превозносить достоинство белой эмиграции, давным-давно растерявшей свои языковые и культурные русские корни.
Мне доводилось пару раз присутствовать на так называемых съездах соотечественников в московском «Президент-отеле», созванных по инициативе МИД РФ. И даже выступить там с наивными призывами к диалогу и воссоединению разделенного русского народа ради блага России. И что же? В ответ холодное молчание, а в кулуарах — обиды на эту самую Россию за изгнание и разорение вкупе с требованиями компенсаций и тому подобного. Для себя я тогда сделал важный вывод, от которого не отказываюсь и сегодня: все сословия царской России, причастные к разрушению богоданной монархии, а именно дворянство, включая сюда аристократию, царский двор и т.н. высший свет, купечество, крестьянство и казачество, в силу их до сих пор нераскаянной причастности к каинскому надругательству над семьей Николая II, с тех давних пор и до сего дня несут на себе печать каинского греха. Эту печать, как и на Каина, наложил на них сам Господь, промыслом Своим обрекая на неудачу любые современные попытки возродить эти общественные формы и уклады. Монархисты дискредитируют сами себя, раздавая или продавая «нужным людям» ордена, звания и чины, не имеющие никакого реального веса и значения. Больше того, нет ни единой гарантии того, что эта атрибутика ушедшей империи когда-либо сможет восстановить свой «номинал» в России. Ибо, даже если Российская монархия однажды вступит в свой очередной исторический цикл, она почти наверняка не будет связана с Романовыми, время которых безвозвратно прошло. Как и во все предыдущие подобные циклы, обновлённый и одухотворённый русский народ, столкнувшись с очередной смутой, выдвинет из своих рядов нового царя-батюшку — главу и родоначальника новой династии. Кому тогда будут интересны романовские самоделы?
Новому казачеству, как не трудно убедиться, тоже никак не удаётся смыть с себя данное ему народом в лихие 90-е обидное прозвище «ряженых». В бытность «Переправы» в стенах Донского монастыря автор этих строк не раз пытался всерьёз потолковать с руководителями ведущих казачьих войск о факторах, мешающих восстановлению казачества в былой силе и духе. Они, эти причины, состоят в том, что, во-первых, дореволюционное корневое казачество было либо истреблено и изгнано большевиками из России, либо подверглось перевоспитанию в «красное казачество»; а во-вторых, былое казачество за годы советской власти полностью лишилось фундаментальных опор — крупное частное землевладение, вольница и военная служба государю, истовая христианская вера, — на которых оно стояло и из которых вырастало испокон веков. Как это сословие возродить в прежнем виде и возможно ли это вообще, — вопрос, открытый и поныне.
Особняком в этом ряду «падших сословий» держится разве что священство, кое в лице своих архиереев поддержало февральский переворот 1917 года, но в итоге заплатило за этот грех страшную цену потоками мученической крови многих тысяч пастырей и мирян в застенках ГУЛАГа.
Адекватно оценить события столетней давности вместе с тем, что им предшествовало и что за ними последовало, без духовной «подсветки», то есть включение в анализ на первых ролях факторов высшей божественной промыслительной метафизики, как видно сегодня уже невооружённым взглядом, попросту невозможно. Для этого у нас нет прежних идеологических шаблонов и клише вроде истмата и идеомата, вдребезги разбившихся под обломками «красной империи». Но привычные вывихи и стереотипы мышления, как известно невероятно живучи и способны цепко удерживать свои жертвы в плену удобных иллюзий и расхожих алгоритмов. Вот и мечется патриотическое наше большинство в замкнутом кругу былых утопий, не замечая краха и банкротства прежних идеологических «измов», а с ними и безнадёжно устаревших, доживающих свой век политических партий и организаций. Поэтому четвёртый вывод для меня звучит так: пустыня и тупик патриотов имеют не материальную, а ментально-духовную природу. Следовательно, и преодоление этого позорного состояния требует решительного отказа от старого рационально-материалистического клише в сознании и перехода на новые духовно-светские рельсы патриотической работы.
Как бы мы не старались, как бы ни напрягали свой рациональный интеллект и воображение, на свалке разрушенных политических реликтов нам не найти, отныне и вовек, подходящего материала для построения более или менее цельной новой картины мира. Максимум, на что ещё мы способны в нынешнем своём переходном состоянии — это широкими мазками набросать эскиз желанного Русского будущего в обрамлении национальных идеалов справедливости, красоты и милосердия. Впрочем, задачи самого перехода из старой эпохи в новую эта работа не решает, ибо она не содержит в себе искомого внутреннего преображения самих патриотов. Мечтая о лучшем будущем для России, мы не догоняем и, уж тем более не опережаем уже наступившую новую эпоху, а лишь воочию грезим о ней. Такое виртуальное забегание вперед, не сопровождённое должными духовными трудами по осознанию того, где мы сейчас стоим, страдает серьёзным изъяном: оно не на йоту не приближает нас к пониманию, что надо делать, как практически двигаться к сияющим далеко впереди вершинам желанной Мечты. То есть в мыслях мы обгоняем время, а в оценке действительности безнадёжно от него отстаём.
Впрочем, было бы столь же наивным и легкомысленным с моей стороны упрощать как сам духовный метод в историческом познании, так и возможность его сиюминутного применения на практике ведущими патриотическими группами и отрядами. «Духовное доступно только духовному» — утверждает Священное Писание. То есть, говоря иными словами, чтобы с высоты духа — а это третий и высший состав человеческого естества после тела и души — взглянуть на самого себя и происходящее вокруг, нужно, чтобы, по словам святителя Феофана (Затворника) в человеке «началось движение и действие духа». Через это добровольное преображение, именуемое в Православии «духовной бранью», через покаяние, борьбу со страстями и церковные таинства данный человек соединяется с Господом благодатью Его. Человеческая душа одухотворяясь, очищаясь и исправляясь, становится способной к духовному видению явлений любого масштаба, сообразно с волей Божьей. Душе открываются тайные глубины океана духа, который «творит себе формы» в мире вещества. Преображённая душа свободна, как очевидность различает и завершение старой эпохи рационального миропознания и наступления новой эпохи финального духовного противоборства между западным сатано-нигилизмом и остатками христианства. Нам предстоит в свете неопровержимых истин, открытых Христом, понять, что человека (и человечества) невозможно в силу дарованной им Богом свободы изменить извне путём усовершенствования общественных форм и институтов бытия. Реальный путь выглядит диаметрально иначе: сам человек, наполняясь благодатью от Бога, способен проводить её в мир, делясь с другими и побуждая их сообща менять мир к лучшему по законам-заповедям Христа. Наилучшим образом это парадигма выражена в словах преподобного Серафима (Саровского): «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». Вот подлинное, неискаженное досужими домыслами понимания Церкви, церковности и духовности. Вот, чего до сих пор не хотят усвоить и принять сердцем наши патриоты, то упрекая Патриарха в каких-то грехах, то сетуя на «политическую пассивность» миллионов верующих, то отводя РПЦ, как рядовому институту, вторые и третьи роли в общественной и государственной жизни.
Подытожу. Нашему патриотическому движению как воздух и, чем быстрее, тем лучше, необходимо, не побоюсь этого слова, воцерковление. Только не в примитивном обрядово-показном ключе, не в порядке снисходительно-уважительного похлопывания Церкви по плечу и формального признания за ней «роли и заслуг в укреплении российской государственности», а куда глубже и серьёзней, с сокрушением сердца и преобразованием собственного ума. Только на этом пути и возможно прорывное и качественное оздоровление нашего патриотизма после стольких лет упадка, блужданий и разочарований. Пусть это произойдет и не сразу, и не целиком, а хотя бы в некоторой его части, некоей группе верующих личностей, которые со временем образуют внутри патриотического лагеря Евангельскую «закваску». Именно она, эта закваска, будет способна через себя и при помощи Божьей вывести основной массив патриотов из плена бесовских химер и рациональных небылиц.
К слову сказать, такой передовой отряд в наших рядах уже формируется. Он ещё, возможно, недостаточно духовно зрел, мал числом и слабо «заквашен» сам по себе, чтобы вызвать брожение всего патриотического «теста». Но лёд, как говорится, уже тронулся, а внешние по отношению к патриотам обстоятельства и условия в России таковы, вернее, они так поучительно-трагически выстраиваются благим действием Промысла Божьего, что ускорение указанных выше позитивных процессов следует считать не только весьма близким, но и неотвратимым.
Начиная с рубежа 90-х годов, под влиянием апостасийного западного человечества Россия ускоренно погружаться в пучину сатанизма. Такова подлинная духовная суть переживаемого нами этапа. Переживаемого всеми нами, всем народом, включая и братьев-патриотов. Для того, что бы убедиться в этом, достаточно просто трезво и внимательно вглядеться в чудовищный процесс одичания и растления, согласованно и глобально, притом нарастающим итогом, запущенный в мире чьей-то могущественной и злобной рукой. Чьей же именно? Даже самые смелые и рисковые аналитики из числа патриотов привычно ограничивают своё видение истоков данного явления чисто внешними человеческими факторами: мировое правительство, закулиса, хозяева денег и иже с ними. Православная «наука из наук» учит иначе. «Наша брань, — пишет апостол Павел, — не против плоти и крови (читай — не против людей и структур), а против… духов злобы поднебесных». Патриотический лагерь не сдвинется с мёртвой точки и не остановит своего убывания до тех пор, пока не перефокусирует своё сознание с рационально-материалистической парадигмы на духовно-светскую. Тем самым, и только так он сможет выйти из застоя и рывком опередить своих оппонентов в России и вне её, синхронизируя себя и свою повестку с реальным историческим временем и превращаясь в реальный авангард для власти и народа.
