Продолжим картографию российской политики с точки зрения глобальных геополитических и идеологических осей координат.
Ранее мы показали, что главными полюсами, между которыми развертывается смысл основных процессов, является противоречие между реализмом и либерализмом.
То есть курсом на укрепление суверенитета России как самостоятельного и совершено независимого центра принятия решений, и желанием интегрироваться в мировую глобальную систему, где нормы, правила, ценности и приоритеты будет задавать современная западная цивилизация в ее ультралиберальной постмодернистской версии.
Последнее стоит подчеркнуть особо: если Россия выбирает путь интеграции в глобальное общество, она не сможет выбрать ту версию либерализма и западных ценностей, которые ей захочется. Она будет вынуждена либо принять именно тот радикальный либерализм, который доминирует на современном Западе — с ЛГБТ+, cancel culture, шэймингом, постгуманизмом, феминизмом и постмодернистской культурой. Либо останется на полной периферии и с ней будут обращаться как с глухой провинцией, с варварским фронтиром, где кончается Запад и начинаются джунгли, степи, пустыни и поселения недостаточно цивилизованных и прогрессивных дикарей.
Теперь попробуем найти место в этой общей карте тому, что представляет собой политический режим, сложившийся за 21 год правления Владимира Путина. Совершенно очевидно, что на протяжении всех этих лет с самого момента прихода Путина к власти суверенный полюс постоянно укреплялся.
Окно Овертона последовательно смещалось в сторону реализма от глобализма (в качестве его объекта) и либерализма, которые были однозначным выбором российских элит при Ельцине в 90-е годы ХХ век.
Этот процесс имел множество этапов — от погрома нелояльных олигархов до перевербовки значительного процента — подавляющего большинства — ельцинской элиты в сторону признания верховенства государства. Кто был с этим категорически не согласен, того незаметно потеряли. А кое-кто и сам удавился или сбежал.
Однако реализм, который постепенно усилился при Путине, далеко не полностью преодолел либерализм. Путинская тактика по обращению глобалистов в реалистов, перепрофилированию олигархов и приведению элит, сложившихся в 90-е к личной лояльности, сработала на укрепление его самого как сильного и полностью суверенного правителя. И именно на такой личной власти и строился весь политический режим. Для сохранения власти и ее укрепления подобный механизм оказался чрезвычайно успешным.
Но у него есть и обратная сторона.
Сформировавшаяся в эпоху распада СССР и дорвавшаяся до больших денег и власти в ожесточенной борьбе без правил на руинах великого государства элита, приведенной Путиным к подчинению, конечно не забыла прежней вольности. Едва ли она искренне восприняла реализм и патриотизм. Она лишь склонилась перед личной волей Путина, которому лучше не прекословить. Но эта элита не изменилась. Ей гораздо ближе скольжение по наклонной, нажива на распаде и разграблении целого, а также уютные отношения с Западом и смутные надежды быть принятыми в клуб глобалистов на приемлемых основаниях. Пока Путин здесь эта элита вынуждена принимать правила игры. Но совершено очевидно, что она спит и видит, когда этот кошмар кончится, Путин так или иначе уйдет и она сможет, наконец, взяться за старое. Как это может быть, мы видели в период президентства Медведева.
Конечно, Путин обыгрывал Запад, притупляя его бдительность дымовой завесой демократизации, глобалистским Петербургским форумом и павлиньим вышагиванием самовлюбленных либералов, уже поверивших, что Путин ушел по-настоящему и момент возврата в «благословенные 90-е» близок.
Когда в 2012 году либералы поняли, что Путин возвращается, их истерика выплеснулась на Болотную, которой симпатизировала отнюдь не только 5-ая (прямые либеральные оппозиционеры) , но и 6-ая колонна (внешне лояльные Путину системные либералы). Но бунт был подавлен, и они снова были вынуждены присягнуть Путину на верность и даже проглотить «Крым наш» и Донбасс.
Свернуть Русскую Весну им все же его удалось уговорить. Но санкции по ним ударили чувствительно.
Но либеральная элита за весь период нахождения Путина у власти так и не была заменена. Она вынуждена была идеологически нагнуться, терпеть санкции и унижения, с отвращением подпевать патриотические песни, иногда, внутренне плюясь, посещать богослужения. Но конечно, ее ядро не поменялось. Полноценной ротации элит Путине не осуществил. А значит, что смещение в сторону суверенного полюса до конца не состоялось, по крайней мере не стало необратимым.
Поэтому с точки зрения баланса патриотизма и либерализма режим Путина это компромисс. Путин лично выверяет пропорции между этими двумя ориентирами. Сам он, безусловно, отождествляется с суверенитетом и приматом национального государства. Но его элита как была так и остается преимущественно глобалистской и либеральной. Ярче всего это заметно в экономике, культуре и образовании, где системные либералы обладают очевидной монополией.
Силовики и внешняя политика и прежде всего символические фигуры Шойгу и Лаврова, не случайно выбранные первым и вторым лицом списка «Единой России» на ближайших выборах (и никакого Медведева, заметьте!), воплощают в себе реализм. Финансово-экономический блок правительства ( за исключением Белоусова, патриотизм и, главное, решительность которого все же на мой несколько переоценены) остается либеральным.
Поэтому Путин как система, как человек-государство не может быть отождествлен только с реалистским полюсом. Он поставил себя высшим арбитром над теми и другими и управляет обоими полюсами одновременно. По крайней мере так он считает.
Отчасти он прав.
Но если силовики, по определению лояльные государству и законной власти, полностью подчинены Путину и телом, и душей, то у системных либералов есть иной хозяин. Они служат двум господам одновременно: по необходимости Путину, от которого спят и видят, как бы поскорее отделаться, и по-настоящему глобальной идеологии либерализма. Либерализм — это именно идеология, нечто аналогичное вере, религии, секте. Либерализм — это проект, идея, метод, цель. И у него есть фундаментальное воплощение в существующих могущественных институтах современного Запада.
У патриотов-государственников же никакой особой отдельной идеологии нет. Они лояльны только государству и, следовательно, Путину лично.
У такого положения дел есть и плюсы, и минусы. Путину нравится, что идейные либералы активны и предприимчивы. При этом он, возможно, недооценивает, что их активность всегда двусмысленна. Они и способствуют модернизации, и прямо или косвенно содействуют более глубокому затягиванию России в глобалистские сети.
И наоборот, патриоты безвредны, но пассивны. Так как у них нет никакой идеи, кроме служению государству, то они не оживляются внутренним горением. А если у них есть нравственные слабости, то они легко становятся жертвой неумной коррупции.
Таким образом карта российской политической действительности должна быть уточнена.
В ней нет прямой оппозиции «либералы против реалистов», где в качестве либералов были бы открытые противники Путина (5-ая колонна), а в качестве реалистов сам Путин и его политический режим в целом. Все несколько сложнее. На этой карте следует наметить три зоны, а не две.
В первую зону — в зону либерализма — входят все либералы — и системные (6-ая колонна), и не системные (5-ая колонна, в настоящее время отдыхающая в местах не столь отдаленных). Они являются проводниками единого вектора — вектора на интеграцию России в глобальный мир на условиях мировой элиты и принятия западных ценностей. Цель у тех и других одна, но методы разные. 5-ая колонна действует извне государственной системы, 6-ая — изнутри. С первой Путин и государство борются, 6-ая чувствует себя в государстве вполне комфортно — как Набиуллина,Эхо Москвы или коллективный институт Гайдара.
Вторая зона — это сам правящий режим. Здесь мы видим сочетание реализма, патриотизма и суверенитета с определенной терпимостью к глобализму. Но только на условиях личной лояльности Путину. Самое главное — компромиссный характер этой зоны, где достигнуто равновесие между двумя полюсами. И гарант этого равновесия — именно равновесия! — сам Путин.
Тут те, кто следил за моей мыслью, возразят. Стоп! Вы сами сказали, что Путин смещает окно Овертона в сторону реализма и суверенности и в ущерб либералам и глобалистам. Верно, смещает. Но делает это таким образом, что баланс между патриотами и либералами не был нарушен. Путин меняет курс государства так, чтобы это было не слишком заметно. И главное, чтобы эти изменения были бы обратимыми или казались таковыми.
Что мы видели с назначением Медведева младшим президентом? Путин показал, захочу и верну все, как было (в 90-е), но только на новом витке. И многие и в России, и на Западе поверили. В 2012 году он пояснил, что пошутил. Но дальше уже никто ни в чем не уверен.
Между этими двумя зонами и принято располагать все процессы в российском обществе. Между Путиным и либералами, как будто Путин и есть чистый реализм и суверенность, а все либералы находятся за скобками российской власти. Это неверно. И следовательно, мы что-то упускаем с самого начала.
А ведь именно в такой парадигме и ведется большинство прогнозов и аналитических разработок, прежде всего касающихся преемника.
Кого назначит Путин? Такого же, как он сам, или полиберальнее? Одни, как Сурков, считают, что такого же (отсюда тезис о «долгом государстве Путина»), и тогда эра компромиссов продлится «вечно», или все же смилуется и выберет полиберальнее. В этом интрига преемника, и все, с ней связанное. Только два полюса — или как сейчас, или назад в 90-е. И все: третьего не дано.
Но третье дано.
Этим является еще одна зона — чистого суверенитета, чистого патриотизма. Это не просто реализм в Международных Отношениях. Это нечто большее. А именно, идея, альтернативная всей структуре западной гегемонии, отверждение западной цивилизации как универсального явления, утверждение русской самобытности в полной и решительной оппозиции с путями Запада, особенно в эпоху Нового времени.
Эта зона располагается существенно правее Путина. В ней нет и намека на либерализм, ни 5-ой, ни 6-ой колонны там не предполагается. Это зона полноценного представления Русской Идеи, утверждение России как Империи, как самобытной цивилизации русских славянофилов и евразийцев.
Здесь располагается идеология, почти во всем симметрично противоположная современному либеральному глобализму, капитализму, материалистическим догмам естественных и гуманитарных наук Нового времени.
Это не абстракция. Картина станет вполне логичной и естественной, стоит только представить, что пришедший на место Путина правитель аннулирует его пакт с либералами, с семьей, с олигархатом 90-х, с сетью глобалистских институций и сетей, но продолжает путинскую линию на патриотизм, суверенитет и независимость. Это просто Путин минус либералы. Минус Греф, Набиуллина, Эхо Москвы и коллективный институт Гайдара.
Разве так трудно представить себе такую конструкцию? Любой силовик среднего звена, не слишком замазанный в коррупции, и вот вам третий полюс.
Но стоит лишь допустить такой третий полюс, как вся картина резко меняется.
Бесконечное перетягивание каната нынешней системы разом заканчивается. 6-ая колонна отправляется к 5-ой. Награбленное фигурально и реально передается детям. Рублевка превращается в совокупность детских пансионатов и санаториев. Лишь некоторые особняки служат музеями, иллюстрирующими деградации российской элиты в трудное 30-летия, последовавшее за падением великой Империи.
У государства мгновенно оформляется давно востребованная идеология. Россия возвращается на мировую арену в качестве полноценного самостоятельного игрока. Путин все это подготовил. Но сам сделать последнего шага по сдвигу окна Овертона по каким-то причинам либо не хочет, либо не может.
Либо оставляет на будущее, чтобы у истории российской государственности оставался оперативный простор.
В условиях коронавируса стало привычным, что люди вокруг умирают один за другим. И близкие и далекие. И родственные, и случайные. И знаменитые, и никому не известные. Пандемия обостряет осознание того, что жизнь человеческая вещь конечная. Никто не знает даты конца, но все знают, что он придет.
Поэтому и «долгое государство» Путина, и кажущееся бесконечно замедленным смещение окна Овертона рано или поздно будут исчерпаны. Как и все в этом мире.
Но в любом случае надо ясно осознавать, что впереди выбор не из двух, а из трех вариантов. За Путиным может последовать
· либо откат в либерализм,
· либо сохранение статус-кво (как сейчас),
· либо эпоха настоящего и полноценного суверенитета и триумфа русской цивилизации без либералов.
Каждый может по-разному измерять шансы этих сценариев. Гадать о личностях, строить прогнозы, предлагать проекты. Но выбирать возможно из трех ,а не из двух. Именно в этом состоит главное содержание идеологической картографии современной российской политики.
