О поэме «Период полураспада» Ивана Кононова.
Время – физическая величина. Материя боится времени. Время обволакивает материю – облучает её ветхостью и старостью. Частицы материи цепляются за время, примагничиваются к нему, стремятся обрести бессмертие, обратившись в события, дела, стихи. Так физическое время становится историческим. Историческое время – энергия: и волна, и свет. Набежала волна, и прошлое стало будущим. Разлился свет, и озарилось померкшее в веках.
Поэт Иван Кононов знает всё о времени. В своих поэмах он порой летописец, что меняет местами древние листки, исправляет даты, и оттого из минувшего в настоящее время приходит иным. Порой поэт – волхв, кудесник: он выдает мираж за реальность, а реальность за морок.
В поэме «Период полураспада» Кононов ставит физический эксперимент над историческим временем, создаёт водородную бомбу истории. Он учёный, обнаруживший ядро времени, генератор времени, накопитель времени, где года и десятилетия вот-вот сдетонируют. Подмосковный дачный посёлок Жуковка, куда несли свой исторический заряд раскулаченные крестьяне, революционеры, лётчики, полярники, академики. Ежов, Шостакович, Глазунов, Сахаров, Солженицын, Ростропович, Фурцева – все они сконцентрировались здесь частицами истории с положительным или отрицательным зарядом. Эти частицы сближались, сталкивались, разлетались, и траектории их движения определяли направление империи.
Герой поэмы оказывается в Жуковке, уже лишённой былого советского аристократизма, в пору Перестройки. В общей компании с ним сын академика Сахарова и внук генсека Брежнева:
Они в этой самой среде подрастали.
Они наблюдали эпоху вблизи,
И ржавые пятна в стальном пьедестале
И золота россыпи в липкой грязи.
Между ними нет отцовско-дедовских противоречий: новая эпоха подвела всех под общий знаменатель, уравняла силы. Но Жуковка по-прежнему источает неведомую энергию, её не измерить никаким прибором, не уловить никаким датчиком. То ли хмель, то ли бред, то ли прозрение, то ли перезагрузка, но время утрачивает последовательность, необъяснимая сила пронзает годы насквозь, бросает героев из десятилетия в десятилетие: «Мы враз оказались и здесь, и повсюду, Былое возникло везде и нигде».
Из перестроечного периода полураспада, когда предчувствие гибели и сама гибель были уже неразличимы, когда непонятно было, какие ядра в результате исторической реакции выживут, а какие, отдав свою энергию, погибнут – из этой эпохи герои переносятся в 70-ые. И брежневская пора видится им теперь не застоем, а настоем. Здесь концентрировалась энергия, каждый атом казался мирным или миротворческим. Но именно здесь академик заложил бомбу под империю, как под могучую гору. Гора вздрогнула от взрыва всем своим телом, будто сделала резкий неглубокий вдох, и в её нутре явилась небывалая, изменённая материя. Казалось, в самоцветах, будто из сокровищницы хозяйки медной горы, открылось лучезарное будущее, но от сказочной красоты исходило смертоносное излучение.
Ещё рывок – и герои уже в 90-х, в эпохе полного распада. Здесь водородная бомба приняла иной вид – телевидение. Останкинская башня – «злодейства и гения ось» — непрерывно впрыскивала в атмосферу горячую, дурманящую энергию, и кто-то испытывал наслаждение, а кто-то корчился в муках. Бомба телевидения разрывалась, и возникали изотопы политиков, художников, рождались недотыкомки, от имперского материка откалывались острова республик.
Ещё рывок – и вот уже нулевые. Будто началось новое летоисчисление, будто обнулились все времена и сроки. Информационная бомба телевидения мутировала и превратилась в загадочное существо – Интернет. Оно, словно спрут, охватило весь мир, начало то ли издавать тяжёлые хрипы, то ли твердить диковинное слово: хайп! хайп! хайп!
Интернет уподобился сети над миром. Каждой оказался ячейкой этой сети. Не осталось незаряженных частиц, все влились в поток истории:
Мы снова в бредовой своей круговерти,
Нам истина всех поколений видна,
И самое главное — жизни и смерти
Здесь нет. Как и нас. Только вечность одна.
Казалось бы, сбылась блаженная мечта Вернадского о ноосфере, где «живы и счастливы все до сих пор», появилась особая оболочка Земли, в которой могли бы гармонично слиться научная мысль и вера. Казалось, отныне людям есть, где концентрировать добросердечие и многомилостие. Но в ноосферу, в бессмертный мир, ворвалась смертоносная сила, неодолимый вирус – zloba. Он обратил людей в социальные страницы, поменял имена на ники, лица на аватары. Zloba расщепила людей, вынула из них всё дурное: зависть, корысть, похоть, ненависть. Zloba добыла из людей частицы тьмы. Именно ими начинил в своё время академик водородную бомбу и оцепенел от содеянного ужаса, «почуял смертельную бездну». Бомба никуда не делась – она взорвалась в Интернете.
Финал поэмы – кафкианское превращение. Главный герой после взрыва – муха. Мир в его глазах распался на восемь частей, на восемь мониторов, и в каждом из них обломок истории. Истории некуда деться, потому что времени теперь нет. Появилось новое вещество, которое тоже будет длиться и течь. Изотоп времени.
