«Прощай навсегда,
Возьми банджо, сыграй мне на прощанье…»
Из песни про гуд-бай-Америку, о-о-оооо!
Фейсбук – всё! Роскомнадзор заблокировал соцсеть в ответ на ограничения в адрес российских СМИ. Ведомство заявило, что Facebook блокировал доступ к аккаунтам телеканала «Звезда», РИА «Новости», Sputnik, Russia Today, «Лента.ру» и «Газета.ру».
У меня на Фейсбуке всегда была масса френдов и подписчиков, но расстроена ли я? Вовсе нет. Конечно, Марк Цукерберг – рыжий гений, сколотивший удобную, эстетически-привлекательную и постоянно развивающуюся платформу. Мы там находили друг друга, создавали комьюнити, беседовали и даже ругались – мы все привязались к этой «мордо-книге». Жаль, что политика Фейсбука не подразумевала честности и открытости. Прямо скажем – она была чудовищно лицемерной, как и вся западная идеология XXI века.
Лично я пребывала в «бане» по 6-7 месяцев в году. Это выглядело примерно, как в той фразе лже-Доцента из фильма «Джентльмены удачи» — украл, выпил, в тюрьму! Романтика. Так вот джентльмены Фейсбука регулярно «пасли» меня, Елену Чудинову, Егора Холмогорова и других патриотов. За что меня банили? За нормальное, литературное слово «хохол», за цитату из стихотворения «Гренада» Михаила Светлова: «Он медлит с ответом, / Мечтатель-хохол: / — Братишка! Гренаду / Я в книге нашёл». За упоминание о писателе Андре Жиде – оказывается и «жид», пусть и в имени собственном, недозволен.
Табуировали и обычное для советского человека слово «негр». Так что за детские вирши Самуила Маршака тоже полагалось улетать в бан: «Вдруг на площадку, играя мячом, / Вышли из номера два негритёнка — / Девочка Дженни и брат её Том». Потомки мистера-Твистера, брезговавшие чернокожими, теперь падают в обморок от «негра», выдумывая дебильные эвфемизмы, типа «афроамериканец».
За что ещё меня там прессовали? За «язык вражды и ненависти»! Как-то раз я состряпала демотиватор с портретом Марии-Антуанетты и подписью: «Смерть санкюлотам!» Это – язык ненависти. И вражды. В другой раз я разожгла неприязнь в отношении 50-летних толкиенистов, назвав их престарелыми инфантилами и попросту – дураками. Всё это спорные утверждения, однако, поиск истины не подразумевает тридцатидневный бан за фразу: «Лесбиянки – больные женщины».
Да, за свою гомофобию я страдала более, чем за что бы то ни было. На Фейсбуке невозможно произнести социокультурно-медицинский термин «педерастия», не говоря уже о его народных вариациях. Но самый знаменитый мой бан случился, когда я, рассуждая об автомобилях, допустила прилагательное «заднеприводной». Я не могла понять: здесь-то за что?! Явилась хитро-конспирологическая мысль, что Цукерберг сотоварищи как-то связаны с рекламой авто, а потому им фирмы, торгующие «задним приводом» паталогически неприятны. Потом мне разъяснили, что на некоем жаргоне «заднеприводные» — унижающая кличка гомосексуалистов. Ребята! Я не в теме. Я токмо о приводах, а не о том месте, которое у вас нечаянно подгорело.
Мы держались и сражались за Фейсбученьку до конца – не хотелось отступать с завоёванных и выстраданных позиций. Многие тиснули себе VPN, дабы проскальзывать к себе на страничку. А потом что-то щёлкнуло. Зачем нам это нужно? Тут нас не любят и, как сказал Остап Бендер: «Эх, Киса, мы чужие на этом празднике жизни». Да и праздник ли это? И не особо жизнь. Ощущение, будто нас выставили из очень красивого, но неуютного дома. Так что оставляем за собой право называть джаз «ревущих-двадцатых» негритянским, не испытывая чувства неловкости.
