Как это было в прошлый раз, расскажу.
Впервые мне довелось побывать за границей в 2005 году — я приехал в Париж на презентацию французского перевода моего романа о чеченских событиях.
Когда я туда собирался, мой русский издатель по фамилии Иванов сказал: «Знаешь, какое самое любимое блюдо во Франции? Плохие новости из России!»
На месте я понял, что он не слишком шутил.
В книжных магазинах были выставлены на самые видные места фотоальбомы о зверствах российской армии, рядом с ними стояли такие же страшные тома про ГУЛАГ, наблюдалось какое-то аномальное количество книг о Политковской — эта правозащитница имела тогда во Франции воистину культовый статус; надо ли пояснять, что все французы были уверены, что её убили по приказу Кремля.
Я несколько раз выступал то один, то в компании других русских писателей.
Писатели наши делились на две категории: одни везли те самые «плохие новости из России», рассказывая доверчивым парижанам про неизжитые имперские комплексы и мерзость русского бытия, другие — куда меньшее число — нехотя отбивались от атак.
Киоски французских газет пестрили путинскими фотографиями — в основном милитаристского свойства: создавалось ощущение, что антитеррористическая операция проводится не в Дагестане и Чечне, а где-то на юге Франции.
Каждое интервью было похоже на заседание суда. Каждый журналист был немного прокурор. Обязательно интересовались: «Вы убивали людей?» До сих пор не пойму, зачем им была нужна эта странная информация.
Французы отчаянно любили чеченцев. Города Франции с распростёртыми объятиями принимали целые поезда беженцев. По телевизору шли бесконечные сюжеты с душераздирающими историями про них.
Я много раз бывал во Франции. Во Франции переводили все мои книги, и я приезжал туда несколько раз в год.
И году в 2007-м, в десятый, должно быть, приезд, давая сотое, может быть, интервью, я вдруг поймал себя на мысли: они ничего не спросили о Чечне и чеченцах.
Тема схлынула.
В 2008 году был острый всплеск в связи с грузинскими событиями, я приехал на книжную ярмарку как раз 08.08 — и был озадачен тем, что все французские газеты написали, что это Россия атаковала первой.
«Зачем вы напали?» — спрашивали меня журналисты дрожащими голосами.
Хотелось дать им успокоительного.
Путин снова был на всех обложках — с усиками, на танке, верхом на ракете и как угодно. С ним соперничал очень красивый Саакашвили. Французам, конечно, нравился Саакашвили.
Но эта волна сошла ещё быстрее.
В 2013 году, приехав в Париж, я не увидел на очередной ярмарке ни одной книги о Политковской, ни одного фотоальбома о Чечне, ни одной обложки с Саакашвили.
Французы отвлеклись на иное.
То же самое, с отдельными поправками на местный менталитет, наблюдалось в Англии, Германии, Испании, Италии и тем более в США. Американцам вообще пофиг на всё.
Да, иностранцы не переставали говорить о Путине, они так любят говорить о Путине, эта тема заводит их, но все эти грузины, осетины, абхазы, чеченцы, дагестанцы — путались в их головах и осыпались как листва.
Как только картинка покидает новости, сознание европейца и тем более американца или австралийца отказывается хранить эту информацию. Тем более появляются другие картинки: так, вопрос о ковиде напрочь снёс крымский вопрос. Если б Киев не кричал об этом на весь мир, никто бы о Крыме уже не говорил.
Очередной свиной грипп, или ещё какая-нибудь медицинская мировая канитель, или новая военная авантюра американцев, или очередная трещина посреди Евросоюза переключат однажды внимание мира с украинского вопроса, как переключали уже многократно.
За смешные 20 лет фразу «России этого не простят» я слышал дюжину раз и столько же — про «военного преступника Путина», которого больше не пустят в приличное общество демократических лидеров.
Эти уверения живут столько же, сколько живут газеты. Лежат эти подшивки в библиотеках, и, чтоб разобраться, за что Россию не прощали в прошлый раз, надо сдуть пыль.
Мы смотрим сейчас и удивляемся цинизму и двуличию коллективного Запада.
Не стоит удивляться.
Они не только по отношению к нам циничны.
Они вообще циничны, по своей природе. В них течёт гордая кровь колонизаторов.
Столь же цинично и бесстрастно они закроют для себя украинский вопрос.
Чуть позже.
Запад — тотальный эгоист.
Возрадуемся этому обстоятельству.
Оно сослужит нам великую пользу.
…последний раз я был в Лондоне году, кажется, в 2015-м. Выступал перед английской аудиторией.
На встречу пришла профессиональная беженка из Чечни.
Прервав меня, она произнесла давно отработанный монолог о России, которую презирает всё просвещённое человечество.
Англичане сохраняли бесстрастный вид все эти три минуты и, едва она замолчала, вернулись к прежнему разговору, словно это была шумовая помеха, но сейчас уже всё в порядке и связь восстановлена.
Так бывает, когда в помещение влетает птица.
Здравствуй, птица. До свидания, птица. «Не знаете, что это была за птица?» — «Нет, не знаю». — «Интересное оперение». — «Да? Не рассмотрел».
