Объективное движение в Глобальную депрессию
Уничтожение советской цивилизации создало глобальные рынки, сформировавшиеся монополии которых начали загнивать. Внешне этот процесс проявлялся в виде острой нехватки спроса, компенсируемой ростом не обеспеченных долгов и, с другой стороны, обострением конкуренции за рынки (так, после обострения кризиса 2008–2009 годов единственной страной «Большой двадцатки», не усиливавшей протекционистскую защиту своей экономики, была Россия, аж до 2014 года).
Ничем не сдерживаемое обострение конкуренции за сбыт ведёт к разрыву глобальных рынков на макрорегионы и срыву мира в Глобальную депрессию. Глобальный управляющий класс успешно сопротивлялся этой угрозе наращиванием долга и расширением зоны хаоса (последнее загоняло ресурсы в страны Запада, поддерживая их развитие), но к 2020 году возможности сохранения прежней модели были исчерпаны.
Выходом стало сознательное форсирование разрушения глобальных рынков под управлением и в интересах наиболее сознательной части глобального управляющего класса: «Если катастрофу нельзя предотвратить, остаётся её возглавить».
Инструментом стало переформатирование человечества при помощи расширения зоны хаоса на весь мир (причём в первую очередь развитый) и шокового воздействия на все общественные институты в ходе пандемии коронавируса.
Лишая человека права на разумность, оно отменяло и остальные его права. Это позволило сократить уровень потребления, начав перевод мировой экономики из рыночного в распределительный режим, а тем самым и переход от доминирования финансового спекулятивного капитала к доминированию капитала цифрового. Глобальный логистический кризис в сочетании с массовой остановкой производств был призван обеспечить разрушение значительной части неэффективного капитала, решив задачу, поставленную П. Кругманом в 2009 году: достижение военного масштаба разрушений невоенными методами.
Из-за массового сопротивления активистов, учёных и сохранивших профессиональную вменяемость медиков эти планы были реализованы лишь частично, и форсированная накачка украинской военной машины для самоубийственной атаки на Россию в стиле Саакашвили, но в качественно ином масштабе была призвана завершить процесс распада мира. Что, собственно, мы и наблюдаем.
Замысел США и Англии: сломать нас и съесть Европу
В 2020–2021 годах драматически изменилось соотношение сил ключевых групп капиталов.
Если на входе в пандемию финансовые спекулянты вместе с порождённым ими капиталом социальных платформ били капиталы реального сектора, то на выходе из него обозначился союз «цифровиков» с реальным сектором – против традиционных банкстеров. При этом «цифровики» вели экспансию в пространство последних в виде новых финансовых институтов (от криптовалют до небанковских расчётных, кредитных и даже инвестиционных систем). Ведь интересы капитала социальных платформ – максимальные объёмы контролируемых рынков при их максимальной стабильности – тождественны интересам капиталов реального сектора и противоположны интересам финансовых спекулянтов.
Последние увидели приближение конца – и удесятерили усилия. Поэтому разжигание агрессии Украины против России вплоть до подготовки нападения – прежде всего продолжение стратегии расширения зоны хаоса, стабилизировавшей США с 2001 года. Ведь для наращивания долга надо получать бегущие в «тихую гавань» капиталы со всего мира. А что может быть лучшим хаосом, чем применение «грязного» радиоактивного оружия против ядерной державы?
Сделавшие себя оргструктурой финансовых спекулянтов (и обретшие глобальную власть именно благодаря этому) США и Англия рассматривали натравливание фашистской Украины на Россию и как инструмент решения общей стратегической цели – ликвидации зависимой от России Западной Европы как «центра силы» (с сугубо коммерческой точки зрения это соответствует и интересам Китая).
Имелось и расхождение: если для США было важно «втянуть» Россию на Украину, чтобы она увязла там и не смогла помочь Китаю в его воссоединении с Тайванем, то цель Англии заключалась в максимальной хаотизации Украины для закрепления в ней Турции в качестве стабилизатора. Это позволило бы качественно укрепить проект «Великий Туран», являющийся (наряду с радикальным политическим исламом) одним из двух глобальных проектов, призванных вернуть Англию в ряд великих держав.
Надо сказать, что после «брекзита» локальные столкновения Англии и США стали обыденностью – достаточно вспомнить мятеж в Казахстане (призванный в том числе выкинуть американский ТЭК в интересах английского) и формирующееся партнёрство по региональной безопасности с участием Ирана и Саудовской Аравии (лидеры которой недавно отказались даже говорить с Байденом).
Однако в отношении Украины и России их стратегические интересы едины.
Едины и интересы капитала реального сектора: наша страна – 2% мирового населения, контролирующая 20% мировых ресурсов и притом с их точки зрения плохо ими управляющая.
Для цифрового же капитала Запада важно уничтожить или поглотить российские соцсети, пока они не стали полноценными платформами, используемыми для управления обществом и тренировки собственного искусственного интеллекта – основы современной конкурентоспособности.
Таким образом, сокрушение России и, через разжигание конфликта с ней, Старой Европы было и остаётся консенсусом ключевых сил Запада.
Нам удалось сорвать их тактический замысел, который состоял в том, чтобы нанести украинским нацизмом удар, сокрушающий ДНР и ЛНР и разламывающий Россию (при поддержке подготовленных заранее санкций, включая финансовый аналог ядерной войны – замораживание международных резервов). Но стратегический замысел от этого никуда не делся – в этом и состоит сила и значение стратегии.
Наше будущее определяется двумя объективными тенденциями: распадом глобальных рынков на макрорегионы (и потому нынешняя ситуация навсегда, а не на время) со срывом мира в Глобальную депрессию и уничтожением цифровым капиталом и капиталом реального сектора финансовых спекулянтов как доминирующей в мире силы.
Это означает, что лучший из доступных нам вариантов будущего – цифровая автаркия с опорой на мощный реальный сектор.
Народы, не добавляющие стоимость, исчезают
Развитие информационных технологий не отменяет азбуки: для существования страны необходимы квалифицированные рабочие места и технологический прогресс, что объективно требует от России всеобъемлющей комплексной модернизации.
Без неё доступный нам выбор – между Гаити и Ираком.
Понятно, что модернизация может быть лишь комплексной: привычное за последние годы «кусочно-разрывное» развитие годится для производства декораций вроде благоустроенных центров городов и рекламы, но не для реального участия во всё более жёсткой глобальной конкуренции.
Нужно развитие «в каждой точке», – это значит дешёвый кредит, а он требует жесточайшего ограничения финансовых спекуляций, произвола монополий и коррупции, не говоря уже о разумном протекционизме и комплексном развитии человеческого капитала (то есть нормализации уровня жизни, образования, здравоохранения и культурной политики).
Понятно, что подобным научным, а не постмодернистским взглядом на жизнь ещё предстоит обзавестись многим нашим руководящим структурам.
Однако без него неизбежная по объективным (а не только вынужденным) причинам автаркия не будет производительной, а значит, окажется недолговечной.
