— Юрий Вадимович, в Китае завершился XX съезд КПК, на котором на новый пятилетний срок был ожидаемо переизбран Си Цзиньпин. Что еще важного произошло на съезде, на что нужно обратить внимание?
— Самый главный итог XX съезда КПК в том, что он одобрил предыдущие 10 лет руководства Си Цзиньпина партией и государством, одобрил его план на ближайшие примерно 10 лет. Си Цзиньпин переизбран третий раз на пост генерального секретаря КПК. Судя по материалам съезда, все исходят из того, что он будет переизбран и на еще один срок, потому что на съезде все время упоминался в качестве ориентира 2035 год, а не 2027-й, то есть следующий пятилетний срок. Главный смысл съезда в том, что Китай будет стабильно двигаться по плану, который называется «китайская мечта о великом возрождении китайской нации». Основная суть этой мечты заключается в том, чтобы преодолеть столетний период ослабления Китая или, как они говорят, унижения Китая и сделать его одной из ведущих мировых держав, а может быть, и ведущей мировой державой. Этот план был выдвинут Си Цзиньпином в конце 2012 года и рассчитан до 2049-го, когда исполнится 100 лет Китайской Народной Республике.
— И какие в этой связи главные месседжи послал китайскому народу и мировому сообществу Си Цзиньпин?
— Главный месседж китайскому народу — правильной дорогой идете, товарищи, так будем продолжать, и ваши жизненные интересы для нас еще более важные, чем в предыдущий период. То есть в КНР будут более сбалансированно распределяться богатства, которые создает китайская нация. Сделан акцент на сравнительно новой концепции всеобщего благополучия, которая подразумевает обуздание олигархов и слишком богатых людей и перераспределение их богатств в сторону бедных и сравнительно бедных. Китай становится более красным, и этот месседж Си Цзиньпин направил и китайскому народу, и окружающему миру.
Год назад он заявил, что Китай создал новую модель развития человечества. То есть известная последовательность от феодализма, капитализма и социализма продолжена новой формацией, которая называется социализмом с китайской спецификой. При этом лидер КНР подчеркнул, что копировать данную модель невозможно, нужно учитывать национальную специфику. Тем не менее послание миру такое — мы идем своим путем (социализма с китайской спецификой) и сворачивать с него не собираемся ни под какими давлениями и несмотря ни на какие провокации, включая тайваньскую.
— Перераспределение ресурсов от богатых к бедным — это не экспроприация, как было в Советском Союзе?
— Нет, это не экспроприация. Эта такая политика, репетиция которой уже была проведена в Китае в прошлом году. К олигархам обратились с призывом внести средства в благотворительные фонды, и несколько миллиардов долларов перекочевало со счетов сверхбогатых китайцев на счета этих фондов. Так поступил Джек Ма, руководитель известной компании Alibaba. Так поступили руководители и других крупных фирм. Но никто не собирается ликвидировать рыночный капиталистический сегмент китайской экономики, потому что именно он создает основные богатства Китая. По имеющейся статистике, рыночный сектор создает 60 процентов ВВП Китая, 80 процентов рабочих мест и 60 процентов налогов. Но теперь создаваемые богатства, добавочный продукт будут распределяться по-новому, с учетом социалистических принципов, на которых построена Коммунистическая партия Китая.«Си Цзиньпин унаследовал курс на стратегическое партнерство с Россией, который был при Мао Дзэдуне, но наполнил его новым содержанием»
— Что означают слова о самореволюции партии, сказанные Си Цзиньпином на съезде?
— Это действительно новые слова, которые раньше не употреблялись. Скоро станет ясно, что имелось в виду. Мое прочтение такое: Китай будет еще больше ориентироваться на решение внутренних проблем, на экономическое и социальное развитие, на укрепление партии, в рамках которой должны быть революции. Кроме того, Си Цзиньпин дает понять, что он все дальше уходит от заветов Дэн Сяопина. Если Дэн Сяопин завещал ориентацию на западные рынки, встраивание Китая в мировое капиталистическое хозяйство, то Си Цзиньпин, наоборот, сокращает зависимость Китая от внешних рынков. И если раньше внешняя торговля давала около 38 процентов ВВП КНР, то сейчас она дает менее 15 процентов.
Также если Дэн Сяопин советовал Китаю на внешнеполитической арене оставаться в тени, то Си Цзиньпин, как мы видим, сделал эту страну одним из ведущих игроков. Дэн Сяопин фактически благословил коррупцию, считая ее смазочным материалом в становлении симбиоза капиталистической и социалистической экономики. А Си Цзиньпин с первых месяцев своего правления выдвинул политику охоты на тигров и мух, то есть на крупных и мелких коррупционеров. Эта политика затронула сотни тысяч кадровых работников партийных, административных, высших офицеров армии, госбезопасности. И эта борьба с коррупцией привела к значительному улучшению общественных настроений в КНР, поскольку к моменту прихода к власти Си Цзиньпина в китайском обществе наблюдался духовный вакуум, разочарование в компартии, ее идеалах, что было очень опасно для стабильности КНР.
Что еще важно для нас? Если Дэн Сяопин скептически относился к России, например, поучал Михаила Горбачева во время их встречи в Пекине в 1989 году, говорил о полутора миллионах квадратных километров земли, которые СССР якобы захватил у Китая, то Си Цзиньпин унаследовал курс на стратегическое партнерство с Россией, который был при Мао Дзэдуне, но наполнил его новым содержанием, сильно укрепил наши отношения. Сейчас Россия и Китай фактически являются двумя фронтами мировой холодной войны, которую ведет против нас Америка. Мы являемся западным фронтом, а Китай — восточным. На западном фронте уже идут бои. На восточном американцы надеются, что бои тоже возникнут в обозримом будущем.
Так что термин «самореволюция» — это признание состоявшегося факта. Си Цзиньпин уже совершил революцию, по существу пересмотрев заветы, взгляды Дэн Сяопина, и подтвердил свое положение не просто очередного генсека, а вождя компартии и нации. Таких вождей и революционеров в истории КПК было три. Первый, конечно, это Мао Дзэдун, который, получив власть в стране и партии, пошел по социалистическому пути по рецептам Советского Союза, но затем совершил революцию против них под названием «культурная революция». Она закончилась, как известно, неудачей. Тем не менее он революционер.
Затем власть в свои руки взял Дэн Сяопин и совершил новую революцию — уже против революции Мао Дзэдуна. Он начал политику «реформ открытости», привел Китай к периоду процветания, продолжавшемуся три с лишним десятилетия. Теперь у власти в Китае находится новый революционер Си Цзиньпин, который пересмотрел в значительной степени взгляды, рецепты Дэн Сяопина. Он не уничтожил его наследие, но настолько глубоко реформировал, что речь идет о революции. И эта революция будет продолжаться, судя по формулировке «самореволюция», которая внесена в устав КПК. Так что, как говорится, пристегните ремни.
— Самореволюцию можно назвать революцией сверху, по Ленину?
— Да, конечно. Это революция сверху.
— Следует ли из этого, что в китайском обществе и элитах был потенциал если не для революций снизу, то для возмущений, которые могли быть чреваты какими-то разрушениями?
— Разочарование народа, конечно, было налицо. И об этом говорил Си Цзиньпин на съездах и пленумах. Необходимо было предпринять какие-то решительные меры, потому что китайский народ при всей своей долготерпимости легок на подъем. Если в старом Китае это были крестьянские восстания, то уже после прихода к власти коммунистов мы видели, например, события на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, когда недовольство экономической политикой партии и разгулом коррупции привело к такому выступлению, которое тот же Дэн Сяопин называл гражданской войной — ни больше ни меньше. Поэтому, конечно, Си Цзиньпин оказался нужным человеком на нужном месте и в нужное время, который придал Компартии второе дыхание и обеспечил ее правление без народных волнений.
— А элитная борьба сохраняется в Китае или Си Цзиньпин предпринял необходимые меры, чтобы ее купировать?
— В элитных кругах Китая, конечно, было недовольство, потому что казнокрадов начали тысячами, десятками тысяч разоблачать, лишать источников дохода, постов в партии, армии, госбезопасности, экономике. Естественно, эти люди были недовольны и бурчали. Но в руках у Си Цзиньпина мощные инструменты купирования. Помимо армии, полиции и госбезопасности, есть еще центральная комиссия по проверке партийной дисциплины. Это такая партийная контрразведка, у которой свои дознавательные органы, свои места заключения на период выяснения обстоятельств, который обычно длится около трех месяцев. Затем добытые материалы передаются в прокуратуру, суды и так далее. Страх перед этой партийной комиссией гораздо больше, чем перед органами прокуратуры.
Обратите внимание, что на XX съезде одновременно заслушивалось два доклада. Первый о работе ЦК КПК за прошедший период, а второй касался работы центральной комиссии по проверке партийной дисциплины. Другие органы не отчитывались. А бурчания и недовольства, конечно, есть, потому что коррупцию окончательно искоренить невозможно, ее можно только пригасить.
— Насколько меняется конфигурация в китайской власти после перестановок в политбюро КПК?
— Во-первых, она омолаживается. Во-вторых, там становится еще больше людей, которые разделяют концепцию Си Цзиньпина. Они будут стараться претворять ее в жизнь всеми имеющимися у них силами. Это будет в большей степени партия и правительство Си Цзиньпина. Все будет нацелено на реализацию его плана — великое возрождение китайской нации.
— Можно сказать, что в китайской власти остается только группа или сторонники Си Цзиньпина?
— Можно и нужно сказать. А все выдумки про всяких комсомольцев, пионеров — это разработки совета национальной безопасности США, госдепартамента, ЦРУ, которые в мировой печати уже практически не используются, а у нас в силу тупости наших сотрудников СМИ и экспертного сообщества еще имеют хождение. Есть несколько людей, которые их активно распространяют. Но реальность происходящего, в том числе итоги XX съезда, показала, что все это не соответствует действительности. Никаких комсомольцев, никаких восстаний, никакого открытого недовольства в Китае не было и не будет. Все это расчет на неинформированность людей, которые потребляют такую продукцию.
К сожалению, наши СМИ находятся во власти американистов, поскольку у нас холодная война с США продолжалась очень долго, а с Китаем отношения улучшились только недавно. Поэтому все, что происходит в США, — это приоритет. Взгляды американистов, в том числе на Китай, являются приоритетными и зачастую ошибочными. Эта ситуация характерна не только для СМИ. Во всем нашем руководстве нет специалистов по Китаю. Среди помощников Владимира Путина, его советников нет китаистов. Там только американисты и специалисты по Европе.
Поэтому делаются ошибочные выводы о нестабильности китайского руководства, о том, что там идет борьба, что не надо укреплять отношения с руководством КНР, мало ли какие там изменения произойдут. И это происходит, когда мы находимся в состоянии войны с США. У нас есть люди, которые стреляют в нашего союзника, который обеспечивает нам крепкий тыл в противостоянии с Западом, оттягивая на себя часть стратегического потенциала нашего противника.
— А смена премьера Госсовета Ли Кэцяна — это важная перестановка или обычная кадровая ротация?
— Смена премьера Госсовета — это важная ротация. Я знаю, что Ли Кэцяна наши прозападные эксперты называли лидером так называемых комсомольцев, лидером проамериканской фракции в китайской власти. Даже Ху Цзиньтао, который описался, сидя в президиуме, причисляют к ним.
— Это тот, которого вывели под руки, а он сопротивлялся? Но была версия, что его собираются арестовать.
— Нет. Просто ему уже почти 80 лет, и он все время пил чай. Потом его вывели. Так вот его тоже причисляли к комсомольской группе. Но это все бред. Несколько китаистов придумывают ярлыки, которые непрофессиональные и неинформированные журналисты транслируют. Надо же чем-то кормить читателей. Поэтому возникают какие-то страшилки относительно проамериканских политиков в Пекине.
Понимаете, Си Цзиньпин 10 лет правит Китаем, за это время он выжег вокруг себя пространство, в котором выжить какому-то проамериканскому деятелю очень сложно. Я имею в виду верхи. В какой-то провинции, где есть люди, которые получают откаты от заводов, работающих на Америку, это возможно. Но им не пробиться в Пекин.
Что еще важно. Армия, которая правит в Китае наряду с партией, настроена очень антиамерикански, и она не допустит открытых проявлений поддержки врага. Ясно, что США — это враг. В Китае нет широты таких взглядов, как в России. У нас проамериканские олигархи, журналисты, политики прекрасно себя чувствуют даже в условиях нашей войны с Америкой на Украине.
— То есть ждать серьезных перемен в связи приходом нового премьера КНР взамен уходящего Ли Кэцяна не стоит?
— Смотрите. Уходящего премьера зовут Ли Кэцян. Нового премьера зовут Ли Цян. Разница в том, что пропал один иероглиф. Новый премьер будет выполнять ровно то, что ему скажет Си Цзиньпин. Так же как Ли Кэцян выполнял ровно то, что ему говорил Си Цзиньпин.
— Значит, все умозаключения о сохранении проамериканского лобби в руководстве КНР ложные?
— Абсолютно ложные. Сейчас основное настроение в Китае — это патриотизм. Я бы даже сказал, национализм. Он характерен для людей, которые в последние пять лет правили Китаем. Их в значительной степени отбирал Си Цзиньпин. Сейчас тем более патриотическое настроение будет доминировать. Конечно, у некоторых людей есть или были свои интересы с Америкой. Они учились в Америке, у них дети учились там, у них счета в банках США. Есть такие наверняка и среди тех, кто войдет в новый состав ЦК. Хотя их, вероятнее всего, просвечивали и отбирали очень тщательно. Проамериканские настроения есть в приморских провинциях, чья экономика связана с рынками США. Но есть политическая арифметика, когда всякие руководители фирм, даже очень крупных, даже олигархи, кадровые работники могут испытывать теплое чувство к Америке. А есть политическая стратегия, которая, безусловно, сейчас антиамериканская, потому что США показали, что они агрессивно настроены против Китая.
Китай в американских документах назван главным противником. Это было указано недавно в новой стратегии национальной безопасности США. Там не Россия указана главным противником Америки, а Китай. А китайцы — умные люди, они умеют читать такие документы. Они понимают, что речь идет об антагонистических, экзистенциальных противоречиях. Сейчас речь идет о том, что либо Америка будет править миром, либо Китай. Американцы не могут себе позволить уступить Китаю, и Китай не может уступить США. Иначе его задвинут на позиции Германии, Японии, то есть одной из жен в гареме, причем не главной и любимой.
— А можно ли назвать Си Цзиньпина самым пророссийским лидером в истории Китая, как его характеризуют некоторые наши эксперты?
— Нет, нельзя. Си Цзиньпин вообще не пророссийский деятель. Си Цзиньпин — прокитайский деятель. Он исходит из национальных интересов КНР, которые на данном этапе истории очень близки, а может, даже совпадают с российскими. Если интересы Китая и России будут расходиться, то Си Цзиньпин станет корректировать свою политику. Точно так же, как это делал Мао Дзэдун, и точно так же, как это делал Дэн Сяопин.
— Но сейчас наши интересы с Китаем в отношении Запада сходятся. А будет ли сближение между нашими странами еще более плотным?
— Не исключено. Если Запад будет усиливать нажим и на наш, западный фронт, и на восточный, китайский, не исключено, что Россия и КНР сольются в единый фронт противостояния Западу.
— В целом во что конкретно может вылиться дальнейшее сотрудничество между Россией и Китаем, отношения между которыми, несмотря на наше взаимодействие, политологи не называют союзническими, а именуют стратегическим партнерством?
— Сейчас в области экономику у нас происходит максимальное взаимодействие, которое только возможно в реальных условиях. Например, торговля, которая резко увеличилась в ситуации экономической блокады, сдерживается неразвитостью финансовых институтов, которые не позволяют создать сообщающиеся сосуды. Очень важны и размеры экономик. К примеру, ВВП России равен ВВП одной из китайских провинций, например Гуандун, а ВВП Тайваня равен двум третям ВВП России. Поэтому в области экономики мы, к сожалению, не равноценные партнеры.
А вот по военной части, в области противодействия Западу у нас настоящее стратегическое партнерство. В каком-то смысле это даже союзнические отношения, потому что наши стратегические бомбардировщики (китайские и русские) летают в едином строю в направлении американских баз в Японии. Наши военные корабли в едином строю с китайским совершают походы к берегам Южной Кореи и Японии, где находятся американские базы. Мы передали Китаю систему предупреждения ракетного нападения (СПРН), которой у китайцев не было. А это важнейший компонент системы ядерного сдерживания. В этой области у нас идет равноценное партнерство. Как оно будет дальше развиваться — неизвестно.
— Несмотря на наше взаимодействие с Китаем и то, что он не присоединился к антироссийским санкциям, Пекин старается держаться нейтралитета по таким острым вопросам, как Украина. В этой связи кому-то в России кажется, что с китайцами, которые сами себе на уме, надо держать ухо востро. Как можно прокомментировать такие заключения?
— Как известно, Владимир Путин и Си Цзиньпин встретились 4 февраля — за 20 дней до начала специальной военной операции. Очевидно, что они говорили о чем-то важном, потому что оба являются Верховными главнокомандующими. Насколько я понимаю, что если и были какие-то договоренности, то Китай их выполняет. Во-первых, стратегически Пекин оттягивает на себя значительную часть западного потенциала. Трудно представить, как выглядел бы сейчас украинский фронт, если бы не было китайского. Тогда бы Америка, НАТО бросили все свои силы на украинский фронт, в этот конфликт было бы уже прямое вовлечение НАТО. Против нас сейчас на Украине использовались бы не только советники и оружие, но и воевали бы войска НАТО.
Во-вторых, Китай стал для нас вторым фронтом не только с точки зрения стратегии, но и с точки зрения экономики. Трудно себе представить, как выглядел бы сегодня российский бюджет без закупок наших углеводородов и как бы выглядел наш рынок без товаров по параллельному импорту, который идет из Китая не всегда по открытым каналам. Я считаю, что на данном этапе Китай делает все возможное из того, что он мог бы сделать в условиях стратегического партнерства.
Еще раз подчеркну. Мы не союзники. Но даже статус союзников не всегда приводит к участию в борьбе партнера с каким-то противником. Давайте вспомним, например, Корейскую войну 1950–1953 годов. Тогда Китай и Советский Союз были союзниками. Однако, когда китайские народные добровольцы вели борьбу в Корее, там не было советских войск. Да, были советские самолеты, которые подлетали к границе Китая с Кореей, они участвовали в боях, но официально Советский Союз не участвовал в этой войне. А Китай там потерял 190 тысяч только убитыми, в том числе сына Мао Цзэдуна.
И опять же надо не забывать о национальных интересах. Думаю, что если на западном фронте у Запада будут какие-то серьезные успехи, то Китай может пересмотреть свою нынешнюю позицию позитивного нейтралитета в отношении России.
— Но пока Китай двигается в сторону меньшей зависимости от США и бросает вызов их гегемонии.
— Именно так. Этим Китай и занимается последние 10 лет. Пекин не собирается плясать под дудку Вашингтона, как это было во времена Дэн Сяопина. В этом суть политики Си Цзиньпина, как я уже сказал, великое возрождение китайской нации.
— И все это несмотря на огромный товарооборот между КНР и США?
— Торговля Китая с Америкой, которая составляет около 700 миллиардов в год, создает двустороннюю зависимость. Китай зависит от этих миллиардов в той же степени, что и Америка зависит от дешевых китайских товаров. Неслучайно Джо Байден рассматривал вопрос об отказе от санкций против Китая, которые ввел Дональд Трамп, потому что это повысило стоимость китайских товаров на полках американских магазинов и разогнало инфляцию. Но Китай будет стараться сократить свою зависимость от внешней торговли вообще, у них есть такая стратегия, которая называется «двойная циркуляция». Есть внутренняя циркуляция и есть циркуляция внешняя. Так вот, Китай сейчас делает акцент на внутреннем рынке, он добивается улучшения жизни своего населения, а не американского, европейского или русского. Китай думает о себе.
— Но внешняя торговля тоже влияет на благосостояние людей.
— Ну я же говорю, что внешняя торговля в Китае составляет меньше 15 процентов. А китайский рынок — это 1 миллиард 400 миллионов человек. Америка — это 330 миллионов человек. Причем среди китайцев 450 миллионов — средний класс. Это больше, чем весь средний класс Европы. То есть, в принципе, Китай может замкнуться, с точки зрения потребления, в своей малой циркуляции и преспокойно жить дальше без обслуживания внешних рынков. Этот курс взят Си Цзиньпином 10 лет назад. За это время было сделано много, но не все. Если Запад продолжит вводить санкции, выпендриваться, как сейчас это происходит с чипами (это болезненно, но не смертельно), то Китай станет принимать соответствующие меры. Причем не ответные санкции вводить, а развивать необходимые отрасли промышленности и становиться сильнее. Сильный Китай — это и есть ответ слабеющей Америке и слабеющему Западу. Надо не ругаться, а становиться сильнее.
— То есть санкции, которые на Китай накладывают США, для Пекина некритичны?
— Некритичны. Американцы развернули холодную войну в 2018 году, ввели санкции. Китайцы ответили такими же санкциями. Что изменилось? Все эти ограничения, экономические диверсии способны замедлить движение Китая, но не способны остановить. А поскольку КНР движется гораздо быстрее, чем Америка и Запад в целом, то на определенном этапе она обгонит Запад, и будет это очень скоро — примерно в 2030-х годах.
— Кстати, в одном из эфиров вы сказали, что если раньше Китай боялся США, то теперь США боятся Китая.
— Именно так. Американцы понимают, что китайцы их обгонят скоро и с точки зрения мощи вооруженных сил, и с точки зрения объема экономики, и, главное, с точки зрения идеологии, потому что либерализм, мультикультурализм — все эти западные ценности скомпрометированы. Они перестают быть привлекательными. В то время как социализм снова возрождается благодаря китайцам. И красное китайское знамя вызывает растущий интерес в разных странах мира, в том числе и в России.
— Какова вероятность вооруженного конфликта по тайваньскому вопросу и возможна ли в этом случае горячая война между Китаем и США?
— На съезде было определено и даже внесено в устав компартии, что Китай будет стремиться к воссоединению мятежной провинции Тайвань с основным Китаем, что будут приложены все усилия для того, чтобы сделать это мирным путем, но не исключается военное решение проблемы. Что подразумевается под военным решением? Наши эксперты, зрители, слушатели, читатели думают, что это будет как на Украине, что потребуется бомбить, стрелять, захватывать какие-то города и так далее. У китайцев другие взгляды и другие планы. Они на самом деле уже показали репетицию военного решения этой проблемы. Когда в Тайбэй прилетала Нэнси Пелоси, глава палаты представителей конгресса США, Пекин ввел ответные действия. Были объявлены военно-морские и военно-воздушные учения по периметру границ Тайваня, и на несколько дней прекратились воздушные полеты и судоходство. Таким образом началась, грубо говоря, блокада Тайваня. А Тайвань — это торговая держава. Она должна свои товары вывозить. При блокаде товары не вывозятся и притока денег нет. Тайвань лишен источников энергии, запасы нефти и газа у них примерно на два месяца. На этот раз учения продолжались 6 дней. Но Пекин показал, что будет, если руководство Тайбэя под руководством Вашингтона провозгласит независимость Тайваня.
Теперь что касается американского вовлечения. Президент Байден, находясь в Токио в этом году, сказал, что США окажут военную помощь Тайваню. Все понимают, что американская армия не станет воевать на стороне Тайбэя. Американские вооруженные силы будут участвовать за счет продвижения своих авианосных групп к берегам Тайваня, устроят какие-то совместные ученые с японцами, южными корейцами, и на этом все закончится, потому что Китай — это ядерная держава. И американские авианосцы, например, являются мишенью для китайских ракет «Дунфэн-17», которые специально заточены на уничтожение авианосцев.
У американцев тоже проходила репетиция того, что будет. Несколько лет назад, когда северокорейцы увлеклись ядерными испытаниями и пусками ракет, президент Трамп распорядился о подтягивании к берегам Северной Кореи своих вооруженных сил. Три авианосные группы (это очень много на самом деле), плюс крейсера, подводные лодки и так далее. Они все грозно устремились в сторону Северной Кореи. Однако ничего не произошло. А что могло произойти? Да ничего, потому что Северная Корея — тоже ядерная держава. И она способна дотянуться если не до американских территорий, то разбомбить базы США в Японии, Южной Корее и потопить несколько их кораблей.
США реально — это бумажный тигр. Американцы утерлись за последнее время в Афганистане, Северной Корее. И точно так же они утерлись бы, если бы что-то началось в районе Тайваня. Но я уверен на 90 процентов, что никакого военного конфликта из-за Тайваня не случится, а будет мирное его решение, как было с синьцзянским и гонконгским вопросами. Это все на нашей памяти. Хотя все СМИ США и проамериканская шушера ждали, что будет вооруженный конфликт, все подталкивали: «Си Цзиньпин, ну-ка, вмажь. Что, слабо?» А он проявлял стратегическую терпимость. И мирным путем или полумирным, как в Синьцзяне, проблемы решались. Без кровопролития и ущерба для экономики Китая и национальных интересов с точки зрения стратегии.
Точно так же в течение нескольких лет будет решена и проблема Тайваня. Она в новой фазе возникла в 2018 году, когда Трамп начал торговую войну и стал вмешиваться в дела Синьцзяна и Гонконга, рассчитывая достичь какого-то успеха и на Тайване. Но через несколько лет, когда американцы убедятся, что бьются головой о Великую Китайскую стену, которая довольно прочное сооружение, они займутся чем-то более продуктивным. А Тайвань соединится с Китаем.
— То есть, когда Пелоси полетела на Тайвань и были ожидания, что Китай чуть ли не собьет ее самолет, на самом деле таких обещаний не было?
— Это все выдумки мало информированных журналистов и политологов с очень недалеким радиусом обзора. Это люди, которые работают на ежедневные газеты и каждодневные выпуски радио- и телепередач. Но задача Си Цзиньпина не обслуживать броскими заголовками мировые СМИ, он ведет страну к 2049 году. Лидеру КНР и китайцам наплевать на то, что о них пишут за рубежом. В Китае сейчас прилив национализма и уверенности в своих силах. Поэтому собака лает — караван идет.
— Как вы оцениваете потенциал и перспективы таких организаций, как ШОС, БРИКС, если учесть существующие разногласия между некоторыми членами этих организаций?
— ШОС, БРИКС, как и другие организации, такие как ЕАЭС, ОДКБ, торговые блоки, которые Китай создает в Тихоокеанском бассейне, — это все составные части нового мирового порядка, который Пекин и Москва выстраивают против американского. Естественно, что в этих организациях есть трудности, так же как есть трудности в НАТО и других проамериканских организациях. Но этот глобальный стратегический процесс неостановим.
— То есть можно говорить, что Си Цзиньпин и Путин создают коалицию, способную противостоять вызовам, исходящим от альянсов, возглавляемых США?
— Можно. Реально так и происходит.
— А насколько успешно, на ваш взгляд, идет слом однополярного мира в пользу многополярного?
— На мой взгляд, однополярного мира давно нет, многополярный уже создан. И все будет хорошо, но не сразу.
