Та глобализация, которая стартовала фактически с разрушением Советского Союза, и закончилась ковидом, это была агония капиталистического мира. Та глобализация, которая будет сейчас, это будет глобализация 2.0. Это хмурое утро нового мира. Она будет более ограниченной, чем старая. Там будет меньше перемещения людей в виде туристов, будет больше социальных ограничений. Но мир всё равно будет един, даже если, скажем, Китай и Россия выйдут из проекта глобалистов, они как-то к нему будут подключены.
Самое наличие макрозон формируемых не противоречит новой глобализации. Я всегда привожу вот какой пример. Как только стал оформляться мировой рынок в XVI-XVII веках… Вот мировая система стала формироваться, она потребовала возникновения крупных политических целостностей, империй. Это империя Карла V в Европе и в Центральной, Южной Америке, это держава Ивана Грозного. Это Османская империя. Это Сефевиды в Иране, Великие Моголы в Индии, Цины в Китае. Вот то, что мы сейчас видим, это формирование макрозон как базовых единиц новой глобализации. И, собственно, нынешняя борьба идёт, во-первых, за новую глобализацию. А во-вторых, каждый крупный игрок старается создать себе макрозоны.
Вот, например, у британцев не получается создать себе макрозону. Они хотели выцарапать себе кусок из бывшей зоны Советского Союза, из соцлагеря, то есть из Восточной Европы, Закавказья и Средняя Азия. Ну, с Восточной Европой у них не получается, со Средней Азией тоже не получается. Единственное, где у них получилось — с помощью Турции в Закавказье. Но этого мало для создания собственной макрозоны. Поэтому они так бесятся. Если они макрозону не создадут, у них будет «пикник на обочине истории».
Нынешнее противостояние элиты китайской (восточно-азиатской) и западной, организованной в клубы, ложи и сетевые структуры (прежде всего её англо-американо-еврейского ядра) – интереснейший и доселе невиданный процесс. Западная верхушка впервые столкнулась с противником, который хотя и представляет незападную цивилизацию, является глобальным игроком; до сих пор глобальным был только капиталистический Запад, опиравшийся в своей экспансии на геокультуру Просвещения.
Западная элита начинает демонстрировать признаки неадекватности и даже вырождения à la Будденброки, только вместо четырех поколений здесь четыре столетия. Иными словами, в условиях кризиса игра как бы начинается заново. Сможет ли западная элита воссоздать себя в соответствии с новыми условиями, обновиться и создать новые формы (само)организации? Новое знание о мире и человеке в качестве психоисторического оружия? Это один вопрос.
Ещё один вопрос – смогут ли использовать противостояние Запада и Китая иные субъекты стратегического действия, решая свои проблемы, и используя – по принципу дзюдо – силу противника.
Разворачивающееся противостояние западной элиты, прежде всего ее англосаксонско-еврейского ядра, и китайской элиты – небывалое в истории мировой борьбы явление, это захватывающая картина, где нас ждёт немало сюрпризов. Во многом именно эта борьба определит будущее – послекапиталистическое и вообще.
«Визит председателя Си в Москву это прежде всего хорошо читаемый символический жест: государство, претендующее на статус второго глобального центра, как бы получает на то мандат от государства, преемником которого становится, при этом вокруг первого центра объединяются морские державы, а вокруг второго континентальные, гегемония на море и суше.
То есть, основанием для дифференциации автономных глобальных подсистем оказалась транспортная инфраструктура, связывающая отдельные локусы богатства и власти.
Поневоле вспоминается сакраментальный вопрос о перспективах конфликта между китом и слоном», — Андрей Игнатьев
