В России 2024 год провозглашен Годом семьи. Очевидно, что в этой области у нас все обстоит весьма неблагополучно. Бешеные цифры разводов, абортов и падение рождаемости представляют собой катастрофу государственного масштаба. Если отнестись к Году семьи серьезно, то, опираясь на классиков (только не либеральных и не коммунистических, так как эти способны посоветовать что-то, что лишь ускорит распад семьи), следует одновременно вернуться к корням и сделать шаг вперед.
С историко-социологической и антропологической точки зрения понятие семьи неразрывно связано с крестьянством. Под «семьей» в русском обществе, строго говоря, следует понимать прежде всего именно крестьянскую семью, скрепленную браком, с обязательным крещением детей и ведением общего хозяйства.
В семью включался мелкий (иногда крупный) домашний скот, дом, поле, огород, инструменты для обработки земли и других надобностей, а также работники (слова «ребенок» и «раб» — одного корня, и означали они — «младшие работники», поэтому кто не помогает маме и папе, тот не ребенок).
У кочевых народов, естественно, были отличия, связанные с тем, что за семьей не закреплялось никакой территории. Хотя в случае племен, родов и кланов территории для выпаса скота распределялись достаточно фиксировано — отсюда тамги, отделяющие пастбища родов из евразийских степей.
Стоит обратить внимание на то, что семья у военного и жреческого сословия имела иную структуру. Бытие воина и жреца менее укоренено в земле. Воин существует для войны и смерти (а также защиты от войны и смерти). Жрец, священник обращены к Богу и небу. Поэтому сама логика и структура семьи у высших сословий — священства и аристократии — менялась. Например, дети не считались «ребятами», то есть «ребенками», так как они не работали, а учились военному искусству или грамоте по священным книгам. Девицы просто ждали замужества, причем нравственный кодекс в высших сословиях (особенно для девушек) был намного более строгим, чем для низших (хотя и там он был довольно строг).
Особый случай — это семьи в городах. Мелкие ремесленники и купечество часто были выходцами из крестьянских семей и переносили на город крестьянскую модель семьи. Здесь также дети были «ребенками», то есть «работниками», но обучались ремеслу или торговле. По нравственному же укладу традиционная городская семья ремесленного или купеческого типа тяготела скорее к кодексу высших сословий — то есть к жесткому и безукоснительному соблюдению нравственных правил.
Но так было в традиционном обществе.
Новое время, капитализм и урбанизация стали началом распада семьи. Современный либерализм и ортодоксальный коммунизм доводят отрицание семьи до логического предела. Для либерала семья — это контракт, для коммуниста — пережиток буржуазного строя. Гегель подчеркивает, что само гражданское общество, где каждый за себя, и есть институт разрушения семьи. Он видит в этом диалектический момент развития истории, который должен быть преодолен переходом от гражданского общества к государству, которое только и способно спасти семью и защитить ее структуры от токсичного индивидуализма.
Немецкий социолог Вернер Зомбарт замечал, что буржуазные условия города и индустриализация с самого начала создавали почву для распада семьи. Он считал, что мотором капитализма и либерализма в урбанистической Европе Нового времени стал полупризнанный институт городских любовниц. На селе для обычного крестьянина содержать кого-то еще, кроме семьи, было проблематично. Увеличение индивидуальных ресурсов и городской образ жизни у буржуазии способствовали появлению института паразитических содержанок. По Зомбарту, они были важным фактором капитализации и модернизации европейского общества, вампирически требуя еще и еще, что содействовало техническому прогрессу, инновациям и предпринимательству, но разрушало нравственность.
В этой ситуации для России вернуться к своим корням, но при этом на новом витке развития означает приступить к массовому расселению мегаполисов и государственной программе по организации жизни людей на селе, в пригородах и поселках. Лозунгом может быть — «К родной земле!». Если крестьянство — историческая матрица полноценной крепкой (на селе трудно куда-то убежать) и многодетной семьи, то возродить одно без другого невозможно.
Поэтому и строительство должно быть малоэтажным и горизонтальным. К чему приводят вертикальные соты, мы успели убедиться во время новогодних морозов. Россия должна расти вширь, а не вверх. Максимальное число жителей города не должно превышать миллион — в случае столиц. Остальные возвращаются на землю.
Вот это и есть Год семьи, каким он должен был бы быть, — укрепление государственной идеологии и возврат к земле.
Вы спросите: а как с индустрией и техникой?
Во-первых, программированием и открытиями можно заниматься в собственном доме, подключенном к интернету. Свежий воздух и любящая семья способствуют мышлению.
Во-вторых, в городах можно работать вахтовым методом, как на Северах. Приехала группа инженеров, пожила в ужасающих условиях города — и назад, к земле.
Все знают, что Бердяев говорил о «Новом средневековье». Но мало кто понимает, насколько это прекрасно.
