С 7 по 23 февраля 2014 года в Сочи проходили XXII Зимние олимпийские игры, ставшие одним из символов возрождения могущества России. Ветеран старой редакции «Донецкого кряжа» Александр Дмитриевский оказался единственным журналистом Донбасса, которому довелось освещать и Универсиаду-2013 в Казани, и Олимпиаду в Сочи. Сегодня он согласился ответить на наши вопросы. Этот опыт интересен ещё по одной причине — совсем скоро в Казани состоится открытие «Игр будущего», соревнований совершенно нового формата, сочетающего настоящие, живые состязания с киберспортом.

— Александр Владимирович, однажды Вы назвали Универсиаду в Казани своей «первой олимпийской любовью»…

— Да, это так. В Сочи я даже пожалел, что за полгода до того освещал Универсиаду в Казани. Представьте себе, что готовится мировая премьера величайшей постановки с самым звёздным составом, а ты по долгу службы попадаешь на генеральную репетицию. На премьере осознание величия никуда не денется, а вот ощущения волшебства уже не будет…
До сих пор вспоминаю, как во время церемонии открытия Универсиады-2013 в вальсе закружился бурный и противоречивый двадцатый век. Когда речь зашла о Великой Победе, музыка оборвалась, и стадион наполнился звоном колокольчиков, имевшихся у каждого зрителя: таким своеобразным был салют её героям. Этого так не хватало во время открытия сочинских Игр.

— Спортсмены и гости и Казани-2013, и Сочи-2014, отмечали что к вопросам безопасности хозяева подходили строго и тщательно…

— Конечно, это создаёт определённые неудобства, с чем приходится мириться по целому ряду причин. Во-первых, строгий подход к безопасности на крупных собраниях граждан — общемировая тенденция, а на других Олимпиадах и Универсиадах он был не менее жёстким, чем в Сочи или в Казани. Во-вторых, анархия — совсем не мать и даже не мачеха порядка: например, на церемониях открытия и закрытия Универсиады в Казани присутствовало около пятидесяти тысяч человек, и дисциплина — единственное средство избежать вавилонского столпотворения на выходе по её окончании. К сожалению, история содержит немало примеров «невыносимого зрелища неорганизованных масс» с печальным финалом, но даже при благополучном стечении обстоятельств нерегулируемые потоки людей и машин оказываются значительно медленнее регулируемых.

— На Универсиаде в Казани обошлось без допинговых скандалов, а после Сочи-2014 они до сих пор продолжают сотрясать спортивный мир. С чем это связано?

— Современный спорт во многих дисциплинах активно приближается к пределу человеческих возможностей, и, по оценкам ряда экспертов, через одно-два поколения вплотную подойдёт к нему. По некоторым прогнозам уже через полвека потеряют смысл такие ведущие ныне дисциплины, как бег на стометровые дистанции: улучшение показателей будет невозможно даже в теории. Высшие достижения в наши дни даются спортсменам намного труднее, чем их дедам и прадедам: например, олимпийские рекорды столетней давности сегодня близки к нормативным показателям на соревнованиях перворазрядников. Улучшение результатов на считанные доли секунды и миллиметры достигается не только тренировками: здесь «соревнуются» и экипировка, и медицина, позволяющая восстанавливать организм после травм и нагрузок. Поэтому вряд ли будет преувеличением сказать, что атлеты на аренах — это авангард в сражении высоких технологий, за которым стоит огромный и невидимый тыл.

Да, в Казани отмечалось полное отсутствие скандалов, связанных с использованием запрещённых препаратов. Это стало не только результатом строжайшего допинг-контроля: административные меры никогда не дадут нужного результата, если само общество не заинтересовано в соблюдении принципа «Fair play». А вот после сочинской Олимпиады в отместку за то, что мы не смирились с результатами киевского «евромайдана» Запад буквально как с цепи сорвался на российских спортсменов…

— Вы имеете в виду пресловутый мельдониевый скандал?

— Для многих станет откровением тот факт, что этот самый скандал имеет отношение не к спорту, а к российской (точнее — советской) ракетно-ядерной программе. Дело в том, что исходным сырьём для получения мельдония является такой компонент топлива, закачиваемого в баки межконтинентальных ракет, как несимметричный диметилгидразин (НДМГ), он же — гептил, он же — аэрозин. Вещество крайне токсичное, но, как ни странно, впервые выделенное из продающихся в любом магазине фруктов, которыми, кстати, ещё никто на моей памяти не отравился: у растений гептил содержится в небольших дозах, выполняет функцию регулятора наследственности и стимулятора роста. Последним фактором когда-то даже пользовались некоторые недобросовестные аграрии, гробившие своё и чужое здоровье в погоне за прибылями и почестями. Поэтому в СССР было принято решение о создании технологии утилизации НДМГ с истёкшим сроком хранения путём переработки в препараты для сельского хозяйства, ветеринарии и медицины. Одним из таких «мечей, перекованных на орала», стал мельдоний. Вот поэтому он стоит костью в горле у наших западных «партнёров», ищущих к чему бы придраться…

— Много говорят о коррупции в олимпийском движении…

— Вспомните слова из знаменитого анекдота: «Вам «шашечки» или ехать?» Просто когда мы говорим о коррупционной составляющей и прочих злоупотреблениях, мы должны понимать, что именно эти самые «откатиллионы» и «олимпиарды» помогли Главе МОК маркизу Самаранчу в 1980-х годах «откачать» международное олимпийское движение из той тихой агонии, в которой оно пребывало два предыдущих десятилетия. Начиная с 1960 года олимпийские игры перестали приносить странам-хозяйкам финансовую прибыль. Например, Мореаль, принимавший летние Игры 1976 года, расплатился с кредитами только спустя тридцать (!) лет, а Греция вообще разорилась: отдавать долги за Афины-2004 оказалось нечем.

В 1974 году Москва получила Олимпиаду-80 лишь потому, что несколькими месяцами ранее Денвер заявил о неспособности выполнить взятые на себя обязательства по организации зимних Игр 1976 года и их срочно пришлось переносить в австрийский Инсбрук, где уже от предыдущего времени имелась готовая база. А СССР смог дать твёрдые гарантии, и, кстати, впервые в истории превратил подготовку к играм в масштабный инфраструктурный проект, ставший примером для других. Ведь именно тогда у нас в стране появились первые автобаны (трассу Москва — Минск — Брест в народе до сих пор зовут не иначе, как «Олимпийка»), а москвичам удалось значительно продвинуться в решении такого острого вопроса, как жилищный, расселив после игр немало «коммуналок».

Представьте себе масштабы кризиса, в котором пребывал спортивный мир к 1980 году: профессиональный спорт создал свою систему соревнований, куда более престижных (как тот же Уимблдонский турнир по теннису), чем закрытые для «профи» официальные континентальные и мировые первенства. Во всём мире, а не только у нас, буйным цветом расцвела практика фиктивного трудоустройства спортсменов, претендовавших на олимпийские медали. Да, пришлось пойти на мощные уступки профессиональному спорту со всеми его «болезнями» вроде допинга, который, в общем-то там далеко не всегда считается проступком. Да, пришлось заинтересовывать организаторов игр, причём далеко не всегда праведными способами, да так что в 1995 году на проходившей в Будапеште 104-й сессии МОК уже в первом туре в результате подкупа ответственных лиц был выбран город Солт-Лейк-Сити в качестве места проведения зимней Олимпиады-2002.

— Вы говорили что олимпиада — это инфраструктурный проект…

— Подготовка сочинской олимпиады стала для страны тем самым эталонным инфраструктурным проектом, результаты которого мы наблюдаем и сегодня: интенсивное восстановление Мариуполя в значительной мере ведётся с использованием наработок десятилетней давности.

Самое главное — она позволила преобразовать главный курорт России в туристический центр мирового уровня, превратив его из сезонного в круглогодичный: Чёрное море нагревается и остывает медленно, и по очень неудобному для отдыхающих «графику», наиболее комфортные условия для морских купаний наступают уже после окончания сезона отпусков. Кроме того большинство горнолыжных курортов России сильно удалено от аэропортов и железнодорожных станций, а здесь появилась возможность поклонникам горных лыж и сноуборда уникальную возможность приезжать сюда на выходные, причём из городов, находящихся за несколько тысяч километров.

Ещё одним важным социальным начинанием, внедрявшимся тогда, можно назвать волонтёрское движение. А сегодня мы без него не мыслим свою жизнь.

— В Москве готовятся Игры Дружбы…

— Чем больше мы будем проводить интересных турниров, тем скорее будет снят вопрос политической изоляции российских спортсменов.

— А что самое яркое можете вспомнить из репортёрской работы?

— То, как на Универсиаде-2013 во время волейбольного матча в азарте погони за интересным кадром не заметил, как в считанных миллиметрах над головой «просвистел» мяч, вылетевший за пределы поля. В тот момент мне почему-то вспомнились совсем не законы из школьного курса физики, и даже не последствия, которыми «череповато» пренебрежение столь азбучными правилами, а слова, которыми Владимир Ворошилов напутствовал знатоков перед съёмками передачи «Что? Где? Когда?». «Я никому не желаю зла», — говорил телеведущий рыцарям волчка и филина. — «Но если кого-то из вас хватит инфаркт перед камерой — это будет замечательнейший кадр…» Таковы законы жанра…