«Я жил тогда в Одессе…».
Не дают житья Александру Сергеевичу. Киев, Харьков, Николаев, Чернигов, Запорожье, Полтава, Житомир, Жмеринка, Черновцы и ещё многие украинские города и сёла, где в последние два года были снесены памятники Пушкину. И вот теперь Одесса.
Одесский горсовет принял решение о демонтаже памятника поэту на Приморском бульваре. Пушкинофобов уже не останавливают, как полгода назад, те обстоятельства, что бульвар во всей пространственной полноте является объектом Всемирного наследия ЮЮНЕСКО и что украинская историко-топонимическая комиссия признала «исключительную художественную ценность» памятника.
Одесса без Пушкина непредставима. Непредставима без поэта, который создал её образ. Без поэта, благодаря стихам которого многие во всём мире знают этот город у Чёрного моря. «Грамота на бессмертие нашего города» — так называли одесситы строки из «Путешествия Онегина»:
Но поздно. Тихо спит Одесса;
И бездыханна и тепла
Немая ночь. Луна взошла,
Прозрачно-легкая завеса
Объемлет небо. Всё молчит;
Лишь море Чёрное шумит…
Лишать Одессу Пушкина – значит обрекать её на безликость, заурядность, невыразительность.
Казалось бы, какие претензии можно предъявить нынешней России за памятник, установленный на народные деньги ещё в 1889 году? Какие исторические счёты можно свести, какую самостийность удовлетворить через снос памятника? Казалось бы, Пушкин не царь, не генсек, не маршал, не политик, но именно в нём враги видят самый могучий корень зла. Именно он представляется оплотом «имперской российской политики», пропаганда которой сейчас на Украине осуждается и запрещается законом.
Да, Пушкин – поэт имперский, державный, и на озлобленной, окуклившейся Украине ему тесно. А вернее, тесно рядом с Пушкиным тем, кто ненавидит Россию: поэт, не вмещаясь в их ущербном сознании, исторгает их самих из действительности. Оттого враги пытаются создать подложное время и пространство, где возможна Одесса без Пушкина.
Врагам кажется: дёрни за пушкинский памятник, как за рычаг – и перевернешь землю, поменяешь полюса: благое станет дурным, а дурное обратится в благо.
Уничтожая памятник, враги тщатся вырвать из памяти всё, что было задумано, начато и завершено гением в Одессе: «Цыганы», «Бахчисарайский фонтан», «Евгений Онегин», «Полтава»… Вытесняя Пушкина, норовят вытеснить всю русскую литературу вплоть до «Слова о полку Игореве», к которому поэт относился с великим благоговением. Норовят вытеснить ненавистный русский язык, что таким полнозвучным и всевнятным оставил нам поэт-языкотворец. Грезят стереть из памяти Советский Союз, где Пушкин для каждого был культурным кодом, образом мысли, мерилом чести.
И что взамен? Что на месте пушкинского памятника? Пустота. После такой исторической зачистки клеветники России увидят, что желанного времени, где они были счастливы в своей незалежности, просто никогда не существовало. Такое время обетованное – самообман.
Но истинная причина ненависти к Пушкину в другом. Он по-прежнему остаётся для каждого зеркалом. И как же невыносимо жить тем, кто, смотрясь в Пушкина, видит Дантеса: глупца, подлеца, ничтожество. Пенять при этом на зеркало всегда легче. И потакать своей порочной сущности тоже легче.
Но новым Дантесам поучительно знать один факт из биографии убийцы Пушкина. Дочь Дантеса влюбилась в пушкинскую поэзию, ради неё выучив русский язык, и прокляла отца за его преступление. Вот так же и нынешних Дантесов на новом историческом этапе заклеймят позором собственные дети. Могилы нынешних Дантесов зарастут травой забвения.
А к гению народная тропа не зарастает. В Интернете разошлось видео, где командир одного из наших боевых подразделений по рации проводит перекличку стихами Пушкина. «Я помню чудное мгновенье» — читает командир. «Передо мной явилась ты» — откликаются ему. «Как мимолетное виденье» — отзывается другой голос. «Как гений чистой красоты» — разносится по каналу связи. «И жизнь, и слёзы, и любовь» — звучит последняя строка, и, представляется, что произнесший её поправляет бронежилет, в восторге вскидывает кудрявую, смоляную голову.
Пушкин с нами! Он воюет на фронтах СВО. Пушкин указует нам, где Россия. Россия, в которой для всех наступит благоденствие, где всем будет уютно. Русский народ – пушкинист. Он смотрится в Пушкина, как в зеркало, и видит себя сильным, благородным, справедливым, памятливым.
Новый пророческий смысл обретают сегодня слова Владислава Ходасевича, сказавшего в первой половине ХХ века: «В наступающем мраке мы будем аукаться именем Пушкина». Мрак рассеется. Ведь мы не просто аукаемся, мы живём именем Пушкина: «Да здравствует солнце! Да скроется тьма!»
