Почему советская верхушка не видела нежелания своих западных визави принимать их на равных? Не видела по ряду причин, главной из которых была комбинация сверхценности с комплексом неполноценности по отношению к Западу и его хозяевам. Комплекс сверхполноценности ослаблял их, с одной стороны, побуждая к излишней самоуверенности: мы же — ядерная держава, победители Гитлера, они нас уважают. А комплекс некоторой неполноценности делал крайне уязвимыми с другой, потому что на Западе люди в бытовом плане жили лучше, в 70-е годы точно. Вот в 60-е годы это было ещё не так явно.
Кроме того, была такая психологическая ошибка: очень многие люди, даже номенклатурные, судили о Западе по западному кинематографу. А западный кинематограф показывал в основном такую шикарную жизнь среднего и выше классов. Поэтому казалось, что там действительно настолько здорово, и так живут все. И вот это подхлёстывало желание интегрироваться в западный мир — туда, где чисто и светло.
Мне это чем-то напоминает эпизод из фильма «Золото Маккенны». Там бандит Джон Колорадо в исполнении Омара Шарифа, раскрывает шерифу Маккенны, которого играет Грегори Пек, свою мечту, ради которой он живёт, бандитствует и добывает золото. Он показывает шерифу изрядно потрёпанный номер газеты «La Vie Parisienne», «Парижская жизнь», листает её страницы, на которых сладкая жизнь Парижа, высший свет, миллионеры, дамы полусвета и просто дамы…
И вот приходится признать, что отсутствие в СССР ярко упакованной вещественной субстанции, которой хватало с избытком на реально приходящий в упадок Запад, заботило не столько простых людей, но прежде всего верхушку. Она всеми силами стремилась отправить отпрысков работать за границу.
Обратите внимание: если сыновья первого поколения высшей номенклатуры шли в военные, то сыновья и дочери второго и третьего поколений номенклатуры шли во Внешторг, в МИД и международные структуры ЦК, ГБ и ГРУ. То есть они шли в те структуры, которые обеспечивали им жизнь на Западе. По сути дела, это был первый шаг к психологической капитуляции перед Западом. Отсюда и пиетет по отношению к хозяевам жизни, La Vie capitaliste…
Примеров последнего навалом. Достаточно почитать мемуары Джермена Гвишиани. В некоторых местах становится просто неловко за автора. Высокопоставленный советский номенклатурщик с восторгом описывает, как его принимал всего лишь глава той или иной ТНК. Порой создаётся впечатление, что это просто восторг слуги, которого допустили до хозяев.
И не надо думать, что западники этого не видели, не чувствовали и не понимали. Всё они прекрасно видели, умело играли на этом и превратили мосты в будущее (так называются, кстати, воспоминания Гвишиани, «Мосты в будущее») в нечто вроде Моста Чинват из иранской мифологии. Вот это стремление угодить представителям Запада было и в 70-е годы, но особенно оно стало ярким во второй половине 80-х годов, в перестройку.
Несколько лет назад на Западе, в Америке, вышла книга, посвящённая Бжезинскому. Это воспоминания о нём разных людей, о разных эпизодах его жизни. И в том числе там есть воспоминания о его визите в самом конце 80-х в Москву, где он встречался с научной общественностью, с нашими академиками, обществоведами.
И вот автор этих воспоминаний был вместе с Бжезинским на встрече, и его неприятно поразило, что советские академики бросились взахлёб рассказывать Бжезинскому антисоветские анекдоты и смотрели, какое это произведёт на Бжезинского впечатление. Это следствие тех процессов, которые начались уже в 70-е, в 80-е годы. И это, в общем-то, с одной стороны, удивительно, с другой, конечно, неудивительно.
Возвращаясь к нашему времени. Черчилль, нелюбимый мною персонаж, говорил: «Как важно и интересно знать всё, что происходит в мире». Нынешний мир един, и то, что происходит, например, на Ближнем Востоке, — это может очень быстро прийти к нам. Я считаю, что принцип «кто предупреждён, тот вооружён» должен быть у всех… Все должны им руководствоваться. И кроме того, у нас всех есть дети, внуки; поэтому, если на себя наплевать, то на детей и внуков-то не наплевать. Так что здесь должно быть и образование, и понимание. Ну, а кто-то живёт совершенно по-другому — их у нас часто называют «офисным планктоном». Они, скорее всего, быстро попадут под пресс в случае каких-то негативных изменений. И здесь уже ничего не поделаешь — естественный отбор.
Безусловно, будут анклавы (где чисто и светло). Но это будут анклавы с очень жёстким контролем. Дело в том, что, поскольку в этих анклавах главной ценностью, которой они будут обеспечивать людей, станут безопасность и некий уровень комфортного бытия, то ценой этого будет готовность людей беспрекословно подчиняться. Но у нас уже сейчас в мире есть такие анклавы. Например, город Сингапур. Это абсолютно тоталитарное общество, абсолютно иерархическое общество. Город нашпигован так называемыми «умными» вещами.
В Америке есть такой замечательный учёный — Джеймс Скотт. Это автор концепции моральной экономики и теории пассивного сопротивления. Есть такая форма, как пассивное сопротивление, сопротивление в сфере культуры. То есть это принцип: «А бумажечку твою я махорочкой набью…» Кроме того, нужно помнить, что ни один господствующий класс не является всесильным. Есть всегда зоны, которые он в значительно меньшей степени контролирует, и там концентрируется этот протест. Так что здесь это вопрос социальной борьбы.
