Пресловутую перестройку, которая унесла с собой в историческое небытие последнюю из империй современности («красную империю Кремля»), т.е. окончательно добило «детище Сталина», иные из экспертов ныне оценивают как ухудшенную и искаженную версию того «переформатирования» советской системы, которую замысливал некогда всесильный глава КГБ СССР, а затем Генсек компартии Ю.В. Анд-ропов (1914 – 1984) [1]. Не будем здесь ни утверждать, ни опровергать это (внесем ясность в данный вопрос ниже, по ходу изложения…). Но то, что в позднем СССР что-то серьезное зрело, шла какая-то очередная «мутация», многим здравомыслящим людям в стране был понятно. Проникновенные же специалисты (советологи и кремленологи) на Западе, причем иные из них задолго до наступления острокризисной фазы развития СССР, предвидели возможность развития событий по сценарию обвала системы со всеми сопутствующими этому явлениями и процессами, в том числе и международно-резонансными…

В этом ключе размышлял еще в 1947 г. такой искушенный в российских и советских делах человек, как Дж.Ф. Кеннан (1904 – 2005). При этом он связывал подобного рода (возможные) изменения с расстановкой сил внутри правящей партии и ограниченными возможностями потенциала СССР. Этот авторитетный американский дипломат, политолог и историк писал в то время: «Трудно предсказать, будет ли… неизбежное омоложение высших эшелонов власти происходить (а это лишь вопрос времени) мирно и гладко или же соперники в борьбе за власть обратятся к политически незрелым и неопытным массам, чтобы заручиться их поддержкой. Если верно последнее, то коммунистической партии нужно ожидать непредсказуемых последствий: ведь рядовые члены партии учились работать лишь в условиях железной дисциплины и подчинения и совершенно беспомощны в искусстве достижения компромиссов и согласия. Если в коммунистической партии произойдет раскол, который парализует ее действия, то хаос и беспомощность общества в России обнаружатся в крайних формах. Ибо, как уже говорилось, советская власть это лишь оболочка, скрывающая аморфную массу, которой отказано в создании независимой организационной структуры.<…>Поэтому если произойдет нечто такое, что нарушит единство и эффективность партии как политического инструмента, то Советская Россия может мгновенно превратиться из одной из сильнейших в одну из самых слабых и жалких стран мира» [2].

Если говорить об отечественных авторах, то многие из них, исходя из самых благих побуждений, предлагали в то время свои варианты выхода из кризиса. Об этом, скажем, можно судить по вышедшей (правда, уже на исходе перестройки) знаковой публикации социолога и экономиста С.Г. Кордонского – аналитика, входившего позднее в ближний круг кремлевских властителей* [3]. В те годы свои «рецепты» реформирования все сильнее буксовавшего Союза и, стало быть, предложения по коренной трансформации некогда уникального (советского!) Проекта давали и наиболее продвинутые интеллектуалы из диссидентской среды. Иные из них, особенно те, кто находился за пределами нашей страны, били по этому Проекту, что называется, «прямой наводкой». Мы имеем в виду наследников «дела Амальрика», который трагически погиб еще в 1980 г., а также соратников А.И. Солженицына (но это уже с другого фланга).

Здесь на память приходит, прежде всего, колоритная фигура чеченского интеллектуала, историка и политолога, эмигранта «второй волны» А. Авторханова (1908 – 1997), который обосновался за рубежом (а именно в Западной Германии) еще в 1942 г. Будучи автором целого ряда книг, изданных на Западе и получивших широкую популярность у советологов («Сталин во власти», «Технология власти», «Происхождение партократии», «Загадка смерти Сталина…», «Сила и бессилие Брежнева» и др.), А. Авторханов выпустил в 1988 г. свою едва ли не самую известную и концептуально сильную работу. Речь идет об «Империи Кремля». В ней автор осветил целый ряд вопросов, касавшихся истории и судьбы СССР как «последней» империи XX в. Буквально два слова об авторе.

В ряду вопросов, представляющих интерес в свете геополитики, мы бы выделили следующие позиции: 1) понимание А. Авторхановым советской Системы не как классической (обычной) имперской системы власти и управления, но и не как исторического продолжения, т.е. новой «редакции» царской империи, а как «идеократической» империи (круто замешанной на идеологии – почти как у евразийцев); 2) констатация того, что этой империи был свойственен свой – особый – тип колониализма и, соответственно, особый механизм взаимоотношений по оси «Центр – этнонациональные окраины»; 3) видение исторически двух основных путей территориального расширения империи – на Восток и на Юг, при невозможности это делать в западном направлении; 4) предложение властям в Кремле единственно спасительного варианта развития событий, а именно: скорейшей конфедерализации СССР, т.е. «переформатирования» страны из тех субъектов, которые пожелают войти в новое постимперское образование; 5) фиксация «рокового» (по выражению самого А. Авторханова) отклонения России от западного пути развития в виде заложенного в основание советской Системы алгоритма: «величие державы за счет благополучия простых людей плюс использование прежде всего военно-полицейской силы государства в любых ситуациях»; 6) видение отличия советского империализма как проекта глобального масштаба (с коммунистической идеей в виде «ядерного» элемента) от царского – как макрорегионального, лишь евразийского по масштабу (к тому же с христианско-православным «ядром»); 7) понимание во многом «бутафорского» характера формально независимых советских республик, который Центр, по большому счету, рассматривал через призму «внутреннего колониализма», чем и были заложены основы для грядущего распада «Красного Колосса», но одновременно с тем прочерчены дороги освобождения национальных окраин, а заодно с этими самого русского народа, не меньше других страдавшего от ига «коммунистической Москвы»; наконец, 8) в качестве желательного варианта А. Авторхановым предлагался заблаговременный «роспуск» СССР как «принудительной империи», что было бы благом для и страны, и для Мира в целом [4].

Едва ли тогдашнее партийно-политическое руководство страны всерьез прислушивалось к концептуальным соображениям диссидента А. Авторханова, но думающая часть советских людей, уже дышавших «воздухом перестройки» и страстно желавшая глубоких перемен вполне могла все это прочитать, причем из первых рук, не боясь, как прежде, попасть «под колпак» спецслужб*. Тем более, что власть уже позволяла открыто печатать такого рода материалы – «вещи», о которых раньше не могло быть и речи. Убедительным примером этого может быть нашумевшая статья A.M. Солженицына (уже успевшего к тому времени вернуться на родину из-за океана) «Как нам обустроить Россию?», имевшая, по сути, как и книга А. Авторханова, жестко антиимперский характер. В этом геополитически значимом тексте автор тогда недвусмысленно заявил: «Держать великую Империю — значит вымертвлять свой собственный народ. Зачем этот разнопестрый сплав? – чтобы русским потерять свое неповторимое лицо? Не к широте Державы мы должны стремиться, а к ясности нашего духа в остатке ее. Отделением двенадцати республик, этой кажущейся жертвой – Россия, напротив, освободит сама себя для драгоценного ВНУТРЕННЕГО развития, наконец, обратит внимание и прилежание на саму себя». А.И. Солженицын категорически не приемлет то, что он называет «ошибками прошлого» [5]. Можно ли считать этот «анализ-призыв» и вернувшегося из эмиграции А.И. Солженицына планом по развалу СССР, как то считает ряд отечественных интеллектуалов от геополитики? Едва ли. Тем более, что он не первый, и не он единственный об этом говорил.

Некоторое время «Система» вроде бы пыталась спасаться сама, не особенно прислушиваясь к тому, что говорили какие-то там диссиденты, фрондирующие писатели и публицисты; ее «кормчие» следовали одним только им вéдомым курсом, который, как мы теперь знаем, привел в никуда [6]. Когда неумелыми (а возможно, наоборот, весьма умелыми и под конкретный интерес) действиями определенных сил и групп был разрушен политико-идеологический стержень и было вынуто «ядро» Империи – Россия, страна просто рухнула как карточный домик. «Благо» этому способствовало поведение правящего класса – парт/гос/хоз/номенклатуры, все более наглевшей и реально провоцировавшей рост теневой экономики, коррупции, погружая страну в состояние глубокого «застоя». Используя свою терминологию и в весьма жестких выражениях (что присуще этому автору вообще), но очень, точно эту ситуацию в одной из своих недавних статей описал А.И. Фурсов. Говоря, что еще при Л.И. Брежневе в стране, по сути, вырос теневой «СССР-2» (не просто теневая экономика, а именно теневой СССР, связанный как со своей теневой экономикой, так и с западным капиталом, его наднациональными структурами и даже спецслужбами), Андрей Ильич подчеркивает такой важный момент: в 1970-х гг. «тень» знала свое место, выжидая до поры до времени, еще только готовилась к прыжку во власть, собиралась с силами. Но при Горбачеве она уже заняла место «хозяина», практически уничтожив фасадный «СССР-1». Автор очень тонко замечает: «Реальный СССР в начале 1980-х годов напоминал галактическую империю из азимовской «Академии» (Foundation) – благополучный фасад при изъеденных внутренностях» [7].

Прав А.И. Фурсов и в том, что уже со второй половины 1970-х гг. партократы брежневского «призыва» и их преемники (еще более слабовольные и не сильные умом деятели) абсолютно не были адекватны той ситуации, которая складывалась в стране и в мире – когда началась глобальная перестройка капиталистической системы, связанная с НТР. Их опыт отражал главным образом прошлое, да и то через призму их догматического мышления, и потому становился основой грубейших ошибок, особенно во внешней политике. Неспособность Системы выдвинуть в руководство страны деятелей, адекватных внутриполитическим задачам 1980-х гг., могущих работать в режиме кризисного управления, и – главное! – в ситуации крупномасштабных мировых сдвигов, была, с точки зрения А.И. Фурсова, предопределена. Более того, в отличие от того же А.А. Зиновьева, считавшего «падение русского коммунизма» результатом предательства определенной части партийно-государственной элиты вкупе с прозападно настроенными силами в КГБ, не говоря уже о давно и неплохо чувствовавших себя внешнеторговых кланах, которые вели активную работу с Западом. Именно они-то вкупе и ослабляли Систему, благодаря им она теряла свой социальный «иммунитет», а это, как известно, бывает в смертельно больных, отходящих системах (в здоровых социальных «организмах» так не бывает). И потому, по А.И. Фурсову, перестройку надо выводить из социальной природы советского общества, «представлять ее «как результат суммации, наложения, волнового резонанса последствий разрешения системообразующих противоречий исторического коммунизма» [8], т.е. из изначальной ущербности «красного проекта». В итоге наша страна стала в ХХ в. «рекордсменом» по числу распадов: Россия дважды за семьдесят с небольшим лет – в 1917 и в 1991 гг. – распадалась на части. За весь XX век ни одну страну мира такая участь не постигала! Это уж точно.

В развитие темы заметим, что спасти «русской коммунизм», исходя из страстного желания реформировать СССР как альтернативу капитализму с целью не допустить ее возможного коллапса, что предполагало выход к новой геостратегии, пытались некоторые отечественные ученые и мыслители из числа истинных патриотов (их, правда, власть предержащие не воспринимали всерьез). Первым в этом ряду мы бы назвали П.Г. Кузнецова (1924–2000) – явление на небосклоне отечественной науки просто уникальное; человек, которого трудно с кем-то сравнить (а все потому, что это был крупнейший в стране специалист по системам целевого управления и планирования, один из наиболее ярких представителей подлинной научно-конструкторской элиты СССР, «посев» которой был сделан еще в сталинскую эпоху [12]. Непосредственно вопросами геополитики и/или геостратегии П.Г. Кузнецов не занимался. Но само его мышление и – главное – те конкретные проекты и разработки, которые он делал, имели геостратегическое измерение. К этому обязывало и положение, которое этот удивительный человек со временем все же занял в научной и управленческой элите СССР. «Система», хоть скрепя сердцем, терпела строптивого Побиска, поскольку он работал на интересы Державы, и самые умные с этим не могли не считаться. Он же сам мыслил вполне по-сталински, т.е. глобально и жестко, и это при том, что сам сталинский режим «прошелся» по его судьбе весьма сурово*. Хотя до сих пор многие страницы его биографии покрыты завесой секретности, но и того, что мы знаем об этом человеке, достаточно, чтобы по-хорошему удивиться. И возрадоваться… – тому, что такие люди в нашей стране были…

Говоря о специфике его диалектического мышления, Ю.В. Громыко подчеркивал, что «живое мышление Побиска Георгиевича обладало очень важным моментом – схватывать и конструировать целое. С другой стороны, Кузнецов всегда демонстрировал мышление, способное ставить и решать проблемы глобального развития страны в масштабах мирового целого. Здесь возникает очень важный вопрос: владел ли П.Г. Кузнецов способом мирового развития СССР, и как было устроено его мышление, которое было способно, во-первых, понимать это развитие, а во-вторых, его программировать. Поскольку мы находимся за границей распада СССР, то с точки зрения эволюции глобальной системы невольно возникают вопросы: почему развалился СССР? Что произошло с мировой системой после того, как СССР развалился? В этой связи Ю.В. Громыко делает важный вывод: если следовать логике П.Г. Кузнецова, то надо признать, что «СССР развалился в силу отсутствия программы нового социокультурного витка, который бы одновременно затрагивал и весь спектр геополитических и геокосмических трансформаций, важнейших научно-технических открытий, практико-технологических преобразований, социокультурных изменений жизнедеятельности населения, которые, безусловно, опираются на определенное мировоззрение. Необходимость подобной программы даже не рассматривалась представителями Политбюро, они не были к ней готовы, она не могла быть введена в их сознание» [13]. Казалось бы, у Власти был тогда шанс воспользоваться советами Мудреца. И тот, болея за «общее дело», был готов отдать всего себя, все свои знания и талант на дело вывода страны из того глубокого кризиса, в который она все больше и больше погружалась. Иначе говоря, именно такие ученые и интеллектуалы, как П.Г. Кузнецов и не он один (скажем, были и такие, как С.П. Никаноров), работали на создание Субъекта Стратегического действия (ССД), о котором неустанно пишет А.И. Фурсов. Но, увы, «Система» не очень-то желала превращаться в этот самый ССД!

Позволим здесь одно суждение общего порядка, обращаясь опять-таки к мнению А.И. Фурсова. В одной из своих работ он задается вопросом: что есть главное оружие ССД (любого ССД!) и в то же время необходимое условие его возникновения «в нужное время в нужном месте»? И отвечает: информация, понимаемая в широком смысле. Ведь только на ее основе может возникнуть организация с энергетическим (волевым) потенциалом, овеществляющим себя в истории. Информация, организованная определенным образом, т.е. ЗНАНИЕ и ПОНИМАНИЕ – и собственной страны, и Мира, и массовых социальных процессов; законов истории, тайного и явного управления социальными процессами – одним словом, того, как реально устроен Мир и как надо себя в нем вести. В этом плане, как подчеркивает А.И. Фурсов, в отличие от российских/советских «неудачников», И. Сталин был единственным из правителей нашей страны за последние двести лет, который ЗНАЛ и ПОНИМАЛ, кому противостоял и кто мог быть (и в итоге становился) тактическим или стратегическим союзником «Красной Империи», которую он строил и пестовал. К сожалению, после его смерти ситуация, особенно по мере все большей интеграции партийно-государственной верхушки Союза в капиталистическую систему и восприятия ею (де-факто) образа и жизни и ценностей западного мира, ухудшалась. Причем, перманентно. В 1970 – 1980-е же годы, когда наиболее пораженными «бациллами» западнизма изнутри и извне оказались две ключевые под-системы советского общества – защитная (КГБ) и когнитивная (наука), она стала почти катастрофической. По А.И. Фурсову: «Главное «орудие производства» ССД – психоисторическое оружие, совокупность идеальных (информационных, научно-образовательных и духовных) средств, посредством которых ССД направляет исторический процесс (или влияет на его направление), позитивно воздействуя на сознание, психику, духовную сферу в целом коллективов и индивидов» [14]. Но его-то в позднем СССР и не оказалось.

Видимо, это хорошо знали; или, если не знали, то чувствовали недруги нашей страны на Западе. Достаточно упомянуть хотя бы о «плане NSDD», инициированном в 1981 г. тогдашним руководителем ЦРУ У. Кейси и поддержанном президентом Рейганом. Этот план был призван обеспечить тайные наступательные операции против СССР. По сути, он стал тем рубиконом, перейдя который США перестали декларировать необходимость обеспечения мирного сосуществования со «Страной Советов», а вознамерились изменить саму советскую систему [15]. Но творили черное «перестроечное» дело все же свои… Они же потом сделали все, чтобы уйти от ответственности, обелив свои деяния. Если обратить взоры к недалекому прошлому нашей некогда Великой Страны, которое или преднамеренно «забыто», или просто подтасовано, нельзя не заметить очевидное: «Свинцовая глыба лжи о т.н. перестройке усилиями науки, разведки, политической мемуаристики уже разрушена. Интенсивно наращивается корпус литературы, из которой явствует, что 2485 суток горбачевских преобразований были завуалированным, утонченным и длительным насилием над Советским Союзом, спецоперацией «холодной войны». Общество в эти годы испытывало минуты, часы, недели и месяцы судорожного безумия под водительством предателей, подвергая себя самоуничтожению». Вот почему нам сегодня «требуется гигантское переосмысление и теоретического, и эмпирического материала, который в упомянутые годы преподносился народным массам как открытие» [16].

Нам нечего добавить к этим проникновенным строкам и очень точной фиксации последствий перестройки (точнее, настоящей «катастройки», если использовать язык того же А.А. Зиновьева). Именно после событий в СССР и (автоматически) во всей его обширной сфере влияния началась череда событий, которые ознаменовали вхождение мирового сообщества в полосу глубинной трансформации его структуры. Именно в это время начался новый (масштабный) территориальный передел мира, который длится по сей день, был подвергнут серьезнейшему испытанию на прочность весь Миропорядок, сложившийся в послевоенный период. Но на первом месте стоит именно распад Советского Союза и Pax Sovietica. И далеко не случайно. Ведь именно распад СССР вызвал серьезную дестабилизацию системы международных отношений, прежде всего на глобальном уровне с иррадиирующей по всем ниже расположенным «этажам» мировой иерархии.

Безусловно, ничто не вечно, и империи (имперские системы) – не исключение из этого универсального правила Жизни. Но, как показывает мировая практика, уходят они в небытие по-разному. То, что произошло в начале 1990-х гг. с некогда великой советской державой, укладывается в один из двух сценариев ухода империй с мировой арены, которые убедительно продемонстрировала политическая история XX века. Так, в одном случае происходит сознательный демонтаж: имперских структур власти и управления при регулирующей роли самой метрополии. В этих условиях имеет место более или менее безболезненная трансформация ранее единого политического «организма» в совокупность суверенных и квазисуверенных государств, с сохранением единого культурно-политического поля и дружеским или, по крайней мере, нейтральным отношением новых субъектов на мировой арене к бывшему имперскому Центру. Нечто подобное произошло, например, с Британской империей, «роспуск» которой начался еще в 1931 г. с принятием английским парламентом Вестминстерского статута, продолжался долгие десятилетия и относительно благополучно завершился с возникновением Британского содружества (ныне Содружества наций) [17]. В другом случае происходит стихийный самораспад имперских структур власти и управления, который неизбежно сопровождается рецессией, или сжатием политического пространства и инфранационализмом, т.е. фрагментацией этого пространства, рассыпанием его на фрагменты*. При таком варианте развития событий Центр неизбежно теряет контроль за ситуацией, возникают сложные внутренние конфликты между самоопределяющимися этносами и территориями, многие из которых вспоминают прецеденты былой государственности и взаимные обиды; возникают конфликты, которые быстро интернационализируются и затягиваются в узлы региональной напряженности. К примеру, мы помним из истории, сколько межгосударственных и межнациональных конфликтов породил нерегулируемый распад Австро-Венгерской и Оттоманской империй на исходе Первой мировой войны. Отголоски этих процессов до сих пор ощущают на себе Центральная, Юго-Восточная Европа (особенно Балканы, Ближний и Средний Восток).

Одна из геополитических аксиом гласит: если возникает ситуация, когда контроль некогда всесильной державы над каким-то «Большим политическим пространством» или значимым его сегментом слабеет, а то и вовсе прекращается (например, в результате «имперского перенапряжения» какой-либо великой державы), т.е. когда в этой зоне возникает своеобразный «силовой вакуум», то моментально к ней возникает интерес других держав, которые обладают необходимым потенциалом и возможностями для того, чтобы установить здесь свой контроль или, по крайней мере, попытаться это сделать. Таким образом, мы имеем дело со своеобразным законом «заполнения геополитической пустоты». Нечто подобное произошло с Советским Союзом и его колоссальной сферой влияния.

Продолжение следует.

 

Примечания и ссылки:
* В период 2000–2004 гг. он был начальником Экспертного управления Администрации Президента РФ, а в 2004–2005 гг. он – старший референт российского Главы государства. В научном отношении (в ряду прочего) стал широко известным благодаря своей концепции «административного рынка».

* Мы имеем в виду то обстоятельство, что данная работа А.Авторханова вышла в СССР (конкретно говоря, в Литве) еще в условиях перестройки, в 1990 г. и привлекла внимание широкой общественности.

* 19-тилетним фронтовиком П.Г. Кузнецов на 10 лет попал в лагеря (с 1943 по 1954 гг.), с 1954 по 1956 г. он – бессрочный ссыльный близ Красноярска. Полностью реабилитирован в марте 1956 г.

* Кстати сказать, в этой взаимосвязи рецессии и фрагментации проявляется действие одного из геополитических законов [18].

  1. См. об этом, например: Карцев Д. План Андропова – Путина: Как чекисты получили контроль над страной. 31 октября 2012 г. URL: http://voshod.ucoz.ua/ news/plan_andropova_putina_kak_chekisty_poluchili_kontrol_nad_stranoj/2013-01-05-2599
  2. Кеннан Дж.Ф. [1947] Истоки советского поведения. URL http://www. grinchevskiy.ru/1945-1990/istoki-sovetskogo-povedeniya.php Развивая свою мысль, Дж.Ф. Кеннан уточнял: «…будущее советской власти отнюдь не так безоблачно, как по русской привычке к самообману может показаться кремлевским правителям. То, что они могут удерживать власть, они уже продемонстрировали. Но им еще предстоит доказать, что они могут легко и спокойно передать ее другим. Однако тяжкое бремя их господства и превратности международной жизни заметно подточили силы и надежды великого народа, на котором покоится их власть. <…> Кто может поручиться за то, что лучи, все еще посылаемые Кремлем недовольным народам западного мира, не являются тем самым последним светом угасающей звезды? Доказать это нельзя. И опровергнуть тоже. Но остается надежда (и, по мнению автора этой статьи, довольно большая), что советская власть, как и капиталистический строй в ее понимании, несет в себе семена собственной гибели, и эти семена уже тронулись в рост. Совершенно очевидно, что в обозримом будущем вряд ли можно ожидать политического сближения между Соединенными Штатами и советским режимом. Соединенные Штаты и впредь должны видеть в Советском Союзе не партнера, а соперника на политической арене. <…> Но нельзя забывать и того, что Россия по сравнению с западным миром в целом все еще слабая страна, что советская политика отличается большой неуравновешенностью и что в советском обществе, возможно, кроются пороки, которые, в конечном счете, приведут к ослаблению его общего потенциала».
  3. См. Кордонский С. Реальный социализм: история, структура, парадоксы // Вопросы философию. – 1991. – № 4.
  4. См.: Авторханов А. Империя Кремля, Советский тип колониализма. – Вильнюс: Моск. общество избирателей и фирма INPA, 1990 (на рус. яз.).
  5. Писатель отмечал далее: «К сожалению, этот тираж «единонеделимства» 70 лет несла через свою нищету и беды и наша стойкая, достойная русская эмиграция. Да ведь для «единонеделимца» 1914 года – и Польша «наша»…, и никак «отдать» ее нельзя. Но кто возьмется настаивать на этом сегодня? Неужели Россия обеднилась от отделения Польши и Финляндии? Да только распрямилась. И так – еще больше распрямимся от давящего груза «средне-азиатского подбрюшья», столь же необдуманного завоевания Александра II, – лучше б эти силы он потратил на недостроенное здание своих реформ, на рождение подлинно народного земства» (Солженицын А.И. Как нам обустроить Россию? // Комсомольская правда. – 1990. – 18 сент.).
  6. О перестройке, ее истоках, общеполитических и геополитических последствиях, роли отдельных фигур (конкретных «деструкторов» СССР) и внешних сил (Запада и мировой «закулисы») к этому времени написано немало. И в нашей стране, и за рубежом. При этом даются весьма различные оценки, высказываются самые разные мнения, вплоть до диаметрально противоположных (см., например, наиболее интересные, с нашей точки зрения, работы: Обрежа В.В. применение Западом новейшего оружия массового уничтожения – причина гибели СССР и разрушения России. – М.: Изд-во «АлМи», 2006; Шевякин А. Как убили СССР. Величайшая геополитическая катастрофа. – М.: Яуза; ЭКСМО, 2011; Сидоров Г.А. Тайный проект Вождя, или Неосталинизм. – М.: Изд-во «Родович», 2012). Есть достаточно интересные и хорошо аргументированные конспирологические версии произошедшего с СССР в поздний период его существования и за порогом 1990-го года (см., например: Джемаль Г. Заговор модернизаторов // В его кн.: Освобождение ислама. – М: УММА., 2004. – С. 235-273). Но особенный интерес, хотя и одновременно и бурные споры вызвала и вызывает книга покойного ныне генерала К.П. Петрова, автора концепции общественной безопасности «Мертвая вода». Его двухтомный труд «Тайны управления человечеством, или Тайны глобали-зации» (в 2-х томах. – М.: НОУ «Академия управления», 2008) все еще не поль-зуется «расположением» российских властей.
  7. Фурсов А.И. Сталин и ветер истории. Исторический очерк. Статья первая // Завтра. – 2013. – № 6 (февр.). – С. 4.
  8. Фурсов А.И. Излом коммунизма (Размышление над книгой А.А. Зиновьева «Гибель русского коммунизма»…) // А.И. Фурсов. Вопросы борьбы в русской истории… – С. 11. См. также: С. 219, 222, 224.
  9. См.: См.: Todd Е. The Final Fall: An Essay on the Decomposition of the Soviet Sphere. – N.Y.: Karz Publishers, 1976; Carrere d’Encausse H/ L’Empire eclate: La revoke des nations en URSS. – P.: Flammarion, 1978; Collins R. Weberian Sociological Theory. – Cambridge: Cambridge University Press, 1986. – P. 186-209. Если говорить о P.Коллинзе, то он позднее вернулся к этой теме, опубликовав основательную статью в одном из ведущих американских журналов (см. ее русский перевод: Коллинз Р. Предсказание в макросоциологии: Случай советского коллапса // Время мира: Альманах. Вып. 1. Историческая макросоциология в XX веке / под ред. H.С. Розова. – Новосибирск: Изд-во НГУ, 2000. – С. 234-278).
  10. Струве П.Б. [1918]. Исторический смысл русской революции и национальные задачи // Из глубины: Сборник статей о русской революции… — М.: Изд-во МГУ, 1990. – С. 235.
  11. В одной из своих статей известный итальянский историк и культуролог, знаток русских дел В. Страда писал, что Великая Отечественная война – это, пожалуй, единственный «бесспорно славный момент советского периода», «высшая точка и конечный результат сталинской модернизации», обеспечившей СССР победу в борьбе с фашистской Германией. Но в той войне, которую с начала 1940-х гг. вел СССР, был все же не один, а сразу три момента – два позитивных и один негативный, а именно: 1) общая (с западными демократиями) борьба против «коричневой чумы» в рамках антигитлеровской коалиции (это позитивный фактор), 2) своя освободительная война, как в 1812 г., при освобождении от нашествия Наполеона (тоже позитивный фактор) и 3) не имеющая официального названия война, которую СССР вел в ущерб собственному народу для укрепления тоталитарного режима – как внутри страны, так и (в большей мере) территориально, т.е. «снаружи». По мнению В. Страды, вовлеченность СССР в военно-политические дела на европейском и азиатском ТВД в 1939 – 1945 г. – это совмещенность осво-бодительной и «поработительной» войн. Последнюю он определяет как «империал-революционную войну» в духе Троцкого. Почему так? Да потому что «начальная идея «мировой революции» в конце концов пережила историческую трансформацию в имперском смысле, не лишившись при этом интернационалистской коммунистической характеристики и после роспуска Коминтерна. Это придавало советскому (не «русскому») экспансионизму идеологическую псевдолегитимацию и обеспечивало ему политическую поддержку в мире в широком кругу компартий…, приписывая СССР универсализм, пусть и мистифицированный, какого досоветская и постсоветская Россия не имела и не могла иметь» (Страда В. После империи: старая и новая Россия // Вторая Навигация: Альманах. – Харьков: Права людини, 2010. – С. 12, 13 и др.). Полагаем, что итальянский автор в данном случае абсолютно прав.
  12. Об этом легендарном человеке, эрудите и крупном ученом см.: Побиск Кузнецов – генеральный конструктор сетей. URL: http://zarealie.narod.ru/a014. h1m
  13. Громыко Ю.В. Научно-философское наследие П.Г. Кузнецова и цели разви-тия страны. URL: http://www.larouchepub.com/mssian/events/2002/pobiskygro myko2.html
  14. Фурсов А.И. На пороге нового мира – есть ли субъект стратегического действия? Ч. 2. URL: http://oko-planet.su/first/164849-andrey-fursov-na-poroge-novogo-mira-est-li-subekt-strategicheskogo-deystviya.html). — С. 5.
  15. Соответствующая рабочая группа была создана в Вашингтоне в январе 1982 г. Говоря конкретно, «план NSDD» включал семь основных стратегических инициатив: 1) тайную финансовую, разведывательную и политическую поддержку польского движения «Солидарность»; 2) целенаправленную помощь афганским моджахедам, воюющим против советских войск: 3) кампанию по резкому сокращению притока валюты в СССР, реализуемую посредством: а) снижения по договоренности с Саудовской Аравией мировых цен на нефть и б) ограничения советского экспорта природного газа в Западную Европу (с этой целью позднее США сделали все, чтобы не допустить строительство газопровода «Уренгой-6»); 4) психологическую войну, направленную на возникновение синдромов страха, неуверенности, утраты ориентиров как у коммунистической власти, так и у населения СССР; 5) организацию блокады по доступу СССР к приобретению западных технологий; 6) массовую техническую дезинформацию, наносящую хозяйственный урон советской экономике; 7) поддержание через СОИ (стратегическую оборонную инициативу) высоких расходов СССР на оборону, истощавших его финансовую ресурсную базу (см. об этом подробнее: Технологии разрушения СССР. 10 мая 2012 г. Распад СССР – как это было. URL: http://vsemproble mam.net/Blog/raspad-SSSR-kak-eto-bylo.html)
  16. Враг у ворот // Завтра. – 2013. – № 15 (апр.). – С. 5.
  17. См.: Шреплер Х-А. Международные организации. Справочник. – М.: Междуна-родные отношения, 1995. – С. 255–259.
  18. Пожалуй, впервые этот закон в четкой форме сформулировала ученица и последовательница великого Ф. Ратцеля в США Элен Семпл. С некоторым уклоном в сторону социал-дарвинизма (что вообще было свойственно тому времени) она писала в одной из своих базовых работ: «В общем… любая разделенная на части или маргинальная область распространения людского сообщества вызывает вопрос о том, явилось ли это результатом захвата, расчленения и последующего национального или расового упадка. Это показывает, как привычный ход мыслей затеняет истину. Распространенность таких этнических островов и рифов, иногда едва различимых среди половодья окружающих населений, обусловлена тем фактом, что, когда территория распространения любой жизненной формы, расы или даже животного по какой-либо причине сокращается, она не просто уменьшается в размерах, но и распадается на отдельные фрагменты (выделено нами. – В.Р.)…» (Semple E. Influences of Geographic Environment. On the basis of Ratzel’s system of Antropogeography. – N.Y.: Holt and C°, 1911. – P. 164-165).