Не допустить войны
Владислав Шурыгин
Российский военный эксперт Владислав Шурыгин рассказывает, почему Украинская армия ведёт себя не по-боевому. Российская интервенция практически не встретила сопротивления в Автономной республике Крым — украинские части ничего не предприняли против вторжения. В настоящее время вооружёенные силы Украины находятся в боевом контакте с экстремистскими группировками, захватившими ряд городов в Донбассе и выступающими за аннексию региона Россией. Несмотря на то, что действия сепаратистов уже давно относятся к прямому терроризму: происходят этнические чистки, похищения и массовые убийства — военные Украины не спешат на помощь своим гражданам. Шурыгин излагает причины, по которым украинцы имеют странную армию.
– Что осталось у Украины после Беловежского соглашения, что она имела для создания своих вооружённых сил?
– Безусловно, что Украинская армия в 1991 году — жирный кусок от советской военной системы. На тот момент существовало чёткое понятие: самая новая техника и вооружение сначала шли в Группу войск в Германии, а потом во внешние округа: Белорусский, Киевский, Прикарпатский и Одесский. Как видим, три из четырёх округов располагались на территории Украины. Соответственно ей достались самые лакомые группировки: с современной техникой, с очень высоким боевым потенциалом. Всё это, в том числе и ядерное оружие, — от него достаточно долго избавлялись под давлением американцев — было Украиной унаследовано. Но проблема в том, что Украина, изначально опрокинувшись в экономическое пике, начала жить за счёт разбазаривания советского наследства. Причём во всех областях — военный сектор не исключение. После Беловежского соглашения Украина превратилась в крупнейшую серую зону торговли вооружением. Львиная доля вооружения уходила по серым схемам — официально Украина мало продавала; но при этом вся Африка сражалась советским оружием, купленным у Незалежной. Даже знаменитый фильм «Оружейный барон» неспроста сделан на украинской военной базе — так оно и было.
– Та самая захватывающая картина, с продажей целых ангаров самолётов и танков, что с Николсом Кейджем в главной роли?
– Да, она.
– Ну а военно-промышленный комплекс?
– Параллельно ВПК влачил чрезвычайно жалкое существование; почти все заводы закрылись, кое-какие гиганты уцелели, например, запорожские или днепровские предприятия, что занимались военной техникой, в основном, за счёт российских заказов. Все остальные, тот же Харьковский машиностроительный завод имени Малышева, на котором делали танки, превратились в полу-руины и перешли на производство штучного вооружения. Серийного ничего не было — деградация. За 23 года громадный ВПК просто обветшал и начал рассыпаться, как пограничные Башни в кинофильме «Обитаемый остров».
Все части украинской армии, техника и вооружение стянуты на Восток. Группировка, усиленная спецназом СБУ и Внутренних войск, насчитывает 30-35 тысяч
– Армия Украины — как её охарактеризовать?
– На данный момент страна обладает на бумаге большим потенциалом — в реальности её настоящий потенциал чрезвычайно низкий. Плюс стоит отметить, что там приключился казус: когда при Ющенко Армия Украины насчитывала порядка 300 тысяч человек, было принято решение о перестройке её под натовские стандарты, для вступления в Североатлантический альянс. Что сделали? Сократили до натовского уровня, почти в три раза, до 140-160 тысяч. Янукович, который сменил Ющенко, принял решение не идти в НАТО; процесс был остановлен, армию обещали вернуть в старое состояние. В итоге ею никто так и не занялся. К 2014 году возникла драматическая ситуация: Украина, будучи достаточно крупным европейским государством, осталась де-факто без полноценных вооружённых сил.
– Возможно, есть всё-таки боеспособные части спецназа?
– Нет, речь обо всей армии. Редкие части спецназа выполняют узкие и специфические задачи и не делают погоды. И претворять их в жизнь имеет смысл, когда они — часть больших армейских структур. Но когда они сами по себе подготовлены, а все остальные небоеготовные, это бессмысленно: такие части ничего не сдержат. Имея элитные подразделения спецназа (неплохо подготовлена аэромобильная и десантная бригады), украинская армия, как структура, производит жалкое впечатление; а воюют не отдельные части, а вся система.
– Некоторые украинские политики гордятся опытом командировки подразделений Украинской армии в Ирак.
– Неграмотный человек волен гордиться собственной глупостью. Дилетантство украинских военных экспертов в том и заключается, что участие в полицейской операции и оккупации им видится как некий уникальный боевой опыт, где получились сплочённые части. В реальности — всё это ерунда, причём полная: в составе войск Коалиции в Ираке украинцы тащили свою второстепенную задачу: держали небольшой сектор, занимаясь исключительно патрулированием местности. Такой опыт никак не переносится на современную систему войны и понятие военного дела.
– Загадочная позиция Украины по потери Крыма связана с нерешительностью Рады и командования вооружёнными силами, или низким духом личного состава?
– Там сошлись несколько факторов. Первый — абсолютная внезапность и неожиданность. Украинская армия могла дёрнуться, скорее всего, была поднята по тревоге, если бы неожиданно не оказалась блокированной в собственном расположении. Вокруг украинских частей находились вооружённые люди, и, соответственно, перспективы активности для себя были понятны украинцам. Второй — слабая поддержка среди населения Крыма. Что и деморализовало украинскую сторону. Третий — деморализация властей. Пока в Киеве делились портфели, выяснялись отношения, всем было плевать на тех 18 тысяч военных, брошенных в Крыму. Стечение обстоятельств привело к тому, что достаточно большая группировка оказалась деструктурированной в пыль.
– А чтобы произошло, теоретически, если бы Украина наскребла какие-то танки, бросила их в Крым?
– Украина не могла так сделать. Когда украинцы начали стаскивать к полуострову части, Крым уже был наш и прочно контролировался. Военная авантюра, теоретическая, закончилась бы в районе Перекопа. Наступать по пустынной местности, на узком перешейке, против российской группировки было безумием. Кому-то в Киеве хватило ума-разума не устраивать себе кровавую баню.
– Мы ещё поговорим про Украину. С августовской войны в Южной Осетии, что-то происходило с Российской армией?
– Изменений масса: поначалу — громадное падение боевого потенциала при Анатолии Сердюкове; необдуманные сокращения; армия оказалась на грани полураспада. С приходом Сергея Шойгу на пост министра обороны были проведены мероприятия по оздоровлению армии. Отменили ряд преступных и идиотских приказов, распоряжений и директив, восстановлены определённые структуры. Например, главное советское и российское ноу-хау — система боевого управления, которая традиционно вытаскивала на себе все остальные недостатки. В итоге к настоящим событиям армия подошла, я не скажу, что на пике могущества, но как энергичная, сложившаяся и высоко мотивированная военная структура. С учётом того, что с каждым годом ВС РФ получают всё больше техники, они превращаются в современную армию с новыми средствами разведки, локационными средствами борьбы и т.д. Целая серия учений за последние полтора года приучила войска к тому, что они постоянно двигаются, занимаются ремонтом и восстановлением техники, и как результат: привычной картинки обочин дорог, забитых сломанной техникой, мы в Крыму не увидели. Пока мы, конечно, не передовая армия — до этого момента ещё лет пять-шесть, но с потенциалом 21 века.
Вячеслав Шурыгин считает, что «ополченцы Донбасса» — это сложный конгломерат разных боевых групп, которые ещё предстоит сплотить в единую силу.
– Если Крым война обошла, то в Донбассе ею запахло. Если оперировать цифрами — сколько боеспособных войск там по силам сконцентрировать Украине?
– Сегодня это и сделано — все части, техника и вооружение стянуты на Восток. Группировка, усиленная спецназом СБУ и Внутренних войск, насчитывает 30-35 тысяч, которые разделены на две части. Их задачи: первая — прикрытие границ от вторжения России, и вторая — усмирение тех, кого называют сепаратистами. Все силы, собранные Украиной, — это разношёрстная группировка, которую командиры лихорадочно пытаются сформировать в более-менее боеспособное соединение, но испытывают недостаток буквально во всём. Если конкретно: в технике, вооружении, горюче-смазочных материалах, особенно — в средствах разведки и современных средствах связи. Армия Украины больше всего напоминает то, что было у Саддама Хусейна перед второй войной в Заливе.
– Говорят о возможности российского-украинской войны. Чего ожидать от России?
– Вы, знаете, мне не очень хочется это обсуждать, потому что, в принципе, исследовать перспективы войны между Россией и Украиной лично у меня нет особого желания. Я уже сравнил потенциалы двух стран, и играть дальше в конспирологию нет смысла. Главная задача — не допустить войны. Очевидно, что неуверенность украинцев, которые топчутся вокруг Славянска, связана, прежде всего, с осознанием той огромной разницы в боевых потенциалах, которая существует. И разница гарантирует от столкновения между Россией и Украиной. Но если Восток Украины попадёт под карательную машину, то у России не получится остаться в стороне. Безусловно, после Крыма Украинская армия более зла, более мотивирована, но разница в состоянии войск играет свою роль.
– С военной точки зрения, что собой представляют федералисты в Донбассе?
– Как я вижу из картинок в сет, это группы людей, среди которых доминируют ветераны вооружённых сил и боевых действий, это люди разного возраста, есть и участники войны Афганистане (в Украине это фактор). Многие имеют советское воспитание и ориентацию. И есть волонтёры, которые не удовлетворены той жизнью, которая сложилась. В целом — сложный конгломерат разных боевых групп, которые ещё предстоит сплотить в единую силу. Я думаю — процесс притирания уже проходит. Поначалу-то были разрозненные отряды самообороны, сформированные по принципу личных связей и отношений.
– В России много истерик по поводу «Правого сектора», мол, из его активистов готовят диверсионные группы. Как вы думаете, они могут что-то радикальное провести на границе?
– «Правый сектор» пригоден для диверсионной работы; под руководством СБУ обучаются их группы. Что-то провернуть с российскими пограничниками они неспособны, их возможности — действие у себя в тылу: проводить психологические операции, заниматься разведкой.
– Если Украина наконец-то перейдёт от вялых рейдов на пародийные блокпосты, где развернутся основные бои?
– Либо Славянск, либо Краматорск: города ключевые, находятся на пути к Донецку. Украинцы попытаются сбить блокпосты, войти в город и провести быструю ликвидацию, штурмуя захваченные здания, нейтрализуя тех, кого они называют мятежниками. Без этого ничего не будет. В прошлый раз у них это не получилось, будут готовить что-то новое.
bestinterview.info 4.05.2014
