Точка невозврата пройдена
Александр Дугин
В конце апреля в Москве состоялась конференция «Россия и Запад — новая «холодная война»: генезис и перспективы». В рамках конференции обсуждались вопросы будущего отношений России и Запада на фоне конфликта на Украине, нахождения ценностных и геополитических альтернатив американской гегемонии, возможности и принципы существования многополярного мира, нынешнее охлаждение отношение между Россией и Западом, а также вопрос о том, какова же патриотическая перспектива во внутренней политике России.
В мероприятии приняли участие депутаты Государственной Думы РФ, учёные МГУ и других московских ВУЗов, представители академических институтов РАН, эксперты, политологи, общественные и политические деятели, представители иностранных посольств и государственных ведомств РФ.
В рамках конференции участниками была принята резолюция, посвящённая новому устройству международных отношений и месту России в меняющемся мире, условно обозначены зоны ответственности России и перспективы "новой холодной войны". Одно из главнейших мест в обсуждении занимал вопрос поиска и обоснования новой идеологии, способной действительно объединить всё российское общество вне зависимости от национальности, вероисповедания, социального положения и возраста. Пожалуй, самым ярким выступлением стал доклад российского философа, политолога и социолога Александра Дугина, представившего осмысленный и глубокий взгляд на нынешнее и будущее существование России и Русского мира.
Ситуация, в которой мы находимся после воссоединения с Крымом, ставит Россию в режим жёсткой конфронтации с США и НАТО. Это факт от которого не уйти. Бессмысленно отрицать, что речь уже идёт о Холодной войне на грани не Холодной.
Другой вопрос: сколько это продлится? Является ли этот элемент эпизодом нашей новейшей истории аналогичный эпизодам с Южной Осетией, Абхазией, второй Чеченской кампанией? С теми моментами, когда в отношениях между Россией и Западом назревали жёсткие противостояния, которые, при этом, всякий раз оканчивались новым равновесием. Является ли украинский кризис эпизодической, очень напряжённой и опасной, но всё-таки просто стадией развития отношений с Западом, или же это необратимый момент, и мы больше никогда не будем такими, как были вчера?
Многое говорит о том, что после воссоединения с Крымом точка невозврата уже пройдена. И сейчас мы находимся в самом сердце жёсткой геополитической цивилизационной исторической конфронтации России и США во главе со всем Евроатлантическим сообществом. В перспективе перед нами стоит вопрос политического самоопределения Юго-Востока, а далее судьба остатка Украины, которая вообще не имеет никакого удовлетворяющего всех решения. Либо одна, либо другая, либо третья сторона укрепит свои геополитические позиции, фундаментально ослабив остальных настолько, что мириться с этим будет невозможно ни одной из участвующих сторон.
Скорее всего, всех нас ждёт бытие в конфронтации. Не форс-мажор, когда напрягшись, мобилизовав прессу, военных, политику, экономику можно пройти сложный период и снова вернуться к прежней модели. Ничего прежнего больше не будет. Именно сейчас точка невозврата во внешней политике и внутренней политике пройдена. Россия с Крымом – это другая страна, ведь изменение географических границ любого государства всегда на всём протяжении истории меняет политическое содержание этой страны. И в эту ситуацию мы вступили невозвратно.
Теперь для того, чтобы адекватно оценивать то, где мы находимся, нам жизненно необходим переход от эмоционального патриотизма к интеллектуальному. Первый находится в России на должном уровне, существует полная консолидация общества, средств массовой информации и верхушки власти. Но параллельно с этим необходимым уровнем эмоционального патриотизма, который мы повсюду видим, у нас фундаментально отстаёт патриотизм интеллектуальный. Пытаясь сформулировать основы своего патриотического мировоззрения, многие начинают откровенно «плавать». И, к сожалению, это не случайно: последние двадцать три года доминирующей моделью парадигмы осмысления всех процессов в экономике, политике, истории, обществе и культуре являлся либерализм. Он настолько вошёл в наше общество, что сегодня является операционной системой, и мы не осознаём, что все мы либералы и мыслим в этой категории.
Мы говорим слова «права человека», и любой скажет «конечно, да, мы за права человека». Мы говорим «гражданское общество», и все мы его приветствуем. Но почему мы за гражданское общество? Почему это как само собой разумеющееся? Всё это идеологические тезисы из контекста либерального мировоззрения, и связано это с тем, что гражданское общество – это общество антиполитическое и антипатриотическое. Права человека противопоставлены правам народа и правам индивидуума. Всё это продукты евроатлантической цивилизации, навязанные нам, как само собой разумеющиеся модели.
Мы не можем защищать интересы России как самостоятельного субъекта мировой истории и, в то же время, оставаться в рамках либеральной парадигмы, навязанной нам Западом, и скрашенной эмоциональным патриотизмом. Это концептуальный тупик. В таких условиях мы не сможем говорить ни о чём. Все мы сегодня видим, что западные страны не соблюдают свои собственные установки и обвиняем их в двойных стандартах. Но это незначительно и не основательно. Ведь те, кто устанавливает правила, может их поменять. Наша попытка представить Россию, как демократическую либеральную цивилизацию, противопоставленную западным, действующим по одномерным стандартам, пропагандистски выглядит хорошо, но на самом деле это несерьёзно. Нас убеждают, но этот аргумент заканчивается ровно там, где заканчивается приём наших средств массовой информации. Стоит их отключить и этот аргумент исчезает. А уж на Западе это тем более не аргумент, ведь Запад прекрасно понимает, что такое либеральные ценности и как их надо использовать.
Мы постоянно пытаемся перенять у противника его язык. До какой-то степени это сгодится – на эмоциональном уровне. Но это деструктивное направление. Сегодня необходимо поднимать патриотизм на уровень интеллектуального учения, концептуальной парадигмы. Абсолютно все привычные нам, благодаря двадцати трём
годам либеральной диктатуры и семидесяти коммунистическим годам, идеи, которыми оперируют коммунисты и либералы – всё это на самом деле очень небольшой концептуальный набор из тех ценностей, которыми может оперировать общество. Но они в нас очень глубоко.
Бороться с вызовами Запада, опираясь на эти частичные фрагментарные элементы западной же идеологии модерна, в долгой перспективе невозможно. Одноразовая акция – собраться и пропиарить то, что американцы не соблюдают свои собственные ценности – можно, но это не годится для долгосрочной стратегии в конфронтации, в которой мы уже находимся. Мы не свободны выбирать: находится в этой конфронтации или нет. Мы на неё обречены и, следовательно, обречены на переход к интеллектуальному патриотизму.
А интеллектуальный патриотизм позволит нам осмыслить то, что происходит сейчас и то, что уже произошло после воссоединения с Крымом. За последние двадцать три года Россия прошла три стадии. С 1991-го по 1999-2000 года – это была «колония-Россия». Мы отказалась от своей субъектности, на место двуполярного мира пришёл однополярный, и наша страна стала просто придатком западного мира, его продолжением с внешним идеологическим, концептуальным, политическим и стратегическим управлением.
Феномен Путина был связан с тем, что он решил бросить вызов этому статус-кво и превратить Россию из «колонии-России» в «корпорацию-Россия». Это означало признание правомочности однополярного мира, признание правил, по которым работает всё человечество под эгидой США, но при этом отстаивание по таким правилам максимально выгодных национальных интересов и условий. Путин хотел ввести «корпорацию-Россия» в клуб правителей этого мира. Он не бросал вызовы ни либеральной экономике, ни демократическим процедурам, ни идеологии прав человека, ни свободному рынку. Всё, что делал Путин с 2000-го по 2012-й год укладывается в эту модель: играть по правилам, устанавливаемым США, но в интересах России. Это не «колония-Россия», это Россия как конкурент, как участник мирового рынка, как некая мега-корпорация, которая настаивает на собственных интересах, выгоде, прибыли, оптимизации, но по правилам, которые диктуем не мы.
«Корпорация-Россия» представляла собой формулу Путина 2000-2012 гг. = либерализм + патриотизм. Путин совершенно искренен, говоря, что он либерал. Точно так же, как когда говорит, что он патриот. Вот она – «корпорация-Россия». И на самом деле, она чрезвычайно удалась Владимиру Владимировичу Путину на первых двух сроках его правления. Из колонии мы превратились в самостоятельного конкурента глобальной экономической системы; мы продавали свои газ и нефть туда, куда хотели; мы отстаивали свои интересы; мы настаивали на том, что позиция и ликбез России рос неуклонно и наша страна серьёзный и основательный конкурент.
Если бы эта ситуация могла сохраняться, думаю Путин признал бы «корпорацию-Россия» в качестве оптимальной модели парадигмы дальнейшего развития. Но нас из этой ситуации конфронтации по правилам рыночной конкуренции, признания общих правил выпинали. Американцы, осуществив в Киеве государственный переворот и приведя неонацистскую хунту к власти, на самом деле совершили не что иное, как демонтаж «корпорации-Россия». Нам показали, что если мы играем по их правилам, то они в любой
момент могут их изменить, и, несмотря на любые переговоры, в одностороннем порядке решить за нас судьбу нашей безопасности или организовать зону нашей ответственности так, как считают нужным.
Бросив этот вызов Киеву Запад просто сказал: всё, «корпорация-Россия» закончена. Либо вы сейчас скатываетесь в «колонию-Россия», признавая легитимность наших прав, либо (но Путину не оставляли выбора) вы должны отказаться от «корпорации-Россия». Они сделали этот ход. За этим последовал ответ Крыма. А после мобилизация нашего общества в битве за юго-восток Украины и за обеспечение его политической субъектности. Всё это означает, что, столкнувшись с этой ситуацией, мы больше не являемся «корпорацией-Россия», тем более мы не является «колонией-Россия». Кто же мы теперь? Мы «цивилизация-Россия», сказал Путин. Цивилизация, которая является самостоятельным мировым игроком. У нас есть своя зона ответственности. Она не распространяется на Венесуэлу, Мексику и Кубу, но она точно распространяется на всё постсоветское пространство.
При всём этом декларировать можно всё, что угодно, но приходит момент, когда в любом случае блефу с картами приходит конец, и надо их сбрасывать. Можно долго держать poker face и Путин держал его до предела во время всей Олимпиады. Но потом карты были сброшены, и Крым стал наш без единого выстрела. Без конфликта с Киевом, без Третьей мировой войны. Чистый выигрыш. «Цивилизация-Россия» оплатила первый счёт.
Но как только мы его оплатили, эти счета стали поступать бесконечным потоком. Теперь мы должны оплачивать воду в Крыму, мы должны оплачивать военные действия на Юго-Востоке. И мы будем оплачивать это своими жизнями, своими деньгами, своим имиджем, напряжением своей внутренней ситуации. Мы просто не можем дальше не оплачивать эти счета, и сколько ещё счетов! Одно дело – рассматривать Европу как конкурента, союзника или экономического партнёра, а другое – стать вопреки, бросить вызов проамериканским элитам, которые, как выразился Путин на Прямой линии, управляют Европой. Выходит нам выставят ещё счёт по Европе, и это будет очень трудный счёт. В этом состоянии мы с ними не договоримся. Для того чтобы у России была та Европа, которая её устраивает, нам надо осуществить там европейскую консервативную революцию, о чём также говорил Путин. Без этого не будет ничего. Мы будем окружены. Стратегия ставится на кон.
При всём этом, наша власть, совершившая прекрасные, героические действия и продолжающая держать линию обороны, по-моему, всё же рассматривает ситуацию, как продолжение победоносной Олимпиады. Мы можем выиграть спорт, мы можем выиграть Крым, но затем – конец этому замечательному внутреннему эмоциональному подъёму. Дальше начинается тяжёлая борьба за то, чтобы отстоять субъектность цивилизации перед лицом колоссальных вызовов, объёма, глубины и системной серьёзности, которых наше общество точно ещё не осознаёт. По-моему, его не осознают и наши власти.
Сейчас время, когда меняются роли, функции, статусы. Вчера был инакомыслящим – сегодня враг. Вчера был представителем отличной или даже мажоритарной точки зрения, сегодня – предатель. И об этом уже нельзя не говорить. Меняется принципиальный параметр парадигмы. Жить в «новой Холодной войне», которая может превратиться в Третью мировую, совсем другое, нежели жить в конкуренции «корпорации-Россия».
Отстаивать наши монополии и интересы тоже требовало колоссального мужества, но это совершенно другое, чем быть в «цивилизации-Россия».
Бытие в войне – вот, что нам предстоит. Мы, русские люди, очень мирные. Мы совсем не любим мыслить конфликтно. Мы мягкий, спокойный, уравновешенный народ, но мирного, спокойного, размеренного бытия больше у нас просто нет. Нас бросили в войну. И интеллектуальный патриотизм сейчас является именно тем, что нам необходимо. Это касается элиты, сознания наших политических руководителей, нашей образовательной и информационной системы. Ситуация будет идти по нарастающей, и этот конфликт не имеет никаких шансов кончиться мирно.
Завтра 24.05.2014
