Страсти по экспертизе
Георгий Малинецкий
Произошло то, что должно было произойти. Российский научный фонд (РНФ) подвёл итоги конкурса научных проектов. Было поддержано 876 проектов грантами до 5 млн. рублей/год. Это существенно больше, чем размер грантов, предоставляемых Российским фондом фундаментальных исследований (РФФИ) и Российским гуманитарным научным фондом (РГНФ). В 2013 году в первом фонде было поддержано 8520 исследовательских проектов (средний размер гранта 460 тыс. рублей), во втором – 1497 проектов (при среднем размере 528 тыс. рублей). Поскольку грантов в РНФ гораздо меньше, чем в РФФИ и в РГНФ, то обиженных, естественно, оказалось больше. И конечно, возникает вечный вопрос: «А судьи кто?» и масса претензий к экспертизе. Их то и стоит обсудить.
Действительно, некоторые несообразности бросаются в глаза. Во-первых, это те средства, которые РНФ выделяет на научные проекты. В нашей стране существует ряд федеральных целевых программ (ФЦП), направленных на решение крупных социально-экономических проблем России. В смете этих программ были предусмотрены целевые расходы на их научную поддержку и сопровождение. Во многих случаях успех ФЦП зависит от того, насколько точно и объективно удалось оценить, спрогнозировать, рассчитать – от науки. Эти средства и были направлены в РНФ, у которого критерии совсем другие – научная новизна, цитируемость, актуальность (ценностная ориентация в отличие от целевой). Но, согласитесь, если в ФЦП речь идёт о развитии Дальнего Востока и надо привлекать геологов для поиска новых месторождений в регионе, а РНФ на эти деньги проведёт исследование черных дыр и далеких галактик, то для исполнителей целевых программ это будет слабым утешением.
Во-вторых, необходимым условием участия в конкурсе РНФ является набор публикаций упомянутых в иностранных базах данных Scopus и Web 2.0. Это можно объяснить только острым комплексом национальной неполноценности создателей РНФ. В их системе координат десять посредственных публикаций на английском языке могут «стоить» больше, чем одна выдающаяся пионерская работа на русском в журнале, не вошедшем в Scopus. Подобные критерии ориентируют российских учёных на создание информационного шума, изучение английского языка и обесценивают отечественные научные издания.
В-третьих, неочевиден список поддержанных проектов. Например, в нём есть только один проект по философии из Москвы, в то время как здесь навскидку можно указать несколько научных школ мирового уровня, которые тоже подавали проекты … Странно видеть среди руководителей проектов государственных деятелей, у которых, на первый взгляд, основное время и силы должны уходить на служение отечеству на государственной ниве, а не на собственное научное творчество …
В-четвертых, экспертиза в РНФ кардинально отличается от того, что есть в РФФИ. В последнем фонде эксперт отвечает на вопросы, рассматривает проект целиком и знает, какую оценку он поставил данной заявке. В РНФ, напротив, специалисты ставят крестики и нолики, не понимая что с этими значками будут делать дальше, и как они повлияют на общую оценку. Это напоминает притчу о шести слепцах, ощупывающих слона, чтобы составить представление о животном, или наш пресловутый Единый государственный экзамен (ЕГЭ). Там тоже после экзамена выпускники получают лист с крестиками против засчитанных заданий, однако не получают ни самих заданий, ни правильных ответов…
Как же быть? Альтернативу предлагают многие авторы газеты «Троицкий вариант». Их идея очень проста. Это, во-первых, независимая международная экспертиза (какой объективности можно ждать от отечественных экспертов, которые, конечно, поддержат «своих»?). Во-вторых, усиление конкурентных начал и «перевод науки на гранты». В-третьих, ликвидация координирующих научных структур, сдерживающих конкуренцию и «не пускающих молодых» к бюджетному пирогу. При этом одни предлагают финансировать 1000 лабораторий в стране, махнув рукой на всё остальное. Другие, как академик Е.П.Велихов, сравнивает Академию с ГУЛАГОМ и полагают, что нужно множество «институтов-корпораций», которые без неё вполне могут обойтись.
Под этими лозунгами создали «Роснано», «Сколково», «Российскую венчурную компанию» (РВК), у РАН в 2013 году отняли институты и превратили её в «клуб учёных», и организовали Федеральное агентство научных организаций (ФАНО). Однако успехи этих новаций представляются более, чем скромными самым разным людям – от исследователей до аудиторов Счётной палаты. Видимо, дело в том, что предлагаемые лекарства гораздо хуже самой болезни.
Наука выполняет экспертную, прогнозную, экономическую, военную и имиджевую функции. Руководители отечественной науки, начиная от министра гайдаровского правительства Б.Н.Салтыкова и кончая нынешними А.А.Фурсенко и Д.В.Ливановым, делают акцент на последней функции и мыслят отечественную науку как часть международного рынка. И действительно, Россия участвует в международных научных проектах на вторых-третьих ролях, а отечественных исследователей используют всё чаще «на подхвате» в лабораториях стран-лидеров. И тогда, наверно, эксперты-иностранцы уместны – выявят перспективные идеи, технологии и лаборатории и куда-нибудь пристроят.
Однако ситуация изменилась. Вызов новой индустриализации России встал в полный рост. От «гайдаровского императива» («Всё, что надо будет, купим») во многих отраслях нашей страны придётся быстро перейти к стратегии РДС («Россия делает сама»). И наука, выбор лучших решений, путей «обогнать, не догоняя», может в этом очень помочь.
Что касается «независимости» зарубежных экспертов – она весьма относительна. Подавляющее большинство из них жёстко связано со своими фондами, грантами, с корпорациями, заказы которых они выполняют, со своим профессиональным сообществом и государствами. Последние очень чётко отслеживают национальные интересы, которые порой противоречат нашим.
В подтверждение тому можно вспомнить Нобелевского лауреата Дж. Уотсона, упоминающегося в школьных учебниках биологии. Он был отлучён от всех фондов, грантов и прочих бонусов за «неполиткорректное» заявление о том, что, судя по его исследованиям, представители некоторых наций лучше справляются с определёнными видами деятельности. Но если кто-то лучше, то кто-то хуже …
Другого Нобелевского лауреата, выдающегося физика Ричарда Фейнмана, во время поездки в Бразилию попросили ознакомиться с физическим образованием в этой стране и дать свои рекомендации. Р.Фейнман вник, дал разгромный отзыв, начал объяснять, что и как следует изменить … но сотрудники госдепартамента тут же посоветовали ему не усердствовать и не пытаться превратить Бразилию в великую державу.
Наверно можно вспомнить и успехи зарубежных тренеров, добившихся прекрасных результатов в развитии отечественного футбола …
В одной из миниатюр Аркадия Райкина герой восклицал: «Кое что надо делать самому даже при наличии здорового коллектива». Если мы вспомнили о национальных интересах, то экспертизу придётся иметь свою и «Карту российской науки» придётся делать самим, не рассчитывая на помощь иностранцев (как сейчас делает Министерство образования и науки …).
Организация хорошей экспертизы – особенно в областях, касающихся национальной безопасности, а таких областей очень много – дело нелёгкое. Надо создавать эффективную работающую обратную связь между заявками, проектами, оценками экспертов и полученными результатами. И экспертам надо рассказывать, оправдались ли их ожидания (а при необходимости менять их), и с исполнителями работать. «Срочным распилом денег», которые почему-то приходят в последний момент даже при выполнении особо важных проектов, тут не обойтись. Наши чиновники пытаются вновь и вновь «избавиться от человеческого фактора», вводя критерии, показатели, выпуская многочисленные инструкции. Но все это вторично. Первичными являются компетентные, ответственные люди, осознающие важность экспертной работы, понимающие, что цена ошибки тут может быть очень высокой. Этих людей надо искать и выращивать в российском научном сообществе.
Организация серьёзной научной комплексной экспертизы всех исследовательских проектов законом, принятым в сентябре 2013 года и уставом, утверждённым Правительством в июне 2014 года, возложена на Российскую академию наук. Правда, пока средств на эту деятельность не выделено и место для результатов такой экспертизы в контуре государственного управления пока не определено. Но закон есть закон – его надо выполнять. Так что, видимо, со временем это появится.
В идеях многих авторов «Троицкого варианта» всё перелопатить в российской науке и начать заново, виден подростковое нетерпение и максимализм и недоверие к «взрослым», которые руководят наукой сейчас и делали это раньше. Вот разрушим Советский Союз и заживём! Перебьёмся 500 дней зато станем Европой и построим настоящий капитализм! Развалим Академию наук и сразу процветут науки и ремёсла!
По счастью, снести удалось не всё. Но результаты уже произведённых разрушений странным образом не принесли желанных плодов. Наверно, гайдарам от российской науки пора сделать выводы, что застарелые проблемы не имеют быстрых, лёгких решений, а требуют длительной, продуманной, систематической работы, коллективных усилий и верного направления производимых перемен.
Последнее особенно важно. Более года назад создали ФАНО, чтобы присматривать за имуществом академических организаций. Оно, как водится, начало требовать справки, отчёты, доклады. Учёные прикинули, что даже если ответ на каждую бумагу, присылаемую в ФАНО вверенные ему научные организации будут давать ответ на одной странице, то за год при набранных сейчас темпах вырастет гора бумаги в 100 тысяч страниц. И, наверно, кто-то их всё же читает, подшивает, осмысливает. И это сейчас, когда ФАНО сформировано (по числу чиновников) только наполовину. Что же будет тогда, когда оно заработает на полную мощь?! Это было целью реформы Медведева – Голодец _ Ливанова, в рамках которых имущество было отобрано у государственных академий и передано в ФАНО?!
Первый директор Института прикладной математики, который внёс огромный вклад в ядерный и космический проекты СССР, академик М.В.Келдыш говорил, что черепаха обгонит Ахиллеса, если она будет двигаться в правильном направлении, а он в неправильном. Поэтому о направлении желаемых перемен стоит очень хорошо подумать прежде, чем браться за их воплощение.
Один из основоположников современной социологии – Карл Маркс – считал, что нельзя жить в обществе и быть свободным от него. Это кажущееся очевидным утверждением, вероятно, относится и к экспертизе научных проектов. Кумовство, мздоимство, следование корпоративным интересам в ущерб государственным, неэффективность, забюрократизированность, косность, – типичный набор пороков, который во многих случаях демонстрирует наш госаппарат. По разным оценкам сейчас исполняется от 5 до 30% решений, принимаемых Президентом РФ. Наверно, это не очень много … Трудно ожидать, что в этом случае именно экспертиза окажется счастливым исключением из общего правила, будет более «белой и пушистой», чем всё остальное.
Поэтому, наверно, надо своим разобраться, мы хотим быть или казаться, желаем навести порядок или нас вполне устраивает имитация. Действия множества должностных лиц и государственных институтов дают много оснований для сомнений. Мы всё ещё размышляем, быть или не быть, строить мост вдоль или поперёк, нужна ли России наука или не очень. Однако время уже требует ясности, энергичных и решительных действий.
И исследователи, и эксперты, и их руководители в общем-то народ законопослушный. Как только власть осознает, что сегодня независимая экспертиза принимаемых государственных решений (к которой Президент РФ призывает с 2001 года) и научных проектов действительно являются важной частью национального суверенитета и безопасности России, учёные это поймут, и всё довольно быстро начнёт меняться к лучшему. Народ они законопослушный.
Дело за малым – осознать, что сейчас всё всерьёз, что второго дубля не будет.
Новые ведомости 10.07.2014
