СУВЕРЕННАЯ РОССИЯ — СПРАВЕДЛИВЫЙ МИР

Андрей Кобяков

Нам необходимо перестраивать экономику, восстанавливать экономический суверенитет страны, возрождать разрушенный за предыдущие годы машиностроительный комплекс и многое другое. По мнению заместителя главного редактора журнала «Однако», экономиста Андрея Кобякова, если этого не сделать, придётся очень туго. В Крыму Андрей Борисович побывал по приглашению ММК «Формат-А3».

– Происходящие на Украине процессы имеют больше политическую подоплёку или всё же экономическую, если рассматривать ситуацию в глобальном контексте?

– Как говорил Ленин, политика есть концентрированное выражение экономики, поэтому все эти вещи взаимосвязаны. Другое дело, что я представляю события, идущие на Украине и вокруг неё, не в узкополитическом контексте, как борьбу отдельных сил внутри этой страны, что, конечно, тоже наличествует, но в контексте большой геополитической игры. Показателен режим санкций, на котором так жёстко настаивают американцы и отнюдь не столь твёрдо — европейцы: мы видим, что мнения на Западе очень сильно разошлись. Исходя из масштабов экономического взаимодействия России и США, с одной стороны, и Европы и России, с другой, видно, что во втором случае речь идёт о гораздо более масштабных цифрах – о сотнях миллиардов долларов ежегодного товарооборота, инвестиций. Кто пострадает от этих санкций в первую очередь? Прежде всего, те, кто непосредственно будет их осуществлять, то есть европейские компании. Заметим, что всё это происходит на фоне глобального кризиса в США: темпы их роста ВВП отрицательны по первому кварталу, более того, весь этот рост после острой фазы кризиса 2008 года был анемичным и тут же сошёл на нет, что и требовалось доказать. Я и мои коллеги всё время говорили, что этот кризис обретёт более затяжной и системный характер. Америка фактически находится в состоянии депрессии, и ясно, что быстрорастущий Китай и крепнущая Европа, если она получает Россию в качестве мощной сырьевой базы и работает на российские заказы, представляют для нее явную угрозу. Значит, Штатам нужно разрушить эти связи, чтобы продолжать доминировать – примерно такая схема лежит на поверхности.

– Давайте уточним, вы имеете в виду США в лице глобального капитала, местных политических элит или ещё в каком-то воплощении?

– Многие эти вещи сопряжены. Да, прежде всего это глобальный финансовый капитал, сконцентрированный в Штатах, но это и мощный промышленный капитал. А промышленный и финансовый капитал очень сильно завязаны друг на друге, фактически это некий конгломерат. Это важно и в связи событиями на Украине. Ведь всё стало переходить в фазу острого конфликта после того, как Янукович принял стратегическое решение, определившись в пользу евразийского выбора Украины: полезли из всех щелей заранее подготовленные неправительственные организации, которые финансировались на гранты, имели лагеря подготовки и так далее. Очевидно, что всё это взаимосвязано. Без Украины Евразийский союз не полон, по крайней мере, в его начальной стадии. При этом я вижу возможности евразийской интеграции гораздо шире. Не исключаю, что в этот процесс могли бы включиться Турция, Иран, Индия. Основные игроки уже определились — это Китай и США, которые и будут пытаться делить мир между собой. Но можно создать в качестве альтернативы и крупную третью силу.

– Где окажется Европа? Будет ли она в связке с Америкой?

– Попытка укрепления трансатлантического альянса сделана, европейские рынки замыкают на интересах американского капитала, так что вряд ли она будет третьей силой. Третью силу может сформировать только Россия, потому что у неё есть ядерное оружие. У России есть геополитическая субъектность — это часть нашего менталитета: мы не можем просто заниматься внутренними делами, мы всё равно какую-то миссию несём в мире, являемся неким историческим балансиром, даём определённую альтернативу другим. И, надо сказать, до сих пор с момента развала СССР я слышу голоса экспертов из разных зарубежных стран: «Как страшно, что Советский Союз ушёл с исторической арены, и в мире больше не осталось альтернатив». Я думаю, что действия России, которая действительно в последние годы начала вставать с колен, а сейчас даже объявила о своих геополитических планах, чтобы остаться игроком мирового порядка, многих других игроков не устроили. Понятно теперь, в каком контексте мы можем рассматривать события на Украине и в Крыму.

– Давайте поговорим об экономическом суверенитете России — как вы его оцениваете?

– Многие наши эксперты говорят, что до сих пор экономической политикой в России управляют, во-первых – либералы, во-вторых – люди, у которых есть финансовые интересы на Западе, а их дети там живут и получают образование. То есть, их личные интересы и интересы России кардинально расходятся. Обратите внимание, санкции против России имели адресный характер, при этом я и многие мои коллеги полагаем, что санкции послужат к лучшему, поскольку большинство вопросов решаемы. Как говорится, пока жареный петух не клюнет… Например, создание национальной платёжной системы много лет откладывалось, потому что у нас были лоббисты Visa и MasterCard – эти компании очень хорошо платили всем, кто тем или иным образом блокировал этот процесс. Очевидно, что событиями на Украине явно все это не закончится: ждите киргизский кризис, затем молдавский – какие угодно. Всё это может произойти в любой момент, хотим мы этого или нет, и сейчас возникает эффект отрезвления: нужно иметь гораздо больший уровень экономического суверенитета. В частности, для такой большой страны как Россия, речь может идти о квазиавтаркичном существовании, когда практически весь народно-хозяйственный комплекс будет замкнут внутри страны. Это, конечно, не Советский Союз, поэтому мы не говорим о полной автаркии. Но почему многие сферы были попросту забыты за последние двадцать пять лет?

– Например?

– Почему прекратили выпускать металлорежущие станки, станки с числовым программным управлением и прочее? Почему мы всё это должны покупать на Западе? Мы не находимся в ситуации 1979 года, когда была попытка организовать глобальную блокаду. Но даже тогда американцам не удалось блокаду сделать полной: Германия не пошла на поводу у зачинщиков, и газопровод в Европу был запущен на деньги немецкого капитала. А уж про всякие попытки лишить нас поставок зерна и мяса просто привели к тому, что мы стали их покупать в странах Латинской Америки. На самом деле и сейчас есть не так много сфер, в которых мы уязвимы. В первую очередь, это финансовая сфера, потому что финансовой самостоятельности за все эти годы мы так и не получили. Кто мешает это сделать? Китай проводит самостоятельную финансовую политику, почему мы не можем? Почему мы не можем заниматься государственным финансированием крупных инфраструктурных проектов? Почему мы должны оглядываться, сколько у нас там денег в наших международных резервах? Почему мы не можем заняться прямой эмиссией?

– Хватит ли специалистов, ведь всё это кто-то должен реализовывать?

– Весьма показательным был короткий период правительства Евгения Примакова (с 11 сентября 1998 года по 12 мая 1999 года), когда мгновенно нашлась команда толковых людей. Они есть и сейчас. Скажем, Андрей Белоусов – хоть и либерал, но очень умеренный и здравомыслящий либерал: то, что он теперь помощник президента по экономическим вопросам, означает, что человек имеет прямой доступ к первому лицу. Сергей Глазьев – стал советником президента: у него есть бюджеты, которые позволяют оплачивать работу экспертов, готовить серьёзные программные документы и так далее, не говоря уже про общественные инициативы. Глазьев пользуется большим авторитетом и поддержкой в Академии наук, может задействовать интеллектуальные ресурсы просто на уровне энтузиазма людей, которые там работают. Да, это пока ещё не очень радикальные перемены, но уже что-то меняется в лучшую сторону. Политические предшественники показали, что строить ничего не умеют, скорее только ловко разрушать. Например, Единую энергетическую систему, тем самым создавая в энергетической области псевдорыночную экономику, чего в принципе нельзя делать, поскольку это большая естественная монополия. Я сейчас говорю про Анатолия Чубайса, про пресловутого Алексея Кудрина, которого так любили хвалить на Западе. Ещё товарищ Сталин говорил: «Если меня хвалят там, значит, я что-то неправильно делаю». Но что-то меняется, потому что объективные потребности к большей экономической самостоятельности нарастают. Думаю, сейчас крайне важно, чтобы угроза санкций продолжилась ещё какое-то время, чтобы у нас никто преждевременно не расслабился, чтобы не спустили на тормозах решения давно назревших вопросов. Очень не хотелось бы, чтобы это произошло.

– А что нужно в первую очередь перестраивать?

– Про финансовую систему я уже сказал – её нужно делать по-настоящему суверенной. Это не пустые слова: необходимо иметь полностью отстроенную систему эмиссии, капитализации природных богатств, рынок и всю инфраструктуру облигационных займов и многое другое. Необходимо немедленно восстанавливать весь машиностроительный комплекс. Это касается не только ВПК, но и других сфер. Страна, не имеющая собственного станкостроения, через двадцать лет перестанет быть ядерной державой: у нас же эта отрасль хромает – производство подшипников, без которых ни одна машина работать не может, упало в тысячу раз. С помощью восстановленного машиностроительного комплекса можно проводить перевооружение и обновление фондов практически всех предприятий, потому что станкостроение – это основа основ. При этом никто не мешает думать о следующих этапах: нужен комплексный подход к IT-сфере, потому что у нас нет нормальной производственно-элементной базы. Необходимо собственное производство сетевого оборудования и многое другое. Почему это может себе позволить Китай, а мы нет? К примеру, «Huawei» – это была какая-то маленькая компания, торговавшая телефонными коммутаторами, а сегодня – одна из крупнейших инновационных компаний мира. Вот что нам нужно делать – поддерживать собственных «национальных чемпионов», которые со временем могут стать глобальными игроками. Все самые успешные современные экономические модели свидетельствуют о том, что государство оказывало им серьёзную поддержку, создавая особые режимы, экспортные субсидии, льготные кредиты, запрет на внутреннюю конкуренцию и прочее.

– Передовые разработки должны создаваться на базе нового технологического уклада (шестого), но, по-моему, Россия ещё не перешла на него?

– Если уж на то пошло, мы отстали ещё в предыдущем укладе, но это не значит, что про него нужно забыть. Дело не в том, чтобы выбирать опережающее развитие или догоняющее – нам необходимо и то, и другое. Если мы говорим о том, что Россия должна быть квазиавтаркична, она не может у себя не иметь какого-то ключевого звена. Да, компьютерная техника и программное оборудование — технологии предыдущего технологического уклада, но это не значит, что мы можем перейти в следующий уклад, не сделав ничего в предшествующем. Так может существовать только очень маленькая страна с населением в 10 миллионов человек и не более. Она может найти себе узкую нишу специализации, а всё остальное приобретать из других стран. Но если мы хотим быть самостоятельным геополитическим игроком, зная, что нам могут перекрыть все эти каналы поставок, что мы уязвимы и зависимы, всё равно надо будет достраивать все эти производства. Поэтому весь комплекс пятого технологического уклада мы просто обязаны точно также создать. Что касается совсем нового уклада – шестого, то никто не знает, каковы именно будут эти технологии. Скорее всего это будут технологии продления жизни, которые связаны с новыми материалами, с генной инженерией, с биотехнологиями. Это почти построение киборга – очень трудная и неоднозначная тема в морально-философском плане. Тем не менее, прогресс всё равно не остановить: борьба с тяжёлыми заболеваниями, с наследственными болезнями будет продолжаться. Будут и новые ядерные технологии, будет следующий этап космических технологий. И, наконец, Россия всё-таки неплохое место в мире занимает на рынке вооружений, а мы знаем, что именно сфера ВПК всегда наиболее плодоносна на новые технологические решения, которые дальше можно тиражировать в гражданской области.

– Но это всё планируется в рамках капиталистической системы, о кризисе которой не заявляет сейчас только ленивый. При этом мы только что говорили о том, что историческая традиция России – альтернатива.

– Когда мы говорим о всяких «…измах», мы сами себе сужаем восприятие реальности. Скажите, модель, которую использует Китай, – это капитализм или социализм? А модель, которая в Швеции, – это что? Непонятно, вроде привыкли считать, что Запад – это капитализм, тем не менее, самый высокий уровень доходов и благосостояния как раз наблюдается в северных странах Европы, а также в Германии и во Франции. Это происходит благодаря перераспределительной политике правительства. Так это что: капитализм или социализм? Китай, которым вроде бы руководит коммунистическая партия, имеет огромный уровень неравенства среди населения. Нет единого капитализма или социализма, надо искать свой гибрид, который будет максимально соответствовать нашим условиям и при этом вести к увеличению всеобщего благосостояния. Таже не стоит употреблять термин «кризис капитализма», нужно говорить о другом. Существует кризис современной мировой финансово-экономической системы в её центральном звене, которое пока ещё задаёт тон и диктует другим игрокам правила игры. Значит, она всё равно должна как-то измениться. Произойдёт ли это добровольно в рамках многосторонних переговоров с помощью какой-нибудь новой Бреттон-Вудской конференции, где будут установлены более справедливые правила международных финансово-экономических отношений или это случится само собой, просто потому, что появятся конкуренты, например, Китай, которые дадут новые форматы и новые векторы, – сложно сказать. Но это рано или поздно произойдёт. Кстати, о роли Китая в переформатировании мировой системы. Вполне возможно, завтра Китай объявит, что юань обеспечен золотом и произойдёт возвращение золотого стандарта или какой-то его разновидности. Между прочим, тот, кто это сделает первым, получит все призы от этой игры.

– Получается, что несправедливость всегда была рядом с человеком, и избавиться от неё вряд ли получится…

– На сто процентов, нет.

– Но стремиться к этому необходимо?

– Если мы к этому не будем стремиться, мы получим ещё более несправедливый мир. Вообще, человек создан по образу и подобию Божиему. Что это значит? Во-первых, человек существо рефлексирующее, способен анализировать информацию, превращать её в опыт, а опыт в мудрость, и уже действовать исходя из этого. Во-вторых, он имеет свободу воли, то есть может по своему усмотрению принимать те или иные решения и воплощать их в жизнь. В-третьих, нам дана способность различать добро и зло, а, следовательно, наши решения должны опираться на это понимание и на стремление к добру.

– Мы довольно много говорили о Китае, поэтому не могу не спросить об активизации взаимодействия этой страны с Россией.

– Александр III как-то сказал, что у России есть только два союзника: её армия и флот. Это правильный подход. Интересы России кроме самой России никто отстаивать не будет. Сейчас с Китаем надо отстраивать отношения хотя бы потому, что нужно сбалансировать однобокую ориентацию нашего государства на Запад. Все уже увидели, чем подобная односторонность может обернуться для нас. Боле разумно опираться не на одну ногу, а хотя бы на две. А ещё лучше на три, поэтому нужно сразу же совершать мощные государственные визиты в Индию. Что такое Россия в мировой экономике? Это от двух до четырёх процентов, понимаете? А Китай – это не меньше двадцати процентов мировой экономики, даже больше. Поэтому выстраивать отношения надо осторожно, учитывая свои интересы. Опасения насчёт Китая вполне нормальные, да и насчёт других стран-партнёров тоже. Страх может быть весьма полезным, если это рациональный страх: если ты не будешь бояться огня, вероятность того, что ты сгоришь, в разы возрастает, верно?

– Вроде бы обо всём поговорили, только Крым остался, который чуть ли не всю российскую экономику, якобы, надорвал.

– Разговоры, что Крым нанёс существенный удар по российской экономике, сомнительны. Есть, например, огромная программа развития Дальнего Востока – гораздо более ёмкая по своим масштабам. Вопрос в том, с какой интенсивностью и насколько качественно будут решать переходные проблемы Крыма. В принципе, здесь можно было бы сделать модельную территорию, восстановить высокотехнологичные кластеры. Но мы видим, что в Ялте собираются сделать игорную зону… Крым может быть одним из мировых технополисов, все основы для этого были заложены ещё при Советском Союзе: приборостроение, точное машиностроение, кадровая база — так почему не восстановить этот комплекс? Более того, если пофантазировать, здесь могли бы с нуля возникнуть новые населённые пункты, где жили бы учёные, программисты, конструкторы, инженеры. Из Крыма можно сделать полуостров будущего.

Зеркало Крыма 18.07.2014