О представителях мужского мира и настоящих мужиках
Захар Прилепин
— Иной раз посмотришь — ни одного нормального мужика вокруг, одни хипстеры.
В другой раз приглядишься — одни мужики повсюду, ни одного человеческого лица, -говорит писатель, член Изборского клуба Захар Прилепин.
В славном городе Луганске, промёрзшем, полутёмном, с отсутствующими рекламными плакатами, вооружёнными людьми на улицах и редкими прохожими, мне дали охрану — двух молодых, но давно воюющих ополченцев, Илью и Димку.
Илья — местный, из Луганска, у него погибли близкие, сгорел дом вместе со всеми документами. Он воюет без паспорта и прописки.
Дмитрий был контрактником в российской армии, демобилизовался, поехал к родным в Краматорск погостить, но тут начались все эти события, и он пошёл к стрелковцам. «Ты кто?», — спросили его. «Пулемётчик», — ответил он. Ему дали совершенно новый пулемёт, в смазке. Это было пять месяцев назад.
В прошлый заезд на территорию мятежников и прочих сепаратистов я вполне обходился без охраны. В этот раз я прибыл на своей красивой машине — предстояло много всевозможных поездок: когда тебя сопровождают два ополченца, на блокпостах всё решается гораздо быстрее, и вообще передвигаться можно в обход многих правил дорожного движения. Включаешь аварийку — и вперёд. Тут, если медленно движешься между городами, могут и подбить из «зелёнки» — вдоль трассы много стоят сгоревших машин, никуда уже не торопятся.
В Чечне в своё время было примерно то же самое — федералы, ну, то есть, мы — так же разъезжали, как хотели, а если кто-то торчал на дороге, мешая проезду — могли дать очередь в воздух. Аварийку, правда, включать никому в голову не приходило. Объяснение простое — в чеченскую кампанию партизанская война непрестанно шла в городах, и машина с аварийкой была идеальной мишенью для любого «ваххабита» на крыше. В Луганске и Донецке городской партизанской войны нет.
…Возле разрушенного артобстрелом здания магазина «Эльдорадо» мы остановились сфотографироваться на память.
Димка говорит мне:
— Хотите с автоматом?
Я засмеялся:
— Нет, фото с автоматом у меня уже есть.
Он хотел как лучше, понятно.
Но в эту минуту я задумался о том, какое серьёзное количество мужчин желает иметь это самое «фото с автоматом». Может быть, не в конкретном Луганске, не в конкретном Донецке, не в конкретном Грозном, и, возможно, даже не совсем с автоматом — а в принципе.
Мужской мир с некоторой долей условности можно поделить на три части: тех, кто страстно доказывает свою мужскую состоятельность, тех, кому это уже не нужно, потому что их состоятельность и так очевидна, и тех, кого все эти темы вообще не волнуют, в силу того, что у них категорически другие приоритеты.
Начнём с последних.
Не знаю, как вас, но меня очень мало заботят пацифисты и экологи, герои светских раутов и завсегдатаи модных кафе, представители богемы или те, кто сбежал в деревню от шума городского с целью быть ближе к земле (к горе, к норе, к воде, к Белому морю, к Тихому или Атлантическому океану и так далее).
К чему я это рассказал сейчас. Мужской тип с утра до вечера несущий свою звероватую мужскую состоятельность — мало чем подтверждённую, или подтверждённую откровенно не тем и не так, чем её стоило бы подтверждать — самый отвратительный.
«Свободная пресса»
