Беседа о справедливости
Николай Стариков
Журнал «Машины и механизмы», интересный научно-популярный журнал, в марте 2015 года опубликовал интервью со мной. Оно было частью большой беседы, которая состоялась в редакции журнала. Когда я шел на это интервью, то не знал точной тематики нашей беседы. Так вот, говорили мы вовсе не на научные темы.
Говорили о другом.
О вечном.
О справедливости.
Часть 1. «Верите ли вы в справедливость?»
Александр Новиков: Я рад вас приветствовать, Николай Викторович, в нашей маленькой студии. В студии журнала «Машины и Механизмы».
Сейчас мы живем наверное в такое… Хотел сказать – интересное время, но оно, может быть, даже не совсем интересное; да, оно интересное, но очень опасное и сложное. Да и все процессы происходят на наших глазах: начало войны, начало всяких разных процессов в государстве, дефолтов и так далее. Вот и мы их, может быть, немножко затронем, чтобы вы высказали свое мнение, если вы не против.
Николай Стариков: Давайте.
А.Н. Да. Тем более что, наверное, они тоже касается некой справедливости в мировом масштабе. Судя по тому, что, так сказать, происходит. Ну, вот давайте, первый вопрос простой. С него начнем, да? Вот вы сами-то верите в справедливость?
Н.С. Я, конечно же, верю в справедливость, более того, я хочу сказать, что жить в России и не верить в справедливость просто невозможно, потому что справедливость – это один из… ну, каких-то стержневых вещей в русском мире. Собственно говоря, чувство справедливости – оно присуще нашему народу. При этом под словом «наш народ» я понимаю совокупность всех народов и народностей, которое в России проживает. Без справедливости в России ну просто никуда. В этом, между прочим, секрет победы большевиков, которые выдвинули идеи социальной справедливости и эти идеи, как говаривал Ильич, владели массами.
А.Н. А социальная справедливость. Она возможна или нет?
Н.С. Не, ну, во-первых, всегда есть идеал, до которого нужно расти, к чему нужно стремиться.
А.Н. То есть пусть будет на всякий случай, чтоб куда-то идти.
Н.С. Поэтому построение общества, где будет идеальная справедливость – это какой-то ориентир, куда надо двигаться. И русская цивилизация – она движется туда. И самое важное, что этот ориентир, эта справедливость, она идет от бога.
Поэтому мы идем вверх, мы идем вверх. Мы смотрим вверх. А наши геополитические противники, наши антиподы они все время пытаются нас как-то сверху опустить вниз.
Так вот если вернуться к обществу справедливости, то я бы не делил справедливость на социальную или не социальную или еще какую-то. Вот есть общее понятие — справедливость, и это понятие очень часто сложно определить какими-то терминами.
Это чувство находится внутри. Вот ты чувствуешь – вот это справедливо или нет.
А.Н. Так что ж такое справедливость-то? В чем она? Ну. От бога? Я понял. Да. Наверно, тут как бы есть… моменты, которые сложно поспорить, но давайте попробуем потрогать ее руками, что такое справедливость?
Н.С. М, это очень интересная сфера.
А.Н. Попробуем.
Н.С. Так вот справедливость, на мой взгляд, это ощущение и конкретного человека и всего народа, что происходящее внутри общества и снаружи его соответствует тому, что это общество хочет, что это общество может, и именно совокупность вот этого «хочет-может» – оно приводит либо к социальному спокойствию, социальной гармонии внутри общества, либо, наоборот, к тому, что там начинаются явления, как в чайнике, поставленном на огонь. Он начинает клокотать и бурлить.
А.Н. Не, не, подождите. Вы уводите меня в сторону. Ну это да, процессы, но это мы уходим от справедливости. Это уже процессы, которые вызывают «справедливо-не справедливо». Давайте попробуем потрогать справедливость руками.
Н.С. Вот представьте себе чемпион мира по шахматам. К нему все относятся с уважением? С уважением. Он за свои заслуги, за то, что он обладает определенным интеллектом, которым не обладают многие, получает, ну, допустим, определенные суммы денег за победы в турнирах. Кто-нибудь скажет, что он эти деньги не заработал?
Это справедливо. Он имеет определенные навыки и он получает за это определенное уважение общественное, которое иногда воплощается в каких-то материальных благах. А вот вопрос приватизации завода в 90-е года, когда человек мог купить его за три копейки через связи, а теперь он стал богатым человеком, потому что тогда приватизация у него прошла не так, как у всех остальных, здесь вопрос – не справедливо. То есть на самом деле вы сказали очень опасную фразу – потрогать справедливость руками. Не все вещи можно и нужно трогать руками. И справедливость – это то, что очень сложно описать словами, но то, что каждый из нас чувствует. Это во многом ощущение. И оно не связано даже иногда с материальным достатком.
А.Н. Ну я, Николай Викторович, немножко не согласен, ну поскольку я – не в плане справедливости – вообще тоже иногда размышляю на различные темы, то я считаю, что в принципе все в мире можно и нужно потрогать руками. Ну, во всяком случае, в этом есть определенный…
Н.С. А это взгляд материалиста.
А.Н. Нет, почему, не материалиста. Я, так сказать, не спросил вас, верите ли вы в бога, да, но на самом деле это не так важно. Я…
Н.С. Но даже если вы не спросили. Я все равно верю.
А.Н. Да. Так вот я хочу сказать, даже если я, например, верю в бога, да, я хотел бы потрогать его руками, да? И я думаю, что это все можно, и я вам попробую сейчас объяснить, как. Ну, в двух словах, для того, чтобы мы попробовали все-таки справедливость поймать и потрогать руками. Потому что те люди, которые нас будут смотреть, может быть, тоже попробуют где-то в этом разобраться.
Но что такое потрогать руками, ну, в моем понятии? Два слова. Понимаете, есть, я так понимаю, вера, а есть знания. Чем они отличаются? Вера – это, в первую очередь, ну, вера – я не беру бога, хотя это тоже касается точно так же. Да, вера – это когда… я имею некий авторитет и ему верю, да, вот допустим: я маленький и мама говорит: не суй палец в воду, она горячая. Я не знаю – она горячая или не горячая. Но она-то знает, да, и она для меня авторитет. Да, я верю, она горячая, я не буду туда совать, потому что она для меня авторитет, я верю. Но приходит момент, когда я… ее нету дома, а я взял и палец туда засунул и выдернул и на всю жизнь понял: она горячая.
Н.С. А мне кажется, что вы должны запомнить, что нужно верить маме, нужно верить авторитету, который вам до этого говорил, что вода горячая.
А.Н. Это само собой, но тогда вы противоречите сами себе. Поскольку я тут, немножко познакомившись с вашим творчеством, как бы уловил в нем один момент, в котором вы говорите: не надо никому верить. Нужно стремиться самому разобраться во всех тонкостях окружающего вас мира. И тогда этот мир станет вам понятен с точки зрения логики.
Н.С. Не совсем так. Не совсем так.
А.Н. Ну как я понял вас, да. Вот.
Н.С. Не совсем так. Во всем нужно постараться разобраться самому, но не во всем, во всем, во всем. А хотя бы в таких важных сферах, как политика, экономика и геополитика. И разобравшись в этой сфере все же понять,…
А.Н. Ну все-таки ж надо?
Н.С. …кому можно верить, а кому нет. Вот, каков должен быть итог вот этого разбора.
Часть 2. «Манипуляция между верой и знанием»
А.Н. Да, так вот, в моем понятии есть вера, а есть знание. На каком-то этапе мы верим людям, да, но руками мы не потрогали. Мы просто верим. И это тоже надо надо, я не спорю, да. Но тем не менее, мне кажется, натура человека, ну может быть не всех, может не всех, да, она все время ст стремится к знаниям, она все время стремится к развитию, она должна к этому стремиться, да, и поэтому она пытается из веры э веру превратить в знания. Ну хотя бы в каких-то областях. Вот вы, например, пытаетесь это сделать в политике и экономике, да?
Н.С. Нет, я никоим образом не пытаюсь веру превратить в знания, потому что для меня это две разные составляющие. И на самом деле… манипуляции между верой и знанием, – основа сегодняшнего вот этого финансового порядка в мире, основа тех манипуляций, которые банкиры производят с человечеством.
А.Н. Ну веру понять….
Н.С. Что они говорят? Основной посыл, который вот в кавычках независимые СМИ везде несут? Вы, вот вы, конкретный человек, вы можете разобраться во всем, иметь свое суждение по всем вопросам, и выступать специалистом по любому поводу. Но мы же в больницу не приглашаем прохожих, идущих на улице, для того, чтобы они принял участие в консилиуме. Нет, потому что они не учились 6 лет на врача, потому что не заканчивали ординатуру, аспирантуру. Их не учили этому ничему. И от их, подчеркиваю, знаний зависит жизнь человека. Нам это очевидно. Например, в рамках общества почему-то считается, что любой человек, не понимающий, как управляется государство, имеет абсолютно одинаковое понимание, как специалист, которого этому учили.
Или в военном деле, и так далее. То есть для чего это сделано – для того, чтобы сначала населению, народу внушить определенные мысли, а потом как бы от их имени творить то, что нужно элите. И именно это происходит на западе. Они сначала демонизируют Россию. Они сбивают, например, самолет над Донецком, чтобы демонизировать Россию.
Народ начинает возмущаться, потому что ему это преподается особенным образом, а дальше, опираясь на это, они начинают санкции, военные поставки, войны, убивают зверским образом Кадаффи, спонсируют террористов. Но сначала вот в этой парадигме они должны сформировать общественное мнение. И вот здесь вот вера и знание как раз и определенным образом ими манипулируемы. Они дают человеку ощущение, что он знает, и он начинает им верить. Они его веру использует во зло.
А.Н. Подождите, подождите. Подождите, Николай Викторович, ну вы опять же немножко противоречите себе. Да, потому что когда я говорю «вера и знание», я говорю о чистом продукте, да, о чистом продукте, а вы пытаетесь меня сейчас втянуть в разговор о манипулировании. Это другая история и другая область совсем, так сказать, разговора.
Н.С. А что, бывают разные веры и разные знания?
А.Н. Нет, просто…
Н.С. Мы с вами говорим о некой вере и о неком знании.
А.Н. Да, но маленький нюанс. Да, вы говорите, что людям внушают, что они верят, ну что они знают, внушают, да…
Н.С. Внушают, что они верят.
А.Н. То есть когда я говорю, что я знаю, я знаю или хотя бы я для себя знаю. А когда мне внушили, что я знаю, да, это как бы другая немножечко история. Да, мне внушили, меня обманули уже заранее другие люди, которые меня ввели в заблуждение.
Н.С. Так вот, прошу прощения, самое главное, что я хочу сказать…
А.Н. И я теперь им верю.
Н.С. Вот что я хочу показать своими книгами э моим читателям, и к чему я пришел сам. Ощущение, что ты что-то знаешь, в большинстве случаев ошибочно. Нужно постоянно узнавать, работать, стремиться. Нужно расти, и в этот момент нужно верить тому, кто разбирается лучше тебя.
А.Н. Кому? Какая?
Н.С. Например, руководству страны. Оно живет в этой политике, она ежедневно занимается тем, чтобы добиться достижений интереса своего народа.
А.Н. Э… не, Николай Викторович, ну…
Н.С. Подождите, это важно, а наши геополитические противники, манипулируя фактами, создавая у людей, у каждого и нас, пытаются они это сделать, псевдознания псевдоспециалиста, создать иллюзию, что верить не надо больше никому, что главный твой друг – неизвестный блогер из интернета, который даже свою фамилию-имя не может выложить, ему верь, вот он знает, как надо руководить государством и что нужно сегодня делать. Вот как основана эта манипуляция.
А.Н. А… ну я так сказать согласен с вами в том, что действительно нами и большинством народа реально манипулируют, но, к сожалению, не согласен в неких других вещах. Понимаете, мы опять уходим немного в политику. Ну не важно, можно отвлечься чуть-чуть, да.
Н.С. Ну что ж делать.
А.Н. Но понимаете, какое дело, в любом в любом деле в любом деле присутствует всегда две стороны, да, одна пытается что-то доказать, а другая или принимает это, да, или пытается сопротивляться.
Так вот если мы так сказать в данной ситуации просели благодаря тому, что на нас осуществляется воздействие, то, я так понимаю, значит мы слабы? Значит те люди, которые нами управляют, слабы? А может быть делают что неправильно? Это не вывод, это просто некая логика, которая на сегодняшний день существует.
Н.С. То, что сегодня нам представляется как наша слабость, есть признак нарастания нашей силы.
А.Н. Это вы как-то мудро сказали, да.
Н.С. Так все очень просто.
Часть 3. «Сила и слабость России»
Н.С. Почему Гитлер напал на Советский Союз? Потому что Советский Союз был слаб? Или потому что Советский Союз через некоторое время мог стать таким сильным, что нужно было напасть именно сейчас, иначе никогда этой возможности у него больше не было.
И чем закончилось его нападение? Разгромом слабого Советского Союза? Или приходом наших танков в Берлин?
А.Н. Советский Союз не был слабым.
Н.С. Я хочу сказать, что нападение и враждебные действия других цивилизаций очень часто обусловлены не слабостью, а силой. И самое главное, пониманием того, что эта сила очень быстро прибавляется. И значит, нужно пресечь рост в зародыше.
Именно потому, что Россия с 1 января 2015 года вместе с Белоруссией, Казахстаном и уже с Арменией запускает Евразийский союз, вот именно поэтому сейчас рубль у нас на бирже прыгает по 15-20 рублей туда-сюда. Не месяц назад, не полгода, а именно накануне этой даты. Вот о чем идет речь.
Не ошибки руководства привели к нынешней ситуации, а последовательные успехи руководства привели наших геополитических противников к необходимости самой жесткой жесточайшей реакции на наши действия. Вот о чем идет речь.
А.Н. А нет, ну логика понятна, почему нет. Ну, понимаете, какое дело, это по принципу «с какой стороны смотреть», да, если на сказать бревно смотреть в торец, то это вообще круг.
Н.С. А я всегда смотрю на бревно со стороны России.
А.Н. Да. Поэтому…
Н.С. А с той стороны мне на это бревно смотреть не интересно. Я с этой стороны смотрю.
А.Н. Нет, так по-разному смотрится, поэтому если с такой точки зрения трактовать ситуацию, то ну такое может быть. Так а что, собственно говоря, плохого, если, скажем, Россия, зная ту историю, которую кстати вы рассказываете в одной из своих книжек, да и люди, которые во главе нашего государства, они приблизительно должны были ваши книги почитать.
Очень, кстати, поучительно, да, я вот так сказать без лести вам говорю. Больше того, так сказать, практически под всем, что там написано, я подпишусь. Я согласен, ну, кроме там каких-то там эмоций на публику.
А так в общем-то практически все мне очень даже легло на мою логику, на мои взгляды на жизнь. Но в то же время, понимаете, какое дело, люди, которые руководят, они тоже понимают, что есть противоборствующая сторона, что она все равно, так сказать, будет каким-то образом на нас воздействовать. И по той логике, которую вы описываете, да, и на мой взгляд, история простая. Вы же говорите, что нефть можно поднять, опустить, отрегулировать различными путями.
Н.С. Конечно.
А.Н. Так не кажется ли вам, что нас просто, в общем-то, поймали на крючок на основании нашей условно жадности и глупости в какой-то степени, да. При условии, что я люблю русский народ, вы не сомневайтесь в этом деле, я достаточно патриотично отношусь к этому мероприятию, но тем не менее, как бы на вот этой волне халявы какой-то, да, которая на нас хлынула, да, нас поймали на крючок, да.
Нам сказали, ребят, ну хорошо, хотите хорошо жить, да, давайте мы сделаем вам, условно, нефть по хорошей цене, и мы немножко поживем там как-то, да, где-то, и вы, пожалуйста, можете жить на нефть. И за это время мы достаточно усиленно, пока у нас была халявная нефть, халявные деньги, халявная валюта, да, мы за это время благополучно – может, если не совсем угробили, то как минимум выбрали некий тренд, вектор на уничтожение нашей промышленности, сельского хозяйства, науки, культуры, не глядя на то, что сейчас год культуры, образования, медицины, да, потому что по большому счету сказали: да, денег у нас завались, мы тут, так сказат,ь всем хватит, размажем там, если что, кредитом дадим каким-то, да, и народ сказал: а че нам всем напрягаться?
Че нам напрягаться, че учиться, да, че работать на предприятиях, зачем создавать добавочную стоимость, созидать материальные блага, если они у нас в земле зарыты на халяву и нам будет нефть, аналитики, про которых вы пишите, говорят – 200 будет и больше, ты че – «нефть кончается», живите – не хочу.
Н.С. Ну давайте попробуем разобраться в ситуации.
А.Н. Давайте.
Н.С. На самом деле, не мы одни обладаем нефтяными запасами. Поэтому когда мы говорим о ценах на нефть, то нужно понимать, что даже если хотят наказать Россию, заодно наказывают еще Иран, Венесуэлу и так далее, вплоть, так сказать, до Саудовкой Аравии.
А.Н. Иран и Венесуэла, вы же сами пишите, что это люди, которые сопротив… ну или страны, которые в нашей коалиции, сопротивляются некому мировому злу.
Н.С. Да. То есть в любом случае цена на нефть, как один из основополагающих ископаемых, если хотите, является продуктом определенного политического решения мировых элит или одной элиты, которая управляет сегодня миром, да. Я их условно называю англосаксами, равно владельцами ФРС
А.Н. Я понял, о чем вы говорите. Да. Я с вами согласен
Н.С. Или мировыми банкирами, вот они определяют цену на нефть, ну и дальше она в какой-то там пропорции колеблется. Когда им нужно, исходя из их политических интересов, цену на нефть поднять или опустить, они вмешиваются и это делают. Сегодня они цену на нефть, как 2008 году, как в 1985 году, опускают с целью нанесения вреда советскому союзу тогда и России сегодня. Они это делают.
А.Н. Согласен.
Н.С. В чем заслуга нынешнего российского руководства. Мы всегда должны взять некую точку отсчета и сравнять с сегодняшними результатами. В 85 году цена на нефть начала снижаться, к 90-му году она опустилась до 25, если я не ошибаюсь, долларов за баррель. Это было очень мало на тот момент, даже чуть ниже.
И Советский Союз якобы исключительно по этой причине распался.
Помните, а как изменяли отношения населения к Советскому Союзу? Формировали негативное, сначала огоньки, порочащие и всякие прочие там еще правозащитники рассказывали нам ужасы про Советсский Союз в прошлом.
То есть разбивали фундамент. После этого организовали сознательно, подчеркиваю, у меня нет в этом сомнений, экономические сложности внутри Советского Союза, разбалансировали всю систему, дальше сказали населению: ну смотрите, ну зачем вам такая страна? В прошлом: кровь, грязь, преступления. Сейчас накормить не может, а вот если мы разойдемся по пятнадцати национальным прекрасным квартирам, вот здесь мы заживем. И тут каждому говорили то, что он мог услышать. 14-ти республикам сказали, что у вас все съели москали и русские. Отделитесь, будете как сыр в масле. А русским сказали обратное – это вы, русские, кормите еще 14 республик. Отделитесь, будет хорошо. Как показала история, правду не сказали ни тем, ни другим. Всем стало от этого разделения плохо.
А.Н. Ну.
Н.С. И на нефтяную иглу нас, кстати, демократы и демократизаторы, эти младореформаторы, посадили. Советский Союз продавал машины и машины для производства машин, это сейчас мы одну нефть гоним. Этого не было в Советском Союзе, это ерунда собачья. Советский Союз был очень индустриально развитой страной. Пусть у нас, может, кондиционер был не такой красивый, и он в танке, может быть, отсутствовал, но в целом наши машины пользовались большим спросом в мире. И потом сознательно всю эту промышленность ликвидировали, как огромного конкурента.
Так вот от страны, готовящейся к распаду, мы пришли к стране, которую сегодня на полном серьезе обвиняют в том, что она может захватить всю Европу. Мощь восстановлена. Мы не собираемся ее захватывать. Но как нас воспринимают!
А.Н. А вот я вам могу сказать, что, мне кажется, было немножечко по-другому.
Например, про развал Советского Союза, да, действительно, как бы его подготовили люди, про которых вы пишите, они действительно хотели развала Советского Союза. Я так предполагаю, не только развала Советского Союза, как вы правильно опять же пишите, я с вами согласен, а разбить весь мир на маленькие, так сказать, какие-нибудь государства. Которыми легче управлять. Да. Они это везде делают,
Н.С. Так они это делают везде. Они это везде делают кроме себя самих. США они не разбивают на 50 государств.
А.Н. Э… Ну кроме себя самих, да. Там порядок наведен уже.
Н.С. А зачем Великобритания воюет за далекие Мальвинские, Мальдивские острова?
А.Н. Тут я с вами согласен. Я не согласен только с другим, да, вы еще раз услышьте меня, я говорю о том, что если нам это навязывают, да, а мы принимаем, значит, мы почему-то не умеем сопротивляться. И если Советский Союз развалился, да, то конечно его подталкивали, но не потому, что народ там прям сильно обманули.
Часть 4. «Как предсказать кризис?»
Н.С. И вот, что я хочу сказать: а теперь посмотрите на сегодняшнего вашего президента, он во власти уже почти 15 лет. Рейтинг растет. Народ обмануть невозможно. Вот о чем речь: нравится это кому-то, не нравится. Нравится этот политик или не нравится. Рейтинг растет. Доверие людей растет. А у нас за пять лет политики полностью исчерпывали весь свой кредит доверия и уходили в… народное небытие.
А.Н. Я боюсь, что это иллюзия. Николай Викторович, я хочу немножечко все-таки развеять, так сказать, может быть, и ваши иллюзии, да.
Н.С. А у меня их нет.
А.Н. Вот доверие президенту падает. Очень быстро и сильно падает. И не потому что это дефолт, оно падает уже давно и резко. Из моих друзей и знакомых, да, я знаю только одного, а вы, наверное, второй, а поверьте, у меня много знакомых и друзей, разных, да, вот, значит, мы общаемся в разных самых кругах.
Н.С. А из моих друзей я знаю одного, и поверьте, вы второй. Поэтому для того, чтобы определять срез общественного мнения, существую социологические службы, которые определенным образом проводят опросы.
А.Н. Ну конечно, ну… давайте не будем уходить в политику. Это, наверное, все-таки не есть правильно. Каждый человек имеет право на свое мнение. Да, история нас рассудит.
Н.С. И эти опросы показывают рост доверия к российской власти. Но я занимаюсь политикой. Я не могу в нее не уходить.
А.Н. История нас рассудит, потому что история как бы самый хороший доктор и самый хороший лекарь в этой истории, ну в этом деле, понимаете?
Эх, но вот и мы поживем – увидим. Жизнь покажет, поскольку, согласно вашей логике, да, которую я поймал в ваших книгах, нынешний кризис, как бы там ни было, какое бы отношение ни было, так сказать, к реальным политическим людям или людям политики, да, это, в общем-то, в какой-то степени предугадываемая и понятная ситуация.
Да, вот то, что происходит, прочитавши про кризис книгу, вашу книгу про кризис.
Н.С. «Кризис – как это делается».
А.Н. «Кризис – как это делается». Да. она была написана, как будто бы под события, ну, я ее прочитал, условно, две недели назад…
Н.С. Она была написана в начале 2008 года.
А.Н. И когда вот тут два дня назад или три начало происходить – я думаю: ну гениальная книга, человек прямо все описал, как это должно быть и как оно произойдет. Все прямо по полочкам, даже интервью политиков по телевизору и людей, которые там выступают, ну буквально соответствуют тому сценарию, если его пролонгировать с того года, да, дальше, про который вы сказали.
Да, так вы-то прогнозируете, что хорошо: вот если мы уже вернемся, вот на сегодняшний день мы находимся в достаточно серьезной экономической ситуации. Ну, условно, да? Потому что вы говорите, что может быть и нет еще. Неизвестно, что завтра, что нам ждать после нового года. Президент сказал, что да, будут тяжелые времена и кризис продлится еще два года. Но через два года все будет в шоколаде.
Н.С. Ну, он сказал не совсем так. Он сказал, что выход из сегодняшней ситуации займет два года. Здесь сложно спорить.
А.Н. Ну, не в шоколаде, да, но мы выйдем из кризиса. Да. Да. Какие шаги? А вот шагов шагов я в его выступлении не услышал.
Н.С. Я хочу сказать, что нынешний кризис, он отличается от кризиса 2008 года одной фундаментальной вещью. Сейчас Запад хочет нас удушить совсем. В 2008 году он хотел нас немножечко придушить и сделать более сговорчивыми. Сейчас его планы идут дальше. Они нас подталкивают начать наступление, когда мы еще не готовы к этому наступлению. Вот, как бы, в чем суть. А если ты начинаешь о чем-то говорить, ты должен из этого уже делать выводы и шаги. Не может руководитель страны какое-то явление называть негативными словами и ничего с ними не делать публично. Если он дает оценку, он должен немедленно принимать меры. Поэтому оценка дается нейтральная. А меры готовятся на более поздний срок. Вопрос национализации центрального банка и прекращение вот этого безобразия это же вопрос фундаментальнейший.
Так вот сегодня центральный банк, правительство и МинФин они допустили своим действием и бездействием обрушение финансовой системы куда ниже того, чем мы себе планировали.
Что происходит? В страну было два ручейка поступления денег. Первое – это кредитование крупных кампаний, второе – это за продажу наших товаров. Ну, условно скажем, за нефть. Значит, кредитование по санкциям прикрыли, нефть – начали опускать цену очень сильно. Таким образом, один ручеек вообще пересох, другой начал уменьшаться. Это предсказуемо? Это предсказуемо.
А.Н. Это предсказуемо.
Н.С. Абсолютно предсказуемо. Ну, я об этом написал шесть лет назад в книге. Так что тот кризис – то же самое.
А.Н. Ну… Очень красиво написали, даже я прямо думал, вы в курсе даже, что происходит сегодня, были.
Н.С. Поэтому то, что они будут делать, было понятно и всем было понятно.
А.Н. Ну? Почему никто ничего не делает?
Н.С. А вот это дальше вопрос. Но я думаю, что отставки мы должны увидеть и руководителя центрального банка, и руководителя минфина, и руководителя правительства. За это надо отвечать.
Часть 5. «Правила либеральной экономики»
А.Н. Да, я вот недавно ездил в Белоруссию, проехал всю Псковскую область, да, и не видел ни одного трактора и комбайна. Ну не повезло, видимо. Но зато заехал в Белоруссию, повезло: все поля распаханы, трактора ездят все, в фартуках пашут, тяпают там что-то, так сказать, и все хорошо в Белоруссии.
Опять же, живу тут, 30 километров за городом у меня есть дом, да. Раньше был колхоз «Красный сеятель», да, а сейчас, так сказать, его купили какие-то жулики, и он порос бурьяном, коров вырезали, как бы и все, кроме бурьяна ничего не растет.
Н.С. Согласно правилам либеральной экономики, это все логично.
А.Н. Нет. Ну может быть я, так сказать, сейчас не за либеральную экономику. У нас был сколько? Больше 12 лет один человек у власти. Да. А так вот, так сказать, смотрю, да, и думаю, да, наверное, все-таки что-то как-то… Езжу сам на импортной машине, стройматериалы в основном импортные, дом в котором я живу, в доме и так далее, и так далее, и это про компьютеры, там, самолеты, на которых мы летаем.
Я рассказываю, что, так сказать, у нас уже… мы даже привыкли к этому. И я сам себе думаю: я не верю ни вам, не читаю, не смотрю по телевизору, я верю своим глазам, я привык трогать руками. Мозгами трогать, да. Я думаю, да, наверно, там 80 или 81 или, может быть, там меньше-больше, но мы действительно достаточно мощно импортозависимое государство.
Н.С. Во-первых, ничего удивительного в этом нет. Потому что господствующая либеральная теория, она наоборот говорит: а чего, собственно говоря, выдум
