ДАНТЕ ДЛЯ МЕНЯ – АБСОЛЮТНО АКТУАЛЬНЫЙ ХУДОЖНИК
Александр Проханов
Мировая культура устроена таким образом, что наиболее ценные и значительные вещи выпадают в осадок и остаются навсегда, как, например, наскальные изображения или таинственная иероглифика древних цивилизаций, связанная с движениями звёзд. И новые веяния, новые эры, новые цивилизации не уничтожают прошлое. Наоборот, конструктор современных суперсамолётов должен знать Гомера, Баха, Достоевского и должен знать, о чём говорит Данте.
Может быть, не непосредственно, но знать. И физики, создающие новые материалы, работающие с теорией гиперзвука, конечно же, страстно и пристально изучают этот грандиозный культурный, мифологический, исторический опыт. И через эти знания, через эти переживания создаются новые открытия, которые проецируются в современный технотронный мир. В этом смысле любой пассажир, перелетающий с континента на континент или переплывающий на круизных лайнерах океаны, связан с Данте.
В моей фамильной библиотеке присутствуют два больших, старомодных, иллюстрированных Доре тома – «Ад» и «Рай». И «Ад» сегодня актуален стратификацией греха. Пожалуй, это единственное место, может за исключением фресок в русских храмах на западной стене, где изображают сцены Страшного суда, где так чётко стратифицированы грехи. И эти грехи связаны и с моей скромной персоной, потому что и во мне они присутствуют, я вижу, что моя прожитая жизнь тоже наполнена иерархией грехов. И уже под занавес своей жизни я пытаюсь эти грехи тоже как-то классифицировать.
Получается, что во мне тоже существует и Данте, и дантов ад, как впрочем, и Дантов рай. Потому что когда я думаю о жизни вечной, о блаженстве, я не могу ничего сказать, кроме как о спектральной сущности бытия. В райских предчувствиях, прелюдиях у меня нет сюжетов – нет размеров рая, нет ботаники, связанной с райскими кущами и с теми собеседниками, с которыми, если я попаду в рай, мне придётся беседовать. Но ощущение света, в который превращается всякое земное деяние, у меня есть.
«Ад» Данте для меня важнее всего последним фрагментом, где говорится о центре ада. Там находится вельзевул, сатана, мерзкое чудовище, которое острыми зубами денно и нощно грызёт самого большого грешника на земле – грешника, предавшего благодетеля. Это Иуда, который предал своего Благодетеля, предал Христа. И за этот страшный грех Иуда обречён на страшную вечную муку.
А мы живём в эру предателей. Они кишат вокруг нас как насекомые, мелкие или огромные. Мы живём в эпоху, которая предала благодетелей. И я всегда ужасаюсь тому, что я – часть этой эпохи. Я боюсь, что меня после смерти засосёт в этот циклотрон под именем Дантов ад. И, не будучи по натуре своей предателем, но коллективно отвечая за свой век, за своё поколение, за тех, кто предал Советский Союз, я тоже окажусь в чудовищных зубах вельзевула. Поэтому для меня Данте – абсолютно актуальный художник.
